3. Пирог

Целый день я в нахожусь в прекрасном настроении, будто само счастье стоит сзади меня и гладит мои растрёпанные волосы. Мне немного скучно дома, но зато я могу отдохнуть от учёбы — факультет театра, кино и эстрады очень энергозатратный. Не говоря уже о том, что я ленивая и не всегда могу работать без вдохновения, а некоторые преподаватели очень требовательны, жестоки и бессердечны. Они не просто не помогают, а вообще искореняют любое желание учиться.

Из своего рюкзака я достаю разные наклейки, которые пришли мне ещё две недели назад. Берегла их для того, чтобы полностью расклеить ими гитару. Взяла самых разных — набор Спанч Боба, набор Гравити Фолз и набор Атаки Титанов.

Протираю гитару сухой тряпкой, сажусь на голубой ворсовой ковёр, раскладываю наклейки. Сначала занимаюсь лицевой стороной гитары — там, где струны. Сверху наклеиваю Диппера и Мейбл, между ними Губку Боба, а чуть выше Эрена — неплохая компания намечается.

Чёрт, весь день пытаюсь отвлечься от навязчивых мыслей, но не получается.

Из головы не выходит вчерашний сумасбродный вечер.

Марат приехал ко мне сразу же, как только я попросила. Отпугнул тех отморозков, успокоил меня, напоил кофе, привёз домой, с утра ещё и порадовал вкусняшкой. А я не могу даже написать пару слов благодарности... Потому что боюсь выглядеть глупым и навязчивым ребёнком, который достаёт его сообщениями?

Нет, он так не подумает.

Надеюсь, что не подумает.

Он ведь по своему желанию захотел сделать мне приятное. Значит, я не навязываюсь.

А нормально будет писать в пять вечера, а не с утра, когда мне привезли еду?

Что мне делать? Написать ему или нет? Да и не съест ведь он меня, если я ему напишу?

Всё-таки решаюсь.

Интересно, в каком приложении папа с ним переписывается? Скорее всего в допотопном вайбере, других мессенджеров у папы нет, но у Марат есть скорее всего. Ещё ночью я вбила его номер в контакты. Сейчас проверю, где же он есть.

В вайбере есть. В телеграмме есть. Это хуже хорошо. Не совсем старик.

Везде одна фотография — он смотрит в объектив камеры, чуть прищурившись, с сигаретой во рту, в черной футболке-безрукавке.  Фотография наверное была сделана летом, на ней можно рассмотреть часть его татуировок, которых очень много. На левом плече у него видна змея, цепь, собака с окровавленным ртом. На правом — три стрелы, ещё одна змея, ближе к предплечью лицо какого-то мальчика.

Я внимательно рассматриваю эту фотографию.

Его лёгкая щетина. Тёмно-голубые глаза. Короткие тёмно-каштановые, почти черные волосы. Величественный взгляд.

Вот смотрю на него и уже не хочется писать. Он выглядит очень сурово (и в жизни тоже). Действительно страшно, что я от чего-то его отвлеку. И он мысленно выругается, когда увидит моё сообщение — ведь я очень не вовремя напишу.

Ладно, не буду трусихой, это всего лишь сообщение.

30 ноября

Марат, привет

Хотела поблагодарить тебя!

Смотрю, а он моментально появляется в сети, поэтому я как можно скорее выхожу.

А то вдруг случайно прочитаю сообщение.

Придется быстро отвечать, ничего не обдумав.

Приходит уведомление. Вдруг я понимаю, что невольно улыбаюсь.

Привет, хомячок

За что поблагодарить хочешь?

Он нарочно издевается — знает ведь, за что.

За вкусную пиццу с утра!

Это ведь ты её заказал?

Или я ошиблась?

Марат: А у тебя есть ещё варианты?

Нет, ты единственный

Единственный вариант, в смысле!

Да, я понял)

Как глупо прозвучало. Но ещё более глупо, что мне хочется сделать для него что-то приятное — от чистого сердца. Потому что из чужих людей для меня никто ничего хорошего не делал очень давно. А может и вовсе никогда — сейчас я не вспомню.

А что я могу для него сделать? Чтобы это выглядело непринуждённо, чтобы ему понравилось.

Знаю, я могу приготовить что-то вкусное — и вполне нормально будет угостить этим соседа.

А что приготовить? Приготовлю яблочную шарлотку.

А ты на работе?

Да

Через полчаса уже выезжать буду

А что такое?

Да нет, ничего!

Чёрт, надо поторопиться.

Хотя не обязательно же мне встречать его у порога с пирогом?

Как ошпаренная, я подкачиваю с пола и бегу на кухню — смотрю, все ли ингредиенты есть для шарлотки. Приходится бежать к магазину под домом, чтобы взять ванилин и сахарную пудру.

Надеюсь, получится вкусно и... ему понравится.

Когда я кладу в духовку шарлотку, домой приходит папа.

— М, чем-то пахнет, — замечает он с порога.

— Чем же?

— Не знаю, ты что-то готовишь?

— Да, шарлотку!

— Да что ты?! — папа делает вид искреннего удивления, подходит ко мне и целует в макушку. — Это что же такое на тебя напало?

— Да ничего такого, разве нужен какой-то повод, чтобы готовить?

— Тебе для всего нужен повод, — улыбаясь, говорит папа.

— Слушай, пап, а может и... — начинаю я, чуть замявшись. — И Марата угостить? Как думаешь?

— Угости, почему бы и нет? А что, понравился тебе Марат?

— Что? — я широко раскрываю глаза от удивления, как актриса в самом дешёвом сериале. — С чего ты взял, пап? Просто решила угостить его по-соседски, почему сразу понравился?

— Смотри мне, — папа одаривает меня тяжёлым, грозным взглядом.

— Он вообще очень старый для меня.

— Ну знаешь, лучше взрослый и ответственный человек, чем недоросток с воздухом, вместо мозгов.

— Пап, я не понимаю, ты сейчас мне рекламируешь Марата или наоборот?

— Я хочу сказать, чтобы ты не делала глупостей. Но Марат очень ответственный и добрый, поэтому я не против, чтобы вы дружили. Просто дружили.

— Вот сам с ним и дружи, пап. А я просто по-добрососедски угощу его пирогом, всё.

Мне не хочется рассказывать папе, что ко мне вчера приставали, не хочется волновать его.

Смотрю на время. Почти восемь. Шарлотка готова.

Думаю, Марат уже приехал с работы, но всё равно нужно написать, чтобы убедиться.

Марат

можно к тебе зайти?

Конечно

Можешь не спрашивать даже

Просто заходи и всё

Мало ли

Вдруг ты не один

А с девушкой, к примеру...

Но этот тезис я оставила в голове

Я один

Хорошо, сейчас приду

Из кухонного шкафчика вытаскиваю большую белую тарелку, отрезаю кусок шарлотки и кладу на неё. Сверху немного присыпаю сахарной пудрой, но не сильно, чтобы не разлеталась.

— Пап, сейчас вернусь.

— Хорошо, передавай Марату привет.

— Так ты сам и передай, вы же с ним лучшие подружки.

— Ой, как смешно.

С тарелкой с руках я выхожу из квартиры — и только захлопнув дверь понимаю, что даже не переобулась из домашних тапочек с мордашками динозавров.

Смотрю перед собой.

Марат стоит, облокотившись о дверной проём.

Становится очень неловко, будто он выжидал меня.

— А ты чего здесь стоишь? — спрашиваю я, пытаясь спрятать волнение.

Почему я волнуюсь?

— Ты ведь сказала, что придёшь.

— А, ну да. Я не думала, что ты так быстро выйдешь.

Он опускает взгляд.

— Какие милые тапочки.

— Спасибо. Люблю динозавров.

Подхожу ближе, а уверенности во мне всё меньше и меньше, хотя странно — ведь рядом с ним очень спокойно.

— В общем, я просто шарлотку приготовила, решила тебя угостить.

— Решила меня угостить? — переспрашивает он, ухмыляясь, будто я сказала что-то смешное.

— Да, надеюсь, тебе понравится.

— Спасибо, малышка. Очень мило с твоей стороны, но я не ем сладкое.

— А, да? — я пытаюсь улыбаться и делать вид, что это меня расстроило. — Тогда ладно. Ничего, сама съем.

Уже хочу развернуться, пойти домой, сделая вид, что ничего не было, но что-то меня останавливает.

— Ты можешь хотя бы попробовать, — настойчиво продолжаю я. — Вообще я... специально для тебя готовила, а ты прямо как козёл какой-то, сладкое не ешь.

Огромной ладонью он прикрывает лицо, которое дрожит от смеха.

Очень хочется обиженно скрестить руки на груди, но они заняты тарелкой — поэтому я пытаюсь обиженно на него смотреть. Настолько обиженно, насколько позволяют мне глаза.

— Так ты готовила специально для меня или просто решила угостить? — наконец спрашивает он, убирая руку от лица.

— Да уже не важно.

— Нет, это очень важно. Если ты готовила специально для меня, то конечно же я попробую.

— Правда?

— Давай сюда, — он забирает тарелку из моей руки.

Марат смотрит мне прямо в глаза, а я чувствую, как сильно горят щёки — но это такое приятное чувство, словно адреналин в крови зашкаливает.

— Так бы сразу, — обиженно говорю я, а потом добавляю, смущаясь: — Я хотела сделать тебе приятно и отблагодарить за вчерашнее. И сегодняшнее тоже. Но кто же знал, что ты не любитель сладкого.

Марат сокращает расстояние между нами — и я поднимаю голову, чтобы посмотреть на него. Он намного выше меня — сантиметров на тридцать, а может и больше. В августе мой рост был где-то метр шестьдесят один. Не думаю, что стала выше.

Марат очень высокий.

— Для меня давно никто ничего подобного не делал.

— Ясно, — сухо отвечаю я.

Он треплет меня свободной рукой по волосам, а я словно выскальзываю из его руки и быстро вставляю ключ в замочную скважину.

— Приятного аппетита, — кричу я, вбегая в квартиру, словно на спасательную шлюпку во время крушения Титаника.

— Спасибо, хомячок.

— Марат, — говорю я, пока ещё не захлопнута дверь.

— Да?

— Не называй меня так.

— Или что?

— Я ещё не придумала... — отвечаю я и закрываю дверь.

Но я не ухожу из прихожей, а начинаю смотреть на него в дверной глазок — он ещё пару секунд стоит на лестничной площадке, улыбается, глядя на шарлотку, а потом заходит к себе в квартиру.

Не понимаю, что я сейчас чувствую.

Но мне бы очень хотелось, чтобы он постоял ещё немного на лестничной клетке.