17. Траур.

Для полного погружения:

Hans Zimmer — "Mombasa" (Inception OST)

Audiomachine — "Guardians at the Gate"

Immediate Music — "Lacrimosa"

Это не переполох.Не дежурное "проверим уровень безопасности".Нет. Это — нападение.Настоящее.

— Но это невозможно, — прошептала я. — Барьер построен на крови и древней магии. Его нельзя пробить... просто так.

Кристиан сжал челюсть.

— Только если у нападающего есть доступ к той же силе, что и у нас. Или если он — один из нас.

Внутри что-то резко и холодно сжалось.

— Ты думаешь, это кто-то из внутреннего круга?

— Или кто-то, кто давно ждёт момента. И метка... могла всё изменить, — он посмотрел на меня быстро, но в его взгляде не было страха. Только понимание.

— Мы стали маяком, — тихо сказала я. — Для тех, кто ищет силу. Истинная пара — это сигнал. Энергетический всплеск. Нас почувствовали.

Он кивнул, и его ладонь накрыла мою. Не осторожно — намеренно. Как щит. Как якорь.

— Мы сдержим их, — сказал он. — Вместе.

Снаружи раздавались крики. Сирена не утихала.Небо вспыхивало.Барьер трещал.Магия звенела в воздухе — древняя, искривлённая, злая.

Я видела: он уже начал собирать силу. Тьма скользила по его рукам, будто шёлк, будто дым, будто стихия, которой он владел с рождения. И всё же... он смотрел на меня.

— Если что-то пойдёт не так — ты уходишь. Поняла?

— Даже не мечтай, — ответила я, и наша связь снова вспыхнула. Метка пульсировала. Нас, чёрт возьми, не разделить.

И пока мир рушился, я знала одно:мы встретим это вместе.До самого конца.

Мы выскочили из комнаты — сразу в хаос. Коридоры были переполнены бегущими, кричащими, растерянными. Кто-то сбрасывал со стен защитные амулеты, кто-то — наоборот — активировал символы на полу, начертанные еще в первые дни учёбы. Эти линии вспыхивали синим или золотым, напоминая, что академия всё-таки умела защищаться.

Воздух вибрировал от магии. Словно дышать стало труднее — не физически, а энергетически. Как будто сама земля гудела под ногами, чутко реагируя на то, что приближалось.

— Уроки отменили, значит, — пробормотал Кристиан, и это был самый мрачный юмор за всю неделю. Я хмыкнула, но в груди — тревога.

Мимо нас пронеслась девочка с двумя косичками — совсем маленькая, лет десяти. Она запнулась у лестницы, её подхватила студентка постарше.

— Младшие классы уже почти всех вывели! — прокричала та, оборачиваясь на нас. — Первый и второй курсы отправляют в убежища, если не можете драться — тоже бегите!

Бежать?Нет. Не сейчас.

— Ты идёшь? — спросил он тихо, но без давления. В его глазах не было сомнений. Он знал мой ответ. Хотел, чтобы я его озвучила.

Я кивнула.— Да. Я иду.

Он не улыбнулся. Просто взял мою руку. Как факт. Как будто это было нормой — держать меня вот так, на границе чего-то ужасного.

Мы пробирались сквозь потоки учеников. Учителя отдавали команды:— «Эвакуировать с западного крыла!»— «Поставьте щит на южном входе!»— «Где боевые целители?!»— «Третьекурсники — с нами, на внешнюю линию!»

С каждым шагом напряжение сгущалось. Уже слышались отдалённые удары. Что-то, что грохотало снаружи. Как будто стены не выдерживали.

— Лисс! — раздался голос, и я обернулась.Грегор. Старший куратор, боевой маг, вечно хмурый и слишком принципиальный. Он подбежал, дыша тяжело. Его плащ был порван у плеча, на щеке — кровь. Не своя.

— Ты должна быть с младшими! — он схватил меня за локоть. — У тебя нет опыта. Это не игра. Там не тренировочные големы!

— Я не уйду, — сказала я ровно.

— Ты не сможешь —— Я смогу, — перебила я, и, клянусь, это прозвучало как присяга.

Кристиан шагнул ближе, плечом к плечу.— Она со мной, — просто сказал он.

Грегор выдохнул сквозь зубы, но не спорил. Только кивнул резко.— Тогда вставайте в третий фронт. На юге прорыв.

Мы выскочили наружу.Сразу — в ад.

Щит, некогда невидимый, теперь был только обломками искр.Пылающее небо. Магия резала воздух.А на земле... существа.

Не люди.Они когда-то были, может быть. Но сейчас — с вывернутыми лицами, светящимися глазами, с тенью зла в каждом движении. У кого-то были когти. У кого-то — крылья, но не ангельские, а рваные, костяные.Они шли волнами.

Старшие студенты уже сражались. Кто-то с клинками, кто-то с огнём, кто-то с чарами.Всё было перемешано: свет и тьма, крик и тишина, падение и взлёт.

Кристиан сжал мою ладонь, прежде чем отпустить.

— Держись рядом, — бросил он и шагнул вперёд, в бой.

Я встала за его спиной — пока. Но уже чувствовала, как под кожей начинает пульсировать моя собственная сила.Горячая.Яркая.Как пепел, готовый разгореться в пламя.

Сегодня я не убегу.Сегодня я — феникс.И я сожгу каждого, кто посмеет нас тронуть.

Крики, вспышки магии, грохот разрушений — всё слилось в один непрерывный поток. Как будто сама реальность трещала под напором вторжения.

Мы не успели дойти до южного фронта, когда первая волна монстров налетела прямо на нас. Уродливые, искажённые лица, длинные конечности, когти, светящиеся глаза — они бежали на всех четырёх, некоторые взмывали в воздух, щёлкая челюстями. Это не были обычные твари. Это были кошмары, слепленные из боли и магии.

— Лисс! — рявкнул Кристиан, и я успела отпрыгнуть вбок, когда нечто с шестью руками рванулось к нам.

Он шагнул вперёд — и всё вокруг него погасло.

Буквально.

Темнота хлынула из-под его ног, словно чернила пролились на землю. Она поднялась волной и поглотила существо, не дав ему даже вскрикнуть. Осталась только тишина. И мёртвая чернота, в которой больше ничего не было. Потом она втянулась обратно в землю, как будто её никогда не было.

Я сглотнула.

— Ты... всегда был таким? — спросила я, не отводя глаз от опалённого круга.

— Хочешь обсуждать это сейчас?

— Нет.

Слева — ещё одно. Стремительное, с раздвоенной челюстью. Я вытянула руку — и из-под земли вырвались корни. Острые, как лезвия. Они обвили существо, потянули вниз — и с диким хрустом оторвали голову.

Я замерла.

Не от ужаса. А от силы, что отзывалась во мне — не как феникс. По-другому. Это была магия природы. Сырая, древняя. И она слушалась меня.

Кристиан посмотрел вскользь и кивнул — как будто ничего удивительного.

Мы шли вперёд, как единый механизм. Я — как ловушка, растущая из земли, он — как пустота, что стирает. Его тьма сжигала пространство, моя магия оплетала, душила, ломала.

— Слева! — закричал кто-то.

Я обернулась — и увидела знакомые силуэты.

Эрика и Ник.

Они стояли плечом к плечу. Эрика метала воду, как живая молния, а Ник защищал её, отбиваясь от нападавших магией щита и ледяными клинками. Он что-то прокричал ей — она засмеялась и запустила водный шар прямо в пасть твари, от которой я бы уже убежала.

— Чёрт, они хороши, — пробормотала я, и уголок губ Кристиана дрогнул.

Чуть дальше — Дерек. Весь в крови, с порванной рубашкой, но стоял твёрдо. Его кинжалы сверкали, как змеиные зубы. Он метался между врагами, как вихрь. Рядом — Эдит, заклинания срывались с её губ, как мантры. Она прикрывала его, воронка воздуха крутилась вокруг них, как щит.

И ещё — Элиас. Суровый, собранный. Он метко направлял удар за ударом, словно знал исход каждого движения заранее. Его глаза горели спокойствием — как будто он уже дрался в таких битвах и знал, как выжить.

И тогда я поняла.

Я не одна.

Я часть команды.Часть чего-то большего.Мы не просто студенты. Мы — фронт. Мы — последняя линия.И мы держим оборону.

— Смотри мне в спину, — сказала я Кристиану.

Он хмыкнул.— Только если ты смотришь в мою.

Мы шагнули вперёд. В следующее пекло. Рядом. Вместе.

Земля под ногами дрожала от грохота магии и ударов. Всё вокруг размывалось — дым, пыль, вспышки силы. Я дышала тяжело, рука горела от напряжения, вторая была вся в крови — своей или чужой, уже не важно.

— Лисс, правее! — выкрикнул Кристиан, и я рефлекторно метнула корни в бок. Челюсти твари хрустнули под тяжестью земли, что сжала её, как тиски.

Я повернулась к нему — и застыла.

Он стоял метрах в десяти, отбиваясь от трёх сразу. Чёрная магия шла от него волнами, сжирая всё на пути. А потом...

Он исчез из моего поля зрения.

Я моргнула.Снова повернулась.Нет его.

— Кристиан?! — позвала, но голос утонул в грохоте.

Сердце гулко ударило в груди.

Но прежде чем я успела снова окликнуть его, что-то... что-то заставило меня замереть. Как будто внутренний холод прошёлся по позвоночнику.

И тогда я увидела его.

Между двумя вспышками — вдалеке, прямо посреди поля. Мужчина. Высокий. Силуэт был размытым, как будто туманом обволокло. Но лицо... лицо я видела чётко.

Он ухмылялся.

И смотрел прямо на меня.

Глаза словно черная дыра. Ничего человеческого. Только интерес — как у хищника, играющего с добычей.

Я нахмурилась, отбиваясь вбок на автомате, разрывая зверю грудь корнями и сбивая его с ног. Но мой взгляд — всё ещё там, на той фигуре. Он не двигался. Не делал ничего. Только смотрел.

И будто бы говорил: я жду.

— Кто ты?.. — прошептала я.

Он не ответил. Лишь чуть наклонил голову, и исчез в следующей вспышке света.

— Лисс! — снова окликнул кто-то, но я уже была не здесь. Внутренне — что-то перекосилось. Всё стало... тревожным.

Я повернулась, инстинктивно посмотрела в сторону школы.И тогда сердце у меня ушло в пятки.

Окно. Второй этаж. Учебный блок.

Там, в стекле, я увидела — девочку. Маленькую, с растрёпанными волосами. Она стояла, прижавшись к стеклу, и смотрела вниз, туда, где мы сражались.

— Нет... — выдохнула я.

Она не эвакуировалась. Она осталась.И она была одна.

Я сделала шаг вперёд — и увидела за ней движение.

Прямо за её спиной, внутри школы, поднимались они. Эти... твари. Сломанные, с рваными лицами, с когтями, слишком длинными, чтобы быть человеческими. Они ползли по стенам, как пауки, и приближались к лестнице.

— Нет. Нет-нет-нет!

Я бросилась к школе. Сквозь крики. Сквозь дым и ярость. Сквозь бой.

Кто-то крикнул мне вслед — возможно, Кристиан вернулся. Возможно, Грегор. Я не слышала. Я бежала, потому что она была одна.

И никто, никто не должен был умереть под моим носом.

Я неслась через поле, не оборачиваясь.

Щит был уже повержен, а тьма с каждым шагом вползала в коридоры Академии. Она хрипела, скреблась, ковыляла — и всё ближе, ближе к ней... к девочке, что стояла там одна, прижавшись к стеклу, с огромными испуганными глазами.

Лисандра, думай!

Я запрыгнула на крыльцо, плечом выбив уже наполовину сломанную дверь. Внутри стояла звенящая, ужасающе пустая тишина.Но только на мгновение.

Изгиб лестницы — и я увидела их. Четверо. Нет, пятеро.Твари. Изломанные. Почти без глаз, с кожей, как обугленный камень. Некоторые ползли по стенам, оставляя после себя слизистый след, как слизни из ада.

— Эй! — выкрикнула я, отводя их внимание. — Сюда, ублюдки!

Мои пальцы взметнулись вверх — деревья за окнами дрогнули, и оттуда, сквозь стены, прорвались корни. С шипами. Толстыми, как бедро, срывающими тварей с лестницы. Один — насквозь пронзил глотку ближайшему. Второй — хлестнул по телу, отрывая лапу. Они взвизгнули, но не остановились.

Я рванула вверх, по ступеням, между тварями и девочкой.— Где ты?! — крикнула вглубь коридора.

И услышала — всхлип.

— Держись! Я иду!

Одна тварь прыгнула с потолка, и я в последний момент успела оттолкнуться вбок, перекатившись. Она вонзилась когтями в пол, вырывая доски. Я сжала кулак, и ветви, проросшие сквозь щели, поднялись, как спрут, разорвав её на части.

Кровь брызнула на щёку, но я даже не моргнула.

— Лиса! — вдруг позади. Я обернулась.

Кристиан. В дверях, чёрная магия пульсирует в ладони. Он словно вырвался из самого мрака, из недр ада, окружённый тенью. И эта тень... живёт.

Он поднял руку, пальцы плавно сжались — и одна из тварей просто исчезла. Растворилась в хрипе, поглощённая чёрной бездной.

— С ней всё в порядке?! — крикнул он.

— Сейчас узнаю!

Я добежала до кабинета. Маленькое тело прижалось к шкафу. Она дрожала, не в силах даже закричать. Я присела, медленно, как к дикому зверьку.

— Эй, всё хорошо. Я Лиса. Я вытащу тебя отсюда. Идёшь со мной?

Она кивнула, судорожно, хватаясь за мою руку. Ребёнок. Одна среди всей этой бойни.

Я поднялась, прижимая её к себе.

Кристиан уже зачищал лестницу. Его глаза — холодные, сосредоточенные. Он отбивался легко, уверенно, как будто сам был рождён в этом хаосе.

Мы с ним встретились взглядами.

Он кивнул.Я кивнула в ответ.

Мы — не одни.

Мы — вместе.

Кристиан отбросил последнюю тварь назад ударом тьмы — она захрипела, разваливаясь на части, и осела у подножия лестницы. Его грудь тяжело вздымалась, но он уже поворачивался ко мне, чтобы что-то сказать... и замер.

— Там... они прорвали стену окончательно ! — в его голосе была поспешность, тревога. — Я должен им помочь. Рейнор один, и... чёрт. Он не справляется.

Я резко кивнула, прижимая девочку крепче к себе.— Иди. Мы справимся.

Он бросил на меня быстрый, пронизывающий взгляд, будто хотел запомнить каждую черту.— Береги себя, Лисандра.

— Ты тоже.

Он исчез — буквально. Растворился в чернильной тени, будто никогда не стоял рядом. Пустота, оставшаяся после него, была почти болезненной.Но у меня не было времени её чувствовать.

Девочка вздрогнула в моих руках.— Всё хорошо, малышка. Сейчас найдём учителя и выведем тебя отсюда.

Я бежала по коридору, уже полупустому. Слышались далёкие крики, звуки взрывающихся чар и рык нелюдей. Слетающие с петель двери, потрескавшиеся витражи. Мрак начал въедаться даже в воздух.

В конце коридора мелькнула фигура.Учитель.— Лисандра?! — Это была Марта Вельт, одна из преподавательниц боевой магии. — Отдай девочку мне, я отведу её в безопасное место. Слишком опасно!

Я кивнула и аккуратно передала ей ребёнка, которая уцепилась за меня с силой утопающего.— Я приду за тобой, поняла? — тихо прошептала я.

Марта исчезла за поворотом. И в ту же секунду...Холод.

Резкий. Почти обжигающий. Воздух вокруг сгустился. Что-то не то. Я это почувствовала. Повернулась.

Дверь кабинета №213 — бывший кабинет истории магии — была открыта. Хотя точно помнила, что её заколотили.

И тень. Та самая, что смотрела на меня сквозь поле. Мужчина. Высокий. Всё тот же изогнутый в насмешке рот. Глаза — чёрные, как воронка. Он не двигался, просто... ждал.

Словно я должна была сюда прийти.

Что за чёрт...?

Ноги не слушались. Я сделала шаг. Потом ещё. И ещё.Как во сне.

Я перешагнула порог — и тут же дверь захлопнулась за моей спиной.

Магическая ловушка. Барьер. Воздух задрожал. Пространство — изменилось.И теперь мы были вдвоём.

Он отступил от окна, сложив руки за спиной.— Лисандра, Лисандра, Лисандра, — протянул он, словно пробуя моё имя на вкус. — А ты куда смелее, чем казалась.

Я сделала шаг назад.— Кто ты?

Он лишь усмехнулся.— Разве не интересно, почему ты чувствуешь это?.. — Он чуть наклонился вперёд. — Почему пульс метки усиливается не только рядом с Кристианом... но и сейчас?

И в этот момент у меня действительно пульснула метка. Но не так, как с Кристианом. Иначе. Зловеще. Неестественно. Почти — болезненно.

Я сжала кулаки, не спуская с него глаз.— Что ты со мной сделал?

— Я всего лишь... показал, что ты не знаешь даже половины своей природы.Он улыбался. Тихо. Хищно.— И Кристиан — тоже.

Я резко выкинула вперёд руку, и ветви, что проросли из пола, взвились, как змеи. Они рванулись к его горлу, к рукам, к ногам — я направляла их, как оружие, как гнев.

Он не шелохнулся.

Мгновение — и мои ветви рассыпались в прах, словно состарились на сто лет за секунду.

— Ты даже не понимаешь, с кем играешь, Лисандра, — произнёс он с ленивой усмешкой, отступая в полумрак кабинета.

Я сжала зубы, снова сжав кулаки, но сердце уже колотилось от осознания — я не выиграю. Не здесь. Не сейчас. Слишком он... иной.

— Что тебе нужно? — выдохнула я, уже не нападая. — Кто ты?

Он приблизился. Медленно. Плавно. В его движениях не было угрозы, но каждая мышца подсказывала мне: опасность рядом.

— С тобой, Лисандра, не соскучишься, — протянул он. — Такая горячая. Такая упрямая. Прямо как твоя мать.

Моё дыхание перехватило.

— Ты знаешь мою мать?

Он склонил голову чуть вбок, словно рассматривал меня заново.— Спроси у своих родителей, Лисандра, — ответил он, и в его голосе звучала странная насмешка. — Спроси.

Моё сердце сжалось. Я не понимала, что происходит. Кто он, и что он имел в виду?

Он шагнул ко мне, и на мгновение его лицо стало для меня тенью. Знак, что я не готова. Не готова к его словам, к его силе. Он был слишком силён, и я знала — если продолжу бороться, останусь побеждённой. Но это не могло быть концом. Не могло.

Он снова улыбнулся — на этот раз с горечью.

— Ты ещё не готова к нормальным словам, Лисандра. Но скоро. Очень скоро.

— Назови своё имя, — произнесла я, не в силах больше молчать.

Он засмеялся, и этот смех был полон холодной, отдалённой власти.

— Каэль, дорогая, — сказал он, будто вкладывая яд в сахар. — Меня зовут Каэль.

Он шагнул назад. Мир за его спиной... словно треснул. Тень поглотила его, и он исчез — так же бесследно, как появился. Но даже когда он ушёл, пространство дрожало от его силы.

Я осталась одна. Дыхание сбивалось.Пульс на месте метки — бился как безумный.

И теперь, кроме паники, страха и боли, со мной осталась ещё одна вещь — имя.Каэль.

И чувство, будто всё, что я знала до этого... было только прологом.

Я стояла в коридоре, не веря в происходящее. Всё, что только что случилось, казалось нереальным. Бой. Эти твари. Они исчезли так быстро, как будто их никогда и не было. Я не могла понять, что произошло, как и почему это закончилось. В голове крутились только вопросы. Почему они ушли? Почему всё так быстро исчезло?

Вдруг я услышала крик директора, его голос прорезал хаос:

— Пожалуйста, все раненые — в медпункт! Помощь будет оказана каждому, мы работаем в экстренном режиме! Выведите всех на улицу! Это не конец, но пока мы не знаем, что нас ждёт дальше!

От этих слов на душе стало ещё тяжелее. Это не конец... А что будет дальше? Почему я ощущала такую пустоту, такой холод? Казалось, что мир вокруг разрушен, но никто не знал, что делать, как быть.

Я отошла к стене, стараясь собраться с мыслями. Всё вокруг было в хаосе. Учителя и старшекурсники помогали раненым, кто-то тащил пострадавших, кто-то поддерживал их, но всё было пропитано страхом и тревогой. Я не могла понять, что происходит. Мы только что сражались с этими чудовищами, а теперь всё закончилось... Но никто не знал почему.

Я почувствовала, как ко мне подошёл преподаватель. Он был один из тех, кто обучал нас боевым искусствам, и его лицо выглядело уставшим и напряжённым.

— Ты в порядке? — спросил он, смотря мне в глаза, как бы проверяя, не ранило ли меня что-то.

— Да, — ответила я, пытаясь скрыть своё беспокойство. — Всё в порядке, но... как это вообще возможно? Всё просто исчезло. Почему?

Преподаватель тяжело вздохнул.

— Вопросов больше, чем ответов. Но сейчас нужно думать о раненых. Мы не можем оставить их без помощи. Иди, помогай.

Я кивнула и взяла несколько раненых за плечи, помогая им идти в сторону медпункта. Была эта тишина, которая висела в воздухе, всё ощущение, что мы не пережили битву, а просто пережили момент. Всё вокруг было разбросано, как куски мозаики, и я не знала, как собрать это всё обратно.

Не было радости от победы. Не было облегчения. Просто пустота и тревога.

Я подошла к одному из учеников, который едва держался на ногах.

— Ты как? — спросила я, поддерживая его.

Он пытался улыбнуться, но получилось это с трудом. Его лицо было покрыто кровью и грязью.

— Всё нормально, наверное. Мы победили? — его голос звучал неуверенно.

Я замерла, не зная, что ответить. Всё-таки, как можно победить, когда всё остаётся таким неопределённым? Почему я не могла в это поверить?

— Наверное, победили, — прошептала я, хотя сама в это не верила.

Мы продолжали идти, и я продолжала помогать раненым. Всё вокруг было в суматохе, но я ощущала, что пустота всё глубже и глубже заполняет меня. Какая-то неразрешённая тревога не оставляла. И хотя внешне всё казалось в порядке, внутри меня бурлили вопросы. Как мы пережили это? Почему мы победили? Почему всё так закончилось?

Мне не хотелось верить, что это просто случайность, что всё так легко ушло. Я ощущала, что это ещё не конец.

Среди пострадавших я заметила Эдит, сидящую на земле. Рядом с ней был Дерек, который пытался ей помочь, хоть и сам выглядел потрёпанным. Его лицо было бледным, а рука — сильно распухшая и, похоже, сломана. Он что-то говорил Эдит, пытаясь поддержать её, но я видела, что он едва сдерживает боль.

Я подошла, и когда Эдит увидела меня, её лицо слегка прояснилось. Она попыталась встать, но тут же пошатнулась. Я сразу же присела рядом, заметив, что её рука перевязана не слишком аккуратно — видимо, она пыталась помочь себе самостоятельно.

— Всё в порядке, — сказала она, но её голос звучал неубедительно. — Просто немного устала, ничего страшного.

Я понимала, что она пытается скрыть свои чувства, но её глаза выдали её. Она пережила много, и не только физическую боль, но и эмоциональную. Это был ужас, который нельзя было забыть.

Я обратила внимание на Дерека, который держал её за плечо, поддерживая, но явно с трудом. Он был целеустремлённым, но этот момент показал, как он тоже был уязвим.

— Твоя рука... тебе нужно к медикам, — сказала я, пытаясь отвлечь Эдит, а заодно указать на Дерека.

Он молча кивнул, сжимая губы от боли, но снова сказал то, что и пытался сказать раньше.

— Всё нормально, не переживай, — добавил Дерек, стараясь сделать свою боль менее заметной.

Я видела, как он подавляет её, но сам не мог скрыть недовольство по поводу собственной беспомощности.

Эдит с трудом улыбнулась, но её глаза всё равно оставались насторожёнными.

— Не переживай, Лиса. Мы все — команда. Всё будет в порядке.

Эти слова немного утешали, но я чувствовала, что нам предстоит ещё много испытаний. Мы встали, и я поддержала Эдит, хотя сама чувствовала на себе тяжесть всех пережитых событий.

Мы направились к медпункту, где уже собирались другие пострадавшие. Тела людей были разбросаны по всему двору, и шум команд, приказов и боли не прекращался. Местные учителя, старшекурсники — все старались помочь.

С каждым шагом я чувствовала, как внутренне тяжелеет моё восприятие всего произошедшего. Вроде бы бой был закончен, но страх не отпускал.

Для полного погружения:

Max Richter — "On The Nature Of Daylight"

Вечером в главном зале было душно. Сотни учеников, преподавателей, и даже те, кто едва мог передвигаться, собраны вместе. Но напряжение витало в воздухе. Тот самый тягостный молчаливый страх, который не отпускал после всего, что произошло, — он был здесь, в каждом взгляде, в каждом шепоте. Мы сидели рядом, но между нами стояла пропасть. Словно мы стали чужими, несмотря на то, что ещё совсем недавно были частью одного целого.

Директор, стоявший на трибуне, выглядел сильно измученным. Его лицо было бледным, а глаза — полными усталости. Он тяжело вздохнул, и все затихли. В этот момент все понимали, что сейчас будет нечто важное, что-то, что наконец положит точку в том, что случилось, и, может быть, хотя бы немного успокоит сердца. Но того успокоения, о котором все мечтали, не было. Оно не пришло.

— Мы стоим здесь, в этом зале, в память о тех, кто погиб, — сказал директор, и его голос прозвучал тихо, но ясно. — Семь учеников и один преподаватель не вернутся домой. Они погибли в этом безумном нападении.

Я чувствовала, как кто-то в зале тихо всхлипнул. Лица студентов, преподавателей, старшекурсников, всех, кто был свидетелем этих событий, исказились от боли. Мы все потеряли кого-то. Кто-то из нас потерял друзей, кто-то — людей, к которым привык. Потеряли мы все. Этот вечер был вечер траура, и, несмотря на всё, что говорилось, он оставался свершившимся фактом.

Минуты молчания. Но тишина была не просто тишиной. Это была боль, это был траур. Мы все стояли, думая о тех, кто больше не вернётся, кто не сможет улыбаться, не скажет больше ни слова. Молились в тишине, каждый в своём собственном молчании.

Директор продолжил говорить, но его слова как будто были оторваны от реальности. В голове пульсировало лишь одно: почему это случилось? Почему они напали на нас? Не могли понять. Никогда такого не было.

— Я связался с другими академиями, — сказал директор, не поднимая головы. — Мы не единственные. Нападение было совершено и на другие учебные заведения. Мы не знаем, почему. Но в любом случае, мы должны быть готовы.

В его голосе не было решимости, не было уверенности. В его словах были только вопросы и тень страха. Он, как и мы, был сбит с толку, не зная, что делать с тем, что случилось.

— Турнир переносится. На неделю. Мы не будем рисковать. Нам нужно время, чтобы восстановиться, чтобы перевести дух. — Он поднял глаза, и все взгляды обрушились на него. — Завтра прибудут дополнительные маги, которые укрепят барьер. Мы будем под защитой, но только если все мы будем осторожны.

В зале снова воцарилась тишина, а мысли и чувства становились всё более неясными. Я смотрела на лица людей вокруг, и в глазах многих были слёзы. Некоторые стояли с закрытыми глазами, словно стараясь спрятаться от всего этого мира, от всего, что произошло. Силы исчезли, а вопросы, которых стало больше, только прибавлялись.

— Также я объявляю строгий комендантский час. После 10 вечера никто не может покидать свои комнаты. Каждый выход будет проверяться. Мы будем следить за каждым, за всеми. В выходные никто не поедет в город. Мы все будем здесь, в академии, под защитой.

Эти слова были сказаны, но их было недостаточно, чтобы унять страх. Мы все почувствовали, как этот страх заполнил всё вокруг, не позволяя забыть, что произошло. Мы не понимали, кто за всем этим стоит, и что это за сила, которая уничтожает нас.

Плакали не только те, кто потерял близких в этом бою. Плакали все. Мы плакали, потому что не могли понять, как это возможно, что мы вдруг оказались на передовой. Как это мы — в безопасности? Может, только на время, может, только до следующей атаки.

Зал был полон печали. Преподаватели пытались утешать учеников, но сами едва сдерживали слёзы. Это был момент, когда каждый осознавал свою уязвимость, свою беспомощность перед тем, что пришло.