Глава Тридцать Первая ( Ревность)

Неделя дороги, переездов, долгих тренировок и матча. Несколько городов, десятки километров трассы, шумные отели с тонкими стенами. У меня ноют все мышцы и суставы, а в голове звенит от усталости. Кажется, если я не получу хотя бы восьмичасовую порцию сна, мозги окончательно расплавятся и потекут где-то между подушкой и простынёй.

В автобусе удалось вздремнуть пару часов, но приходилось вставать, отвечать на вопросы, обсуждать какие-то мелочи. В идеале — прямо сейчас поехать домой, встать под горячий душ, смыть с себя весь этот день и просто вырубиться до утра.

Но нет. Я хочу увидеть свою крошку. Хоть пару часов провести с ней перед тем, как провалюсь в бездну сна. Дикое, необъяснимое желание прижать её к себе.Раньше меня не напрягали долгие поездки и тренировки. Сейчас каждый день без Мишель, пытка.

Если повезёт, забрать к себе, похитить — всё, что угодно, лишь бы спать, обняв её, вдыхая этот сладкий, ни на что не похожий аромат. Тогда отдых стал бы райским.

Я больной человек. Потерянный во всех смыслах. Парни ржали надо мной первые сутки, потом отстали. Да и плевать, что они думают. Для меня важнее её беззаботный смех, тот милый румянец, который вспыхивает на щеках, когда я смотрю на неё чуть дольше, чем нужно. И то, как она сначала стесняется, а потом начинает болтать о книгах, о том, как прошёл её день, сбиваясь и увлекаясь.Потом спрашивает не слишком ли много она болтает. Как будто она может меня утомить.Это невозможно.

Пока парни поехали в паб, я зачем-то отправился искать сувениры и подарки. Не смог удержаться — всё время хотелось взять что-то, что могло бы её порадовать.

Выбор был скудным, но что-то я всё таки нашел.

Наоми предложила залипнуть в сериал, чтобы скоротать время. Мы с Итаном посмотрели пару сезонов, но сюжет ускользал мимо. Я просто выключил голову, чтобы не заснуть прямо там.

Автобус наконец доезжает до станции. Я выдыхаю, беру сумку и, пожимая руку тренеру, прохожу к выходу. Парни что-то бросают про тренировки в выходные, но мой мозг уже отказывается воспринимать слова.

И тут, как назло, Наоми решает подойти именно сейчас. Я не против — она друг, но только не в эту минуту. Сейчас я устал как собака. Между её фразами про сериал краем глаза замечаю знакомый силуэт. Сначала думаю, что показалось, но я ни с чем не спутаю эти глаза цвета тёмного кофе.

Мишель. Стоит чуть в стороне, ближе к задней части автобуса. Опустив взгляд, сжимает в руках стаканчик кофе, будто греет замёрзшие пальцы. Она ждёт, пока я договорю?

К чёрту всё.

Я быстро бросаю Наоми и парням несколько слов и, ускоряя шаг, иду прямо к ней. Усталость словно сдуло ветром.

Мишель протягивает мне бумажный пакет, из которого доносится тёплый аромат свежего сендвича, и большой стакан кофе.Самое милое, что кто-то когда-либо делал для меня. Только у неё грустный и растерянный вид. Я хочу обнять её притянуть к себе и не отпускать. Только что-то не так.

Первое, что я замечаю, — ей снова холодно. Второе — она не смотрит на меня. Избегает прямой реакции.

Игнорируя дикое желание задать ей вопрос, накидываю ей на плечи свою тёмно-серую толстовку, поднимаю капюшон. Сейчас это важней.

Приподнимаю её подбородок двумя пальцами и смотрю прямо в эти глубокие, тёмные, почти бездонные глаза.

Что у неё в голове? Почему она так смотрит?

Голос Наоми прерывает момент. Я лениво поворачиваю голову и встречаю её широкую улыбку. Она оценивающе разглядывает Мишель, а моя девочка явно чувствует себя неуютно.

Пару секунд — и до меня наконец доходит, что именно тут происходит.

Неужели Мишель могла ревновать? Как она могла такое подумать? Хотя... она видела нас в парке.

Черт!

Я беру Мишель за руку, согревая её холодную ладонь, и притягиваю ближе. Целую костяшки нежных пальцев.

— Наоми, познакомься. Это моя Мишель, моя девушка. Я рассказывал тебе о ней по дороге.

— О да, конечно. Приятно познакомиться. Рада, что у вас всё наладилось.

Не даю им времени на любезности. Улыбаюсь девушке, и снова поворачиваюсь к Мишель.

— Ну что пойдём, детка? Хочу успеть показать тебе твой сюрприз.— Бросаю Блондинке холодное.—Увидимся. — Беру свой кофе и сэндвич с лавочки.

Мишель тоже слабо улыбается, кивает, прощается с Наоми, и я веду её прямо к своей припаркованной машине.

Кидаю сумку на заднее сиденье, открываю для неё дверь, чтобы она села, и ловлю себя на том, что в груди снова спокойно. Хотя меня бесит, что она могла так низко обо мне подумать.

Она только успевает потянутся чтобы пристегнуть ремень, как я, вместо того чтобы обойти и сесть за руль, открываю свою дверь, захлопываю её за собой и быстро оказываюсь рядом.

Мишель удивлённо моргает, но ничего не успевает сказать — я наклоняюсь, обхватываю её талию и перетаскиваю на свои колени.

— Рэйден... Что...— она тихо выдыхает, инстинктивно оглядываясь на окна. — Нас же видно...

— Мне плевать, — отвечаю низко, почти рыком, и мои губы уже на её губах.

Поцелуй обрушивается на неё, как волна — жадный, глубокий, без права на отступление. Я целую её так, будто хочу прожить в эти секунды всё, что пропустил за время разлуки. Как же я скучал. Мои руки крепко держат её — одна прижимает к пояснице, вторая скользит вверх по спине, проводит по линии шеи, замирает у затылка, переплетаясь с её шелковистыми волосами.

Она сперва чуть напрягается, но я не даю ей уйти. Уголки её губ поддаются, и я углубляю поцелуй, впуская её дыхание в себя. Язык жадно находит её, двигается в том же ритме, в каком бьётся моё сердце. Словно наркоман дорвавшийся до дозы. Я вероятно пугаю её, но просто не могу остановиться.

Мишель издает тихий звук, который перерастает в слабый, едва слышный стон, и этот звук будто подливает масла в огонь. Её руки ложатся мне на лицо, пальцы скользят в волосы и цепляются, притягивая ближе. Она кажется уже не думает о том, что нас могут увидеть — её колени обхватывают мои бёдра, а тело прижимается ко мне всем своим теплом.

Я целую её губы, затем спускаюсь ниже — по линии подбородка, к уголку челюсти, и снова возвращаюсь к губам. Мои поцелуи резкие, требовательные, но каждый раз, когда наши взгляды на секунду встречаются между ними, в них столько нежности, что у меня сносит крышу. Вдыхаю её аромат, её теплоту. То как она откликается на мои прикосновения. Вспоминаю наш последний момент в спальне. Мне срывает крышу. Я так сильно хочу её.

— Чёрт, как же я скучал, — шепчу ей, снова впиваясь в мягкие губы.

Её дыхание становится неровным, руки неуверенно блуждают по моей шее и плечам. Я ощущаю, как она тает, как перестаёт контролировать себя, и это сводит меня с ума. В машине слышны только наши учащенные звуки..

Я держу её крепче, не давая отодвинуться, ощущая, как её сердце бьётся в такт моему. Внутри всё горит, и это пламя не утихает — наоборот, каждый её ответный поцелуй раздувает его сильнее.

И именно в этот момент по стеклу раздаётся громкий стук.

Мы оба вздрагиваем и оборачиваемся. За окном стоит один из моих сокомандников, ухмыляется до ушей и делает вид, что поправляет воображаемую шляпу.

— Эй, голубки, — протягивает он, — может, номер в отеле снимете, а? Тут ходят люди, между прочим.

Мишель мгновенно краснеет и прячет лицо у меня в груди, а я, не отпуская её, только ухмыляюсь в ответ.

— Заткнись и проваливай, — лениво бросаю, а внутри думаю, что, так даже лучше, будь мы наедине, я бы точно не остановился. Я уже тверд как камень. Я знаю что она это чувствует, ведь её теплый центр прижат прямо к моему ноющему члену. Я хочу чтобы она двигалась, прижималась сильней. Всё что угодно. Всё что она готова мне дать.

Но мне придется отстраниться.

Я ещё раз целую краешек её губ, потом мягко касаюсь губами её шеи, задерживаясь там на пару секунд, вдыхая её запах. Она любит, когда я так делаю.

— Поедем ко мне? — произношу почти шёпотом.

Она отводит взгляд, смотрит куда угодно, только не на меня, и я снова поворачиваю её лицо к себе, большим пальцем скользя по щеке.

— Эй... — зову тихо.

Она всё ещё дышит часто, щеки пылают, губы покраснели и чуть припухли. Её мягкие ладошки лежат на моей груди. Кажется она обдумывает что-то в своей этой прекрасно-тревожной голове.

— Ладно, — почти неслышно отвечает она.— А ты точно не устал?

— Не-а, никогда для тебя.

Мы пересаживаемся, я запускаю двигатель и выруливаю на дорогу.

Остаток дороги мы едим молча, но каждый раз, когда я тянусь к переключателю передач или поправляю руль, моя рука скользит слишком близко к её колену. Не специально. И в то же время — чертовски специально.

— Спасибо, что приехала.

Она поворачивается ко мне, и её нежная, но неуверенная улыбка бьёт прямо по моему бедному сердцу.

— Не знаю... правильно ли я поступила.

— О чём ты?

Я делаю глоток кофе, решив, что на этот раз точно выясню, что с её настроением. Это из-за Наоми?

Мишель сглатывает и отводит взгляд к окну. Напряжение витает в воздухе — густое, как тёплый пар в ванной после горячего душа. И я знаю: стоит нам переступить порог моей квартиры, эта натянутая до предела струна порвётся. Не знаю, как именно, но ощущаю это каждой клеткой.

— Мишель... Если у нас отношения, мы должны говорить. Тебе не понравилось, что эта девушка была рядом? Она часть команды.

— Ты говоришь так, будто я неадекватная, ревнивая девушка, которая бросается на всех твоих знакомых.

— Это не так. Мы оба знаем, что ты не такая. В чём тогда дело?

— Ни в чём. Правда.

— Тебе не стоит даже волноваться, ясно? Она знает, что я влюблён в тебя с самого начала. Она просто друг. Все знают что мы вместе.

— Но она смотрела на тебя не как на друга.

Её голос чуть выше обычного, и она сама, похоже, удивлена своим тоном.

— Малыш... посмотри на меня. Я влюблён по уши. Разве я не дал понять, что ты — моя?

— Да... прости. Я просто не хотела быть навязчивой. И ты был с друзьями...

Я бросаю на неё короткий взгляд и ухмыляюсь уголком губ.

— Но мне приятно что ты ревнуешь.

— Я вовсе не ревновала.

— Ага...В качестве штрафа за то, что ты могла такое обо мне подумать, всю оставшуюся дорогу ты не сможешь отпустить мою руку. Понятно?

Она хихикает и кладет свою руку в мою протянутую.Так-то лучше.

Мы подъезжаем к моему дому. Солнечный свет мягко ложится на фасад, отражается в широких окнах. На крыльце тихо, только лёгкий ветер гоняет листья по ступенькам.

Я глушу двигатель, на секунду задерживаю руку на рычаге и бросаю взгляд на Мишель. Она уже тянется к дверце, но я перехватываю её пальцы.

— Подожди. — Мягко, но так, чтобы она снова посмотрела на меня.

Я открываю для неё дверь и не удержавшись, кладу ладонь ей на спину, веду к входу.

В доме светло и спокойно. Я открываю дверь, пропускаю её вперёд. Во время моего отсутствия, тут делали генеральную уборку. Сквозь большие окна льётся дневной свет, падает на деревянный пол и кресла в гостиной. Всё кажется слишком тихим и личным.

Мишель снимает обувь, оглядывается по сторонам, как будто впитывает обстановку. Я подхожу сзади и, не касаясь сразу, просто стою достаточно близко, чтобы она почувствовала моё тепло. Целую в щеку.

— Я скучал, — говорю тихо, и мои слова заставляют её замереть на долю секунды.

Она поворачивается, и всё — никакой дистанции. Её глаза блестят в солнечном свете, а губы так близко, что мне уже невозможно ждать.

Я целую её. Не так, как в машине — медленнее, но с той же жадностью, что нарастает с каждой секундой. Её руки ложатся мне на грудь, пальцы цепляются за ткань футболки, и я притягиваю её к себе так, что между нами не остаётся воздуха.

Мои губы скользят к её щеке, потом ниже — к шее. Я задерживаюсь там, вдыхаю её запах, и от этого всего внутри разливается тепло, но вместе с ним — и тот самый голод, который я пытался держать в узде.

Я нехотя отрываюсь от её губ, провожу рукой по лицу, пытаясь хоть немного взять себя в руки.

— Детка, дай мне пять минут, — тихо говорю, глядя прямо в её глаза. — Я после дороги... в душ схожу, ладно? Бери всё что хочешь, сейчас приедет доставка.

Она кивает, и в её взгляде — что-то, от чего мне ещё труднее уйти. Но я всё-таки заставляю себя подняться и идти в ванную.

Горячая вода скользит по спине, смывая с меня дорожную пыль, усталость и то странное напряжение, что впилось в мышцы за весь день. Но мысли всё равно упрямо возвращаются к ней. К тому, как она сидит сейчас в моей гостиной, к её дыханию, к тому, как она дрожала, когда я прижимал её к себе. Я провожу ладонями по лицу, задерживаюсь на затылке, и понимаю — ещё никогда в жизни я не хотел кого-то так сильно.

Мне нужно успокоиться, прийти в себя, хотя бы сделать вид, что держу это под контролем. Я не хочу наброситься на неё, как голодный хищник, и напугать. Но стоит закрыть глаза, как тут же вижу перед собой её — ту, что извивалась под моими губами, когда я ел её сладкую, тёплую, дрожащую киску. Её тихие, сорванные звуки до сих пор пульсируют в голове.

Я пытаюсь отогнать эти образы, глубоко вдыхаю, но они только становятся ярче. Рука сама опускается вниз, обхватывает болезненно налитую длину. Сжимаю основание, двигаю ладонью, вырывая у себя тихий, сдавленный стон. Это не избавит меня от желания, но хоть немного снимет остроту.

Через несколько минут я вытираюсь наспех, натягиваю чистую футболку и свободные спортивные штаны. Выходя из ванной, провожу рукой по мокрым волосам, и иду прямо к ней.

Мишель всё ещё в гостиной. Она сидит на диване, но как только видит меня, откладывает в сторону телефон, и в её глазах появляется тот самый блеск, от которого у меня сносит крышу.

— Ну и? — спрашиваю, подходя ближе. — Ты соскучилась за эти пять минут?— Обнимаю её за талию и притягиваю к себе на колени.

Она снова издает этот милый писк.  Снова втянул себя в эту рискованную игру. Мне лишь показалось что я смогу хоть на время избавиться от этой потребности. Одно прикосновение, и я снова схожу с ума.

Нужно остановить это. Но как? Я снова впиваюсь в её губы.

— Детка... нам нужно остановиться.

Она хлопает глазами. Переводит дыхание.

— Я чертовски голоден.

Говорю это, понимая, что имею ввиду совершенно другое. Но сейчас мне нужно собраться.