Глава Двадцатая ( Последствия )

И снова я просыпаюсь где-то... не в своей кровати.

В последнее время это уже становится странной привычкой — открывать глаза в уютном, теплом месте, которое точно не мое. И каждый раз это немного выбивает из привычного ритма. Обычно я просыпаюсь одна, в тишине— а тут... совсем другое.

Я уткнулась носом в шею Рэйдена. От него пахнет чем-то теплым и невероятно притягательным — немного древесным, может, с ноткой мятного шампуня.

Он горячий.

И не только потому, что красивый, сильный и чертовски привлекательный (хотя и это, безусловно, так). Он буквально горячий — словно его тело излучает тепло, в которое хочется зарыться и не вылезать.

Мы заснули на его диване, как-то совсем незаметно для себя. Он заботливо накрыл меня пледом, а сам, похоже, остался без него. Впрочем, ему, кажется, и не нужно — он и без пледа излучает тепло, как батарея в самый лютый мороз.

С неохотой выскальзываю из его объятий — настолько не хочется терять это ощущение уюта, защищённости... спокойствия. Стараюсь быть как можно тише. Не хочу его будить.Только рядом с ним у меня не бывает тревоги.

Его рука всё ещё лежит на спинке дивана, а лицо... такое спокойное, умиротворённое. Даже во сне в нём читается сила и какая-то странная нежность. Я задерживаю взгляд. Просто смотрю. Просто любуюсь.

Потом аккуратно собираю пустые контейнеры из-под еды, выбрасываю обёртки, мою стаканы из-под вчерашнего чая. Я ведь знаю, сколько он тренируется с Итаном — и утром, и вечером. Иногда до изнеможения.Так что это меньшее что я могу сделать.

Звук сообщения вырывает меня из уютной полудремы, как ледяная вода на кожу.

Я машинально тянусь за телефоном и, взглянув на экран, замираю.

Марк.

Чёртов Марк. Даже сейчас он находит способ испортить мне утро... день... всё.

Марк : Через 20 минут буду около его дома.

Сердце пропускает удар, потом стучит слишком быстро, глухо, будто хочет вырваться из грудной клетки.Он знает, что я здесь? Он следил? Он снова вернулся?

Пальцы начинают дрожать.

Марк: Если не выйдешь — будут последствия.

Он даже не пытается скрыть угрозу. Прямо, откровенно.Как я могла подумать, что всё закончилось? Что всё прошло слишком гладко?Я должна была догадаться, что это было не прощание, а передышка. Иллюзия. Он не из тех, кто отпускает.

Я снова собираю вещи, на этот раз торопливо, но всё ещё стараясь не шуметь.Сумка, куртка, телефон — по второму кругу, как будто это ритуал побега.

Перед тем как уйти, я задерживаю взгляд на Рэйдене.

Он такой идеальный и родной.Как будто я знала его всю жизнь.

Я накрываю его пледом, стараясь не разбудить, и в последний раз позволяю себе быть рядом.

Тихо выхожу за дверь.

Снаружи утро ещё только пробуждается.Тьма постепенно отступает, на небе просвечивают первые проблески рассвета. Улица пуста, только мои шаги и лёгкий ветер.

И вдруг — свет фар.Черный Мерседес резко тормозит у обочины, и пассажирская дверь открывается с сухим щелчком.

Чертов Марк.

Он за рулём.Смотрит прямо на меня, даже не выходит. Просто кивает — как приказ.

Я останавливаюсь. Сердце сжимается от старого, знакомого чувства — тревога, страх и раздражение в одном коктейле.

Он и раньше был таким мерзким? Или я просто не хотела этого видеть?

— Если ты не понял, Марк, скажу прямо: мы расстались. И, знаешь, твоё поведение только подтверждает, что это было верное решение.

Он усмехается. Совсем не весело. С презрением.

— Сядь в машину, Мишель. — голос жесткий, срывающийся. Это уже не просьба.

Я сажусь. Руки трясутся, но я стараюсь не показать. Захлопываю дверь чуть громче, чем надо.Машина срывается с места, как будто он хочет выместить ярость на дороге.

Раньше мы могли кататься часами. Музыка, закуски, глупые разговоры, смех.Я думала он мой друг,моя вторая половинка.А теперь между нами сидит напряжение, как незримая третья фигура.

— У меня нет ни малейшего желания кататься с тобой по городу, как раньше. Это закончилось. Мы закончились !

—Это после траха так голос прорезался, да? — он бросает на меня быстрый, злой взгляд. — Ты ведь только и ждала момента, чтобы перебраться к нему в постель.

Я моргаю.Не сразу понимаю, что он только что сказал. Слова словно врезаются в меня с силой удара.

— Что ты несёшь?

— Ты отлично понимаешь,ты изменила мне, Мишель. С первой же секунды, как оказалась рядом с этим качком. Только не делай вид, что не знаешь о чём я. — его губы искажаются в презрительной полуулыбке. — Ты бежала к нему сразу, да? Грелась на его диване, а потом и под ним.С ним у тебя проблем не было?

Щёки вспыхивают от унижения, боли и ярости. Я даже не думаю. Просто... рука сама поднимается.

Моя ладонь встречается с его щекой.

Марк резко поворачивает голову, и в салоне наступает гробовая тишина. Только его тяжелое дыхание и звонкое эхо пощёчины в ушах.

— Не смей так со мной говорить, — шепчу я, но голос предельно ясен. — Ты лжёшь. И ты сам это знаешь. То, что между нами умерло, — не из-за кого-то другого. А потому что ты — вот такой. Изменщик, подлый трус.

Он сжимает руль так, что костяшки пальцев белеют.

Я поворачиваюсь к окну, стискивая зубы, чтобы не заплакать.

Машина резко тормозит у круглосуточного кафе на углу.

Марк выходит, хлопает дверью. Я остаюсь в салоне, сжавшись на сиденье, чувствуя, как воздух будто становится гуще. Через несколько минут он возвращается, неся два стакана кофе, и один бросает мне, как будто бросает вызов.

Я ставлю стакан в подстаканник, даже не притрагиваясь.

Он смотрит в окно, потом откидывается назад, делает глоток и, не поворачиваясь ко мне, говорит:

— Ты меня унизила.Меня.Публично. Перед ним. Перед всеми.

Я молчу. Его голос спокойный, но в этом спокойствии — едва сдерживаемая злость, как тонкий лёд над пропастью.

— Меня били, как щенка. Знаешь, как это чувствуется? Когда тебя валят на асфальт и вышвыривают, как мусор?И ты просто стоишь и смотришь. Как будто я никто. Ничто.

Я отводила взгляд в окно, но теперь смотрю прямо на него:

— Это ты будешь говорить мне об унижении? Ты видимо высушил все мозги выпивкой в тот день и забыл что ты вытворял. Все те мерзкие вещи...после того что я открыла тебе душу, рассказала о своих страхах.Ты обещал ждать сколько нужно. В итоге оказалось, что ты спал со всеми,пока я как дура чувствовала себя виновато.

Он медленно поворачивает голову. В глазах — ледяная ярость.

— Мишель! Ты же не можешь быть настолько наивной.Ты нравилась моим родителям — тихая, милая, сдержанная.С тобой было весело. Ты и мне тогда действительно нравилась.

Я бы тебе сделал предложение. Без лишних сцен. Кольцо, фото в соцсетях, довольные родители.Ты бы улыбалась, носила фамилию, сидела за столом с моими друзьями, рожала детей.Ты знаешь — всё как положено.Но я никогда не собирался сидеть дома и ждать, пока у тебя пройдут твои «приступы тревоги» и бзики.

Я хочу снова ударить его,но не хочу даже касаться его,настолько мне мерзко и больно.Слезы падают неконтролируемым потоком.

Я уже тянусь к дверной ручке.

— Я ухожу. С меня хватит.

— Сядь. — резко. Голос обжигает. Он командует, не просит.Я замираю.

— Сядь, Мишель. Или пожалеешь.

Я опускаю руку. Он продолжает, уже спокойнее, почти холодно:

— Ты думаешь, я дурак? Думаешь, у меня не было плана после того шоу у вашего дома ? Я всё записал.

Я моргаю.

— Что ты записал?

— То, как твой герой-хоккеист ударил меня на парковке. Есть видео с камер. И еще есть, как он бил тех пьяных парней возле стадиона,вчера.Тоже всё есть.

Он делает паузу, давая весу слов осесть.

— Для профессионального хоккеиста — это конец. Если я подам заявление, этого будет достаточно.

Я молчу. Мне нечем дышать. Всё сжимается внутри. Он улыбается, криво, противно.

— А ещё его дружок...Итан?... Тоже влетит. Они оба под ударом. И ты думаешь, у них есть шанс, если мой отец подключится? Знаешь, кто он? Один из самых известных адвокатов в штате. Он сделает так, что эти двое забудут, что когда-то держали клюшку в руках.

— Ты шантажируешь меня? — голос звучит тише, чем я хотела, но внутри уже кипит что-то тяжёлое, горячее. — Из-за чего? Из-за гордости? Из-за того, что я больше не твоя? Ты сам мне изменил.

Он медленно поворачивается ко мне.

— Ты думаешь, что это шантаж. Но это — сделка. Очень простая.

Я молчу. Он смотрит прямо в глаза — с тем хищным спокойствием, которое появляется у Марка, когда он чувствует власть.

— Ты скажешь всем, что ты вернулась ко мне. Что ты ошибалась. Объявишь это перед всей их "командой дружбы". Перед своим Рэйденом. Итаном.Даже отчимом , если потребуется.

Моя грудь сжимается. Я с трудом дышу.

— Ты... не можешь этого требовать. Это абсурд.

— Нет, Мишель,это выход. Ты сама виновата. Унизила меня,разрушила репутацию выбирай сама.Я просто хочу, чтобы ты вернула мне то, что отняла. Публично.

Он делает паузу и кидает финальную карту:

— Если всё будет сделано по-моему, видео никто не увидит. Никто не узнает. А если не будет — Рэйден и Итан прощаются с карьерой. И ты будешь знать, что именно ты их уничтожила.

Горло сжимается. Я не знаю, как отвечать. Всё внутри кричит: не соглашайся, не позволяй ему, беги. Но в голове звучит только одно имя: Рэйден.

Он не заслуживает такого. Ни он, ни Итан.Из -за меня.Они лишь заступились.

— И я думаю, пришло время вернуть всё по-настоящему.

— Что ты имеешь в виду? — я спрашиваю всё еще в шоке.

Он медленно смотрит на меня, скользя взглядом по лицу, губам, шее.

— Ты же понимаешь. Я не просто хочу тебя.Я ждал,долго. Ты заставила меня мучиться, страдать, ревновать, чувствовать себя ничтожеством. А теперь... всё изменилось.

Он касается моей руки, мягко, почти нежно, но я отступаю.

Я сижу на пассажирском сиденье, сжав руки на коленях, ногти врезаются в кожу.Марк выдыхает и смотрит на меня с притворной мягкостью:

— Всё же было идеально милая, просто отпусти ситуацию.И ты должна мне то, что обещала давно.

— Я не вещь, и это не торговля.Я не хочу тебя.Теперь просто ненавижу.Ты никогда не притронешься ко мне! Я тебя ненавижу.

— Со временем ты одумаешься.

Я не чувствую пальцы,меня трясет.Это не может быть реальным.Я хочу проснуться в объятиях Рэйдена и просто начать день с самого начала.Но к сожалению это невозможно.

***

— Ты справишься.Просто скажи, что всё хорошо.Что ты меня простила.Что мы снова вместе.Это несложно.

— Для тебя — нет. — шепчу, не отводя взгляда от дверей дома.

Он приехал к нам домой на ужин.Марк усмехается, вылезает первым, обходит машину и открывает мне дверь.

— Пошли, Мишель. Шоу начинается.

В комнате пахнет маминой выпечкой.За столом сидит Итан и Рэйден.

Он не говорит ни слова.Но я вижу в его глазах: боль, непонимание, злость. Разочарование.

Не могу поднять на него взгляд.На всех этих людей,которых я подвела.Которым я сейчас сделаю больно.

Марк кладёт руку мне на талию. Вроде бы поддержка. На самом деле — клеймо. Он держит меня, как вещь. Как доказательство победы.

После разговора с Рэйденом внутри — настолько мерзко, что кажется, воздух царапает горло.Дышать тяжело. Словно что-то острое застряло под рёбрами.

Он уходит.А я остаюсь стоять.В пустоте.Внутри — только стыд, который грызёт изнутри и не оставляет ни малейшего шанса на облегчение.

Я захожу в дом.Тепло, уютно, пахнет корицей и травяным чаем — всё как обычно.Но атмосфера словно поменялась. Стала тяжёлой. Застывшей.

Мама выходит в коридор.Она просто смотрит на меня. Молча.И в этом взгляде — не гнев.Гораздо хуже.Разочарование. Настоящее, глубокое, болезненное.Я впервые вижу его в её глазах.Именно это ломает сильнее всего.

Не говоря ни слова, я поднимаюсь по лестнице.За мной — шаги. Твёрдые, быстрые.Итан.

Он резко распахивает дверь в мою комнату.

— Если всему этому цирку есть хоть какое-то объяснение — я слушаю.

Я не поворачиваюсь. Слишком тяжело. Слишком стыдно.

— Итан... Я уже всё сказала.

— Ты не сказала ничего. — голос обжигающе холоден. — Я предупреждал тебя. Не лезь к моим друзьям. Не играй с ними. Это были простые правила, Мишель. Очень простые.

Он делает шаг вперёд, и в его голосе — злость и разочарование.

— Ты хоть понимаешь, что ты делаешь?Что ты натворила? Или тебе просто всё равно? Главное — драма вокруг тебя, да?

Я отворачиваюсь. Слёзы снова предательски катятся по щекам.Я не могу объяснить. Не могу сказать.Я не хотела всего этого.Не так. Не с Рэйденом.

— Я не хотела ничего плохого, Итан... Я правда...

— Не хотела? — он вскидывает брови. — Правда? А ты посмотрела в глаза Рэю, когда всё это выкинула? когда вчера ночевала в его доме?

Он смотрит на меня ещё секунду. Затем отводит взгляд, сжимает челюсть и резко разворачивается.

— Мне даже противно на тебя смотреть сейчас.

Хлопает дверь.Я остаюсь одна.

Сил больше нет.Я просто падаю на кровать, лицом в подушку.Слёзы горячими ручьями скатываются к шее, по коже. Всё горит, как будто внутри пожар.

Из меня вырывается смех.Резкий, сорвавшийся, неконтролируемый.

Сначала тихий, а потом истеричный.Мне смешно. Настолько всё нелепо, настолько всё... абсурдно.

Я просто сломалась.Я хочу увидеть Рэйдена,обнять,вернуть время и просто обнять его сильней.

Это единственное я о мне нужно.