Глава 28. Показатели взросления

Агата

Я не могла спать. Не могла дышать. Мне было душно в собственном теле. Хотелось поговорить с кем-то, кто не был связан с домом Эркертов, потому что в нем разделяли и властвовали только жестокость и ложь.

Правда не казалась мне такой страшной, пока я не озвучила ее Адриану, а пьяный в стельку Макс не назвал меня своей сестренкой. Что нам делать дальше? В наших руках оказался самый потрясающий козырь, какой только можно было придумать, козырь, который разрушит жизнь Артуру и... нашему опекуну. Я смотрела на детскую фотографию Макса и не понимала, как могла не заметить их сходства раньше?! Быть может, потому что он, в отличие от Артура не прогнил изнутри? Я вспомнила, как целовалась с Максом в шестнадцать и в начале ноября, и мне стало даже неловко.

Я старалась не думать о маме. Боялась, что смогу найти оправдание ее слепой ненависти к собственным детям. Ведь она родила нас от нелюбимого мужчины. А потом вырастила своего любимчика и настроила против нас. Лет в восемнадцать Артур и развернул против нас войну.

Я почувствовала, как горлу подступила тошнота. Спихнув с себя одеяло, я села, поджав под себя ноги. Какова была роль отца Томаса во всей этой истории? Почему наша мамаша приехала к нему, едва только почувствовала угрозу? Надеюсь, он нам не дядя?! А странная девушка, которая первой провела для нас ДНК-экспертизу и чьи следы мы так и не нашли? Кто она? Почему она помогала нам? Как она узнала?..

Безответные вопросы топили мое сознание, стены просторной спальни давили на меня, словно став живыми. Томаса со мной не было уже месяц, но я и не думала о нем забывать. Наоборот, каждый новый день нашей разлуки только усиливал мои чувства и желание пойти наперекор доисторическим замашкам деда. А ведь раньше я сама считала, что была рождена, чтобы стать женой какого-нибудь мешка с деньгами, который будет влюблен в меня по уши, а я буду снисходительно позволять ему целовать себя в щеку по утрам, а по ночам изменять с сексуальным садовником. Так было, пока Томас не показал, что по-настоящему сильное чувство не приемлет отговорок, снисхождения и усталости. Оно забирает целиком и без остатка, а когда истощается, наступает пустота.

В мою дверь тихонько стукнули, и в проеме обозначилась лохматая голова Моники, вернувшейся в гнездо на выходные.

-Камушек, как хорошо, что ты не спишь! - Она прикрыла за собой дверь и забралась ко мне на кровать. – Сна ни в одном глазу.

-И у меня...

-Бабуля Урсула уже спит, а сейчас только полночь! Нам ничего не мешает отправиться в Гамбург в какой-нибудь клуб или хотя бы бар.

И в тот момент мне не показалось это плохой идеей. Но щелчки сожаления начали раздаваться уже в тот момент, когда я распахнула створки своего шкафа.

Вспомнились развратные платья в стиле Бурлеск, которые я с таким упоением выгуливала ночи напролет в Петербурге. Вспомнилось и мое последнее платье От Вивьен, в котором руки Томаса ласкали меня в «MadMary». Как же я соскучилась...

Ничего соответствующего моему пониманию о клубном дресс-коде в шкафу не обнаружилось. Пришлось довольствоваться черным шифоновым платьем, в стиле Джеки. Но мне и не нужно было кого-то соблазнять, у меня уже был герой. Зато Моника нарядилась так, будто собиралась взять мужское население Гамбурга измором.

Ее темно-синий брючный комбинезон с открытыми плечами так здорово подчеркивал фигуру и контрастировал с длинными светлыми волосами, уложенными на одну сторону, что Саша, на чью смену выпала наша вылазка, едва не подавился слюной. Бедняга, он уже пожалел, что не разбудил Френсиса, чтобы вверить мою охрану ему, а самому присоединиться на танцполе с Моной.

Впрочем, после четвертой стопки текилы я сама охотно к ней присоединилась. Музыка и атмосфера клуба делали свое дело, тяжелые мысли начали от меня отступать. Хотя бы на эту ночь, и следующий день, если я как следует напьюсь. Но контингент этого заведения оставлял желать лучшего. Даже думать было мерзко, сколько половых актов совершалось сейчас в туалетных кабинках и сколько рук находилось в чужих трусах прямо на танцполе. Маша в своем «MadMary» никогда подобного не допускала.

-Малышка, как тебе удается быть такой горячей в таком простеньком платье? – Услышала я чей-то пьяный голос на очень плохом немецком возле своего уха.

-Не одежда красит человека! – Хмыкнула я. Этот тип был мне не слишком приятен. Его блестящее от пота лицо напоминало кусок сливочного масла, которое забыли убрать в холодильник, а грязный воротник рубашки так и просил облить ее владельца моющим средством.

-Тогда может быть снимешь его совсем? – Предложил нахал, беспощадно коверкая слова. Я не успела выдать в ответ какую-то остроумную реплику, когда между нами выросла решительно настроенная стена в лице Саши.

-Эта птичка не твоего полета, парень. Держись подальше, если не хочешь вылететь отсюда!

Я высунулась из-за его массивного плеча из невинной улыбкой продемонстрировала опешившему парню средний палец. Саша развернулся ко мне с победной улыбкой. Он всегда улыбался так, будто минуту назад заслонил меня от пуль своей могучей спиной и сам при этом остался целехонек.

-Томас бы его по стенке размазал, - просиял он, желая подчеркнуть свою лояльность, но сразу понял, что оплошал. Я помрачнела и перестала танцевать. Просто замерла в толпе дрыгающихся под Авичи потных тел и представила, как кулак Томаса впечатался бы в нос этого нахала а после обвил бы меня своими сильными руками вокруг талии и толкнул на себя.Его горячее возбужденное дыхание щекотало бы мою шею, прикосновения прожигали бы кожу сквозь платье, а глаза были бы черными от звериного желания.

-Надо выпить, - заключила я и стала прокладывать себе дорогу к бару. Но на подступах к нему кто-то неожиданно схватил меня за руку. Я раздраженно повела плечом и вдруг узнала Себастиана.

-Привет! – Просиял он той самой улыбкой, что так шла Теону. – Какая встреча! Даже лучше, чем обед, на который ты так со мной и не сходила!

-Прости, - я виновато улыбнулась, отмечая про себя, как здорово Себ смотрелся в клубном свете, - Артур здорово избил Адриана, мне было не до того...

-Вот дерьмо! – Глаза Себастиана округлились. – Как он?!

Я рассказала.

-Пойдешь со мной на пасхальные костры через неделю? – Неожиданно спросил Себ. – Я все еще не теряю надежды наладить отношения с тобой!

-Конечно! Мы как раз собираемся туда с Моникой, уверена, она тоже будет рада! А теперь давай выпьем! – Почти потребовала я. В моем организме было слишком мало алкоголя, чтобы непринужденно болтать с парнем, чьего брата мы помогли Артуру убить.

И все же с Себастианом было легко. С ним всегда было легко. Ему все так же не требовалось прилагать усилие, чтобы меня развеселить, подколоть или выписать ничего не значащий дружеский комплимент. Но когда вдруг заиграла медленная песня, и его руки, совершенно невинно, опустились мне на талию, я поняла, что не могу.

Я все еще была недостаточно пьяна, чтобы целых три минуты, что длилась рок-баллада, смотреть в глаза человеку, который так старался искупить передо мной вину пятилетней давности и даже не подозревал, что сжимал в своих руках одну из убийц.

Притворившись, что мне стало слишком душно, я попятилась в сторону выхода. Саша спокойно следовал за мной. Выскочив на воздух, я тут же затряслась от ледяного ветра, подувшего с Эльбы. Виски был лишним. Он всегда выходил из меня в виде экзальтированных слез, о которых потом стыдно было вспоминать. Вот и тогда, глядя на пустую улицу, слушая грустную мелодию, приглушаемую железной дверью клуба, я заплакала. Плакала из-за несчастного Себа и мертвого Тео, а Саша решил, что от тоски по Тому. Он заботливо накинул мне на плечи свой пиджак и шепнул прямо в ухо:

-Во внутреннем кармане мой мобильный. Позвони ему, Уильям не отслеживает мои звонки. Я обещаю, что не стану слушать ваши сюсюкания. А как закончишь, поедем домой. Вискаря в тебе сейчас почти как в целом Техасе.

Я успела только благодарно глянуть на телохранителя, как он уже спустился со ступенек и тактично уставился куда-то в бок. Размазав по щекам слезы, я набрала номер Томаса.Он взял трубку практически сразу, несмотря на четыре часа утра.

-Саня! Что с ней?! – Рявкнул его сонный голос. У меня в груди моментально разлилось тепло. Даже спросонья он беспокоился обо мне.

Я тихонько подала голос.

-Детка? В чем дело?! Ты в порядке? – Томас судорожно пытался понять причину моего звонка.

-Да, просто... - я закусила губу, - я очень соскучилась.

На другом конце провода послышался прерывистый вздох. В первую секунду я испугалась, что мне устроят взбучку, но вместо этого:

-Я скучаю по тебе до Луны и обратно. Я тебя никому не уступлю. Мы скоро возвращаемся, и тогда я все сделаю, чтобы Уильям сдался.

-Когда? – всхлипнула я.

-На Пасху, детка. Твой братишка ленится и не хочет разрабатывать ногу.

-Еще целая неделя...

-Я люблю тебя. Я должен был говорить тебе это каждый день! – Прозвучал мой самый любимый голос на свете.

Но легче мне не стало. Ведь рано или поздно Томас должен был узнать о том, какого монстра его угораздило полюбить.

***

Моя бабуля обладала самым потрясающим чутьем, которое я когда-либо видела. В пятнадцать мне даже казалось, что дедушка хранил ей верность не по любви а от страха. Она бы почуяла измену в Гамбурге, находясь в гнезде. Интересно, на что мы рассчитывали, вернувшись в пять утра из клуба? Что она не прочухает, какое количество алкоголя вмещалось в нас с Моной на двоих и не поднимет нас в шесть, чтобы заняться йогой?!

На позе воина-три голова Моники перевесила, и та едва не брякнулась об пол лбом, у меня же все шло относительно гладко, пока бабушка не приняла позу моста. Стоило мне принять плечевую стойку, как все мои чакры разом закрылись, а текила и виски приняли единодушное решение покинуть мое тело. Плуг Халасана меня добил. В глазах потемнело и я рухнула на бок, начав молиться, чтобы эти истязания подошли к концу. Куда умнее поступила Мона, уже минут пятнадцать откровенно сопевшая в позе ребенка – Баласана.

Неудивительно, что я была запредельно рассержена, когда спустя два часа после того адского вытягивания наших позвонков и кишок меня разбудил целый шквал настойчивых телефонных звонков.

-Привет, Агата, это я, Полина. Я недовольно промычала в ответ.

-Мне очень нужно знать, что стало причиной шантажа Артура. Почему Адриан изменил мне на самом деле? Я...

-Люблю твоих братьев и не могу выбрать кого-то одного? – Я перекатилась на спину и зарылась под одеяло с головой. Даже из другой страны я чувствовала всю степень Полиного смущения. Маленькая компенсация мне за прерванный похмельный сон.

-Нет, я никогда не... - возмутилась Полина.

-Да мне все равно. Адриан очевидно лучше Артура. Причину шантажа я не знаю.

-Я не верю тебе! Ты не могла не сунуть нос в это дело!

А она догадливая. Я слишком любила Адриана, чтобы не раскопать крафтовый конверт с фотографиями, на которых отчетливо видна хозяйка борделя, как две капли воды похожая на свою дочь. Мои братья умели выбирать женщин. Из миллионного населения Петербурга они нашли ту самую с червоточиной похлеще сделанной груди, выдаваемой за свою.

И я все рассказала. И клянусь, это решение было на сто процентов трезвым.

-Кто еще знает? – Прошептала Полина.

-Только мы трое.

Она повесила трубку.

А бабушка, судя по всему, решила в тот день меня добить, пригласив на ужин отца. Если Монике простительно было отсутствие на семейной трапезе, то меня буквально силой вытряхнули из пижамы и затолкали в юбку и джемпер. За столом я здорово клевала носом, но стоило мне перед чаем в гостиной вырваться к себе, сон как рукой сняло.

«Агата, ко мне пришел наш опекун. Хочет поговорить с нами обоими. Ты готова?»

Нет! Нет, я была не готова взглянуть на Матвея Лукича не как на папу Макса и нашего союзника, за пять лет ставшего почти родным, а как на отца Артура. Но пришло время услышать его версию событий.

Адриан даже не пытался скрыть свое раздражение. Я же смотрела на опекуна испуганно и напряженно. Да, он породил Артура, но, возможно, это была его самая большая ошибка? Артур своим характером не мог пойти в отца. Зная правду, я ужасалась их сходству между собой. Как я раньше не заметила, что черты лица Артура в точности повторяли черты лица Макса и их общего папы? Возможно потому, что с восемнадцатилетия Артура мы здорово боялись смотреть на него в упор. А дальше время и расстояние сделали свою работу.

-Дети, за пять лет я здорово изучил ваши характеры, посему сразу поднимаю руки: мне нечем вас шантажировать. Остается только просить сохранить наше родство с Артуром в тайне от вашего отца и деда.

-С чего бы нам это делать?! – Огрызнулся Адриан.

-С того, что я любил и люблю вас, как своих собственных детей. Наташа, ваша мама, удивительная женщина, но она бросила меня, как только поняла, что дипломат финансово благополучнее обыкновенного директора. Да, мы были друг от друга без ума, но это было до того, как я встретил маму Макса. Наташа скрыла от меня свою беременность, я узнал о том, что у меня есть сын за неделю до того, как мне на голову свалились вы. Почти тридцать лет я считал, что это была лишь подростковая влюбленность. Но вы... вы были, как загнанные сворой охотничьих собак, волчата, запуганные, измученные и несчастные. Когда Наташа просила меня не просто опекать вас, а делать все возможное, чтобы ваш дед плюнул на вас окончательно, я отказал. В память о женщине, которую я любил когда-то, а не ради алчного монстра, которым она стала.Она убедила Артура, что я его последний шанс вернуть расположение деда. Я помогал своему сыну, но он не давал мне возможности наверстать упущенное время и заполнить прорехи в его воспитании. Я нужен ему был только из-за денег.

-Очень в стиле Артура, - вставил Адриан. По его голосу я почуяла, что тот смягчился.

-Знаю, что больше всего вас волнует ситуация второго января. Адриан, - Матвей Лукич решительно глянул на моего брата, - ни словом, ни взглядом, ни делом я не подставил тебя. Документ действителен. Артур ничего не выиграл от этой сделки, как и планировалось.

-Но почему?! – Теперь был у же мой черед удивляться.

-Я, отчасти, тоже дипломат. И просто подумал наперед. Поймите меня правильно, помоги я Артуру сейчас, Уильям Эркерт не простил бы мне это. Начал бы выяснять причину отказа в подписи и запросто обнаружил, что Артур вообще не является законным наследником. Тогда бы он лишил его всего.

-Это точно. – Удовлетворенно кивнула я. Такой расклад нас устраивал. Оставить Артура без жизни, к которой он привык.

-Но теперь вам все известно. Каким-то совершенно невероятным образом. В целях безопасности я запретил Максу что-либо говорить Артуру. С горяча он может сам себе все испортить.

Все мы помолчали.

-И вот я сижу рядом с вами как на исповеди. – Матвей Лукич почти виновато улыбнулся. Морщинки вокруг глаз от этой улыбки явственнее прорезались вокруг его оливковых глаз. Он был ниже парней, но никогда не терял своей стати. Теперь же в своем клетчатом костюме он казался осунувшимся сгорбленным дедушкой, в одночасье лишившимся всего, что имел.

-Повторюсь снова, мне нечем вас шантажировать, нечего пообещать вам взамен. Вы имеете полное право выдать эту тайну. Я отец, но я признаю, что Артур это заслужил.

-Вы... - прошептала я, - вы не заслужили.

Адриан напряженно изучал мое лицо через экран ноутбука. Пошел обмен по нашему частному близнецовому каналу. Я знала, о чем он думал. Это был единственный и совершенный шанс. Идеальный со всех сторон. Одним махом рассчитаться за все. За нашу причастность к убийству Тео, за едва не свершившееся изнасилование, за полгода в наркологической клинике, за ложь об инцесте, за подкуп друзей, за пятилетнее лишение фамилии, за отнятую Полину, за попытку убить меня и за избиение Адриана. Без денег и имени Артур пропадет. Не было сомнений, что его крах зацепит и Матвея Лукича. Наш дед был влиятелен настолько, что мог добиться любого наказания. И увольнение это меньшее, что он мог придумать для нашего опекуна, который был единственным взрослым, от которого мы ни разу не видели зла. Он спас нас, когда родные мама с папой выгнали из дома.

Артур имел дурную черту: карать невиновных. Выходило, мы ничем не лучше его?

-Мы должны повзрослеть, - тихо сказал Адриан.

В мою дверь постучали, выдернув меня из задумчивости. Папа. Адриан в ноутбуке притих.

-Агатик, не помешаю? Бабушка зовет пить чай.

-Все нормально, заходи.

-Кстати, все спросить забываю, вы уже придумали Артуру достойное наказание?

Вот он. Переломный момент для нашей семьи.

Артур своими выходками заставил нас думать, что его поведение это характерная особенность семейства Эркерт. Всю жизнь мы смотрели на него, мы ровнялись на него, ведь он наш маяк, наш старший брат. Нам больше не с кого было брать пример. Мы думали, это нормально, ненавидеть свою семью, быть жестоким по отношению к окружающим. Но ни Артур, ни наша мать не Эркерты. Значит, есть шанс найти НАС настоящих. Тех, кем быть не стыдно.

Я затаила дыхание перед нашим с Адрианом первым шагом в новую жизнь. Закрыла крышку ноутбука и улыбнулась.

-Нет, папа. Мы ничего не придумали.