Глава 7. Не сомневайся в моих словах

— Всё-таки важная ты персона, с личным водителем, да ещё и на какой машине, — в шутку сказала Аня, моя сиделка.

Обернувшись через плечо, я улыбнулась девушке.

Ей было чуть больше тридцати лет, но Аня предпочитала, чтобы я обращалась к ней на «ты». Наше общение было комфортным и непринуждённым, поэтому абсолютно никакой разницы в возрасте особо не чувствовалось. Она заканчивала медицинский университет и работала медсестрой, поэтому дядя Марат выбрал именно её. Мои просьбы этого не делать он игнорировал или вообще не замечал.

Сегодня уже третий день, когда Дмитрий возил нас на машине. Каждое утро двое человек отводили меня в школу — и мне было максимально неловко от того, что они оба тратили на это своё драгоценное время. Единственная моя радость заключалась в том, что завтра пятница. Правда, завтра меня заберёт к себе тётя Сеня — а это значит, что я продолжу чувствовать себя неудобно.

Так и должна чувствовать себя обуза вроде меня.

Никак иначе.

Я не знала, почему Дамиану было настолько принципиально приставлять ко мне своего охранника — всё-таки школа находилась совсем недалеко, в личном водителе не было необходимости, но ему было всё равно на любые доводы. Он делал так, как решил сам — никакие отговорки его не волновали. Было бы легче не забивать этим голову, только кроме всего прочего, я не могла поверить, что ему вообще было важно, что со мной происходит.

Почему? Кто я такая, чтобы заслужить его внимание? Ещё и так быстро? Разве это вообще было возможно?

Нет, Ася, не будь наивной дурочкой.

Конечно же нет. У всего были причины.

Его — жалость.

Либо что угодно, но только не симпатия. Я не могла ему понравиться.

— А мои работодатели знают, что у тебя появился поклонник, приставивший к тебе охранну?

— Он не мой поклонник, — с грустью объяснила я, пока она везла меня по коридору второго этажа в класс химии. — Просто ему стало меня жаль, поэтому он приставил ко мне охрану.

— Не говори ерунды.

— Это вовсе не ерунда, — я покачала головой, в очередной раз напоминая себе о том, что его влечение ко мне не просто невозможно — оно абсурдно. — Это правда. И дядя Марат об этом не знает, но зато он хорошо знает Дамиана.

Мне почему-то казалось, что сам Дамиан не против, если бы кто-то из них узнал о том, что он приставил ко мне охрану. Дядя Марат был абсолютно спокоен, когда он приехал забирать нас с Софией — это означало, что тот доверял ему и не подвергал сомнению его действия. Но всё же мне самой не хотелось, чтобы они узнали — эти люди и так уделяли мне слишком много внимания. Большего я не переживу.

Класс был пустой — не было ни учеников, ни учителя. Поэтому я и ходила в школу до последнего — не просто чтобы получше подготовиться к экзаменам, а ещё и потому, что многие не приходили в последнюю учебную неделю, из-за чего я могла побыть подальше от них всех. Школа пустовала — и меня это более чем устраивало.

— Я зайду после звонка. Купить тебе что-то? Булочку с корицей?

— Да, большое спасибо. Она моя любимая.

— Я знаю.

Аня вышла, оставив меня сидеть за первой партой в пустом классе. Она всегда была очень дружелюбна и мила со мной. Думаю, она не хотела сбегать — просто обычно я всегда просила её оставить меня одну, если есть возможность. Кроме бабушки с дедушкой, обо мне никто никогда не заботился — и каждый раз, когда чужие люди дарили мне хотя бы крупицу заботы и пристального внимания, я хотела провалиться сквозь землю вместе со своим инвалидным креслом.

Мои бабушка с дедушкой.

Мне так сильно их не хватало.

Так хотелось вернуться в прошлое, в котором бабушка с утра будила меня в школу, а потом шла на нашу крохотную кухню и готовила мне завтрак — сладкий чай и бутерброд с маслом и сыром. Я кушала и не уходила, пока не посмотрю хотя бы пару минут сериала, название которого уже даже и не вспомню.

Мы втроём жили скромно, кто-то бы даже сказал «бедно», но мне было хорошо и спокойно в нашем маленьком мирке.

Бабушка, я так скучаю по тебе и по дедушке.

Моя челюсть сжималась, а зубы дрожали из-за количества нахлынувших чувств. Солёные слёзы ручьём текли по моим щекам, заставляя кожу сильно печь. Я взяла телефон и открыла свои чаты. Из-за капающих на экран слёз он немного заедал, поэтому я вытерла его кофтой и отставила подальше от лица.

Меня разрывало желание написать кому-то, кого я успела полюбить, но почему какой-то причине что-то не позволяло мне сделать это.

Не гордость, нет.

Страх, что я навязываюсь. Страх выглядеть никчёмной обузой, какой я и являюсь.

Мои зрачки то поднимались, то опускались — сквозь пелену слёз просматривая все имеющиеся контакты. Элина никогда не оставляла меня без внимания точно так же, как и София, но у меня не получалось написать им первой. Я зашла в телефонную книгу и секунды казались мне нескончаемыми, пока мой взгляд гипнотизировал имя мужчины, голос которого я мечтала услышать сейчас больше всего на свете. Мне было безразлично, почему он возился со мной — я и так прекрасно знала ответ, хоть он зачем-то отрицал его.

Могла ли я позвонить ему?

Он звонил мне вчера, позавчера и даже в понедельник через несколько часов после нашей встречи, которую назвал «свиданием». Как же смешно это звучит. Свидание? У него? Со мной? В какой из параллельных вселенных такое могло произойти? И несмотря на всю абсурдность происходящего, я не смогла сдержаться.

Прямо сейчас я нажала кнопку вызова — и в первую же секунду моё сердце замерло, а когда я услышала длинный гудок, оно и вовсе упало в пятки. Не дождавшись второго гудка, я сбросила, заблокировала телефон и положила на парту экраном вниз.

Какая глупая, Ася.

Мало того, что дефектная, так ещё и безмозглая.

Зачем ты начала звонить? Ты ведь знаешь, что из этого никогда ничего не выйдет. Не тешь себя надеждами и иллюзиями.

Ты и он?.. Никогда.

Мой подбородок болезненно дрожал, когда телефон завибрировал. Взглянув на экран, я увидела имя Дамиана — тогда я словно отключилась от реальности. Очень долго не могла принять вызов, но он настойчиво звонил, пока всё-таки я не сдалась.

— Да? — тихо ответила, приложив мобильник к уху.

— Ты так быстро сбросила, — сходу начал он, из-за чего мои щёки воспламенились. Конечно же это выглядело жалко, я сама решила позвонить ему и, не дождавшись даже нескольких гудков, сбросила. Но сейчас я слышала его голос — а значит, это того стоило.

— Прости, Дамиан. Просто подумала, что ты можешь быть занят работой, поэтому решила сбросить и позвонить позже, — солгала я, изо всех сил стараясь звучать хотя бы немного уверено.

— Не извиняйся передо мной. И не думай, что для тебя я не отложу любые свои дела.

На заднем плане я слышала голоса, а затем стукнула дверь — и голоса исчезли. Возможно, мне показалось, что он зашёл в более тихое и уединённое место, чтобы поговорить со мной. Проигнорировав его слова о том, что он бы отложил для меня свою работу, я продолжила:

— Я просто хотела сказать, что...

— Что ты хотела сказать? — демонстрируя своё нетерпение, спросил мужчина, когда я замолчала.

Действительно, что я хотела сказать?

— Я хотела сказать, что Дмитрий мог бы завтра не приезжать за мной. Дядя Марат заедет за мной где-то до двенадцати, поэтому отвозить меня в школу не нужно.

Господи, что я несла?

— Он будет стоять до тех пор, пока Марат не заберёт тебя.

Его глубокий баритон укутывал меня, словно шерстяной плед самой морозной февральской ночью. Я хотела слушать его. Просто слушать. Очень много слушать — до тех пор, пока не засну. Ещё мне хотелось сказать ему что-то, но из-за дрожащего подбородка было сложно.

— Я хочу быть уверенным, что с тобой всё в порядке.

— Со мной всё в порядке, — прошептала я, утихомиривая разрастающуюся в грудной клетке бурю.

Со мной не всё в порядке, Дамиан.

По многим причинам, начиная с собственной жизни. Но прямо сейчас ты главная причина, почему со мной не всё в порядке.

— Ася, что с твоим голосом? — его же голос стал мягче. — Ты плачешь?

Я вытерла слёзы тыльной стороной ладони, будто это как-то должно исправить ситуацию.

— С чего ты взял?

— Я слышу.

Как он услышал? От него можно хоть что-то скрыть? Я была уверена, что он не заметит — по крайней мере, мне казалось, что мой голос был ровным.

— Что случилось? В чём дело? Кто-то обидел тебя? Я сейчас позвоню твоему охраннику.

— Нет-нет-нет, Дамиан, подожди, прошу. Успокойся, меня никто не обидел.

— Я слышу, как ты дрожишь. Кто посмел тронуть тебя? Прошу, скажи мне. Ничего не бойся. Я всё решу. Они пожалеют. На каком этаже ты находишься? Я вылечу своим частным самолётом, буду у тебя через три часа максимум. Я обо всём позабочусь, обещаю тебе. Просто дождись меня.

— Клянусь тебе, меня никто не трогал. Не нужно никуда лететь, пожалуйста, успокойся, — снова попросила я, потому что даже на расстоянии сотен километров чувствовала исходящее от него волнение, граничащее с гневом.

Неужели Дамиан действительно так сильно волновался обо мне? И готов первым делом прилететь ко мне из другой страны, пожертвовав работой? Сложно ответить, но он казался мне таким искренним и даже... напуганным тем, что не контролирует ситуацию?

— Я сижу в классе, Дамиан. Совершенно одна. Здесь даже некому обидеть меня, правда.

На другом конце линии я слышу едва заметный вздох — и он так похож на вздох облегчения, словно с его плеч упал целый еверест.

— Тогда что с твоим голосом?

— На самом деле, я просто... — я замялась, потому что мой лимит лжи закончился. Мне часто приходилось выкручиваться, но я никогда не умела это делать без ущерба для нервной системы.

— Скажи мне, прошу.

— Я хотела услышать твой голос, Дамиан, — призналась я, чувствуя себя такой глупой дурой. Но вместе с этим — волна облегчения накрыла и меня тоже.

— Из-за этого ты плакала? Потому что хотела услышать мой голос?

— Не совсем. Нет. Скорее... Я хотела услышать твой голос, потому что мне было грустно.

— Были причины для твоей грусти?

— Вся моя жизнь одна сплошная причина для грусти, — ответила я, молниеносно зажмурив глаза, когда смысл сказанной фразы дошёл до меня.

Это конец. Это просто конец.

Господи, почему ты делаешь себя ещё более жалкой в его глазах, чем есть уже? Почему говоришь это?

— Скоро я вернусь к тебе.

Табун мурашек прошёлся по позвоночнику, когда на долю секунды я представила, что мы действительно снова встретимся.

— И никогда больше не позволю тебе считать, что в твоей жизни есть хотя бы один повод для грусти.

Его слова можно было сравнить с долгожданным подарком на новый год. За время нашего разговора влажные следы на лице успели высохнуть, однако я почувствовала боль в глазах — и одинокая слеза снова скатилась по моей щеке.

— Тебе не стоит так говорить, Дамиан.

— Я буду не только говорить, цветочек.

— Почему ты так меня называешь?

— Ты напоминаешь мне цветок. Такая же хрупкая и прекрасная для всех вокруг.

— Я не прекрасная.

— Не спорь со мной, Ася. Тем более по телефону.

— Но это правда, Дамиан. Все люди вокруг видят, что я не прекрасная. И ты тоже это видишь, поэтому ты вовсе не обязан делать вид, что я... что... — у меня не получалось договорить, потому что слова путались — из-за чего я безумно нервничала.

Сердцебиение участилось — и я не слышала даже собственного дыхания.

— Малышка, успокойся, я прошу тебя, — сказал Дамиан. К моему огромному удивлению, его требовательная просьба немного привела меня в чувства. — Ты слышишь меня?

— Д-да, — неуверенно ответила я, стараясь проглотить всхлип.

— Хорошо. Тогда послушай. Я хочу, чтобы ты больше не говорила мне подобных глупостей. Чтобы даже не думала в эту сторону, иначе я просто вытравлю все подобные мысли из твоей головы.

— Дамиан, ты не понимаешь...

— Ася, — перебил он, не дав закончить предложение. Хотя, может, оно и к лучшему, ведь он сказал, что не хочет больше это слушать. — Пожалуйста, малышка. Я знаю, что за одну чёртову неделю не успел заслужить твоего доверия. У меня было слишком мало времени, но поверь — я сделаю это.

Из коридора я услышала голоса учителей — с каждой секундой они становились всё громче. Мне нужно было заканчивать наш диалог и хотя бы немного сосредоточиться на экзаменах, но разве я была в силах? Только не после нашего разговора. Всё, о чём я могла думать, это его слова, которые навечно запечатлелись в моём мозгу.

— Прости, у меня начинается урок.

— Ася.

— Да?

— Не сомневайся в моих словах, — попросил он.

Я сглотнула.

— Я постараюсь.

— Пообещай мне.

— Мне пора, Дамиан.

— Мы вернёмся к этому разговору, цветочек.

Дверь резко открылась, и я сбросила трубку, ничего не ответив.

При виде меня учительница улыбнулась.

— Простите, я знаю, что в последнюю неделю уже никто не ходит и вам придётся тратить время на меня.

— Ничего, Асенька. Их проблемы, что ты подготовишься лучше всех. Тем более ты сдаёшь химию, освежим немного твою память.

Мои глаза, должно быть, выдавали безграничную благодарность. Я открыла исписанную тетрадь и попробовала сосредоточиться. Но вся правда в том, что в моей голове не было место ни для алкенов, ни для алканов, ни для их молекулярных формул.

Дамиан — всё, о чём я могла думать. И это было катастрофой, ведь я знала, каким будет итог.

Моё сердце будет разбито. Без всяких сомнений. Но я уже ничего не могла изменить, ведь влюбилась в него с первого взгляда.

Если бы только мы ограничились той пятиминутной встречей, то со временем я бы смогла о нём забыть.

А теперь...

Мне будет ещё больнее, когда ему надоест играть в рыцаря и он вернётся к привычным для него привлекательным девушкам.

***

Я всегда очень стеснялась, когда тётя Сеня забирала меня на выходные. Но несмотря на любое смущение, я благодарила судьбу за то, что мне было позволено хотя бы недолго побыть внутри их прекрасной семьи. Именно поэтому я не хотела и не собиралась соглашаться с её предложением.

Они были невероятными людьми — и я не собиралась внедряться в их счастье.

Во внутреннем кармане рюкзака зазвонил телефон. Я быстро ответила на звонок.

— Здравствуйте, дядя Марат.

— Привет, Асенька. Ты собрала свои вещи?

Мой взгляд опустился на рюкзак — я взяла всё как и обычно. Зубную щётку, расчёску, немного одежды.

— Да, всё собрала.

— Хорошо. Я уже приехал и буду у тебя через пять минут.

— Я поняла.

Мобильник положила обратно во внутренний карман. Почему-то сегодня ожидание было волнительнее обычного. Возможно, это из-за того, что моя глупая влюблённость делала меня эмоциональнее. Некоторые девочки сидели на кровати и бросали на меня ядовитые взгляды. Мне хотелось поскорее испариться, поэтому я побыстрее проехала к двери. На самом деле, эта неделя прошла не так плохо, как обычно — я бы даже назвала её сносной. Никто не толкал меня сзади в спину с криками «побыстрее, тупая калека». Никто не насмехался надо мной — по крайней мере, в открытую. Никто не вёз меня куда-то против воли, когда я просила остановиться.

Почему эта неделя прошла так хорошо, мне было непонятно. Когда ребята узнали, что тётя Сеня забирает меня к себе на выходные, они стали ненавидеть меня с ещё большей силой и рвением.

Моё кресло двигалось по коридору вперёд, пока я не увидела гигантский силуэт, направляющийся в мою сторону. В силуэте я сразу же узнала дядю Марата, и тёплая улыбка коснулась кончиков моих губ. Он был одет в строгий костюм с белой рубашкой, но без галстука. В нём даже было сложно узнать человека, который носит на руках тётю Сеню — в такой одежде его вид был устрашающим и даже опасным для жизни, если бы я не знала, какой на самом деле он любящий муж и отец.

— Дядя Марат, — позвала его я.

— Привет, милая. Ты готова?

— Да.

— Ты сказала, что собрала свои вещи.

— Да, они здесь. Как всегда.

— Ладно. Мы вернёмся за всем остальным, если нужно будет. А лучше купим новое.

Хм, купим новое? Зачем?

Вряд ли мне понадобится что-то ещё, хотя Элина всегда предлагала мне свою одежду в случае чего. Дядя Марат встал сзади и повёз меня в направлении выхода. А когда мы выезжали на его машине, краем глаза в окне я заметила, что машина Дмитрия тоже тронулась.

Всё-таки он не уезжал, пока не увидел, что дядя Марат забрал меня.

Я облегчённо вздохнула.

— Прости, что опоздал. Пришлось немного задержаться на работе.

— Всё хорошо, дядя Марат. Это вы извините, что я доставляю вам неудобства.

— Даже не вздумай больше это говорить. Мои девочки ждут не дождутся, когда ты приедешь к ним.

В один момент я раскраснелась, но не смогла сдержать улыбку. Мне тоже поскорее хотелось увидеть их. В этом доме жизнь словно текла по-другому — это было абсолютно безопасным местом любви и покоя. Такое место можно было сравнить только с... его руками.

Фух, перестань! Нужно гнать подобные мысли прочь.

Если бы только это было так легко сделать...

Когда мы оказались во дворе, огромная территория которого могла сравниваться с торговым центром, дядя Марат остановился неподалёку от калитки.

— Асенька, ты ведь уже говорила с Сеней?

Когда он произносил имя своей жены, его грубый голос становился настолько мягким, что им можно было убаюкивать младенцев.

— Если вы про переезд к вам, то говорила, да...

— Да, я именно про это. Ты сказала, что подумаешь.

— Дядя Марат, мне нравится проводить у вас время. И я... очень люблю вашу семью, но я не могу согласиться на это, — отказывать дяде Марату было ещё сложнее, чем его жене, потому что для него, казалось, не существовало отрицательного ответа.

— У тебя есть определённая причина, по которой ты не хочешь соглашаться. Скажи мне её, — он всё ещё стоял сзади меня, поэтому я обернулась, чтобы мы встретились взглядами. Его нельзя было обмануть. У меня даже не получалось в голове воспроизвести ложь, чтобы произнести её вслух.

— Я не хочу портить вашу жизнь, — шёпотом произнесла я, отвернувшись и опустив голову. Дядя Марат обошёл меня с правой стороны и присел на корточки.

— С чего ты взяла, что портишь нашу жизнь?

— С того, что у вас прекрасная семья, в которой нет места для меня, что бы вы ни говорили.

Я чувствовала себя полным ничтожеством, когда по моим щекам снова начали течь слёзы. Второй раз за последние два дня. И плакать при ком-то совсем не то же самое, что плакать в одиночестве. Сквозь пелену слёз я с трудом наблюдала, как хмурый взгляд дяди Марата смягчался. Он заключил обе мои руки в замок из своих, продолжая изучающе смотреть на меня.

— Дорогая, я понимаю, что тебе тяжело поверить в искренность наших намерений, — начал он, протягивая одну руку к моему лицу и большим пальцем вытирая слёзы.

Всё было совсем, абсолютно не так — я верила в искренность их намерений. Безгранично верила, только не хотела использовать их доброту в своих эгоистичных целях.

— Но я прошу тебя дать нам шанс.

— Дядя Марат, вы столько всего делаете для меня! — не выдержав, выпалила я. — Вам не нужно просить шансов, просто...

— Знаешь, ещё до рождения нашего сына я очень подвёл моего ангела, — прохрипел мужчина таким серьёзным голосом, что редкие волоски на моих руках и шее встали дыбом.

— Вы про тётю Сеню?

— Да. С ней никогда не должно было случиться ничего подобного, но она пережила столько, сколько обычному человеку непосильно. И всё по моей вине.

Он замолчал.

Любопытство раздирало меня, но вместе с этим я не могла просто спросить — в его глазах было такое невыносимое количество боли, что серый цвет вытеснял голубой.

Что пережила тётя Сеня? От одной только мысли, что она страдала, моё сердце сжималось и переставало биться.

— Мне так жаль.

— Каждый день я стараюсь делать её счастливой.

Это было видно.

Складывалось ощущение, что он дышал ради неё. Она была его жизненным ориентиром. Его маяком. Его воздухом.

— И сейчас мне очень нужно, чтобы ты позволила нам забрать тебя. Ты делаешь её счастливой, милая. Её и всю нашу семью.

Я должна была успокоиться, но вместо этого разрыдалась ещё больше, побыстрее спрятав лицо в ладонях — которые сию секунду наполнились влагой.

— Тихо, милая. Не плачь.

В следующее мгновение я почувствовала, как он по-отцовски поцеловал меня в макушку, вновь оказавшись позади меня. Это было настолько приятно, что слёз стало ещё больше.

— Теперь у тебя будет семья. Мы тебя удочерим. Они подготовят все документы к моему следующему приезду.

— Дядя Марат, — задыхаясь, попыталась сказать я, — вам ведь не обязательно это делать, удочерять. Мне вот-вот исполнится восемнадцать.

Сейчас конец мая, а мой день рождения будет в середине июля. Я боялась и ненавидела любые хлопоты, касающиеся меня.

— Это обязательно, милая. Я хочу, чтобы ты знала, что за тобой стоят любящие тебя люди. Даже если бы тебе исполнилось восемнадцать завтра. Мы бы всё оформили задним числом. Это очень важно для нас.

— А Элина? Вы думаете, она не будет против?

— Она приказала мне не возвращаться без тебя. И моя девочка всегда хотела младшую сестру.

Мне не верилось в происходящее. Он действительно говорил, что я могла стать сестрой для Элины, его родной дочери? Что их дом мог стать моим домом? Что мне не нужно было возвращаться в детский дом, потому что они очень хотели видеть меня рядом с собой?

— Папа! — до нас донёсся звонкий голос Элины, пока я ртом хватала воздух, чтобы привести дыхание в норму. Девушка встала на крыльце, держа за ручку распахнутую входную дверь тёмно-коричневого цвета. — Мы вас ждём.

— Мы идём, звёздочка, — дядя Марат коснулся моего плеча. — Идём же?

— Да, — прошептала я, заставив себя сдержаться и не расплакаться снова. Мой подбородок дрожал — и Элина увидела моё состояние сразу же, как только мы оказались в холле, рядом с ней. Ничего не говоря, девушка согнулась в пополам и бросилась ко мне в объятия. Мои руки потянулись к её спине. Я обнимала её и не понимала, действительно ли всё это реально. Может быть, я во сне?

— Мы с мамой ждём, — сказал дядя Марат и оставил нас наедине.

— Хорошо, папочка. Мы сейчас придём.

Я не была готова к тому, что Элина отстранилась. Я готова была провести весь день, утопая в её объятиях.

— И почему ты плакала? Мысль о старшей сестре доводит тебя до слёз? — с долей издевательства спросила она. Я отвела взгляд, боясь, что снова не сдержусь.

— Вовсе не из-за этого, — я проглотила каждое слово, всё же стараясь взять себя в руки. — Твои родители хотят удочерить меня. И я хотела спросить.

— О чём спросить? — она скрестила руки на груди, выжидающе наблюдая за мной.

— Если ты против, я никогда не соглашусь.

— И убьёшь мою маму? Этого ты хочешь? — серьёзно спросила она, сделав маленький шаг вперёд.

— Что?..

— Ася, мне не нужно было много времени, чтобы полюбить тебя, — она взяла мою вспотевшую руку в свою. — Я буду твоей сестрой. Ты от меня не отделаешься.

— Элина...

— Я всё сказала.

— Я бы никогда не хотела отделаться от тебя, — прошептала я, проклиная себе за очередную порцию слёз, которую не смогла сдержать. Она опять обняла меня — и обнимала всё время, пока я рыдала у неё на плече.

— Кстати, в придачу идёт ещё кое-кто.

— Ты о ком?

— Помимо дяди, тёти, двоюродной сестры, я говорю о самом прекрасном, самом заботливом, самом лучшем старшем брате на свете.

Наиль.

Я знала, что у Элины есть старший брат, только ещё не успела с ним познакомиться. Насколько я поняла из некоторых рассказов, они с Дамианом ровесники — и сейчас ему было около двадцати шести или семи. Он уже долгое время жил отдельно от родителей. Собственно, как и брат Софии, с которым мне довелось познакомиться неделю назад и которому при первой же возможности я отдала своё сердце.

— Он завтра приедет.

— Как? Уже завтра?

— А что такое? Боишься старшего брата? Не стоит, он за тебя порвёт любого, не раздумывая.

Мои глаза округлились, а зрачки расширились — конечно я не могла знать этого наверняка, но я почувствовала. Все сказанные Элиной слова были словно долгожданным глотком воды после скитаний по пустыне. Я не считала себя ребёнком — мне пришлось повзрослеть, когда приходилось заботиться о бабушке. И даже если взять во внимание возраст, я была почти совершеннолетней. Но буйная детская радость заполняла каждый необитаемый островок моей души.

— Пойдём, мама уже заждалась.

Я шмыгнула носом и попыталась вытереть влажные следы на щеках. Всё происходило в реальности, на самом деле. Я пообещала себе больше не плакать — но за сегодняшний день не сдержала обещание ещё очень-очень много раз. Начиная с момента, когда только увидела тётю Сеню.

***

Надеюсь, глава вам понравилась, в каких-то моментах лично для меня она получилась очень трогательной 💔 и это ещё не тот трогательный момент Аси с Маратом, о котором я говорила (он будет позже)!

Давайте в честь выхода этой главы наберём на ней 2 тысячи ⭐ и 500 комментариев с вашим мнением!

И не думайте, что Дамиан какой-то изверг, у него просто жёсткий характер, со своим цветочком он будет нежным, как котёнок 😍