Глава 25

Вал

Сила открывает багажник внедорожника и вытаскивает оттуда за шкирку Али. Тот падает на колени, выглядя как хреновая боксёрская груша, из которой вот-вот прорвётся наполнитель.

— Херовенько выглядишь, — ухмыляюсь, стряхивая пепел с тлеющей сигареты.

Али с трудом поднимает голову вверх, чтобы посмотреть мне в глаза. Тимур стоит рядом, скрестив руки на груди, но его желание вывернуть Али наизнанку осязаемо.

— Вал, что за фигня?

— Я задался таким же вопросом, узнав, что за недоёбок влез в мой кабинет.

— А при чём тут я?! — фальшивое удивление скривило подбитую физиономию. — Мне незачем было это делать. Я по вашему похож на самоубийцу?

— Ты похож на пиздабола, — вмешивается Сила. — Все в курсе твоей деятельности. Отмазки оставь при себе или тебе язык в задницу запихаю.

— Как долго работаешь на Волкова? — спрашиваю, выкидывая окурок на землю. — Благодаря твоим стараниям он же и узнал о десяти складах. Азат дежурил в тот вечер и сказал, что ты брал ключи от мониторной комнаты. Может, ты и додумался вырубить камеры в тех местах, где легко было бы тебя засечь, но ты не учёл камеры в зале.

Хотя что ожидать от сутенёра? Он и пистолетом толком пользоваться не умеет, а здесь организовать план взлома.

— Юля помогала тебе? — вклинивается Тимур.

Мой взгляд мечется между ними. Хочется наорать на Тимура, что он вплетает её сюда. Маленькая танцовщица не предательница. Она не способна на это. Я не прерываю Хаджиева, ведь осознаю, что допрос есть допрос. Дело важное. Мы лишись людей и обязаны прояснить ситуацию.

— Это был не я, — возражает Али.

Сила дёргается вперёд, намереваясь врезать Али ещё раз, но вовремя останавливается. Матерится под нос и нервно достаёт сигареты.

— Мы можем вести философию на данную тему бесконечно. Вокруг лес, никто ничего не услышит, — развожу руками. — Но не забывай, что с моим терпением это не работает. Чем больше пиздишь, тем выше шанс получить от меня по морде. Повторю вопрос в последний раз: как долго работаешь на Волкова?

Али с трудом сглатывает, беглым взглядом обводя лесную чащу. Я разминаю шею и внутренне взываю себя к грёбаной выдержке. Вдарить ему сейчас — ещё час тратить на то, чтобы привести его в сознание.

— Меня подставили, — еле слышно произносит сутенёр.

Сила встречает мой взгляд и ухмыляется, покачивая головой. Он прав. Али только что выкопал себе могилу. Небрежно засовываю руки в карманы спортивных шорт, смеряя недоумка насмешливым взором.

— Подставили, значит, — повторяю вслух, усмехаясь. — И я должен поверить тебе? Нет, скажи мне, это ты такой уверенный в себе или я похож на доверчивого додика, которому легко лапшу на уши повесить? Не хочешь добровольно рассказывать — заставим.

Сила молча достаёт из багажника прочную на вид верёвку, в то время как Тимур бьёт под дых Али, который попытался рыпнуться в сторону внедорожника. Они пригвождают его к стволу дерева. Приходится помочь удержать Али на месте. "Вовремя" соображалка заработала. Сила привязывает его к дереву надёжнее, чем мастер шибари.

— Найди, чем рот ему заткнуть, — обращаюсь к Тимуру.

— Что вы собираетесь со мной делать? Вал, послушай, я правда ни в чём не виноват! Это Волков! Уверен, что это его рук дело! — Али начинает истерить, словно страдает истерией.

С полным равнодушием наблюдаю за его жалкой попыткой оправдаться. Не он первый, кто пытался выдать ложь за правду, надеясь, что я куплюсь. Ни хрена подобного. Сила возвращается к багажнику, чтобы достать топор, а я отхожу к своей машине. Али выкрикивает отговорки до момента, пока Тимур не затыкает ему рот. Достаю из кармана телефон и захожу в Telegram с целью отправить сообщение маленькой танцовщице. Последний раз я видел её два дня назад, и моя тоска становится болезненной, практически мучительной. Она нужна мне, как любому человеку необходимы базовые потребности для выживания. Последний раз Юля заходила в сеть десять минут назад.

Я: Маленькая танцовщица, я скучаю.

— Вал, всё готово. Идёшь? — зовёт Тимур.

Уведомление.

Юля: Спасибо.

Из меня вырывается короткий смешок. Как можно не тащиться от неё? Просто нереально. Я питаю слабость к моей маленькой танцовщице.

Я: Если бы ты ответила «я тоже», я бы забил тревогу, что тебя подменили.

Я: Но я не жалуюсь.

Я: Хочу сегодня встретиться с тобой.

Юля: Не получится. Я осталась с ночёвкой у Киры.

Я: Почему не со мной?

Юля: Потому что ты мужчина — это раз! Мы разговариваем о девчачих вещах — это два.

— Ты где застрял то? Давай отделаемся с ним и наконец-то разъедемся.

— Дай минуту, или я тебя привяжу рядом с ним, — не отрывая взгляд от экрана, рявкаю на Тимура. — Отъебись по-человечески.

— Охренеть ты придумал, — возмущается Хаджиев. — Сила, на перекур давай.

Я: Знаешь, пол исправить не могу, но я готов разговаривать с тобой на любые темы, если это будет означать, что мы проведём время вместе.

Я: Вплоть до настоящего времени я не отказался от веры в то, что ты станешь моей.

Я: Любым способом, маленькая танцовщица.

Юля: Кира зовёт. Мне пора.

В реальности сбежать от этой темы так легко, как в интернете, она не сможет. Юля обязательно вдумается в истину и примет верное решение. Для нас обоих. Убираю телефон куда подальше, а вместе с ним доказательство на моём лице, что в этом мире существует один единственный козырь против меня.

Али с кляпом во рту мычит, заметив моё приближение. Тимур и Сила подходят ближе, предпочитая наблюдать со стороны. Подхватываю топор и встречаю испуганный взгляд сутенёра. Он должен догадаться о моих намерениях.

— Я слова на ветер не бросаю. Сейчас опять зальёшь мне в уши херню про то, какой ты невинный, если я позволю высказаться тебе. В глотке это всё стоит. Вдолбите в свои извилины, что я ненавижу враньё, а тех, кто практикует его, презираю и собственноручно уничтожаю.

А после я замахиваюсь, и лезвие топора врезается в бедро Али. Ярко-алая кровь выплёскивается наружу вместе с приглушённым рёвом мужчины, когда вытаскиваю орудие из части тела и попадаю в нетронутую. От силы удара потрёпанная ткань джинсов рвётся, выставляя на показ рубленные раны с порванными связками и мышцами, которые в совокупности напоминают кровавое мессиво.

— Как долго ты работаешь на Волкова? — спрашиваю как ни в чём не бывало.

Тимур сдирает с его рта скотч и скрещивает руки, наблюдая, как Али, тяжело дыша, с вспотевшим лицом цепляется за реальность, истекая кровью.

— От твоих ног ничего не останется, если ты не начнёшь говорить, — предупреждаю я.

— Не так... давно. Он...обещал платить большие деньги, если... я... буду выполнять... его поручения. Деньги... всем нужны.

— Юля помогала тебе? — задаёт вопрос Хаджиев, а у меня внутри всё замирает.

Али качает головой.

— Девчонка... не с нами. Волков не глуп, чтобы... доверять... кому попало.

Щемящее давление в грудине исчезает. Я знал. Моя Юля не предательница.

— Она сказала, что ты никуда не отходил, когда приехал за ней, — вспоминаю её слова. — На самом деле ты отходил, и Юля видела это, однако солгала мне. Ты угрожал ей? Или что-то сделал?

— Угрожал, что если... вякнет — придушу...

Я сжимаю челюсть и молча вытаскиваю из пояса Тимура пистолет. Одно быстрое движение — один выстрел и один труп. Ни что в этом грёбаном мире не может представлять угрозу для неё.

— Теперь ты убедился? — перевожу взгляд с Али на Тимура. — Она не мой враг. Впредь, чтоб не слышал, как ты херово отзываешься о ней. Даже коситься не смей, или сделать что-то, что её огорчит. Уяснил?

— Да, понял, что не прав, — морщится он. — А с этим чё делать?

— Дебильный вопрос, — заговаривает Сила, подходя ближе с тремя лопатами в руках. — Закапывать. Или хочешь его тут оставить, чтобы грибники вокруг него, как зимой народ возле ёлки, хоровод плясали?

— Охренеть, как смешно. Левин, ты потерянный участник «КВН»?

— Ты с ним осторожнее, — обращаюсь к Тимуру с ухмылкой. — Киллер всё таки. Пока будешь в семейных трусах расхаживать по дому, он тебе прямое попадание оформит.

— Прям прямое?

— Не промахнусь, — самодовольно ухмыляется Сила, вручая ему лопату. — У меня меткий выстрел снайпера, что в сексе, что в заказных убийствах. Никто не жаловался.

— Тогда нам нужно побыстрее подчистить тут всё, если не хочешь позже устранять ненужных свидетелей, — бормочет Хаджиев.

— Шайхаев платит такие деньги, что я готов самостоятельно привести сюда толпу людей.

— Восхваления не принимаю, — засовываю в рот сигарету и поджигаю её кончик. — Не сегодня.

Но у маленькой танцовщицы я готов выпрашивать его, как верный пёс у своей хозяйки. Юля — совсем другое. Особенное. Та, кому в моей жизни никогда не будет равных.

***

— Как уехала? — Тимур напрягается, сжимая в руке корпус телефона. — Башир, ты телохранитель или размазня? Сказал бы ей «нет» или чтобы меня дождалась. Как ты вообще её одну мог отпустить? Понял. Оставайся там, я сам туда поеду.

— Я с ума сойду из-за неё, — бормочет он.

— До дома подбросить?

— Да. Не хочу лишнее время на дорогу тратить.

— И где она?

— Отмечает день рождения у нас загородом в компании Киры, Юли и Алана.

«Я осталась с ночёвкой у Киры.»

Громкий хруст. Слишком сильно потянул суставы пальцев. Юля опять решила прибегнуть к надувательству меня.

— Ты уверен, что Юля с ними? — уточняю для собственного спокойствия. Быть может, неправильно растолковал её собщение.

— Уверен. В последнее время, где Кира, там и Юля, — отвечает Хаджиев. — Эти двое просто не разлей вода.

— Поедем вместе.

Посмотрим, какая на этот раз будет её отмазка.

***

— Тимур, прежде чем начнёшь ругаться, выслушай, — Дани подбирается к Хаджиеву и берёт его под руку. — Мне есть, что сказать тебе.

— Юля где? — спрашиваю у Киры.

— В летней кухне, — отвечает девушка. — Только давай без ругани, хорошо?

— Учить собралась?

— Она не сказала правду, потому что её попросила Дани. Вы бы приехали намного раньше, а ей нужна была передышка от Тимура. Клянусь, он самый натуральный энергетический вампир! — восклицает Кира.

— Разберёмся.

Кира и Алан остаются в доме, а я направляюсь в летнюю кухню. Все возмущения и желание что-то выяснять испаряются, когда замечаю миниатюрную фигурку через деревянные панорамные окна. Яркий сарафан облегает соблазнительные изгибы и в очередной раз доказывает, что маленькая танцовщица невероятная. Прямо настоящая утопия. Девушка повёрнута ко мне спиной, её руки энергично протирают посуду бумажным полотенцем. Думаю, что подойду бесшумно, но доски на пороге скрипнули под тяжестью моего веса.

— Алан, подай, пожалуйста, со стола графин, — не оборачиваясь, просит нежным голосом.

Так, значит, разговаривает с этим олухом?

Ревность появляется за ничтожные секунды. Со мной подобным образом она не разговаривает, а с малознакомым типом, который вдобавок имеет смазливую внешность, любезничает. Может, и глазки вдобавок строит? Без слов я подхожу к столу, беру графин и иду прямо на неё. Графин с грохотом соприкасается с поверхностью столешницы, а моя рука обвивается вокруг хрупкой шеи, прижимая её тельце к себе.

— Что ты делаешь?! — злобно цедит девушка, впиваясь ногтями в моё запястье.

Приходится склониться над ней, чтобы мой рот оказался на уровне её уха. Очень близко.

— Я всего лишь выполнил твою просьбу, — насмешливо произношу и потираюсь о неё щекой. — Как проходит ночёвка, маленькая танцовщица? Всё хорошо? Никто не беспокоит?

Юля замирает, как делают это некоторые виды животных, когда срабатывает тоническая иммобилизация — их защитная реакция при наличии угрозы. Её ногти перестают впиваться в кожу. Я ухмыляюсь и поглаживаю большим пальцем пульсирующую жилку на её шее. Кожа такая нежная, приятная на ощупь, что не хочется переставать трогать её.

— Играешь со мной в молчанку?

Прерывистый вздох. Маленькая танцовщица поднимает голову и наши взгляды встречаются. Изумрудные глазки смотрят настороженно.

— Привет, — тихо говорит Юля.

— Привет-привет, — отзываюсь с весёлым смешком.

— Неожидала тебя увидеть..

— Логично, учитывая, что мужскому полу не место на пижамных вечеринках, где обсуждаются девчачие темы. Что там у вашей подружки Алана? Парень козёл или ценник на любимую помаду повысился? Почему ты так смотришь, маленькая танцовщица? Только не говори, что всё сразу.

— Мне жаль, что так вышло. Не хотелось расстраивать Данику.

— А меня, очевидно, захотелось?

Ей хватает духу смотреть на меня в упор. Девушка разворачивается, и мы оказываемся лицом к лицу, играя в молчаливые гляделки. Мой взор перемещается чуть ниже, где рука сомкнулась на её шее, едва задевая выпирающие ключицы.

— Перейдём к следующему вопросу. Подружка Алан лишнего не позволял? Или вы на этапе зарождения крепкой женской дружбы? — ехидничаю я.

— Ревнуешь? — спрашивает в лоб.

— Уволь, — недовольно морщусь, словно съел лимон. — Было бы к чему. Мы с тобой, маленькая танцовщица, оба знаем, что мне равных нет. Я ведь охрененный. Да и ты расположена только ко мне. Прикоснись бы к тебе кто-то другой, продолжил бы он стоять рядом? Отвечу за тебя — нет. Ты хочешь только моих взглядов, только моих прикосновений, только меня. Мне не нравится твоя скрытность.

— В каком смысле? — сдавленно уточняет Юля.

— Ты обманула, когда сказала, что Али не отходил от тебя в клубе. Сегодня сам сознался об этом. Видно, чего-то испугался. Он угрожал тебе, но ты решила умолчать. Ты не доверяешь мне и зря. Если бы я узнал вовремя, тебе бы не чего было бояться. В любой ситуации я защищу тебя. Избавлю от всех страхов. Нужно только пальцем показать, и я всё сделаю. А теперь ответь мне..

Я не успеваю договорить, как неожиданно девушка приподнимается на носочки, обхватывает обеими ладонями моё лицо и вжимается мягкими губами в мои, меняя в один миг всё на свете. Жизнь разворачивается на сто восемьдесят градусов, когда маленькая танцовщица проявляет инициативу и целует меня. Добровольно. По собственной воле. Без насилия и принуждения. Вопреки своей стеснительности, она растягивает короткий невинный поцелуй в более неистовый. Маленькая танцовщица увлекает за собой в воронку, из которой не хочется бежать, сломив голову.

Тонкие пальчики поглаживают мой затылок, в то время как мои руки — её талию, спину, стройные бёдра. Реальность происходящего до сих пор не воспринимается мозгом. Кажется, будто это сон, и я не хочу, чтобы он заканчивался. Тремя пальцами обхватываю её подбородок, отчего ей приходится задрать голову выше, и углубляю поцелуй, проводя по её сладким губам языком. Маленькая танцовщица не колеблется, когда едва весомые касания проходятся по моим щекам, спускаясь к челюсти.

— Ты больше не доверяешь мне? — сквозь поцелуй спрашивает девушка.

— Доверяю, — без раздумий выпаливаю. — Но и ты должна довериться мне. Без взаимного доверия ничего не выйдет. Согласна со мной?

— На все сто, — шепчет она и вновь приникает к моим губам.

Ловлю её нижнюю губу и слегка прикусываю, а затем провожу языком по месту укуса, наслаждаясь тем, какая она мягкая и чувственная. Другим нет места в моей жизни. Маленькая танцовщица стала всем тем, что я так отчаянно желал и буду желать до последнего вздоха. Ситуация обостряется, когда Юля обнимает меня за шею и прижимается так, что я чувствую упругую грудь с крошечными сосками. Блять! При таком раскладе стояка не миновать. Рядом с ней просто невозможно. К такому она ещё не готова. Я отстраняюсь, как бы мне не хотелось продержать её в руках и бесконечно целовать, и встречаюсь с вопросительными изумрудными глазами.

— Ты чего? — недоумевает маленькая танцовщица.

Прежде чем ответить, прочищаю горло в попытке придать непринуждённость голосу.

— Дальше нельзя.

— Почему? — теперь она удивляется.

— Боюсь наблюдать, как ты побежишь отсюда, услышав причину, — ухмыляюсь и достаю из кармана толстовки пачку сигарет с зажигалкой. Прямо сейчас это очень необходимо, чтобы успокоить мозг. Члену то похер на мораль. Он хочет её, а я не хочу всё испортить.

Юля наблюдает, как я прикуриваю на приличной дистанции от неё, сщурив глаза. Девушка скрещивает руки на груди и взгляд, как назло, падает на проступающие бугорки через тонкий материал сарафана. Пряди влажных волос недостаточно длинные, чтобы прикрыть её грудь. Этот ёбаный Алан наверняка не упустил возможности поразглядывать. Удерживая сигарету во рту и расстегнув замок толстовки, снимаю с себя и передаю в руки Юле.

— Это ещё зачем? — непонимающе хмурится девушка.

— Надевай давай, или сам, как маленькую, одену.

— Ты такой странный, что во мне проснулось желание накричать на тебя, — возмущённо фыркает, но делает, что я ей сказал.

— Я благородный, — выдыхаю дым и ухмыляюсь. — Приодели тебя, чтобы сберечь моё спокойствие и жизнь мужских лиц, которые могут опустить взгляд ниже твоего лица.

— Господи, — закатывает глаза. — Шайхаев, ну что как дикий? Они по-твоему женских сосков через одежду не видели?

— Не собираюсь обсуждать эту херню. На остальных срать я хотел с высокой колокольни. Речь идёт о тебе. Не будем ссориться, но запомни раз и навсегда, что никто, кроме меня, не может на них смотреть. Ферштейн?

Стряхиваю пепел в пепельницу, не сводя глаз с неё. Юля выглядит как недовольная кошка, которая с радостью укусила бы или оцарапала бы.

— Я что-то ответа не услышал, — весело подмечаю.

— Ферштейн, — передразнивает меня, сморщив носик. Очаровательная прелесть.

— А теперь мы всё таки кое-что обсудим.

— Что именно?

— Твою работу в клубе. Точнее: бывшую работу.

***

Мои хорошие, жду всех вас в своëм тг: Варвара Вишневская или же bookVishnevskaya 🍒

Там я публикую множество интересных постов, которые связаны с моими выходящими и будущими книгами 📚

А также там создан чат, где у нас происходит общение напрямую ❤

Если хотите, чтобы новая глава вышла как можно скорее, проявите активность, чтобы я знала, что вы ждёте 🫂