Глава 18

Вал

— Давай, Шайхаев, поведай мне, почему же я не получил свою часть? Сколько дней прошло... — Басманов вперился в меня взглядом, игнорируя всё вокруг, но как только к нему подошёл один из подручных и что-то сказал на ухо, указав глазами на Киру, тот кивнул и отослал его обратно. — Впрочем, дам тебе ещё три дня, но с условием, что заберу вон ту танцовщицу на некоторое время.

Прослеживаю за его взглядом, который обращён в сторону Киры. Девушка внимательно слушает Лику и энергично кивает.

— Она не шлюха, а всего лишь стриптизёрша, — сухо произношу я.

— Уверен, девчонка не откажет мне, — криво улыбается и отставляет бокал виски. — Знаешь ли, в прошлый раз она с удовольствием...

— Не интересно, — перебиваю его.

— Тогда я пошёл. Не забудь про обещанное, Шайхаев. Часики тикают, а терпение моё не бесконечно.

Гусейн неспешно встаёт, отряхивает брюки и уходит. Прикрываю глаза, теребя зажигалку между пальцев. Напоминание: тщеславый мудак пока нужен живым, чтобы урегулировать вопрос с болгарами. Вроде полегчало. Тимур и Лика оказываются рядом и вопросительно смотрят на меня.

— Что? — небрежно спрашиваю с сигаретой во рту.

— Он ушёл с Кирой, — взволнованно говорит Лика и замолкает в ожидании реакции с моей стороны.

— Н-да? — приподнимаю бровь. — А я думал с Тимуром.

Тимур брезгливо морщится и хватает пустой бокал и бутылку.

— Куда тянешься? Ты за рулём.

Хаджиев ругается матом и чуть ли не швыряет всё обратно. Я ухмыляюсь, забавляясь его нервозностью. Раздражение до сих пор бьётся под кожей. Хочется перехерачить их всех, но желанию не суждено сбыться — пора ехать домой.

— Поехали, — тушу сигарету в пепельнице и поднимаю глаза на Силу, которого не должно здесь быть. — Ты где, блять, должен находиться?

— Она заперлась и не отвечает.

— Тебе хоть что-то можно доверить?

— Сделать во лбу у какого-нибудь придурка дырку.

— На каких успокоительных ты сидишь? — Тимур с интересом смотрит на Силу.

— Заткнитесь оба, — рявкаю я. — Ждите нас на улице, а ты, Лика, собирай их и выходите через второй вход.

— Поняла.

Люди Гусейна провожают меня вплоть до третьего этажа. Меры безопасности ли это или же дебелизм Басманова — непонятно. Возле гримёрки никого нет. Тишина с каждой пройденной секундой напрягает, и я дёргаю ручку. Без всяких препятствий дверь отворяется. Успеваю подумать о побеге маленькой танцовщицы, но замечаю её, ссутулившуюся на стуле.

— Сила пожаловался, что ты балуешься, — произношу вполголоса, дабы не испугать её. — Зачем двери закрыла?

Она едва заметно вздрагивает и поворачивает голову. Сразу же отмечаю бледность её лица и поджатые, словно от боли, губы.

— Что случилось? — напрягаюсь и подхожу ещё ближе.

— Ничего, — тихо отвечает девушка.

Глаза цепляются за пиджак, который Юля прижимает к плечу. Его чёрная ткань темнее обычного, и до меня сразу же доходит.

— Что с плечом?

— Вал, просто я..

— Юля, что с твоим плечом? Покажи мне сейчас же, — требую, опустившись перед ней на корточки.

Она отводит взгляд, и изумрудные глаза заполняются слезами. Нижняя губа дрожит, как и рука, которой послушно отодвигает пиджак. Юля отворачивает голову в противоположную сторону, не желая смотреть на своё плечо. Понимаю, почему. Колотая рана сильно кровоточит, и по обилию крови, вероятно, она глубокая. Мигом зажимаю её обратно и оглядываюсь вокруг в поиске аптечки, но скорее здесь точно нет шансов найти что-то подходящее.

— Посмотри на меня, — прошу я. Юля поворачивается, и одна слеза сбегает по бледной щеке. Не время для разбирательств, ведь неизвестно, сколько она просидела здесь. Ей нужна медицинская помощь. — Всё будет нормально. Я помогу тебе, понятно? Только не бойся. По времени сколько прошло?

— Минут двадцать, наверное. Может, чуть меньше, — сжато бормочет и рассеяно наблюдает за тем, как я вытаскиваю ремень. — Что ты делаешь?

— По заднице собираюсь дать тебе, чтобы впредь не было повадно молчать, когда видишь, что помощь нужна, — сурово проговариваю, но контекст в моих словах совершенно другой... Что-то болезненно сжалось во мне от вида, как она страдает.

Заметив, как напряглась Юля, слабо усмехаюсь и принимаюсь накладывать ремень на рану, используя вместо жгута.

— Шучу. Хорошо, что я пришёл вовремя. Обойдётся всё.

Помогаю ей подняться на ноги и хватаю её сумку возле стула. Юля пребывает в некой заторможенности. Эта переменчивость совсем не нравится мне. Она делает маленькую танцовщицу совершенно другой. Не той, какой была раньше.

***

За превышение скорости непременно прилетит штраф крупных размеров, но это не заботит меня от слова совсем. Сейчас передо мной одна единственная и важная задача: доставить Юлю в руки к одному из самых профессиональных и надёжных хирургов. Конечно, немного, кому могу доверить свою жизнь, но когда речь заходит о Юле, понимаю, что и им не доверяю. Никому. Меня до сих пор не отпускает вопрос, что сподвигло её молчать, как рыбу, когда ей требовалась помощь. Сила не мог попасть к ней и можно ли сопоставить данный факт с возможным моментом, когда Юля получила ранение? Блять, о чём я думаю! Она не могла целенаправленно навредить себе. А закрытая дверь? Сжимаю переносицу, бросая взгляд на девушку, которая сидит на кушетке. Хирург сосредоточен на осмотре и что-то бормочет под нос, отчего Юля мрачнеет.

Закончив осматривать её, мужчина снимает перчатки и обращается к медсестре:

— Свободная операционная нужна.

— Пятая, — отзывается она.

— Готовь тогда девушку к операции.

Медсестра кивает и в быстром темпе помогает Юле перелечь на каталку. Она уточняет про время, после чего покидает смотровую.

— Вал Каримович, вы уже поняли, что ей необходима операция. Переживать не стоит. Всё пройдёт без рисков. Уверяю вас.

— Тогда не распинайся, а иди, выполняй свою работу. Будь уверен, что если что-то пойдёт не так, тебе хирург точно не поможет.

***

Час тянется, как вечность. Из операционной выходит хирург, и прежде чем я успел накинуться на него, он с облегчённым взглядом, словно ему лично удалось избежать смерти, сообщает:

— Операция прошла успешно. Мы наложили три шва, и прогнозы пациентки положительные. Сейчас переведём её в частную палату.

— Она всё ещё под наркозом?

— Нет, но нужно немного времени, чтобы пришла в себя.

— Хорошо.

— Извините, я могу идти? Другие пациенты ждут.

Я киваю, и он практически молниеносно ретируется в другое отделение. Телефон в руках вибрирует. Тимур никак не успокоится.

Я: Сказал же, что в клинике.

Тимур: Но не сказал, какого хрена там забыл. Мы ждали тебя, где договаривались, а ты свалил через другой вход.

Я: Юле нужна была помощь.

Тимур: Что с ней?

Я: Позже. Передай Троицкому бумаги, о которых мы сегодня говорили.

— Вал Каримович? — поднимаю глаза на медсестру. — Пойдёмте, я проведу вас в палату к пациентке.

Молча следую за ней, обдумывая, как вытащить из Юли правду. Уверен, она будет молчать до последнего.

Узкий коридор палаты освещается лунным светом из приоткрытой форточки. Я прохожу дальше и замираю, глядя на неё. Приглушённое освещение настольной лампы озаряет всё ещё бледноватое лицо. На ней ни грамма косметики. Теперь кажется, что мне предстала возможность увидеть скрытую сторону. Идеальную, с нежными бликами, прямо как кристально чистая гладь священного озера, которое скрыто от посторонних глаз. Настоящая Юля подобна ангелу. Невинная и умиротворённая. Она — чистое полотно, которое не должно быть испорчено красками худшего в этом мире.

Я останавливаюсь от неё в двух шагах, продолжая разглядывать правильные черты лица. Шоколадные волосы собраны в высокий хвост и наверняка причиняет ей дискомфорт. Осторожно вытаскиваю пряди волос из тугого плетения, наконец, добираясь до резинки и шпилек. Пряди волос рассыпаются по подушке, и часть из них падает на бинт, который скрывает швы.

— Всё?

Мои глаза сталкиваются с изумрудными. Юля смотрит на меня затуманенным взглядом и прерывисто выдыхает, будто с неё спадает тяжёлый груз.

— Что «всё»? — не понимаю я.

Юля часто моргает и оглядывается вокруг, выглядя при этом удивлённой.

— Я думала, всё закончилось.

— Так и есть. Пить не хочешь?

Девушка рассеянно кивает и наблюдает сперва за тем, как я наливаю воду из графина, а после как подношу к её губам, придерживая за затылок. Юля делает пару глотков, и я вновь укладываю её. Пытаясь повернуться на другой бок, она морщится от боли, и мне приходится ей помочь.

— Болит? — указываю глазами на плечо, не рискуя дотронуться, чтобы хоть как-то сбавить болезненные ощущения.

— Есть такое.

— Как так вышло?

Юля пристально смотрит на меня в ответ и отвечает:

— Я не помню.

— Почему закрылась? Сила не мог достучаться до тебя.

— Не помню, — слова вылетают на одном выдохе, и она поднимает взор на потолок, пытаясь подавить слёзы, которые уже застыли на изумрудных глазах.

Это настораживает, как и истерика в клубе. Возможно, что-то очень сильно повлияло на её психику, ведь я не могу знать этого точно, поскольку о её жизни за пределами клуба мне ничего неизвестно. Я опускаюсь на корточки, чтобы быть с ней почти на одном уровне. Не сводя с неё глаз, осторожно прикасаюсь губами к повязке. Пусть это и не облегчит её боль, но хоть как-то повлияет. Я не могу не ощущать давящее чувство вины. Если бы не оставил её там, вероятно, ничего и не случилось бы.

— Это пройдёт, — успокаиваю и провожу рукой по её волосам. — Главное, что всё обошлось.

Юля удивлённо смотрит на меня и самое главное, не выглядит, как запуганный зверёк. Она прочищает горло и без наигранности интересуется:

— А как ты? Болит рана?

— Нет.

— Мне нужны мои вещи.

— Я могу их привезти.

Она ненадолго замолкает, что-то обдумывая в собственных мыслях. Когда тишина становится слишком явной, Юля вежливо просит:

— Не мог бы ты позвонить Кире? Она привезёт всё, что нужно.

— Как скажешь.

Девушка хочет сказать ещё что-то, но зевает и потирает глаза.

— Отдыхай, — говорю я. — Выспись, а завтра привезу к тебе Киру с вещами. Идёт?

— Спасибо.

— Для тебя всегда всё, что угодно, маленькая танцовщица.

***

Выдыхаю через нос, выпуская табачный дым в холодное пространство подвала, и прислоняюсь к бетонной стене, наблюдая за тем, как Тимур умело орудует железными щипцами, выдёргивая у мужчины ногти поочерёдно. Ор продолжается, а ответы на наши вопросы так и не были воспроизведены вслух.

— Я спрашиваю в последний раз: как к Волкову попала информация о складах? — Тимур выглядит спокойным, но подёргивание его ноги доказывает обратное.

Тишина.

Я ухмыляюсь.

— Блять, сейчас его мозги окажутся у него в..

— Он понял, судя по глазам, — перебиваю его.

Отталкиваюсь от стены и подхожу ближе. В холодном поту мужчина полностью обездвижен на нашем личном подобии операционного стола. Вынимаю сигарету изо рта, опираясь на локти. Тимур замечает мой насмешливый взгляд и отходит назад, догадываясь, что сейчас будет.

— Я задаю тебе вопрос, и если не отвечаешь на него в течении пяти секунд лишишься одного глаза, — безэмоционально заявляю, не ощущая ничего в данный момент. Ни злорадства, ни предвкушения. — У тебя останется ещё одна попытка, то есть ещё один глаз. Дальше разговор сложится иначе. Повторяю: как к Волкову попала информация о складах? Ему их кто-то принёс, верно ведь?

Мудак усмехается и смотрит в стену, показывая, что его невозможно сломить. Если бы я не умел нажимать на нужные точки, был бы уверен в этих словах, но против меня у него нет ни единого шанса. Равнодушно хмыкаю и вжимаю горящий конец сигареты ему в глазное яблоко. Он начинает дёргаться и орать, словно в него вселился бес, который выворачивает органы наружу. Капилляры в белке мгновенно лопаются, и глаз начинает кровоточить.

— Нанятые люди принесли! — выкрикивает, рыдая от боли. — Волков сказал мне, что у него свои среди твоих!

Мы с Тимуром встречаемся взглядами и оба понимаем: в наших рядах предатели.

Убираю сигарету и пристально смотрю в его здоровый глаз, пытаясь дальше понять, врёт или нет.

— Кто? Имена знаешь? — Тимур нависает над ним.

— Он не называл. Знаю только, что их несколько.

— Сколько примерно?

— Несколько, — повторяет он. — Число также неизвестно.

Сжимаю переносицу и отхожу от стола, выкидывая сигарету. Тимур поднимается наверх следом за мной.

— Вал, нам нужно заново посмотреть наружные и внутренние камеры.

— Знаю.

— Опросить охранников. Кто-то, кто прибыл позже, задействован по-любому. Взламывал не один человек, а группа.

— Знаю, — раздражённо выплёвываю и цепляюсь взглядом за Али, который вошёл через главный вход.

Тимур замечает и это.

— Что вообще думаешь?

— Думаю, бошки поотрываю, как только виновные попадут мне в руки, — отвечаю я.

А ещё что Али — одна из крыс Волкова.

***

Мои хорошие, жду всех вас в своëм тг: Варвара Вишневская или же bookVishnevskaya 🍒

Там я публикую множество интересных постов, которые связаны с моими выходящими и будущими книгами 📚

А также там создан чат, где у нас происходит общение напрямую ❤

Если хотите, чтобы новая глава вышла как можно скорее, проявите активность, чтобы я знала, что вы ждёте 🫂