182 Глава. Новая встреча со старым другом

Эта осень для, Чу Цяо, была медовой и радостной, она тянулась неспешно, и не смотря на то, что осенние листья уже осыпались, хризантемы были в полном цвету, еще более украшая дворец Сима роскошью цвета золота и яшмы. Незаметно проходили дни. В воздухе стоял сладкий аромат цветов, как в марте.

По случаю осеннего фестиваля, Чу Цяо вместе с Юйвень Юэ, отправились на гору Сиан-Чжи, что находится в тридцати милях от города, чтобы прогуляться, и заодно посетить храм Ан Юань.

Не смотря на то, что, Чу Цяо жила в Чайнане в семи-восьми летнего возраста, у нее не было возможности посетить достопримечательности за пределами императорской части города. Во-первых, не позволяло положение (статус рабыни), во-вторых, не было особого настроения. Но сейчас, когда житейские бури остались позади, и она отпустила прошлое, можно было начать наслаждаться новыми впечатлениями от того места, где она собиралась жить.

Погода стояла великолепная, небо было ясным и голубым, дул небольшой, бодрящий, прохладный ветер. Чу Цяо, была одета в светло-голубую плиссированную атласную юбку, а на плечи была накинута длинная бархатная накидка. Вокруг было множество людей, которые вместе с ними неспешно шли по дороге.

Гора Сиан-Чжи расположена на юге Чайнаня, возвышаясь прямо посреди равнины, она круглый год оставалась неизменно белоснежной, стремясь горной вершиной, как дракон, к облакам. Склоны горы вплоть до самого пика поросли густыми лесами, и если смотреть издали, то кажется, что гора будто тонет в море багряных листьев, красных как огонь.

Сегодня праздник осени, поэтому огромные толпы людей вышли на прогулку в горы, на дороге царят оживленные смех, шутки и веселье.

Цинь Цинь и Пинь Ан взяв с собой Моэра бегут впереди, весело крича и обгоняя друг друга. Хэ Сяо, Дуо Дзы и стражи Юэ идут слева и справа. Юэ Ци по случаю фестиваля, тоже взял с собой Сяо Фэй, позволив своей верной супруге и добродетельной матери взять небольшой отдых от домашних дел.

Юйвень Юэ весь путь держал, Чу Цяо за руку, время от времени увлеченно ей рассказывая истории из своего прошлого. Вокруг царит счастливая атмосфера. Его персона редко бывает в таком хорошем настроении, чтоб охотно со всеми болтать, поэтому и люди вокруг него, почувствовав себя непринужденно, с удовольствием поддерживают разговор. Группа людей вокруг Юйвень Юэ и Чу Цяо, как звезды вокруг луны. Случайные путники косятся на них, задаваясь вопросом, что за уважаемое семейство вышло на прогулку.

Как Великий генерал Сима Великой Вэй, а также наместник пограничной территории, Юйвень Юэ всегда очень занят, к тому же теперь он возглавил клан Юйвень, и сейчас его основная задача, как защитника страны, своевременно принимать меры предосторожности против возможных действий Юань Яна изнутри и Янбэй снаружи. В эти дни, он возвращался домой вовремя. Они вместе с Чу Цяо ужинали и общались, потом вместе ложились спать, однако, всякий раз, когда глубокой ночью она просыпалась, его не было рядом, поэтому она вставала и открывала окно, чтоб было видно, как всю ночь до зари в его кабинете горит свет.

Все это время она делала вид, что ничего не знает, ложилась в постель и спокойно засыпала, а утром, улыбаясь, спрашивала его о том, как ему спалось, но он, несмотря на темные круги под глазами, смеясь, отвечал, что спал просто восхитительно.

Здоровье Юйвень Юэ после тяжелого ранения и длительного пребывания в ледяной воде, уже не такое хорошее, как он говорит, там его ожидала неминуемая гибель и то, что он выжил действительно чудо. За свое спасение он должен благодарить небеса, но это не осталось без последствий, всякий раз, когда погода становится холоднее, его болезнь усугубляется.

Всякий раз когда на улице идет холодный осенний дождь и стоит пасмурная погода, его лицо становится серым. Однажды проснувшись посреди ночи, она услышала его тяжелое дыхание, его шея покрылась испариной, а рубашка, на спине пропитавшись потом, липла к коже. В это время, Чу Цяо лежала молча, ничего не говоря, открыв глаза она смотрела в потолок, на мерцающие в темноте драгоценные камни, сжав кулаки и крепко стиснув мертвенно бледные губы, отсчитывая время по песочным часам, в ожидании рассвета. Утром она немедленно велела принести в комнату большую жаровню. Она сама руководила мастерами, и за десять дней превратила спальню в раскаленную печь.

Вчера утром во время завтрака, Цинь Цинь и Пинь Ан оживленно говорили об осеннем фестивале, но Чу Цяо поддержала их разговор лишь парой слов, Юйвень Юэ ничего не стал говорить, но тем не менее, взял себе это на заметку. На следующий день, отложив все дела, и воспользовавшись фестивалем, они все вместе отправились на гору поклониться Будде.

На протяжении многих лет Юйвень Юэ оставался надменным и дерзким человеком, он никогда не верил в богов, как ребенок-бунтарь. Чу Цяо подшучивала над тем, что он изменил своим принципам и собирается поклониться Будде, он посмотрев на нее с улыбкой ответил: «Таинственный добрый дух тайно сказал, что другому Будде не нужно молиться, но есть один, которому необходимо».

Когда Чу Цяо вместе с остальными вошла в храм Ан Юань, ее щеки невольно покраснели. Цинь Цинь с друзьями хихикали, и только Сяо Фэй серьезно поклонившись, обернулась, глядя на это сборище не почитающей богов молодежи.

Дым благовоний витает в тишине главного зала, где огромная статуя Гуан Интьен (*ему молятся о детях) восседает в центре храма, а свет ярких солнечных лучей, придают атмосфере торжественности. Юйвень Юэ наклонившись к Чу Цяо, весело прошептал на ухо: «Благоговейно поклонись Будде». Девушка, повернув голову, посмотрела в его сверкающие глаза, он с улыбкой наблюдал за ней, и хотя его глаза казались серьезными, в глубине, были по-детски озорными.

С улыбкой повернувшись к статуе, она непринужденно опустилась на колени и, сложив руки на груди, склонила голову, размышляя о том, что тысячи замужних женщин приходят сюда с надеждой, а после, положив руки на круглый молитвенный коврик, искренне склонилась в низком поклоне.

- Первый поклон, чтобы он был здоров, убереги его от невзгод.

- Второй поклон, защити наше спокойствие, чтобы мы больше никогда не разлучались.

- Третий поклон, благослови нас и дай нам здорового ребенка.

Чу Цяо почтительно кладет один поклон за другим, при этом ее лицо остается счастливым и спокойным. Будда, ты благословляешь так много людей, сегодня, пожалуйста, благослови и меня. Цинь Цинь и Моэр стоя за её спиной, заливаются смехом, и расстроенная их поведением Сяо Фэй, от всего сердца советует им уважать богов. В углу Хэ Сяо и Юэ Ци с подчиненными говорят о чем-то житейском и тоже весело хохочут.

Погода по-осеннему немного прохладная, небо ослепительно яркое, Чу Цяо стоит на коленях в храме, смотрит на статую, и чувствует в себе незнакомое ранее умиротворение. Кровавые дожди и туманы всё прошлое, что есть в её памяти, стали невероятно далекими, ее ум таким спокойным как сегодня, никогда не был.

Юйвень Юэ обняв ее за талию, холодными губами нежно поцеловал ее лоб и мягко улыбнулся. Острый взгляд Цинь Цинь сразу все уловил, и она начала громко звать Мэн Фэн: «Седьмая невестка, седьмая невестка, ты видишь, старшая сестра и зять кощунствуют перед Богом!» Множество людей, вокруг услышав ее, тихонько посмеивались. Юйвень Юэ не обращая ни на кого внимания, продолжал по-прежнему крепко обнимать ее, в то время как щеки Чу Цяо, залила краска, и она пыталась мягко вырваться из его объятий, но его руки были сильнее. «Хочешь остаться в горах попоститься?», - спросил ее Юйвень Юэ. Чу Цяо поначалу ничего на это не ответила, но заметив, что стоящий сбоку Пинь Ан подмигивает ей, тут же все поняла и сказала: «Нам все же лучше спуститься с гор, мы все здесь едим мясо, незачем скрепя сердцем пристраиваться к литературным кругам ради моды (посл., озн. строить из себя знатока, прикидываться ценителем)». Моэр расхохотался, а Пинь Ан немедленно подбежав к Юэ стал нахвалить местную кухню, Цинь Цинь не осталась в стороне и тоже ему поддакивала. Юйвень Юэ постучал по макушке Пинь Ана, высмеяв его одним лишь словом «бродяга», и этим заставив всех серьезнее относиться к храму.

После того, как они пожертвовали уйму денег на ладан, монастырь приготовил для них чистое местечко в саду. Юэ Ци с товарищами, отправились осёдлывать лошадей, оставив Юйвень Юэ и Чу Цяо посреди сада, неспешно наслаждаться чаем.

Сяо Фэй не сиделось спокойно, она все время ерзала на месте, Чу Цяо, полагая, что ей необходимо отлучиться по нужде, но просто неловко об этом говорить, взяв ее за руку, вытянула из сада. Через какое-то время, краснея, Сяо Фэй заговорила о почтенном учителе-провидце, живущем в храме богини Милосердия помимо того, что его предсказания точны, он также продает особые, чудодейственные пилюли, она сама родила двух сыновей ну, конечно, только благодаря исключительной медицине этого учителя. Но Юэ Ци и молодой господин не верят в такие вещи, поэтому им стоит, вначале, отравиться туда тайно и купить эти таблетки. Чу Цяо, конечно, тоже не верит в это, рождение сыновей, разумеется, заслуга Юэ Ци, каким боком учитель с этим связан? Но, видя, серьезное лицо Сяо Фэй, не смогла отказать ей. Она неохотно сообщила Юйвень Юэ, что вернется через час, а затем вместе с Сяо Фэй вышла за ворота храма, отправившись через кленовую рощу к палатке предсказателя.

Этот учитель оказался стройным и величавым, с длинной серебристого цвета бородой, в его теле таилось что-то от бессмертных даосов.

*Это люди, целиком посвятившие себя даосизму. Считалось, что даосы обладают «бессмертными костями» и это есть «свидетельство о бессмертии».*

Увидев Чу Цяо, учитель тут же сказал, что она очень богата, но вся ее жизнь связана со множеством ограничений, и единственный путь разорвать эти оковы, искреннее следовать учению буддизма. Сяо Фэй постоянно кивала, неустанно подмигивая Чу Цяо, как бы говоря: «Смотри, этот учитель настоящий пророк!» Но, Чу Цяо прекрасно зная уловки гадалок, которые лишь глядя на одежду, могут легко догадаться о благосостоянии и некоторых чертах характера человека.

Сяо Фэй сидя в палатке, тянет жребий, гадая на судьбу. Скучающая Чу Цяо, стоит рядом, но вдруг она замечает мелькнувший вдали знакомый силуэт, и в изумлении застывает на месте. Задумавшись на мгновение, она шепчет на ухо Сяо Фэй пару фраз, и незаметно начинает следовать за знакомой фигурой.

Шесть лет пролетели перед глазами в мгновении ока. Человек в простой белой одежде стоит среди изящных красных кленов, ветер развевает его пустой рукав, как ветку ивы на ветру. «Ваше Высочество не желаете воды?», - сказал подошедший из его свиты юноша, лет восемнадцати-девятнадцати, и хотя на него одета мужская одежда в этом холодном голосе можно узнать молодую девушку. Она стояла спиной к Чу Цяо так, что было невозможно увидеть ее лицо.

Юань Сун (*тринадцатый принц) обернулся, этот человек некогда не знавший ни печали, ни забот с пухлыми, как у малыша, щечками, ныне выглядел уставшим и одиноким, в его глазах не осталось прежнего огня, сейчас он выглядит спокойным, ни капли волнения, его взгляд напоминает столетний старый колодец. Ему чуть больше двадцати, а волосы на висках уже с проседью.

Он покачал головой и спокойно сказал: «Я пойду один». Но молодая девушка не сдвинулась с места, она только слегка наклонила голову, держа в руке бурдюк с водой. Ветер обдувает ее, смутно знакомое лицо. Вдруг подняв глаза, она посмотрела на Юань Суна и тихо спросила: «Ваше Величество ждет кого-то?»

С легким неприятным чувством, нахмурившись, принц спросил: «Что ты хочешь сказать?»

«Ваше Высочество уже так давно не выходит из дворца, так почему сегодня вы так разволновались?» Сердце Юань Суна сжалось сильнее, он взглянул прямо в глаза девушки и, наконец, отвернувшись, двинулся вперед. Испугавшись, девушка поспешно догнала его и схватила за рукав, а потом жалобно вымолвила: «Ваше Высочество, забудьте слова четырнадцатого принца». Юань Сун медленно обернулся, и пристально посмотрел на девушку в мужском платье, его глаза были как глубокий омут, низким голосом он произнес: «Неважно. Не все вам должны в этом мире. Ваша ненависть, не слишком длинная?» Сказав это, он развернулся и пошел от нее прочь, постепенно его силуэт таял среди многочисленных кленов.

Молодая девушка ошеломленно стояла на месте, волосы развевались, как гибкие ветви, ее фигура была настолько тонкая, что казалось при малейшем дуновении ветра, она взлетит. Она долго стояла неподвижно, наконец, подняв руку, слегка потерла щеку рукавом и направилась по тропинке вслед за только, что скрывшимся Юань Сунем.

Лесные птицы кружась в небе, поют печальные песни, смутно всплывают обрывки событий в памяти. Как много лет назад это было? Чу Цяо вспомнила мальчика одетого в голубое платье, с вышивкой в виде великолепных разноцветных птиц, он сжимая в руке хлыст, самодовольно ей говорит: «В этом дворце переполненном рабынями, на мой взгляд, ты больше всех радуешь глаз, я сделаю тебя моим главным привратником, что скажешь?»

Внезапно пронесся резкий порыв ветра, и она ощутила ужасный холод. Голос Сяо Фэй постепенно приближался, вырывая ее из глубокой задумчивости. Взявшись за руки с матерью двоих детей, они поспешили обратно.

Прогулка заняла большую часть дня. Все были изрядно уставшими, поэтому во время спуска с горы, сидели в повозках. На ходу повозка раскачивалась, Юйвень Юэ видя, что Чу Цяо не в настроении, нахмурившись, поинтересовался, устала ли она. Чу Цяо в ответ кивнула «угу» и положив голову на его плечо, закрыла сонные глаза, но так и не смогла заснуть. Юйвень Юэ сжал ее ладони в своих, ее руки были ледяными, немного обеспокоенный, он приказал Юэ Ци двигаться быстрее.

«В скором времени Юань Чэ собирается жениться».

Чу Цяо открыла глаза и удивленно посмотрела на Юйвень Юэ. Мужчина рассмеялся и продолжил: «Все эти годы судьба не баловала его, если так продолжится, то он вскоре станет старым холостяком. Вы с невестой не знакомы, но думаю, она тебе понравится. Она младшая дочь лидера Донг Ху, по имени Ваньянь Жоу. И хотя в её имени содержится слово «Жоу» (*мягкая, нежная), в действительности ее темперамент абсолютно не имеет ничего общего со словом «нежная». Она заносчивая, до безумия своевольная и надменная девчонка, однако сердце у нее чистое и доброе. Когда она приедет в столицу, я возьму тебя с собой, чтобы вы с ней познакомились».

Чу Цяо кивнула, она вдруг что-то вспомнила, но все же не решилась об этом сказать.

**************************

После осеннего фестиваля температура на улице стала резко снижаться. Озеро покрылось ледяной коркой, и снежные бураны заволокли все небо, образуя от неба до земли сплошную белую пелену. Люди стараются меньше выходить на улицу, поэтому остаются дома, укутавшись в теплые одеяла.

В эти дни во дворце Сыма непрерывный поток посетителей, люди ходят туда-сюда целыми днями. Юйвень Юэ кажется, еще более занят, даже Юэ Ци давно не появлялся во дворце. Сяо Фэй сказала, что Молодой Господин семь или восемь дней назад отправил его куда-то по служебным делам.

Ночью, Чу Цяо спросила Юйвень Юэ об этом, но тот посмотрел на девушку загадочным взглядом, ничего толком не ответив, но уточнил, что собирается устроить ей приятный сюрприз.

Сюрприз раскрылся через три дня. Выяснилось, что Сун Ди отправил людей из Бань Тан Лян, с личным посланием и официальным письмом из дворца. Оказалось, что Юйвень Юэ военный министр Сима Великой Вэй, лично направил своих представителей в Бань Тан Лян с официальным предложением о браке, изъявив желание жениться на принцессе Сю Ли. Даже свадебные подарки уже достигли императорского двора Бань Тан Ляна.

Чу Цяо открывала письмо, Юйвень Юэ лениво лежал на постели, он был одет в белый атласный халат, и его рука гладила её по голове. Он искоса поглядывал на нее, едва заметно улыбаясь. Пробежав строки послания глазами, Чу Цяо встала перед ним, и показывая полученное письмо, спросила: «Что это?»

Юйвень Юэ спокойно ответил: «А что не так? Когда мужчина становится зрелым, ему надлежит жениться, когда девушка вырастает, она должна выйти замуж – это непреложная истина!» Чу Цяо нахмурилась: «Но мой статус, не соответствует твоему. Разве ты не думаешь, что император будет против?»

Юйвень Юэ равнодушно улыбнулся и презрительно сказал: «Это я, Юйвень Юэ женюсь. Как постороннее лицо может возражать против моей свадьбы?»

В сердце, как будто разлилась теплая вода, улыбка не сходит с губ Чу Цяо, она присела на кровать к мужчине и положив голову на его колени, замерла так на некоторое время. Юйвень Юэ обнял ее и, уткнувшись носом в ее волосы, тихо сказал: «Я мечтал об этом столько лет, как я могу позволить тебе войти в мой дом безмолвно? Я хочу кричать об этом на весь мир, чтобы все знали, что ты моя!»

После того дня на Юйвень Юэ неожиданно навалилась куча дел. Чу Цяо не знала какие средства и методы он использовал, но только за одну ночь, весь цвет общества Чайнаня, как будто потерял память, уже никто не помнит, что она когда-то поддерживала Ян Суня, помогла ему бежать, никто не помнит, что в свое время она дважды разбивала войска Великой Вэй и даже не помнят, что она лично убила третьего сына императора Вэй принца Юань Цы.

За несколько дней подряд в доме, одна за другой, побывали аристократки из самых влиятельных семейств. Всевозможные драгоценные подарки, подобно воде, непрерывно стекались во дворец Сыма. Даже никак не связанные с Юйвень Юэ и Юань Чэ министры из царского рода, также наперебой подносили свадебные дары.

В начале декабря дворец Шендзин неожиданно распустил слухи о том, что император при смерти, и срочно вызывает Юйвень Юэ прибыть во дворец, чтобы ухаживать за больным.

Само собой, если император серьезно болен, он должен был призвать принца или великого князя, ухаживать за ним, но никак не министра. Однако император, находится на последнем издыхании, неизвестно, сколько еще ему осталось жить, поэтому никто не знает, что может произойти. Принцы и министры непрерывно представляют доклады к трону, желая войти во дворец, здесь и принц Цзин Сяо, и князь Дун Ху и правитель Линнаня князь Му Сяо. Только Юань Чэ, на этот раз, единственный во дворце оказался недальновидным (не мудрым, оставила как есть). Неохотно, но и Юйвень Юэ вынужден был согласиться представить доклад к трону с просьбой войти во дворец. На самом деле, что вразумительного может сказать император, если он серьезно болен, однако люди Юань Яна были обеспокоены, в это время Юйвень Юэ находился за стенами дворца. Дворец Шендзин внезапно оживился, все правящие силы в Вэй собрались здесь.

В то время как под вечер все главы сторон собрались возле императорского двора, войска Дун Ху, дислоцированные в западной части города по неизвестной причине столкнулись с охраной принца Цзин Сяо. Когда Чу Цяо проснулась, небо на западе было озарено пламенем, крики сотрясали небо. Отовсюду доходили новости, о том, что солдаты снаружи блокируют дворцовые ворота, очевидно, с чьего-то сознательного попустительства.

Спустя полчаса конфликт все больше разрастался, в бой так же вступили личные войска князя Линнань Му Сяо. Войска, охраняющие город не принимали никаких мер, невзирая на плач народа живущего возле западных городских стен, войска оставались в стороне, просто стояли и смотрели, как солдаты обеих сторон сражаются друг с другом.

Пользуясь этой возможностью, бесчисленные мародеры и бродяги города занялись грабежом, а так как никто сейчас об этом не беспокоился, они еще больше зверствовали. Плач разносится над городом, простой народ, сидя в своих домах, дрожит, не зная куда обратиться.

Чу Цяо приказала стражам охраняющим резиденцию, повысить меры безопасности и быть начеку, закрыть двери, даже на пол шага не выходить из дома. Хэ Сяо и Юэ Лу один из телохранителей Юйвень Юэ совместно отвечали за безопасность дворца.

Вскоре внешние стены дома осветило множество факелов, как будто его окружили сотни пеших и всадников. Стражи под командованием Юэ Лу скрежеща зубами, потирали руки от нетерпения, демонстрируя волчьи зубы, собирались, схватится не на жизнь, а на смерть. Но, Чу Цяо чувствовала, что Хэ Сяо следует остановить их, и немедленно отправиться разведать обстановку, узнать новости.

Вскоре Хэ Сяо вернулся и смеясь, сообщил Чу Цяо, что начальство прислало надзорные войска для защиты дворца Сыма. Позже раздававшиеся со всех сторон крики значительно стихли, возможно, это стало следствием вмешательства тех самых надзорных войск. При этом, когда Чу Цяо спросила Юэ Лу, молодой телохранитель почесывая голову, озадаченно сказал, что он никогда не слышал о надзорной армии.

В середине второй стражи ночи возле главного входа, неожиданно, раздался шум, Чу Цяо решительно вышла из дома и увидела поспешно входящего в ворота Юйвень Юэ. Он был одето в парадную шубу глубокого пурпурного цвета, войдя в дом, он спросил ее: «Вы тут от страха не заболели?»

Чу Цяо смеясь ответила: «Вы думаете, что я бумажная? В то время когда снаружи все подвергается огню и мечу, вы переживаете, что я перевоплощусь (*перерождаться) не в человеческую форму?».

Юйвень Юэ взяв чашку чая, сделал глоток, едва улыбнувшись, опустился в кресло.

Чу Цяо спросила: «В конце концов, что происходит?»

До сих пор она редко вмешивалась в дела Юйвень Юэ. Во-первых, в силу своего положения она не должна знать слишком много, а во-вторых, сейчас у нее просто нет сил (и средств), чтобы соваться, куда не следует. Но происходящее этим вечером, действительно заставило ее поволноваться.

Юйвень Юэ поднял голову, увидев ее обеспокоенный взгляд, почувствовал себя немного виноватым, и, взяв ее холодные как лед руки в свои ладони, сказал: «Когда люди Дзин Сяо учинили переполох, южные ворота были под контролем Юань Яна, я выехал через северные ворота, поэтому, немного задержался».

«Какая им в этом выгода, ведь если начнутся беспорядки, старейшины непременно прогонят пограничные войска обратно на свою территорию, тут и гадать нечего?»

Юйвень Юэ сухо усмехнулся: «Именно этого они и хотели».

Чу Цяо нахмурилась, немного подумав, уловила связь, и непроизвольно глубоко вздохнула: «Это было рискованно, к счастью вы быстро ушли».

Юйвень Юэ погладил ее по щеке, успокаивая: «Не бойся, я на такие ловушки не попадусь»

Нынешнее противостояние между Юань Чэ и Юань Яном - это в основном противостояние юго-западных войск и войск Дун Ху. Юань Яну помогают принц Дзинь Сяо и князь Му Сяо, в то время как у Юань Чэ правая рука Юйвень Юэ. В настоящее время император Вэй при смерти, поэтому сейчас чуть ли не на каждой дороге пограничные войска стягиваются к столице для защиты дворца, что собственно уже расходится с правилами, в случае если начнутся беспорядки, их немедленно вернут на свою территорию. Все пограничные войска подчиняются Юань Чэ, Юйвень Юэ или Дзин Сяо, в то время как Юань Ян управляет только столичной конницей. Тридцати тысячная конница на поле битвы возможно и незначительная сила, однако в том случае если все пограничные войска будут отправлены обратно к рубежам, это тридцати тысячное войско станет самой мощной армией в столице. Тогда в этом случае, с одной стороны, если бы Юань Чэ не последовал за армией Дун Ху на север, он, несомненно, попал бы в руки Юань Яна, а с другой, если бы он вернулся в колонии, тогда, кандидатура приемника уже однозначно была бы в кармане у Юань Яна.

Чу Цяо как человек военный, конечно же понимала все преимущества и риски.

Она подошла ближе, подбадривая Юйвень Юэ: «Вы должны быть осторожным, не беспокойтесь обо мне. Во дворце достаточно большая охрана, даже если на нас нападут десять тысяч человек, мы продержимся более двух часов, в следующий раз не делите и не отправляйте войска, чтобы защитить нас».

Услышав это, Юйвень Юэ удивленно спросил: «Когда я отправлял войска?»

Чу Цяо обомлела: «Правительственные надзорные войска были направлены для нашей охраны, они здесь провели пару часов».

Юйвень Юэ нахмурил брови, и после продолжительного раздумья, покачав головой, сказал: «Это не мои люди».

Чу Цяо с недоумением посмотрела на него, лицо было серьезным. Юйвень Юэ улыбнулся, держа ее за руку, сказал: «Не важно, у них не было дурных намерений».

«Может быть, это люди Вэй Шуе?»

«Если я не ошибаюсь, это должно быть люди тринадцатого принца Юань».

Ее как будто оглоушили. Юйвень Юэ негромко продолжил: «Император умирает, практически все могущественнейшие люди города находятся во дворце, тот, кто сейчас вне дворцовых стен, и при этом еще имеет власть управлять правительственными войсками, это может быть только он».

Глаза Юйвень Юэ вспыхнули, он медленно проговорил: «Прошло столько времени, я действительно о нем совсем забыл».

В главном зале тлеет фимиам, разливающееся от курильниц тепло заставляет людей носить легкие одежды. Но, Чу Цяо пробирала дрожь, она чувствовала, как холод от спины расползается к конечностям, поднимается к голове.

Тринадцатый принц Юань Сун, Ян Сюнь отрубил ему руку, в одночасье он все потерял, мать, поддержку близких. Некогда он был самым могущественным сыном Императора, а ныне, ему даже нет во дворце места возле умирающего императора?

Юйвень Юэ, видя, что ее губы побледнели и она расстроена, обнял Чу Цяо, и шепотом сказал: «Синъэр, может быть мне стоит отправить тебя в Цинхай?»

Чу Цяо все еще находилась в оцепенении, кажется она его не услышала, пока он снова не повторил вопрос. Она тут же отрицательно покачала головой, схватив его за рукав: «Я никуда не уеду! Я остаюсь!»

Ее выражение лица было упрямым, как у маленького львенка.

Юйвень Юэ тяжело вздохнул, и крепко обняв ее, шепотом сказал: «Недолго».

Да, недолго. Всякий раз, когда господа министры и принцы возвращались после посещения императора, они говорили своим подчиненным и родственникам: «Недолго, час Императора почти пробил, боюсь, у него совсем не осталось времени.»

День ото дня Император чувствовал себя все хуже, он бредил, никого не узнавал, и даже не мог есть. Казалось, жизни в его теле, лишь на один вздох, сейчас он дышит, а в следующую минуту отлетит к небесам.

Зима становилась все холоднее, сильные снегопады запечатали двери домов, укутывая крыши домов серебром.

Весна приближается, а император все еще жив, Он не только не умер, но по слухам, время от времени он даже в состоянии сказать несколько предложений, иногда открывает глаза, и даже съедает несколько ложек бульона. Никто не знает, по какой причине это старое разрушенное тело все еще крепко держится на земле. По-видимому, есть какое-то неисполненное страстное желание, словно ожидая кого-то, день за днем отказывается оставлять этот мир, не желая сомкнуть глаз.

Обстановка в столице напряжена до предела. Никто не осмеливается на решительные действия против императора. Напряжение в Чайнане, подобно натянутому луку, кажется, что даже единственный громкий крик попрошайки и тогда город в испуге схватится за оружие, поэтому даже новорожденные младенцы не осмеливаются плакать по ночам.

Сегодня рано утром Юйвень Юэ уверенным шагом вышел из дома, с намерением нанести кому-то визит.

*****

Молодая девушка в шубе из белой лисы, стоит среди сверкающих серебром снежных сугробов, её глаза как темная ночь, а ярко-красные губы, как киноварь. Она выглядит как картина, изящная и утонченная.

В предрассветный час, лучи зимнего солнца, пробиваясь сквозь дымку, слабо освещают землю холодным светом. Чу Цяо, одетая в светло-голубой плащ, стоит против ветра. Увидев перед собой девушку, она неожиданно замерла.

Девушка едва заметно улыбнулась, и медленно подошла к Чу Цяо. Её голос был спокоен: «Шестая старшая сестра, ты не узнаешь меня? Я Дзинсин».

Когда-то давно, маленькая девочка, стоя на коленях в ясном холодном свете луны, перед надгробием умерших брата и сестры, клялась отомстить: «Подождите и увидите, как я отомщу за вас». Ее тонкое тело было таким же слабым, как у недокормленного волчонка. Четырнадцать лет пролетели в памяти за мгновение ока.

Чу Цяо помнит, как в день казни, она укрываясь в толпе, слышала крики маленькой девочки, зовущей ее по имени и умоляющей о помощи. Но в конце концов она все же не вышла, только лишь, когда темные облака закрыли луну, вырвала ее мертвое тело из пасти бродячей собаки, у нее даже не было циновки, чтобы завернуть тело, поэтому она просто опустила его в холодное бирюзовое озеро.

Четырнадцать лет! Четырнадцать лет она думала, что Дзинсин умерла. Ей неоднократно снилось ее заплаканное лицо, она все эти четырнадцать лет винила за её смерть себя, именно поэтому она так долго ненавидела Юйвень Юэ.

На глаза навернулись слезы, Чу Цяо стоя в дверях, слегка улыбнулась и протянула к ней руки, её улыбка была и радостной, и немного печальной. Она вдруг ощутила утихающую боль, которая как вода вытекала из переполненной чаши.

Дзинсин оглядев вокруг комнату в хорошо знакомом ей стиле, не задумываясь, сказала: «Вкусы и привычки Юйвень Юэ не изменились, заботясь только о себе, берет только лучшие гранаты, просто чтобы повертеть их в руках». (дословно, не стала менять)

Чу Цяо посмотрел на нее, ей так много хотелось сказать, но она не знала, с чего начать.

Глядя на нее, Дзинсин рассмеялась, сказав: «Шестая сестра, не стоит так удивляться, в тот день, умерла вовсе не я, в последнюю минуту перед казнью, твой муж подменил меня другим человеком, а потом еще много лет содержал. Между мной и им есть и чувство благодарности и обиды, сегодня я здесь не для того, чтобы заставить тебя выполнить обещание и отомстить за нашу семью, потому что я уже и сама отказалась от мысли о мести».

Внезапно ворвавшийся легкий порыв ветра, приподнял шелковые занавески, пропуская яркие солнечные лучи в комнату, было видно, как в воздухе кружатся мелкие пылинки. Чу Цяо прищурилась от резкого света, невозможно было рассмотреть лицо сидящего напротив человека.

Чу Цяо посмотрела на сестру, в душе у нее зародилось какое-то странное чувство. После минутного размышления, она все еще спокойно спросила: «Дзинсин, ты хорошо жила эти годы?»

«Нормально», - ответила та: «Четвертый Юйвень неплохо обо мне заботился, я полагаю, была озарена твоим светом (дословно). Когда он отправился в школу учителя Волон, то взял меня с собой, позволив мне учиться читать и писать. Только он не отпускал меня. Я убегала несколько раз, но он каждый раз ловил меня и возвращал назад. Так продолжалось много лет, до тех пор пока ...»

Говоря это, Дзинсин подняла глаза и посмотрев на Чу Цяо рассмеялась: «До тех пор, пока не стало известно, что он погиб в Янбэе, семья Юйвень исключила его из семейного реестра. Нас живших в Зеленых холмах тоже прогнали, так я стала свободна. Какое-то время я скиталась по улицам, одинокая, ничего не умея делать, я даже не могла заработать себе на пропитание, потому очень скоро окунулась в грязь. Я провела в баре (публичном доме?) около года, потом познакомилась с 13тым принцем, и снова должна была благодарить за это тебя. Я должна быть благодарна нашему внешнему семейному сходству (дословно - лицу похожему на тебя). Я сразу же понравилась Юань Суну. Сейчас у меня высокое положение среди слуг во дворце. Ха-ха, после стольких лет, я по-прежнему только рабыня, только лишь условия немного улучшились».

Чу Цяо спокойно слушала ее, не обращая внимания на интонацию в голосе, при упоминании о Юань Суне. Она сразу вспомнила девушку в мужском костюме, которую она видела несколько дней назад на горе Сиан-чжы, немного нахмурившись, тихо спросила: «Ты давно знала, что я в Чайнане? Почему ты не нашла меня?»

Дзинсин бросила на нее резкий, с холодной усмешкой взгляд, медленно не спеша она ответила: «Сегодня у шестой сестры благородный статус. Генерал армии СюЛи из Янбэй. Принцесса СюЛи из Бань Тан Лян. Скоро ты станешь госпожой Сыма Великой Вэй. А я лишь ничтожная рабыня, необдуманно пришедшая сюда. Как бы это не стало позором для шестой сестры».

Взгляд Дзинсин очень холодный, а на словах «Госпожа Сыма», в ее глазах вспыхнул ледяной огонь.

Легкий ароматный дым струясь из курильницы в углу, поднимается вверх, в свете солнечных лучей, он напоминает мягкий золотой шелк.

В комнате тихо, Чу Цяо молча смотрит на сестру, а огонь в её сердце постепенно стихал. Слова обиды подступили к губам, но в конце концов она все же смогла проглотить их. Вьюга заметает все чувства в её душе, покрывая их белым пушистым снегом, таким как в Янбэй. Выслушав сестру, Чу Цяо спокойно спросила: «Тогда зачем ты здесь?»

«Его Высочество, 13-й принц, собирается уехать, чтоб последовать за ним, необходимо получить официальный документ об освобождении, я пришла к тебе за ним».

Чу Цяо удивилась: «Куда Юань Сун намерен уехать?»

«А куда он может? Высочайший принц Вэй, отправил его сооружать плотины и охранять конюшни, принц рожденный императрицей, был изгнан охранять конские пастбища», - холодно сквозь зубы процедила Дзинсин, выражение ее лица вдруг стало мрачным, она не могла скрыть свою ярость.

«Почему?»

«Почему? Не из-за тебя ли?». Дзинсин повернув голову, холодно сказала: «С тех пор, как этот Янбэйский щенок отрубил ему руку, принц забился в свою скорлупу. Он никуда не выходит из дома, не лезет в политические дрязги. Другие принцы заняты борьбой за власть, поэтому никто не обращает на него внимания, но несколько дней назад, ради тебя, он задействовал правительственные войска, и открыто выразил свое расположение к тебе. Ты думаешь, 14-ый принц будет смотреть на это сквозь пальцы? Думаешь, он позволит человеку с таким авторитетом оставаться в городе?»

Руки Чу Цяо похолодели, голова гудела, пронзительный голос Дзинсин звучал у нее в ушах: «Я не прошу тебя найти способ оставить Его Высочество в столице, единственно, о чем я прошу, это дать мне вольную! Принц отказывается брать меня с собой. А так я смогу сама последовать за ним, по крайней мере, хотя бы смогу в любое время ухаживать за ним, готовить горячую еду. Я не позволю ему в одиночку отправиться в путь. Я многим обязана Его Высочеству, поэтому не могу отплатить за его доброту черной неблагодарностью».

Прошло много времени прежде чем, Чу Цяо подняла голову и посмотрела в красивое лицо сестры, при этом спокойно сказав: «Дзинсин, ты действительно хочешь покинуть меня?»

«Шестая сестра, как верно сказано, у Вас высокое положение, а какое положение у Дзинсин? Как я могу осмелиться навязываться тебе? Более того...»

«Если ты намеренна продолжать в том же духе, тебе лучше немедленно уйти и больше не искать меня. У меня больше нет младшей сестры!», - внезапно рассердилась, Чу Цяо. Дзинсин тотчас обомлела, растерянно глядя на разъяренную девушку, она не могла вымолвить ни слова.

«Почему ты злишься? На что обижена? Злишься потому, что я тогда не смогла защитить тебя, не смогла увести? Или может быть потому, что не могу больше сдержать обещание и отомстить за Линси? Не можешь принять то, что враг и злодей станет моим мужем?», - Чу Цяо с негодованием продолжала: «Все эти годы тебе было очень тяжело, едва ли это делает меня счастливой. Я думала, что ты умерла! В течение четырнадцати лет, я корила себя за это, а сегодня ты пришла в мой дом. Ты язвишь и издеваешься, это и есть твои сестринские чувства ко мне?»

Лучи полуденного солнца проникают через окно, оставляя бесчисленные блики на полу, Чу Цяо встала, холодно посмотрев на Дзинсин, добавила: «Прошло уже четырнадцать лет, столько всего произошло. Но твои мысли заняты исключительно собой, своими обидами, и после этого ты обвиняешь других людей? Я уже начинаю сомневаться, ты ли та девочка, которую я знала много лет назад, моя сильная и отважная младшая сестра? Ты ведешь себя так, как будто у тебя нет сердца, может так оно и есть?»

Дзинсин замерла, ее лицо было бледным. Чу Цяо внезапно почувствовала себя такой уставшей, как будто каждая частичка ее тела снизу доверху кричала об изнеможении. Она медленно отвернулась и сухо произнесла: «Уходи. Я найду способ справиться с проблемой Юань Суна». После этого, Чу Цяо вышла из комнаты.

Прошло много времени прежде, чем Дзинсин ушла, сквозь оконную бумагу, Чу Цяо видела как Мэйсян с друзьями выпроводили ее из дворца Сыма. Тонкая талия, белое платье, ее силуэт сливался со снежными сугробами. Глядя на Дзинсин, Чу Цяо вспомнила сказанные ею слова, слова о том как она находилась под надзором, о том как она одинокая скиталась, а после окунулась в грязь... Чу Цяо закусила губу, скорбь постепенно наполняет ее сердце. Она сидела одна у окна, пока на землю не опустились сумерки.

Юйвень Юэ обнял ее сзади, глухой голос у нее за спиной звучал с легким укором: «Уже поздно, отчего бы не поесть?»

Чу Цяо прильнула к груди Юйвень Юэ, она вновь почувствовала себя легко и свободно, как если рыбу севшую на мель, опустить обратно в воду. Она держала его руку, его ладонь такая большая, она чуть ли не полностью обхватывает ее маленькую ручку. Она не хотела говорить, просто смотрела на его ладонь. «Дзинсин приходила?»

«Угу», - Чу Цяо кивнула: «Вы уже давно знали, так почему не сказали мне?»

«Я думал об этом, но не было подходящего случая». - Юйвень Юэ рассмеялся, и немного неохотно сказал: «Независимо от того, веришь ты мне или нет, это обстоятельство всегда не давало мне покоя в сердце. В конечном счете, это не ее вина. Не могу сказать, что все эти годы я очень хорошо с ней обращался, поэтому она несколько раз убегала, но я возвращал ее обратно. В те годы у меня был странный характер. После того, как ее спас, потом непрерывно воспитывал, не собираясь ее отпускать. Будучи в хорошем настроении я учил ее грамоте, обучал боевым искусствам. Когда находился в плохом, смотрел на нее, думая о том, как она на тебя похожа. В течение многих лет, живя в горах, у меня не было служанки, только она, находясь рядом, прислуживала мне. Сейчас у нее эксцентричный характер, возможно, это моя вина».

«Как долго она была с Юань Суном?»

«Думаю, около двух-трех лет. Говорят, что Юань Сун очень любит ее, однажды она случайно, чуть не погубила его, но он не стал ее наказывать».

Чу Цяо долго молчала, прежде чем медленно произнесла: «Возможно, Юань Сун заинтересован в ней». Юйвень Юэ смеясь, сказал: «Не важно, это дело Юань Суна, главное чтобы ты не сердилась на меня».

«Я чувствую, что отъезд Юань Суня из столицы, это на самом деле не так уж и плохо. Рано или поздно в Чайнане начнется хаос, ему лучше уехать, тогда он будет в безопасности».

Чу Цяо нахмурилась: «Что вы намерены делать теперь?»

«Я планирую отправить его в Цзянху, во-первых, север непосредственная сфера влияния Юань Чэ. Во-вторых, население там достаточно богатое, экономически процветающее, климат мягкий, к тому же это недалеко от моря».

Чу Цяо кивнула: «Так делайте, то, что говорите».

«О, завтра я все устрою. Ты хочешь попрощаться? Хотя бы разок встретиться с ним?»

Чу Цяо, покачала головой: «Не стоит. Не думаю, что он хочет видеть меня».

Юйвень Юэ сказал: «Но я чувствую, что ты должна с ним встретиться».

Чу Цяо нахмурившись, взглянула на него. Юйвень Юэ улыбнулся и сказал: «Не смотри на меня так, я не имел в виду ничего такого, просто я не хочу, чтобы ты потом целый год, постоянно корила себя».

«Год?»

Взгляд Чу Цяо постепенно становился пасмурным, в голове снова всплывает картина. На горе Сиан-чжи, мужчина тихо стоит посреди кленовой рощи, рукав платья без руки, развивается на ветру. Память, давно покрытая пылью лет, снова взбудоражена. Вещи остались прежними, а люди нет, и только багряные кленовые листья, похожи на те, что были в лучшие годы.

+{