1. Идеальное детство

Воспоминания - образы, чувства и впечатления, всплывающие в сознании, связующая нить между прошлым и настоящим. Лучше мы запоминаем только то, что когда-то вызывало наиболее сильные эмоции. Тёплые, как имбирный чай с лимоном и мёдом, они согревают душу в ненастье. Холодные, словно вода в большом океане, замораживают сердце и способность мыслить. Они одолевают меня непроизвольным бурным потоком, лишая возможности жить дальше. Всё, что я любила, разрушено. Близкие люди стёрты с лица Земли.

Остался только Он...

Два года назад

Сложно представить, как может сильно измениться жизнь всего лишь за каких-то несчастных два дня.

Мне шестнадцать лет, живу с родителями в большом двухэтажном панельном доме. Папа — преуспевающий врач, а мама — квалифицированный адвокат. Я не видела людей счастливее, чем они. Отец всегда целовал её, даже при мне, не стесняясь. Дарил маленькие подарочки каждый день, когда не был в больнице, ведь работа врача очень ответственная и требует полной отдачи. Я мечтала полюбить так, как они. Это просто нереально – такие мысли посещали меня каждый день. Крепкие семейные узы связывали нас втроём. У меня было идеальное детство, о котором только можно мечтать. Нам нравилось придумывать разные традиции, которых мы все время придерживались. Один раз в месяц в нашем доме собирались близкие люди и некоторые папины пациенты, которых он приглашал после нелегкого лечения.

Вот и сегодня, в одну из таких тёплых встреч, у нас в гостиной находилось много народа. Мама заставила нас с папой повесить гирлянды для украшения, надуть сотню шариков до прихода приглашённых гостей, будто это какой-то грандиозный праздник. И так было всегда.

Два ярких бирюзовых диванчика в гостиной дополняли разноцветные декоративные подушки. Стеклянный журнальный стол удерживал на себе большую вазу, в которой всегда были цветы. Интерьер большой комнаты, как и всего жилища, был в стиле модерн. Дерзкие цвета мебели гармонировали со спокойными оттенками стен и паркета. Дизайнерские светильники стояли и висели везде, где только можно. Они не казались лишними, а просто придавали комнатам уют. Никогда не любила темноту. Спать с включёнными гирляндами давно вошло в привычку.

Вот и первые гости, которых встречают мои родители. А через полчаса все весело проводят время: кто-то танцует, кто-то играет в шахматы, кто-то увлечённо беседует, слушая приятную музыку. Эти вечера сближали людей. Приятная дружеская аура витала в воздухе. Любимая мамочка разносит свои фирменные блюда, которые на вкус лучше, чем у любого шеф-повара на планете. У неё мало свободного времени, но когда она дома, то полностью посвящает себя семье и готовке. Папа спорит с каким-то седовласым мужчиной, наверное, опять по теме медицины.

Миниатюрная рыжеволосая женщина ослепляла всех своей улыбкой, расставляя блюда с едой на стол.

— Викки, хватит мечтать, помоги мне с подносами, — кричит она, и я бегу к ней на помощь, по пути замечая пристальный взгляд самого успешного ученика папы — Ричарда. Высокий, широкоплечий брюнет, который носил круглые очки, как у профессора. Он всегда вгонял в краску мое юное лицо, ведь у нас была большая разница в возрасте: целых десять лет. Иногда я удивлялась, как такой накаченный парень мог выбрать профессию врача, а не футболиста, к примеру.

Прохожу мимо семьи Эдвардсов. Наши родители находятся в очень тёплых отношениях. Вот и Стивен, их сын и моя первая неразделённая любовь. Несколько лет назад мы очень дружили и проводили много времени за разными играми. Весёлый, жизнерадостный, с рыжими волосами и кучей веснушек на лице, с очень обаятельной улыбкой. Но как только младший Эдвардс переступил порог переходного возраста, у него появились другие интересы. Большую часть времени он проводил с парнями, а вскоре и совсем забыл про меня. Считается, что парни взрослеют позже, чем девушки. Но это не про Стивена. Спортивное телосложение привлекало практически всех девчонок в школе, чему я была не рада. Он начал встречаться с Элиной, которая считала себя первой красавицей школы. До сих пор помню, как мне было противно смотреть, когда они целовались в школьном парке. Первая влюбленность оказалась очень жестокой.

У меня даже в мыслях не было подойти к нему и заговорить, но так хотелось хоть раз потанцевать со Стивеном. Мечтательно улыбаясь, я расставляла блюда с едой на столы, которые стояли в нашей столовой. Внезапно низкий басистый голос прервал моё занятие:

— Привет, Викки! — сказал не кто иной, как Стивен. — Не хочешь потанцевать?

Земля уходила из-под ног, сердце выпрыгивало из груди, но всё же я смогла ответить:

— Да.

Музыку всегда выбирал папа, а у него был отменный вкус. Вот и сейчас, как по волшебству, заиграла медленная и приятная мелодия. Через секунду мы оказались в центре танцующих пар. Рука Стива приятно сжимала мою ладонь, а пристальный взгляд заставлял стесняться.

— Ты такая красивая, — шепнул он мне на ухо. — Я сейчас самый счастливый парень на свете.

Моё лицо тут же вспыхнуло, словно пожар. К чему это было сказано?

— Стивен, ты никогда раньше не замечал меня, — сказала я, смущаясь с каждой минутой всё больше и больше. — Что изменилось?

— Кто сказал такую глупость? — ответил Эдвардс, склоняясь ко мне, чтобы прошептать: — Я видел тебя каждый день.

Ощущение от того, что его руки находятся на талии; теплые слова, сказанные так тихо и соблазнительно - заставляли меня взлетать высоко, парить под потолком, глупо улыбаясь без причин. Не хотелось, чтобы момент заканчивался. Вдруг я сейчас проснусь и всё окажется сном. Это был самый лучший день в моей жизни: взгляды Стивена заставляли сердце биться чаще, чем нужно. Девичья влюблённость поглощала разум с головой.

— Ещё увидимся, — сказал юноша, уходя к своим друзьям. — Приглашаю тебя в пятницу на свидание.

— Хорошо, — только и сказала я. Глупая, не могу даже пару слов связать.

Но что-то в этот момент подсказывало мне, что всё это может закончиться... Стивен встречался с Элиной. Зачем же он тогда пригласил меня?

Посмотрев в другую сторону, чтобы хоть как-то отойти от такого поворота событий, я замечаю свою лучшую подругу - Кейси Миллер. За вечер её можно было увидеть в поле зрения всего пару раз, - она как реактивный самолёт. Миниатюрной брюнетке нужно было постоянное движение. Она всегда была в центре событий, которых нельзя упустить. Так хотелось рассказать подруге о разговоре со Стивеном, но Кейси опять куда-то испарилась.

Все разошлись около полуночи. Разговор с подругой так и не состоялся. Мама собирала мусор и убирала грязную посуду, а я помогала ей, хоть она и знала, что завтра придут рабочие и сделают это вместо нас. Вскоре меня отпустили спать. Подойдя к лестнице, ведущей на второй этаж к спальням, я увидела там сидящего на ступеньках папу. Он был таким грустным и убитым... Именно убитым. Никто никогда не видел его таким.

— Папа, что случилось? — спросила я, присаживаясь рядом с ним, глядя в его блестящие от накопившихся там слёз глаза. Сейчас они казались еще более бесцветными, чем обычно.

— Всё хорошо, мой ангелочек, — с грустью в голосе ответил он. Отец всегда называл меня именно так.

— Почему тогда в твоих глазах столько боли?

Папа вытянул руку и обнял мои худые плечи, прижимая к себе поближе.

— Обещай мне, что бы ни случилось, слушать маму во всём, — неожиданно произнёс он.

— Пап, ты чего? — в полном недоумении спросила я. — Что значит, "что бы ни случилось"?

— Я так устал притворяться счастливым. — Он поцеловал меня в макушку, затем сразу же встал со своего места и поднялся наверх по лестнице в спальню. Отец так и не ответил на мой вопрос. Его слова насторожили. Уже второй раз за день я чувствую, что происходит что-то странное. Не понимаю. Почему он притворяется? У них с мамой всё хорошо?

***

И вот через день я сижу на стуле возле больничной палаты отца в ожидании чуда от операции, которая сейчас проходит. Провожу рукой по длинным волосам, которые ужасно спутались. Сколько раз ещё нужно сделать так, чтобы успокоиться?

Мамы не видно. Она бегала по всей больнице в поисках Ричарда, а затем и других врачей. Грейс Мельбурн была готова прорваться даже в операционную, чтобы увидеть мужа. Долгие часы ожидания нервируют. Я ходила по белым коридорам больницы, разглядывая тех, кто пришёл навестить своих родных, которые идут на поправку. Послышался громкий смех. Пришлось быстро уйти оттуда на улицу. Ночной холодный воздух разрывал лёгкие изнутри, казалось, напополам.

— Я не могу потерять тебя... — Вместо слов из-за рта вырвался крик, который прошёлся эхом по пустой парковке, находившейся позади больницы. — Только не тебя.

Слёзы полились из глаз, как водопад, который не останавливался ни на минуту. Казалось, что даже звёзды потухли в этот момент.

Как такое могло произойти?

Всё случилось внезапно на следующий день: вечером папа поехал в гипермаркет за продуктами. Мама написала большой список: плановая недельная закупка. Он, как обычно, поцеловал её перед тем, как уйти. Но Оливер Мельбурн так и не принёс покупки в дом... Когда папа подъехал, его подстрелили прямо у нашего дома.

В это время я разговаривала по телефону с подругой, рассказывая о том, как мне было хорошо танцевать со Стивеном. Услышав выстрелы, сразу же бросила гаджет на пол, и он тут же разбился, но было как-то всё равно. Сердце разрывалось на множество частей от плохого предчувствия. Мы с мамой выбежали во двор одновременно и увидели лежащего отца на земле в куче раздавленных продуктов. Повсюду лужи крови. Она не растерялась и побежала в дом, чтобы вызвать скорую помощь и полицию. Я осталась с ним. Папа почти не дышал. Попытки остановить кровотечение из ран, которые оставили пули у него на груди, руками оказались безуспешными.

В этот момент, казалось, что если я это не сделаю, то он умрёт. Те чувства и эмоции, которые пришлось пережить, навсегда останутся в памяти. Он смотрел на меня, пытаясь что-то сказать, двигая губами, но голос его пропал. Слёзы градом посыпались по лицу, затмевая происходящее. Я обняла папу, понимая, что, возможно, вижу его в последний раз. Подоспевшая мама разорвала наши объятия и попыталась меня успокоить. Почему-то в её глазах я видела, что она согласилась с таким исходом вещей. Будто мама знала о том, что его смерть должна произойти.

Соседи, прибежавшие на шум, стояли с открытыми ртами. Они точно не ожидали такого увидеть. Для всех отец был бесценным человеком, не раз спасавшим жизни их близких и родных людей. Слёзы и крики заполонили нашу улицу. До приезда машины скорой помощи и полиции я не могла сойти с места. Мама гладила меня по голове одной рукой, а второй касалась волос папы. Красно-синие мигалки ослепили глаза. Полиция стала прочёсывать участок дома. Врачи суетливо вытянули носилки и погрузили отца в машину скорой помощи.

— Я с ним. — Крик вырвался из горла. — Я поеду с ним.

— Конечно, ты поедешь, — заботливо сказала мама, помогая мне забраться в автомобиль, а затем запрыгивая туда и сама.

Всю дорогу до больницы в голове у меня мелькали события вчерашнего вечера, а вернее разговора с отцом. «Обещай мне, что бы ни случилось, слушай маму во всём». Эта фраза застряла у меня в голове, проигрываясь на повторе некоторое время. Он знал. Предполагал свою гибель.

Полиция так и не смогла найти виновных в этом преступлении. Нападавшие работали профессионально: не оставили ни одного следа, не было ни единого свидетеля. Кажется, дело быстро перейдёт в разряд тех, которые никогда не раскрываются из-за недостатка улик и наличия подозреваемых.

Папу отвезли в клинику, где он сам работал, спасая сотни жизней за двадцать лет стажа. Его лечащим врачом был Ричард — самый перспективный врач в штате, несмотря на свой молодой возраст. Не проводя осмотр, он отправил отца на срочную операцию и сам побежал туда, не сказав нам с мамой ни слова. Эта новость сломила ученика, но Стоун, в силу своего профессионализма, не дрогнул.

Мучительные часы ожидания прошли даром. Ричард не смог ничего сделать. Стреляли много раз, у папы началось внутреннее кровотечение, а затем, друг за другом, начали отказывать органы. Он не приходил в себя, находясь в критическом тяжёлом состоянии. Мы с мамой всё время проводили в больнице: спали по очереди в кабинете Ричарда. Благо там был диван, хотя сейчас даже обычный стул оказывался максимально мягким для отдыха. Стоун тоже сутками не выходил из больницы и пытался спасти своего учителя, даже ввёл его в медикаментозную кому. Каждый день брал разные анализы, возил на процедуры, проверяя внутренние органы на наличие повреждений.

— Ты только держись, — сказал Ричард и обнял меня. — Возможно, случится самое худшее.

И я зарыдала, начала бить его кулаками в грудь, говоря, что это неправда. Он сдерживал мои руки, прижимая к себе всё ближе и ближе.

— Викки, я не Бог, — тихо сказал Ричард. Хорошо, что мы были у него в кабинете, а не в коридоре, где чужие люди могли видеть мою боль.

— А зря, — сказала я и опустила руки, утыкаясь лицом в мощный торс парня. — Не могу его потерять.

Крепкая грудь Ричарда служила мне мягкой подушкой для слёз. Сейчас он был мне необходим, вернее, тёплые объятия. Не знаю, сколько мы ещё так стояли, но легче не становилось.

— Я не могу его потерять, — повторяла я, обнимая Ричарда, цепляясь за него, как за островок в большом океане, утопающий от прилива воды.

— Согласен с тобой, — прошептал он, убирая мои спутанные волосы назад, чтобы те не мешали смотреть в глаза. — Оливер всегда был для меня вторым отцом.

Череда печальных событий заставляет сближаться с теми людьми, которых ты раньше не воспринимал как близких. Как хорошо, что в этот момент я была не одна. Но грустно от того, что Ричард воспринимал этот жест как нечто большее, чем просто дружба...

Я теряю отца, а вместе с ним и смысл жизни...