Глава 1. Грешник в Афинах

Ненавижу сны.

Ненавижу свою слабость в этих снах.

Ещё больше ненавижу осадок после снов. Эту вязкую массу из липких мыслей, которая не смывается даже холодной водой.

Гниль от моих снов не смоется никогда. Иногда призраки прошлого дают передышку – прячутся, не высовываются, – но всё же регулярно заглядывают в ночи. Напоминают о себе.

Вот и сейчас мне остаётся лишь задыхаться в грязном осадке. Ледяная вода не даёт никакого эффекта. Из лёгких будто лезвием выскребли весь воздух, потом накачали их моей же кровью, а теперь я должен дышать этим.

Ненавижу.

Умываюсь снова и снова.

День был убогий. Видно ночь решила подражать ему, но сумела превзойти. Мне нужен был передых перед очередной порцией грязи следующего дня, но вместо заслуженного отдыха, я стою и втыкаю на свои красные глаза и мокрую рожу.

Вглядываясь в отражение, я замечаю, что даже не переоделся и увалился спать прямо в одежде. После всей беготни не было сил даже стянуть с себя окровавленную рубашку.

Совсем немного побегали, а рукава и воротник похожи чёрт знает на что. Никогда не любил все эти рубашечки - если не сидеть на стуле жопой ровно, то мнутся будто месяц ходишь не снимая. Ещё и кровь с белого хрен отстираешь.

Голова гудит. Не пойму что именно находится в моём черепе - то ли эхо чьих-то криков, то ли это мои крики из сна.

О кровати можно с уверенностью забыть.

Нужно перестать думать о сне. Об этом чёртовом сне.

Сколько сейчас вообще времени? Сколько я спал?

Не спеша я плетусь к кровати и в темноте нащупываю телефон.

– Конечно. И часу не поспал, – шиплю сам себе, глядя в экран.

Я явился домой после двух, а сейчас половина четвёртого. Сами небеса против того, чтобы я хоть один раз выспался.

Невольно я усмехаюсь своим привычным звериным оскалом. Ещё бы: конечно небеса против меня. Такому выродку не спать нужно, а в Аду от вил подыхать.

Десяток пропущенных от Эда Импоса. Как всегда: этому придурку сейчас либо режут горло, либо он бухает в клубе.

И всё же нужно узнать.

– Слушаю, – чеканю в трубку.

– Аха! – ржёт Эд. Ржёт дебильно. Значит весёлый. Значит бухой. Следовательно в клубе. А значит не подыхает. – А я знал, что ты не спишь.

– Почти угадал. Что хотел? – хочется быстрее закончить разговор, сейчас нет сил лишний раз ворочать языком.

– Чего такой хмурый, друг? Подлетай к нам. Мы тут с Гарри в «Афинах»отрываемся! – Эд орёт в трубку, отчего моя голова гудит ещё сильнее. «Афины»... Он явно ужратый в хлам, в этом клубе иначе никак.

Но сейчас я уже не усну. После таких ярких снов мне невозможно расслабиться снова, а в там может чуть полегчает.

– Возможно приеду. Только не ужритесь там вусмерть, – отвечаю я Эду, попутно стягивая с себя рубашку.

– Так точно босс. Без тебя ни-ни, – хохот Эда вновь режет ухо.

И чё он такой громкий. Заебал.

Я кладу трубку, заодно проверяю сообщения. Никто кроме своих не писал, да и те только радуются удачной сделке.

Непрошенная слабая ухмылка вновь завладевает моими губами. В голове я прокручиваю моменты той самой «сделки». Джо оказался умным парнем, по крайне мере умнее чем я думал: и если бы я не перестраховался, то подписать контракт на наших условиях явно не вышло бы.

Мои методы всегда работают.

На автопилоте я закрываю дверь, плетусь к лифту, спускаюсь со своего сотого этажа на парковку. Рык мотора ласкает слух, и я давлю газ в пол - не получилось поспать, хотя бы покатаюсь.

Из-за скорости город пролетел моментом. Теперь сквозь мои чёрные очки «Афины» слепили глаза. Многоэтажный клуб раскинулся почти в самом центре города, и ежедневно собирает тысячи простых пьяниц и бизнесменов.

На фейсконтроле даже не пришлось снимать очки. Видно хватило моих татуировок, ведь поехал я в одной чёрной майке. Не знаю на какую именно тату эти амбалы обратили внимание, но вполне возможно, что смотрели на предплечье руки.

Медленно я пробираюсь через толпу. Моя цель - ВИП-сектор на крыше, а чтобы туда пробраться, нужно пройти все круги ада. Тут грешник на любой вкус: один пьяница, другой чревоугодник, третьего сюда привела похоть, четвёртый вообще человека на днях завалил. Остальные нюхают по углам порошки. «Бизнесмены» так вообще отдельная каста грешников.

Интересно, куда бы Сатана записал меня? Или просто-напросто схватил бы инфаркт от моего послужного списка грешника?

Пока я игрался в философа, мои ноги принесли меня на крышу. Именно эти «Афины» я привык видеть. Тут нет грязных оборванцев, и каждый может позволить себе чек на несколько пар нулей.

– Эрон!

Я оглянулся на голос позвавший меня. Мой взгляд остановился на террасе, где Гарри что-то выпивал, а Эд махал своими руками. Через десяток шагов я оказался у столика и ложе. Эд сразу встретил с бокалом в руке и улыбкой во всё лицо.

– Как быстро приехал-то, – он слегка похлопал меня по плечу и залил в себя рюмку со странной жижей, – как ахеренно сегодня всё прошло, да?

– Ветер попутный, вот и быстро. А встреча... методы у нас хорошие, – я попытался слегка улыбнуться, но получилось наверняка не очень. Довольные гримасы явно не моё.

– Никогда в твоих умениях не сомневался. За пару лет такую империю построил, твоему батьке и не снилось, – на этот раз Эд хлебнул что-то фиолетовое из своего бокала. – Ты же на его «бизнесе» свой отбабахал?

– Давай не о нём, – вспомнился грёбаный сон. Десятки снов всплыли в моей памяти, – что с Гарри? – наконец я обратил внимание, что парень почти не шевелится, возится с чем-то на столе, и даже не обратил на меня внимание.

Я обогнул стеклянный стол, чтобы увидеть его лицо, но замер. Зип пакеты валяются открытыми, у Гарри белый нос, а пустой шприц лежит рядом с рюмкой.

– Твою... – метнув короткий взгляд на Эда, я смёл со стола остатки порошка, – что за хрень?! Почему Гарри угашен?

– Та не кипятись, Эрон, – вздох вырывается из его рта, а вслед за ним едкий дым, – ну расслабился парень, чё такого?..

– Эд, – мои пальцы хрустят будто сами по себе, – какой нахрен расслабился? Он малой ещё! – Я заглянул в зрачки парню: он ещё и намешал всего подряд.

– Мы сами на пару-тройку лет старше. Я, конечно, понимаю... ты рано повзрослел... Ты лидер – всё такое, – но он уже не дитё... – спирт мешает ему говорить чётко и ровно, что меня бесит ещё сильнее. Хотя, Эд и без спирта тупит, думать – не его сильная сторона. И всё же перед тем как давать пацану дрянь, можно было бы и извилинами пошевелить!

– Ему семнадцать, – стиснув зубы, шиплю я, – он продаёт товар. Что делает дилер? Продаёт или жрёт? – я не могу смотреть на то, как наши губят себя наркотой. Одно дело продавать, но другое...

– Ладно тебе, Рон, – снова ржёт Эд докуривая свой свёрток, - присядь и выпей уже.

С усилием я усаживаюсь в просторное кресло. Гарри уже не кажется безжизненным овощем, и всё же я предпочитаю не смотреть на него. Не хочу думать, сколько моих парней и девчонок травят себя. Надеюсь, нисколько.

Раньше всё было проще...

Мои губы касаются края стакана, и я делаю глоток фирменного коньяка «Афин». Не зря это пойло прозвали здесь «Афродитой». Внешний вид и вкус весьма неплохи.

Выдыхаю из моих кровавых лёгких весь воздух. Мне наверняка нужно снотворное, чтобы в следующий раз я не подрывался от своих мерзких снов. Я приехал сюда отвлечь свою башку, но выходит ровно наоборот.

Наверное, я слишком много трясусь за каждого. Хотя и по-другому не могу. Я привык, что у меня нет людей ближе тех, которых я собственноручно собрал вокруг себя. Толпа нового народа и старики, доставшиеся от отца, - это другое. Из-за них в последнее время я стал заморачиваться ещё больше... Но мои парни и девчонки; те, с которыми я начинал... вот за них я в ответе. За оставшуюся их часть

Конечно, из-за масштаба мы уже далеко не та банда. Приходится принимать и едва знакомых обалдуев, дохрена из которых, к моему сожалению, связаны с папашей. Толпу двуличных выродков тяжело назвать своей роднёй, но тут скорее работает правило: в семье не без урода. Даже если уродов больше, чем хотелось бы.

Да и среди новых лиц находятся такие, как этот Гарри: он верен мне, да и просто с головой дружит. Не хотелось бы, чтоб он сторчался в свои семнадцать.

Ладно. Всё же я приехал развеяться. Нужно хотя бы пытаться это сделать. К тому же нужно обсудить и пару вопросов.

– Эд, что там с той «Партией Света»? – не оборачиваясь, плюю на пол от раздражения к этой самой «Партии».

– Пока многого не знаем, – снова табачит уже новую самокрутку. Сколько можно? – У них этот главный... Как там его... Эндрю... фамилию не помню. Он на площади выступал, базарил, мол одна полиция не может справиться со всей преступностью, и простому народу нужно помогать искоренять криминал. – Эд тоже плюёт. Всем эти миротворцы поперёк горла, волнуются даже мелкие банды бедных районов.

– Надо узнать о них лучше, – делаю ещё глоток, всё таки коньяк у них неплохой, – я лично хочу вспороть горло этому Эндрю. Куда они вообще лезут? Или он вообще не думает и прёт даже на нас? – смотрю на своё предплечье, останавливаю взгляд на одной татуировке.

– Мне кажется, все эти миротворцы хуевы хотят побольше деньжат выбить. А может и правда идейные: на нас полезут. Будут пробовать «искоренять». – Эд произнёс последние слова с ухмылкой, не скрывая в голосе леденящую гордость.

– Вряд ли им понравится знакомство «джокерами». – Снова кидаю взгляд на свой «рукав». Люблю называть предплечье «рукавом», даже когда кожу не закрывает ткань.

У меня всегда будет рукав. В рукаве всегда будет джокер. Татуировка дьявольского джокера на предплечье – с адскими рогами, демоническим хвостом, разрывающего себе грудь и смотрящего куда-то высоко, – красуется на мне.

Мой искалеченный джокер всегда со мной.

А сам я давно стал им.