Слишком далеко

— Ки Хун, ты стал мне слишком дорог.

— Что?..

   Я просто не мог поверить в это. Сердце предательски забилось быстрее. Неужели он всё же заметил, что я неравнодушен к нему, и решил поиграть с моими чувствами, чтобы окончательно сломать? На несколько долгих секунд я задумался, складывая все пазлы воедино, затем пришёл к выводу, что, скорее всего, так и есть. Этот человек уже обманул меня один раз ради развлечения, обманет и второй, и третий — если понадобится. Я не позволю этому произойти, он и так слишком много боли мне причинил. Поэтому, сделав максимально серьёзное и безразличное выражение лица, на которое только был способен, я произнёс:

— Ты понимаешь, что говоришь сейчас? Дорог? В каком смысле дорог?

   От стали, услышанной в моём же голосе, меня чуть не перекосило. Со всей своей серьёзностью я неотрывно смотрел на Ин Хо в его бессовестные, но до ужаса красивые глаза, и ждал ответа. Он тоже не сводил с меня взгляда. Наконец я заметил в его глазах непонимание, а затем, видимо, и сожаление. Сожаление о сказанном. Отлично, так и должно быть. Я не буду его игрушкой. Только не снова. Но следующие его слова заставили меня слегка опешить.

— Да… Да, ты прав. Я не думаю, что говорю, извини, — а затем он встал и просто ушёл. Снова. Не сказав ни слова напоследок. Не попытавшись ничего объяснить, оправдаться или хотя бы перевести тему. Ничего из этого.

   Почему-то в животе противным комком скрутилось плохое предчувствие. Вроде я добился своего — можно ликовать. По крайней мере, Хван не станет играть с моими чувствами. Хотя, надо признать, что чем больше я думал об этом, тем яснее осознавал, что обошёлся с ним слишком грубо. И когда стрелка небольших роскошных часов на стене пошла по десятому кругу, я окончательно понял, что теперь тоже сожалею о сказанном.

   Не знаю, сколько прошло времени, но когда я проснулся, то чувствовал себя полностью выжатым и обессиленным. Мыслить удавалось с трудом. Я был настолько разбит что даже сон, казалось бы, лучшее лекарство, никак не исправлял моё состояние. Тусклый дрожащий свет торшера заставил меня сощурится. Сколько я проспал? И почему Ин Хо до сих пор нет? Куда он ушёл? Волнение с каждой минутой нарастало, от Ин Хо можно ожидать чего угодно, и глупо надеятся, что это будет что-то хорошее. Что сейчас происходит в общежитии? Он решил продолжить игру, добавив более жестокие испытания, или, решив не церемонится, просто убил всех выживших?

   Думать об этом было слишком больно. Я попытался поудобнее сесть в кровати и собраться с мыслями. Наручник, приковавший мою руку к изголовью, уже порядком надоел. Я скучал по прежней свободе движений. Вот уж не думал, что когда-нибудь окажусь в плену у какого-то чокнутого ведущего откровенно чокнутых игр. И как до этого вообще дошло?

   Пока я думал о своей нелёгкой судьбе, в комнату вошёл Ин Хо. Я сразу почувствовал, что что-то не так. Просто почувствовал, хотя ничего странного не увидел ни на его лице, когда он снял маску, ни в его движениях, ни в походке. Он медленно прошёл к дивану перед огромным экраном плазмы и налил себе полный стакан виски: в полутьме его мощная спина и изящные плечи, с накинутым на них тёмным плащом, привлекали сильнее обычного. Стало противно от своих мыслей, и я заставил себя отвести от него взгляд.

   Затем он подошёл ко мне и сел на кровать, совсем рядом. Теперь, при свете рядом стоящего торшера, мне удалось хорошо рассмотреть его лицо. Ухмылка и озорной блеск в глазах не предвещали ничего хорошего. И тут я понял: он пьян. Просто в стельку. Хван поставил стакан с виски на прикроватный столик, а в следующую секунду резко взял меня за волосы и притянул к себе. Наши лица оказались на расстоянии пары сантиметров. Резкая боль обожгла кожу головы. Я судорожно выдохнул ему в губы и попытался вырваться, но Ин Хо только сильнее сжал мои волосы. Я перестал брыкаться. Всё же, прикованная к кровати рука сильно сковывала движения. Я заметил, что его дыхание участилось. В моей голове был полнейший хаос, в глазах откровенный страх, а в глазах напротив — чудовищная решимость. Мне стало действительно страшно. И тут он резко развернул меня так, что его губы оказались возле моего уха. Затем быстро заговорил:

— Можешь не вырываться, Ки Хун. Я всего лишь хочу утолить свою жажду, затем оставлю тебя в покое, как ты и хотел.

— Ты больной придурок, отпусти меня!

   Я шипел от ярости. Хотелось разорвать этого человека на куски, всадить ему нож в горло, заставить страдать так же, как страдал я. Тяжёлый запах алкоголя затруднял дыхание, я еле сдерживался чтобы не заорать. А Ин Хо, полностью наслаждающийся процессом и своей властью надо мной, продолжал ухмыляться. Он играл мной, как марионеткой. Но в нашем театре не было места чему-то хорошему.

   Внезапно я почувствовал горячую ладонь где-то на животе, через секунду она заскользила выше, к рёбрам, исследуя каждый сантиметр кожи. Меня бросило в жар, а по телу волной пробежала дрожь. Коленом я почувствовал его возбуждение. Вот ублюдок, да как он смеет меня трогать? Я снова начал вырываться, но через секунду невыносимая боль обожгла щёку. Он ударил меня, казалось, со всей злостью, на которую был способен. Наверняка, на щеке останется след. Затем он прижал меня к кровати, его рука легла мне на шею и сдавила её. Я вскрикнул и в бешенстве посмотрел на Ин Хо.

— Не трогай меня, иначе я убью тебя!

— Убьёшь? С рукой, пристёгнутой к кровати?

   Насмешка в его тоне, ухмылка на лице и веселье в глазах, душный воздух этой комнаты и запах алкоголя окончательно меня довели. Я почувствовал резкий выброс адреналина и в следующую секунду вывернулся из хватки Ин Хо, схватил стакан с виски со столика и со всей силы стукнул ему об голову. Стакан оказался довольно хрупким, поэтому от удара разлетелся на десятки осколков. Хван вскрикнул, и схватился руками за голову, со лба у него текла кровь, он пытался остановить кровотечение, но тщетно — было слишком много порезов.

   Я почувствовал, как мою свободную руку обдаёт теплом, и, взглянув на неё, обнаружил, что она тоже вся в крови. Что, ж. Оно того стоило.

   На крик Хвана охранники отреагировали довольно быстро. В дверь застучали. Облитые виски, все в осколках, мы одновременно обернулись на стук. Я напряжённо ждал, что же произойдёт дальше. Вероятнее всего, они ворвутся сюда и, забрав меня, бросят в какую-нибудь здешнюю тюрьму. Но тут Ин Хо с трудом поднялся, одной рукой закрывая раны на лбу, и надел маску. Благо, она оказалась на ближайшей к кровати полке. В следующий миг в комнате громко, и уверенно зазвучал голос ведущего.

— Всё нормально. Мне не требуется помощь, можете идти.

   Видимо, Хван решил сам мне отомстить, поэтому и отослал слуг. Я услышал несколько неуверенных шагов под дверью — подчинённые явно сомневались, что с их господином действительно всё в порядке, но затем их шаги начали отдаляться. Ин Хо, сняв маску, посмотрел сначала на меня, а затем окинул взглядом и кровать —шёлковый красный плед был весь усыпан кусками стекла.

— Встань оттуда.

   В его взгляде теперь читалось беспокойство. Ин Хо ещё способен на такие чувства? Он взял что-то с небольшой коробки на столе, подошёл ко мне и отстегнул наручник. Я удивился, но ничего говорить не стал: лишние порезы мне действительно были не нужны, и так вся рука в крови. Я встал и осторожно стряхнул с одежды осколки.  Видно было, что Хван теперь в более адекватном состоянии. Видимо, удар хорошо повлиял на него.

   Мы оба стояли посреди комнаты, от обоих ужасно несло алкоголем, которым пропиталась половина одежды, и не решались что-либо сказать. Я боялся находиться рядом с ним, а он, очевидно, сожалел о своём поступке и отчаянно жаждал что-то сказать.

   Я ждал, но прошло несколько минут, а он так ничего и не сказал. Ничего, что могло бы хоть немного исправить сложившееся положение. Что до меня, так я вообще не хотел говорить с ним после произошедшего. В моих глазах теперь он опустился ещё ниже, хотя, казалось, дальше уже некуда. Я искренне не понимал, как после всего, что я пережил из-за этого человека, у меня до сих пор рядом с ним сердце билось быстрее, а в мыслях всплывали воспоминания о хороших моментах, прожитых вместе. Будто мы не заклятые враги. Будто мы близки.

   Я стоял с опущенной головой, прижимая пальцами рану на руке и неотрывно глядя на мягкий, ранее светлый ковёр, который теперь был пропитан кровью в нескольких местах. Долго же его отстирывать придётся подчинённым.

   Боковым зрением я заметил движение: Ин Хо подошёл ко мне с бинтом. Затем молча взял мою руку и предельно осторожно начал перематывать порезы. Я был настолько шокирован, что даже не думал шевелиться или что-либо говорить, поэтому просто смотрел на него. Порез на его голове всё ещё кровоточил, хотя уже не так сильно. Поэтому, когда Ин Хо закончил, я взял из его рук бинт и так же предельно аккуратно начал перевязывать раны на его лбу. На линии роста волос был самый длинный порез, с него я и начал. Ин Хо стоял, послушно опустив голову, чтобы мне было удобнее работать. Когда я закончил, и все раны были перевязаны, наши взгляды снова встретились. Слишком печальный голос Ин Хо заставил меня вздрогнуть.

— Ки Хун, я ничего не понимаю.

   Мы зашли слишком далеко.

— Я тоже