Глава 14. Внутри и снаружи

Аурелия

Я проснулась от жара — шелковая майка прилипла к телу, и только через секунду я поняла, что прилипла она вовсе не ко мне одной.

Я лежала вплотную к оголённой груди Ривена. Под шеей у меня была его рука, согнутая так, что он обнимал меня за плечи. Головой он сопел мне в макушку. А вторая рука...

Залезла под майку.

Его ладонь лежала на животе — горячая, уверенная. Пальцы, чуть шершавые от тренировок, лениво поглаживали кожу. Инстинктивно. Идеально попадая в чувствительные точки.

Я почувствовала, как он просыпается ещё до того, как он действительно проснулся. Ягодицами. Которые, увы, что-то твёрдое в этот момент явно подталкивало вперёд.

Я попыталась чуть сдвинуться. Осторожно.

Но он машинально провёл рукой по животу выше, прижав меня к себе плотнее и уткнувшись в шею, вдыхая мою кожу.

Я задержала дыхание. Внизу живота расползлось предательское тепло.

И тут его рука пошла ещё выше. Большой палец скользнул вдоль нижнего края груди, и я вздрогнула.

— Ривен... — выдохнула я, хрипло, неуверенно. — Ривен...

— Ммм?.. — он спал. Полуспал. Но его движения становились всё наглее, а я — всё слабее.

— Ривен, убери руки... — выдавила я. Хотя на самом деле... совсем не хотела, чтобы он это делал.

Он аккуратно отдёрнул ладонь и издал стон разочарования.

— Прости, Булка... — пробормотал он мне в шею. От его голоса я поёжилась. — Доброе утро.

— Доброе утро, извращенец. Надеюсь, между нами просто завалялся банан?

— Что?.. — он всё ещё спал. — А банан тут при чём?

— Я просто собираюсь проверить, что упирается мне в зад. И если это не банан — я закричу так, что сбегутся все соседки.

— Во-первых, это не банан, это физиология. Такое бывает, представляешь? — он зевнул. — Во-вторых... ты правда хочешь, чтобы по блоку пошёл слух «мы нашли их голыми в одной постели, представляешь?»

Я хихикнула. Он развернулся на спину, но руку из-под моей головы не убрал. Наверное, уже затекла. Я повернулась к нему лицом:

— Как спалось?

— Думаю, всё моё тело продемонстрировало тебе качество моего сна, — ухмыльнулся он, не открывая глаз. А потом всё же посмотрел на меня. Опустил взгляд... и взвыл:

— Да что ж ты творишь, Булка!

— Что?.. — я не поняла. А потом посмотрела вниз.

Майка сместилась. Лямки прикрывали только соски, всё остальное — на показ.

Я с визгом нырнула под одеяло.

— Ничего страшного, — мелодично рассмеялся Ривен. Он положил руку на мою шею, поверх одеяла, и поцеловал в макушку. Через ткань. Слишком нежно.

Я вылезла только тогда, когда почувствовала, как кровать выгнулась без него. Вынырнув глазами из-под одеяла, я застала его в момент потягивания. Спина, плечи, пресс — всё освещалось утренним светом. Татуировка на руке казалась почти синей.

— Кто ещё из нас извращенец, красотка? Я хотя бы не пялюсь, — ухмыльнулся он, даже не оборачиваясь.

— Я не пялюсь! — пробурчала я. — И даже если... то это не считается! Не после ночного облапывания.

Он резко развернулся, встал на колено и навис надо мной.

— Так ты хочешь уравнять счёт? — он улыбался по-настоящему, с весельем. Его рука мягко вытащила мою из-под одеяла и положила на свою грудь, потом провела по прессу.

Я не могла оторвать взгляд. Ни от его тела. Ни от него.

Но потом одёрнула руку:

— Какой же ты дурак!

Я снова упаковалась в кокон и отвернулась к окну, но, конечно, улыбалась.

— Я знаю, что тебе понравилось, сладкая попка, — пропел он и вышел в душ.

Ривен

На завтрак я пришёл последним. Как всегда. За столом уже сидели все — и даже Булка. В своей объёмной худи, с растрёпанным хвостом и видом «ещё один громкий звук — и я взорвусь». Я прошёл мимо, специально чуть задел плечом. Она проигнорировала. Я тоже сделал вид, что не заметил, как у неё снова сполз ворот. Наблюдать — не значит комментировать. Почти всегда.

— О, великий разрушитель дисциплины пожаловал, — фыркнула Муза. — Кто бы мог подумать.

— Осторожно, — сказал я, усаживаясь рядом с Аишей. — Я разрушу тебе утреннее настроение своим существованием.

— Поздно, я уже глотаю кашу. Так что переживу, — Аиша протянула мне чашку. — Пей. Без кофе ты не Ривен. Ты... ну, кто-то хуже.

— Кто-то хуже? — переспросил я, делая глоток. — Приятно знать, что даже в твоих метафорах я на дне, но с характером.

— Ты — как кофе: горький, вредный, но без тебя всё равно не проснуться, — добавила Флора, улыбаясь.

— Я бы сказал "с привкусом боли", но спасибо, — подмигнул я ей.

— Что-то вы сегодня особенно добрые, — заметила Ари, уткнувшись в чашку. Голос сонный, но я уловил — ей приятно, что нас много. И что мы смеёмся. Особенно надо мной.

— Это потому что ты ещё не вытащила Ривену глаза за вчерашнее утро, — подала голос Муза.

— Мои глаза — святое, — сказал я. — Тем более, после ночи, в которой я был официально облапан.

Ари подавилась тостом. Я бросил в неё салфетку.

— Ну давай, Булка, скажи им, кто к кому приставал.

— Умри, — буркнула она, не глядя на меня, и все захихикали.

— Булочка с характером, — протянула Аиша. — Видно, что ты давно живёшь с Ривеном, если ещё не закопала его заживо.

— Я просто коплю компромат, — сухо ответила Ари. — В удобный момент всё вскроется.

— И это будет день радости, — театрально произнесла Терра.

Я, довольный, развалился на стуле. Слишком приятно. Слишком живо. Как будто всё в этой чёртовой Алфее наконец-то хоть на секунду стало... нормальным.

А потом Стелла положила вилку. Очень аккуратно. Очень хрустально.

— Ривен, — сказала она. — Ты, конечно, молодец, что так хорошо вжился в роль милого соседа. Прямо ангел во плоти.

Я поднял бровь.

— Хочешь сказать, что я тебя пугаю своей приличностью?

— Хочу сказать, что слишком быстро ты всё забыл. Как пил. Как прогуливал. Как трахался с кем попало и ломал всё, к чему прикасался.

В комнате стало тихо.

— Что, опять будем вспоминать мои тёмные хроники? — попытался я смягчить, усмехнувшись.

— Ты сам их не забываешь, — холодно ответила она. — Просто теперь ведёшь себя так, будто этого не было. Особенно перед новенькими.

— Стелла... — Флора потянулась к ней. — Серьёзно?

— Я просто... — Стелла сжала губы. — Просто злюсь. И, возможно, не на него.

— Но ударила именно его, — тихо добавила Муза.

Я встал. Никаких сцен. Никаких ответов.

— Бывает, — пожал плечами. — Спасибо за завтрак.

Я не смотрел на Ари. Хотя чувствовал, как она вцепилась в свою чашку. Слишком знакомо.

Слишком больно — когда ты не виноват, но виноват всё равно. Я вышел. И впервые не злился. Просто... в груди снова стало пусто.

Аурелия

После того как за Ривеном закрылась дверь, никто ничего не говорил. Несколько секунд мы просто жевали. Молча. Как будто кто-то выключил свет и звук, и теперь всё нужно было настраивать заново.

— Эээм... — первой, конечно, заговорила Аиша. — Вкусно, да?

Муза закатила глаза. Терра старательно ковырялась в каше. Только Стелла сидела абсолютно спокойно, словно ничего не произошло. Флора посмотрела на неё, потом на меня, как будто ждала, что я скажу что-то первое.

И я сказала:

— Что это было?

Стелла медленно подняла глаза, встретившись с моими.

— Ничего. Просто... срыв. Я была зла.

— На него? — я прищурилась.

— Нет. Не совсем. — Стелла вздохнула. — На себя. На всё это. На жизнь. Прости. Это было... некрасиво.

— Было, — спокойно ответила Муза. — Но честно.

— Ты же знаешь, что он меня... ну, — Стелла пожала плечами, — раздражал. Постоянно. Он ломал всё, к чему прикасался. Блум и Скай, мои отношения со Скаем, потом Беатрис...

— Подожди. — Я остановилась. — Он как-то связан с тобой и Скаем?

— Косвенно, — сказала Аиша. — Но это долгая история. Суть не в том. А в том, что Ривен... был другим. Жёстким. Самоуничтожающимся. Он вечно тусовался, бухал, спал с кем попало. Но при этом...

— Он никому не врал, — вставила Муза. — Это важно. Он не обещал. Он просто жил на дне.

— И потом влюбился в Беатрис, — сказала Терра. — И стал ещё хуже. Потому что потерял голову.

— Она его контролировала? — уточнила я.

— Да, — кивнула Флора. — Он стал... её копией. Всё, что она говорила — он выполнял. Всё, что она хотела — он делал. Он стал её тенью. И когда всё рухнуло — он исчез. Месяца на два. Даже в чаты не заходил. Мы думали, он не вернётся.

Я медленно переваривала услышанное. Да, всё это было до меня. И да, это формирует мнение. Но почему-то внутри всё протестовало.

— А с вами он был другим? — спросила я.

— Сейчас — да, — сказала Муза. — Сейчас он другой. Он шутит. Смотрит по-другому. Почти не пьёт. Он... присутствует.

— Он не исчезает, — добавила Терра. — Даже когда злит.

— Иногда кажется, что он хочет стать кем-то новым. Просто мы слишком хорошо помним, кем он был, — подвела итог Стелла. — Но, Аурелия... ты не обязана смотреть на него нашими глазами.

Я кивнула. Внутри всё перемешалось. Я знала — нельзя судить человека по прошлому. Особенно, если он его отрабатывает. Но всё равно... это оставляет след. Особенно если ты начинаешь к нему тянуться.

Ривен

Сначала я подумал, что просто не выспался.

Голова болела так, будто кто-то сидел внутри черепа и долбил по стенкам изнутри. Я выпил кофе. Потом второй. Ничего. Только мутило.

Я сидел на подоконнике у тренировочного корпуса, смотрел на парк, щурился на солнце и ощущал, как оно режет мне виски. И всё равно не уходил. Потому что в какой-то момент понял — не хочу идти никуда. Ни к людям. Ни в здание. Ни даже к Булке. Мне нужно... дослушать это.

Потому что это была не просто боль.

Это был зов.

Нечто — старое, древнее — тянулось ко мне изнутри. Из снов. Из детства. И, кажется... из неё.

Я закрыл глаза. Просто на пару секунд.

И вспыхнул свет.

Я видел её. Женщину в белом. Неясный силуэт, волосы будто в воде, лицо... слишком яркое, чтобы различить. Она стояла в лесу. Или в храме. Или сразу везде. И говорила мне что-то... голосом, который был похож на шёпот отца.

«Ты не можешь забыть. Ты защитник. Ты должен её вернуть...»

И тогда я упал.

Не помню, как. Просто понял, что лежу на спине, в холодной траве, руки дрожат. Лоб мокрый от пота. Кто-то окликнул меня издалека — или мне показалось?

Свет снова вспыхнул под веками. И я увидел — себя. Мальчишкой. У ног отца. Мы сидим в гостиной, он держит старую книгу.

— Это Сирин, Рив, — говорил он. — Защитница снов. Те, кто с ней рядом — сожжены её светом, если не готовы. Но один будет рядом всегда. Тот, кто помнит. Тот, кто не предаст.

— Это ты?

Отец смотрит на меня, и в глазах его — боль.

— Нет. Я только хранитель...

Картина сменяется.

Чёрный зонт.

Слишком много людей.

И я — в чёрном костюме, стою один у гроба.

Он закрыт. Мы даже не видели тела.

Никого из близких друзей. Только мама — далеко, на другом конце, заплаканная, держится за чью-то руку. Наверное, отчим.

Мне — пятнадцать. И я не плачу.

Я просто стою, стискивая кулаки. Потому что он ушёл, не объяснив. Потому что он пообещал, что вернётся. Потому что он должен был остаться.

А остался я — с вопросами, с пустым домом и с этой болью, которую до сих пор не могу вытравить.

Аурелия

Я не планировала засыпать.

Просто прилегла на кровать, чтобы «на минуту отдохнуть». В голове всё гудело: разговоры за завтраком, голос Музы, лицо Ривена, как он ушёл, даже не посмотрев на меня. Его прошлое. Мой страх судить. Моё желание не судить. Моё... всё.

Закрыла глаза. И сразу же провалилась.

Сон пришёл не как воспоминание, а как зов.

Я стояла босиком в круглом зале. Потолка не было. Только небо. И он двигался. Слишком быстро — будто кто-то перематывал время. Всё вокруг было выложено из светлого камня, влажного, как будто недавно прошёл дождь.

В центре зала — символ. Тот самый. Я его уже видела. В книге. В письме. В своей памяти.

И вокруг — колонны. Они не держали ничего, но были. И из каждой — прорастал свет. Голубоватый. Мягкий. Но такой... древний. Словно он дышал веками.

И тут я поняла: я здесь уже была.

Сильное ощущение — будто место, забытое телом, но не душой. Я видела его. Ребёнком. Когда мы были в отпуске с родителями, в Первом мире. Это был древний храм. Заброшенный, туристический, окружённый лесом, который все называли «мертвым». Но я помню, как стояла там. У этого круга. И как во мне будто бы всё задрожало.

Словно кто-то изнутри сказал: Ты почти на пороге.

Я проснулась с толчком. Вскочила с кровати. Сердце колотилось. Руки дрожали.

Теперь я знала, где искать. И что искать.

Я схватила телефон и быстро написала девочкам:

«Срочно. Встретимся у портала в лесу. Это важно. Я знаю, где храм. Это нам надо.»

Муза тут же ответила:

«Идём.»

Флора прислала цветок. Это у неё «ок» такое.

Стелла: «Ты в порядке?»

Я: «Буду, когда мы туда пойдём. Всё объясню.»

Я накинула пальто. Застёгивала пуговицы на бегу. Голова была полна мыслей: о храме, о письмах, о Сирин, о Пламени. О Ривене. О нас.

Что если всё это связано?

И если да... то, может, в этом храме я найду не только ответы. Но и способ понять, кем я стала. И почему всё начало происходить именно сейчас.

Аурелия

Я вышла из корпуса, машинально уткнувшись в экран телефона, на ходу печатая девочкам сообщение. Пальцы спотыкались о буквы — мысли скакали быстрее, чем я могла за ними угнаться. Нужно было собраться у портала. Как можно скорее. Нужно в Первый мир. В тот храм.

Я сбежала по ступеням, свернула к параллельной тропинке у парка специалистов — там, где тренировки уже почти закончились. Я мельком заметила силуэты, но не всматривалась. Всё внимание — в экран, в маршрут, в план.

— Осталось всего несколько шагов, — пробормотала я под нос, чувствуя, как внутри сжимается что-то нехорошее. Преследующее чувство, будто за мной наблюдают.

И вдруг — резкое, чужое прикосновение к талии.

Я вздрогнула. Кто-то приобнял меня со спины, сначала вроде бы мягко, но с явным намерением прижать ближе. Инстинктивно я замерла, подняв взгляд.

— Эй, красотка, — раздался за спиной голос. Невозмутимый, слишком уверенный. — Ты ведь Аурелия, да? Новенькая? Наслышан. Говорят, ты ядовитая, но горячая. Думаю, мы сработаемся.

Незнакомец — второкурсник специалистов — крепче сжал меня за талию, и мне стало по-настоящему страшно.

— Убери руки. Немедленно, — прохрипела я, пытаясь отстраниться.

Он не спешил.

— Да брось. Мы оба взрослые. Слышал, что ты уже... ну, в общем, не против близких связей. Особенно с теми, у кого есть деньги. Я, кстати, не бедный. Комната 68, если что. Можем договориться, хочешь — хоть завтра.

Мир на секунду померк. Я не сразу осознала смысл сказанного. Мой мозг застыл от ужаса и гнева. Сердце забилось так, будто хотело вырваться наружу.

Ривен

Я как раз собирался завершить тренировку. Раздавал инвентарь первокурсникам, мельком поглядывая в сторону тропинки, где совсем недавно заметил Аурелию. Её яркое жёлтое платье мелькнуло, когда она прошла мимо, не заметив меня. Но что-то было не так. Слишком быстро. Слишком целеустремлённо. Я прищурился, провёл взглядом её маршрут. А потом... её просто не стало.

— Чёрт. — Я бросил взгляд вдоль парка. — Куда она делась?

Обычно я не параноидальный, но это чувство... что-то было не так. И тут, в зарослях у слепой зоны между деревьями, я заметил знакомый силуэт — и жёлтый цвет платья. И ещё один силуэт рядом. Слишком близко.

Я шагнул быстрее. Потом — ещё быстрее. Услышал голос.

— ... ты же легла под Ривена. За деньги. Думаешь, я не смогу столько заплатить? У меня родители богатые...

Меня накрыло.

Я ворвался в просвет между деревьями, глаза мгновенно нашли её. Аурелия стояла, как вкопанная. Слёзы на глазах, дыхание сбившееся. Я не дал себе ни секунды на раздумья — развернул этого ублюдка и врезал так, что тот шлёпнулся на землю, держась за лицо.

— Твою мать, — прошипел он, зажимая нос, из которого уже струилась кровь. — Хочешь повторить то, что только что сказал? — Я опустился на одно колено рядом, сверля его взглядом. — Или у тебя язык уже не ворочается?

Он попытался что-то пробормотать, но я даже не слушал. Мои глаза уже были на ней.

— Ари... — Я встал и осторожно коснулся её плеча. Она вздрогнула, но не отпрянула. Я наклонился, чтобы быть на одном уровне с её глазами. — Ты в порядке?

Она кивнула. Медленно. Слеза скатилась по её щеке.

— Не стоило его бить, — прошептала она.

— Он это заслужил, Булка. И гораздо больше. — Я тепло улыбнулся, обнял её, прижал к себе, поглаживая по спине. Она не сопротивлялась. Только уткнулась в мою грудь, позволяя себе расплакаться по-настоящему.

Сзади раздался болезненный стон. Я развернулся, не отпуская Ари.

— Ещё хоть раз услышу что-то подобное — и ты не в медпункт поедешь, а к стоматологу. Понял, макака?

Ари хлюпнула или хихикнула. Я знал, что это нелепое оскорбление ее развеет хотя бы на секунду.

— Все же знают, что ты просто мстишь Беатрис! — выкрикнул Эдвард, сквозь кровь. — Заплатил новенькой, чтобы забыться! Думаешь, это любовь?! Да она же со всеми спит!

Я почувствовал, как Аурелия напряглась у меня в руках. Внутри неё закипала ярость. Её глаза вспыхнули — не просто светом магии, а алым, почти кровавым отблеском. Она смотрела на него так, будто собиралась испепелить одним взглядом.

И на секунду — только на одну — я растерялся. Она была другой. Дикой. Почти... не своей.

Магия скручивалась у неё вокруг рук, пульсировала в воздухе, готовая вырваться наружу. Земля под ногами чуть дрожала.

— Ари... — Я осторожно шагнул к ней. — Не надо.

Она сделала шаг вперёд. Губы дрожали. Взгляд — острый, как лезвие.

— Не со всеми, понял?! — выплюнула она в сторону Эдварда. Голос — чужой. Как будто в нём зазвучало что-то древнее.

Я резко встал между ними. Больше для себя, чем для неё.

— Назад, Ари. Я сам.

Развернулся и с силой ударил Эдварда ногой в грудь. Он отлетел на несколько шагов, хрипло закашлялся, но я не остановился. Я накрыл его сверху и начал бить. Снова. И снова. Не думал. Не слышал ничего, кроме собственного дыхания. Не видел, кроме его лица, перекошенного страхом и злостью.

Где-то сзади закричали:

— Ривен! Что за чёрт?! — Ты с ума сошёл?!

Но я не слышал. Я только колотил. За её боль. За каждый его чёртов шепот. За то, как она стояла и дрожала.

— Ривен... хватит, — донеслось вдруг. Тихо. Почти шепотом.

Но этого оказалось достаточно. Голос Аурелии прорезал мою ярость, как нож.

Я застыл. Медленно встал. Руки дрожали. Кулаки — в крови. Не разобрать, его или моей. Скорее и той, и другой.

Я повернулся к ней. Она смотрела прямо на меня. Уже без вспышки магии. Уже просто Ари.

— Хватит, — повторила она чуть громче.

И в этот момент я понял, насколько был близок. Насколько она — тоже. И что мы оба только что едва не перешли черту, за которой — совсем другой мир.

— Что тут происходит? — Сильва, руководитель школы специалистов, подошёл со своими. Голос его был холодным. — Быстро объясните.

Я уже открыл рот, но Ари сжала мою руку и прошептала:

— Я сама справлюсь, разберись тут... просто останься здесь. Я пойду.

— Ари... — Я хотел удержать её, но она уже медленно отходила, спина прямая, взгляд вперёд. Я видел, как сильно ей больно. И как гордо она это скрывает.

— Сильва, — я быстро повернулся к нему. — Пожалуйста. Я всё объясню. Только... можно я сначала пойду за ней? Этот ублюдок оскорбил ее. Как женщину. Пожалуйста.

Он тяжело вздохнул и кивнул. — Через пять минут жду объяснений. И его — в медпункт.

Я кивнул и рванул за Аурелией.

***

Я догнал её уже на тропинке, что вела к лесу. Аурелия шла быстро, будто пыталась убежать от всего мира — от Эдварда, от слухов, от меня. Особенно от меня.

— Булка, — тихо позвал я, не дотрагиваясь, просто шагая рядом.

Она не остановилась, но замедлилась. Это уже было что-то.

— Я не мог просто стоять. Ты... ты же поняла, что я не мог иначе?

— Поняла, — глухо ответила она. — Просто... мне сложно. Не из-за тебя. Не только из-за тебя. А вообще.

Мы свернули с дороги на старую каменную скамью под деревьями, которую я помнил с первого курса. Я сел первым и посмотрел на неё.

— Присядь. Пожалуйста.

Аурелия закусила губу, поколебалась, потом всё же села, чуть поодаль. Но этого хватало.

Она не смотрела на меня. Просто уставилась в темнеющий лес перед собой.

— Он сказал... — начала она и резко осеклась. — Неважно.

— Важно, — тихо перебил я. — Я слышал. Все до последнего слова.

Она чуть прищурилась, как будто хотела проверить: а не врёшь ли ты?

— Тогда ты знаешь, что мне очень стыдно.

— Стыдно? — я развернулся к ней. — За что? За то, что у тебя есть чувства? За то, что какой-то придурок решил, что может купить тебя? Или за то, что ты позволила мне быть рядом?

Аурелия вздохнула, но по-прежнему не поднимала глаз.

— За всё сразу.

— Тогда у нас проблема, — я слабо усмехнулся. — Потому что я ни на секунду не чувствую, что должен извиняться за то, что рядом с тобой.

Тишина. Слишком долгая, чтобы быть случайной.

А потом она повернулась ко мне — резко, как будто в последний раз решилась.

— Почему ты такой? Почему с одной стороны ты можешь быть невыносимо резким, жестким, саркастичным... А с другой — вот таким? Спасающим. Теплым. Ты... ты путаешь меня, Ривен.

— Потому что ты тоже меня путаешь, Булка.

Я не выдержал и аккуратно протянул руку, касаясь её пальцев. Она не отстранилась. Наоборот — чуть сжала мои.

— Я думал, ты просто... другая. Новенькая. Слишком умная. Слишком добрая. Не для таких, как я. Но каждый раз, когда ты плачешь — мне хочется быть тем, кто сотрет эти слезы. И это чертовски пугает, потому что я не знаю, умею ли вообще быть таким.

— Ты уже такой. Просто боишься себе признаться, — прошептала она. — А я боюсь, что снова влюблюсь. И всё будет как в прошлый раз.

— Я не он, кем бы он ни был.— сказал я жестко. — И никогда им не буду. Я могу быть идиотом, да. Могу быть вспыльчивым, могу делать глупости. Но я не тот, кто использует и бросает. Не с тобой.

Она посмотрела прямо мне в глаза. Пронзительно. Будто сканировала, искала хоть крупицу фальши. Но не нашла.

— Скажи что-нибудь. Что-то, что будет настоящим.

Я не стал тянуть. Просто взял её за подбородок и медленно, почти с благоговением, приблизился. Она не отстранилась.

— Ты мне нужна. Вот настоящее, — сказал я прямо в губы. — Не как игра. Не как миссия. Просто... ты.

Я наклонился ближе и коснулся её губ. Сначала осторожно, будто пробуя. Она ответила — дрожащим, неровным поцелуем. В нём было всё: страх, растерянность, желание, надежда. Мы целовались, будто на краю чего-то. И уже не могли отступить.

Когда мы оторвались друг от друга, оба дышали чаще. Аурелия улыбнулась — слабо, но впервые за весь вечер искренне.

— Мы вляпались, да?

— По уши, Булка.

И впервые я понял: это уже не просто симпатия. Это начало чего-то, что может изменить всё.

Аурелия

Он шёл рядом, словно ничего не случилось.

Не бежал за мной, не пытался объясниться, не касался. Просто шёл — как будто так и надо. Как будто только что не он меня поцеловал. Как будто я не ответила жарче, чем полагалось. Как будто это не было точкой невозврата.

Мне хотелось спросить — зачем ты за мной пошёл? Почему молчишь? Почему не остановил? Или — наоборот — почему не остановился сам?

Но я тоже молчала. И это было самое страшное.

Когда мы вышли к порталу, воздух будто стал плотнее. Он шевелился от магии, от жары, от мыслей, которые звенели у меня в висках.

Блум и Стелла уже ждали. Рядом — Скай. Все трое бросили на нас один и тот же взгляд. В нём было слишком много знания.

— Вы как? — спросила Блум, чуть тише обычного.

— Нормально, — ответила я, но голос прозвучал чужим.

Ривен стоял чуть позади. Не близко, не далеко. Просто так, чтобы я знала — он тут. Он не ушёл. И почему-то именно это сводило с ума.

Стелла склонила голову, её взгляд скользнул по мне, как рентген.

— Если мы все готовы, портал открыт. Там уже вечер.

Я кивнула и первой сделала шаг вперёд.

***

Мы вышли из портала в душную, влажную ночь. Меня сразу окутало тяжёлое, липкое тепло — такое, от которого хочется вырваться из своей же кожи. Слишком резко. Слишком жарко.

Под ногами — бетон. Впереди — уличный свет, редкие прохожие, шум моря где-то совсем рядом.

Ривен вышел почти сразу за мной и... остался рядом. Не притронулся, но шагал близко. Почти в такт. Я чувствовала его дыхание — ровное, спокойное. Его руку — рядом со своей. Его взгляд — иногда, краем, почти случайно.

И это сводило меня с ума.

Не он. Даже не поцелуй. А то, что он не казался растерянным. Не пытался сделать вид, что ничего не было. Не вёл себя отстранённо. Напротив — он будто просто... был. Возле меня. Спокойный, целостный, уверенный.

А я? Я колебалась. Всё ли правильно? Было ли это то самое чувство? Или очередной всплеск? Или — хуже — самообман?

Я не знала. Тело ещё помнило тепло его губ, но внутри всё путалось.

— Так, — выдохнула Стелла, оглядываясь. — Нам надо найти, где купить воду. Или кондиционер в аренду. Или новый климат.

— Блум, — я кивнула в сторону улицы, — там магазин, работает круглосуточно. Я спрошу дорогу до храма заодно.

Блум улыбнулась. Скай махнул рукой, дескать, идём. А Ривен... шагнул рядом. Не навязчиво. Просто рядом. Словно так и надо.

И я не отстранилась.

Но внутри — всё ещё трясло.

Магазин был прохладным и пах какой-то странной смесью — дешёвым пластиком, манго и кондиционером. Я вошла первой, сразу направляясь к кассе, где за стойкой скучала местная продавщица лет пятидесяти, с замотанными волосами и раздражённым видом.

— Доброй ночи, — я вежливо перешла на один из знакомых диалектов, — подскажете, как быстрее пройти к храму у скал?

Женщина недовольно подняла глаза, что-то пробурчала про туристов, но, к счастью, всё же махнула рукой в нужную сторону и даже схематично изобразила поворот у пальмы. Я поблагодарила.

А за моей спиной уже вовсю началась вакханалия. Стелла ругалась на ассортимент. Скай с Блум примеряли какие-то пляжные шляпы. Ривен стоял слишком близко — его плечо почти касалось моего, пока я клала деньги на прилавок.

— Возьмёшь две бутылочки? — негромко спросил он, наклоняясь к самому уху. Его губы едва не задели кожу.

Я сжалась.

Не потому что не хотела. А потому что хотела слишком сильно.

— Да, бери, — выдохнула я. — Я оплачу.

Мои слова вышли куда резче, чем я хотела. Почти как отрезание. Ривен слегка отшатнулся, но ничего не сказал. Просто взял... пять бутылок. Конечно.

Выйдя из магазина, нас ударило по лицу тёплым ночным воздухом.

Ребята смеялись, обсуждали, кто сколько выдержит в такой жаре. Блум со Скаем болтали что-то между собой, Стелла фыркала и крутила в руках бутылку, изучая этикетку. А я стояла посреди улицы с пивом в руках и ощущением, что сердце вот-вот полезет наружу.

Он снова стоял рядом. Опять близко. Опять спокойно.

И от этого мне становилось... ещё тревожнее.

— Так, — я выдохнула, — дойдём до пляжа, и я сделаю вам нормальную одежду, вы, вероятно, немного удивитесь. Заодно переоденетесь... где-нибудь в кустах.

Я специально добавила последнее, чтобы звучало игриво. Пусть думают, будто я шучу. Хотя на деле мне просто нужно было отвлечься от того, как он рядом. Как в груди всё будто сжалось. Как пульс бьётся в горле, а не в запястье.

— Прям в кустах? — усмехнулся Ривен, будто специально делая голос чуть ниже.

— Можно и на пляже. Ваше дело, — бросила я через плечо, не оборачиваясь. Хоть бы не догадался, как у меня по коже пошли мурашки.

— Фу, дайте уже пива и идите, парочки голубков! — фыркнула Стелла, ловко отобрав бутылку и двинулась вперёд.

— Мы не парочка! — выпалила я, слишком резко, слишком... искренне.

Тут я почувствовала, как Ривен замедлил шаг. Не видела, но чувствовала. Как будто у нас была тонкая связь — напряжённая, но чёткая. И сейчас я порвала её вслух. Глупо.

Ривен

Она это сказала... И будто ножом по воздуху. «Мы не парочка». Ни в интонации, ни в словах не было ни капли кокетства. Будто она действительно хотела отстраниться. Будто защищалась. От меня?

Я отпустил взгляд вперёд. Шёл за Стеллой, притворяясь, что мне плевать. Но внутри всё перекручивалось.

Аурелия

— Что между вами произошло? — прошептала Блум, беря меня под руку.

— Да ничего, — выдохнула я. — Он... защитил меня. Избил одного придурка, который... Короче, неважно.

Скай напрягся.

— Что он сделал?

— Кто?

— Придурок. Никогда не слышал, чтобы Ривен дрался из-за кого-то.

— Да он... предложил мне переспать с ним за деньги. Сказал, мол, слух такой по школе ходит, что я якобы... Ну ты понял. Ривен мне заплатил. За секс.

— Охренеть, — выдохнула Блум. — Ты как?

— Сейчас нормально. Просто... неприятно. Ожидаемо. Наверное, от Беатрис. Хотя я не понимаю, почему они с Ривеном всё ещё не вместе, если честно.

— Ривен и Беатрис? — удивился Скай.

— Ага, вы что, не знали? — закатила я глаза, чтобы скрыть неловкость. — Он же вечно с ней носился.

— Ари... — начала Блум, — ты думаешь, это она распустила сплетни?

— Ну а кто ещё? Хотя, честно, я сама виновата. Помогала ему вызвать ревность, чтобы проверить, что у них там. Дура, короче.

— Знаешь, он давно её тихо ненавидит, — вставил Скай. — Она дважды его подставила. Особенно в истории с Розалин. Он ей доверился, а она сдала его. Потом ещё раз. С тех пор он... другой. И к ней, и вообще.

Я молчала. Слова застряли где-то в горле. Внутри что-то щёлкнуло. Может, я правда ошибалась в нём?

Ривен

Ари шла впереди. Но будто не с нами. Её походка была лёгкой, но в ней сквозила тревога. Я видел, как она время от времени бросает взгляды назад, проверяя, не смотрю ли я. А я смотрел. Не мог не смотреть.

В темноте она светилась.

Аурелия

— Так, — я резко остановилась у кромки песка. — Давайте переоденемся. Я сейчас всё сделаю.

Одно движение рукой — и я создала три купальника, рубашки, накидки, полотенца и плавки. Передала девочкам, кивнула парням. Все, кроме Ривена округлили глаза от такой магии, что была не свойственна обычному миру. Ривен лишь хмыкнул. Точно чувствовал свое превосходство в знаниях обо мне. 

— Вам — туда, — показала я налево, в сторону прибрежных кустов. — А мы — туда.

Я пыталась быть весёлой. Расслабленной. Как будто ничего не случилось. Как будто меня не трясёт от внутренней неуверенности и желания одновременно.

***

Мы разошлись. Девочки в одну сторону, парни — в другую. Я старалась не оборачиваться, хотя слышала, как Скай матерится, путаясь в шортах, а Ривен смеётся — тихо, но достаточно, чтобы у меня сердце подпрыгнуло.

Я уже натягивала купальник, когда услышала, как кто-то подошёл ближе к кустам.

— Мог бы отвернуться, — бросила я, пряча грудь за рукой.

— А я думал, ты уже закончила, — голос Ривена был хрипловатым, и я сразу поняла: он знал, что я ещё не закончила.

Я обернулась на полоборота.

Он стоял на границе кустов, в одних плавках, волосы чуть растрёпаны, на виске — маленькая капля воды. Его взгляд скользнул по мне, но не был похотливым. Он будто запоминал.

Я должна была бы разозлиться. Уйти. Закричать. Но вместо этого — я просто смотрела в ответ.

И он тоже.

Мгновение. Ещё одно. Он первый отвёл взгляд. А я вдруг поняла, что дрожу — от холода, возбуждения или страха, не знаю.

Ривен

Я не должен был смотреть. Не должен был подходить. Но что-то тянуло.

Когда я увидел её — полуобнажённую, в отблеске лунного света, с этими чёртовыми глазами, полными... чего? Вызова? Страха? Желания? — я потерял равновесие внутри.

И да, я отвернулся. Но с трудом. С проклятой, невыносимой тяжестью в груди.

Аурелия

Мы встретились у воды. Словно ничего не было. Хотя у меня сердце до сих пор било в ушах.

— Готовы? — крикнула я.

— Готовы, если не утонем, — усмехнулся Скай, уже разбрызгивая воду.

— Я плавать не умею, — фыркнула Стелла. — Кто меня будет спасать?

— Ари, у тебя же магия, — уточнила Блум. — Сделай воду тёплой, а то я ноги не чувствую!

Я кивнула, бросив быстрый взгляд на Ривена. Он уже стоял в воде по пояс, мышцы подрагивали от прохлады.

— Только не кипяток, Маллен, — усмехнулся он. — Я ещё жить хочу.

Я вскинула руки — вода вокруг нас завибрировала и стала почти парной. Пар повис над поверхностью, как тонкая вуаль.

— Магия на благо человечества, — с театральным вздохом сказала я.

Мы все зашли в воду. Кто-то нырял, кто-то плескался. Я старалась держаться подальше от Ривена — и, конечно, именно он подошёл ко мне первым.

Ривен

— Как ты? — спросил я тихо, чтобы только она услышала.

— Всё ещё злюсь. На себя, — призналась Ари.

— На себя?

— За то, что верю людям, которые не заслуживают. И сомневаюсь в тех, кто...

Она не договорила. Но я понял.

— Ты ведь понимаешь, что всё, что было раньше — это просто... выживание? — спросил я. — Я не оправдываюсь. Просто... не был готов к кому-то вроде тебя.

— А я не была готова к кому-то вроде тебя, — ответила она, и на губах мелькнула грустная усмешка.

Аурелия

Мы зависли в этом диалоге. Слишком честно. Слишком рано. Или слишком поздно?

— Ладно, — я отвела взгляд. — Давай по делу. У нас храм, артефакты, вспышки магии, непонятные письма. Что дальше?

Он кивнул. Вода чуть качнулась между нами, как будто реагируя на напряжение.

— Завтра утром выдвигаемся. Сначала ищем вход в храм. Если повезёт — никто нас не заметит.

— А если не повезёт?

— Ну... У тебя же есть я, — Ривен подмигнул, и на секунду между нами снова появилась лёгкость.

— Вот это успокоил, — фыркнула я.

Мы толком не успели обсудить план о храме: девочки и Скай загляделись на фонарь, где собралась россыпь мошкары — было весело и противно одновременно. Я смеялась до слёз, глядя, как Стелла орёт: «Кто придумал это болото?!» — и прыгает в воду обратно, чтобы избавиться от насекомых.

— Ребят, — наконец предложила Блум, — давайте кто-то сходит за ещё одной партией пива?

— Я бы пошла, но... — она бросила взгляд на Ская, тот понимающе кивнул.

— Мы хотим прогуляться по пляжу. Дайте нам минут двадцать, — сказал он.

— Отлично, — сказала Стелла. — Я тоже побуду в уединении — надо найти вай-фай. А вы двое, — показала на меня и Ривена, — сходите за пивом. Или у вас возражения?

— Нет-нет, что ты, — буркнул Ривен, не глядя на меня.

А я молча вынырнула из воды и потянулась к полотенцу, пытаясь скрыть, как дрожат руки.

Почему я волнуюсь? Мы просто идём за пивом.

Ну да. «Просто идём за пивом». Так себе фраза.

Через пару минут мы уже вышли на пустую набережную, освещённую тусклыми фонарями. Асфальт всё ещё сохранял дневное тепло, а по коже шёл влажный морской ветер. Я поёжилась.

— Мерзнешь? — спросил Ривен негромко. — На улице от силы всего плюс пятьдесят, смотри не простудись.

— Ничего, я быстро вылечусь, да и в целом...

Я провела рукой по собственному телу и материализовала сухую пляжную накидку. И даже не задумалась, насколько в новой жизни нормой для меня стало не бояться проявлять такую мелкую силу.

Он хмыкнул, но без сарказма. С виду казался таким спокойным, что меня передёргивало. Неужели он совсем не сомневается?

Ривен

Мы шли рядом, молча. Я старался не делать резких движений, боялся напугать её. Понимал, что она то ли сердится, то ли смущена. То ли и то, и другое. И я не знал, как пробить эту стену. Как сказать, что внутри у меня всё клокочет. Что я вообще-то до чёртиков боюсь, что она передумает.

— Дай руку, — вдруг сказал я.

Она посмотрела на меня, приподняв бровь.

— Что? Зачем?

— Просто дай, — повторил я. — Чтобы не свалиться. Тут скользко.

— А, ну конечно, ради безопасности, — хмыкнула она, но вложила ладонь в мою.

Я ощутил: холодная, чуть влажная. И при этом моя рука будто стала гореть.

Мы подошли к магазину. Я распахнул дверь, как на экране кино: вперёд, леди. Там действительно било кондиционером по мозгам. Продавщица смотрела на нас, как на подозрительных ночных гастролёров. А мы молча набрали шесть бутылок. На этот раз без слов: одну взяла она, одну я. Вышли.

Я откупорил одну о край урны, протянул ей. Она сделала глоток, вытерла губы. И тут наши взгляды столкнулись. Я не выдержал.

— Дай, а то захлебнёшься, — сказал я, забирая у неё бутылку. Сам сделал глоток. Ощутив, что в горле пересохло — не из-за жары, а из-за её взгляда.

— Мой ход, — усмехнулась она, выхватывая бутылку обратно.

И так, перебрасываясь короткими фразами, мы двинулись обратно к пляжу.

Аурелия

Ситуация будто соревновательная: кто первый расколется? Я держала бутылку, делала вид, что смущаюсь только из-за жары, хотя внутри всё клокотало. Хочется просто взять и сказать: «Чего мы прячемся? Ты мне нравишься. Может, уже перестанем дёргаться?»

Но я не решалась. Тупо боялась. Вспоминала всякие «ты не такая», «ты лучше», «ты достойна большего» и прочие дурацкие фразы, что в итоге заканчивались предательством.

— Булка... — внезапно сказал Ривен.

— М?

— Ты... чего боишься?

Я остановилась. Резко. Он тоже остановился, не отпуская мою руку.

— Я... боюсь, что... — я сглотнула. — Что всё это неправда. Что тебе просто захотелось очередного развлечения. Что ты, ну... ты уже привык так: взять и бросить.

— Не хочешь просканировать? — спросил он внезапно. — Если ты правда умеешь. Если у тебя осталась эта магия разума...

Я вытаращила глаза:

— Что?

— Сканируй, — он говорил тихо, каким-то странно спокойным тоном. — Прочитай, что у меня в голове. Сама убедись, что я ничего не собираюсь делать тебе во вред. Что мне это нужно. Понимаешь — ты нужна.

Я молчала, чувствуя, как слёзы подступают к глазам, не успев появиться.

Он стоял так близко. Даже не шевелился. Будто готов был всё отдать, лишь бы я поверила.

— Ладно, — прошептала я, чувствуя, что не могу иначе.

Я закрыла глаза, концентрируясь на своём слухе, а не на голосе. На эмоциях. На той волне, которую обычно пыталась заглушить. И... ощутила. Настоящую, дикую, горячую волну чувств. Без фальши. Без игры. Там были страх, волнение, нежность, бешеное желание. И... любовь? Возможно, да. Слишком большая, чтобы придумать.

Я открыла глаза.

Он смотрел на меня. И были ли у него на ресницах слёзы — не знаю, но взгляд горел, как у человека на грани.

— Рив... — выдохнула я. — Это всё... реально?

Он наклонился ко мне, стараясь говорить спокойно:

— Да. Я запутанный, я глупый, я могу натворить дел. Но я не вру тебе, Ари. Впервые в жизни не вру. Мне страшно так, что я готов бежать куда угодно. Но я не побегу. Я останусь.

Я не успела ответить. Он коснулся моих губ своими. Осторожно, как будто боясь ранить меня. Но через мгновение я сама потянулась ближе, сильнее.

— О, Боги... — прошептала я, прерываясь, чтобы перевести дыхание. — Я тоже боюсь, но... я...

— Тихо, — он прижал меня к себе, проводя рукой по моей мокрой шее. — Просто скажи, что тоже чувствуешь это.

— Чувствую, — прошептала я, уже не прячась. — Сильнее, чем хочу признаться. Мне кажется, я теряю себя, когда смотрю на тебя.

— Тогда давай найдём тебя заново, вместе, — выдохнул он, и в глазах точно блеснули слёзы. — Чёрт, я думал, я не способен на такое.

Я фыркнула сквозь мокрый смех. Слёзы и смех смешались, как всегда у меня.

— Ну, видимо, способен, — прошептала я, и мы снова слились в поцелуе.

Ривен

В этот момент я забыл о Беатрис, о прошлом, о драках, о сплетнях. Я чувствовал только её. Маленькую, тёплую, такую сильную и при этом такую хрупкую в моих руках. И я не хотел ничего. Только держать её, пока она не убедится, что я не исчезну.

— Пойдём, — тихо сказала она, отстраняясь лишь на пару сантиметров. — Дай мне хотя бы вдохнуть. И... пойдём... туда.

Она кивнула в сторону. Там был укромный поворот пляжа, далёкий от чужих глаз.

Я кивнул. И мы пошли — уже не отпуская рук друг друга.

Аурелия

Тепло воды обволакивало нас, словно стараясь стереть границы между телом и душой. Волны лениво касались наших бёдер, пока я медленно подходила к нему — ближе, ближе. Он не отступил. Только глаза — темнее ночи — задержались на мне дольше, чем обычно.

— Всё хорошо? — выдохнула я, когда заметила, как его пальцы сжались в кулаки под водой.

Он молча кивнул, но в этом движении не было спокойствия. Только напряжение, сдерживаемое желание и что-то почти болезненное. Потом взгляд — в упор. И шёпот:

— Ты сводишь меня с ума.

Он медленно протянул руку и кончиками пальцев коснулся моей — едва заметно, но огонь пробежал по коже. Я вздрогнула, но не отстранилась. Наоборот — шагнула ближе, чтобы наши колени соприкоснулись.

— И что теперь? — мой голос дрожал, и он это услышал.

Он приблизился. Его ладони легли на мою талию под водой — горячие, уверенные, настойчивые. Я тихо вдохнула. Мои руки легли ему на плечи, скользнули к шее. Мы оба были почти раздеты, но теперь вода уже не скрывала — а обнажала, при каждом движении оставляя всё меньше границ.

Его губы коснулись моей щеки, прошлись к уху — горячо, медленно. Я выгнулась навстречу, кожа вспыхивала от каждого касания.

— Теперь... — он выдохнул, обхватив мои бёдра, прижимая к себе, — теперь я не отступлю.

Я обвила его ногами, подалась вперёд, наши тела скользнули одно по другому. Его ладони скользнули вверх по моей спине, нашли застёжку купальника. Он замер — я кивнула. И в следующий миг ткань растворилась в воде, и его руки легли на мою кожу — впервые по-настоящему.

Я стянула с него плавки, поцелуем заглушая последнее сопротивление. Его пальцы зарылись в мои волосы, другой рукой он гладил мой бок, сжимая, лаская — будто боялся забыть, как я устроена. Мы целовались — долго, глухо, с остановками на дыхание, словно хотели раствориться друг в друге.

Когда его губы опустились ниже, к ключице, к груди — я тихо застонала. Он оторвался на миг, посмотрел в глаза:

— Скажи, если нужно остановиться...

— Не останавливайся, — прошептала я, касаясь его губ, — я хочу тебя.

Ривен

Я слышал только её дыхание. Оно било мне в грудь и голову. Она скользнула по мне, как вода — горячая, смелая. Я провёл рукой по её бедру, медленно, будто вкушая каждый миллиметр. Когда я вошёл в неё, она выгнулась, задыхаясь.

Движения были медленные, как волны — мягкие, обволакивающие, но с каждым разом становились глубже, сильнее. Её ногти царапали мою спину — я чувствовал их с наслаждением. Мы двигались, как одно целое.

Я прижался к ней, чтобы услышать её сердце. И тогда она прошептала:

— Я с тобой. Не бойся.

И я не выдержал. Слёзы ударили в глаза. Я спрятал лицо у неё на плече, чувствуя, как она гладит меня по голове. Молча. Просто есть.

И я понял — я больше не один.