Глава 60

Донесся приглушенный голос отца, словно сквозь толстую полиэтиленовую пленку, в ушах звенело, губы Нань Цина шевельнулись, но он не мог произнести ни слова.Под языком у него лежало несколько еще не полностью растворившихся таблеток корвалола, острая боль в груди постепенно утихла, уже не такая смертельная, как раньше. Боковым зрением он увидел разбитую пустую бутылку, лежащую на цветастом покрывале.За окном бушевала гроза.Шквальный ветер хлестал в окна, стальные ставни и решетки безопасности стучали, как барабанная дробь, влажные опавшие листья шуршали, катясь по лестничной клетке. Звук сирены скорой помощи приближался, ревя все громче.Оказывается, все это было не сном, а предсмертными видениями.Нань Цин бессильно кивнул, тяжелые веки опустились.Нань Таочэн, рыдая, с лицом, залитым слезами и соплями, вынес его на руках вниз, дверь с грохотом распахнулась. Ничего не понимавшая Гу Мэйфан инстинктивно почувствовала неладное. Опираясь на одну ногу, она с тревогой слезла с кровати: «Что случилось? Что с Сяо Цином?!»Пробужденная сиреной Гу Цзяхэ босиком выбежала из комнаты и, увидев Нань Цина, полумертвого в объятиях Нань Таочэна, обмякла и чуть не упала на колени. Она набрала номер Гу Мэйфан и, стараясь казаться спокойной, последовала за скорой помощью.В машине все было небесно-голубым, а небо за окном было тусклым и серым, словно приближался конец света.Ответственные врачи и медсестры скорой помощи быстро уложили Нань Цина на носилки, осмотрели его, попросили медицинскую карту и спросили об истории его болезней.Нань Таочэн, согнувшись, на все ответил, его тело ссутулилось. Гу Цзяхэ дрожала всем телом, ее глаза, красные и влажные, смотрели на Нань Цина. Короткое время словно бесконечно растянулось, проскочив два красных светофора, скорая помощь ворвалась в больницу по зеленому коридору.Профессиональные врачи и медсестры говорили о медицинских терминах, непонятных Нань Таочэну и остальным, и увезли пациента на осмотр.Нань Таочэн дрожащими руками оплачивал счета, Гу Цзяхэ шла рядом, половина ее тела промокла под дождем, и только тогда она заметила, что наспех схваченные тапочки оказались не парой.Они не знали, сколько времени прождали, может быть, час, а может, всего десять минут.В больнице сновали люди, их шаги были торопливыми. Врач нашел их и рассказал о ситуации.Проблема Нань Цина оказалась не самым худшим вариантом - инфарктом, потому что лекарство было принято вовремя, и его вовремя обнаружили, поэтому серьезных проблем не было, им просто невероятно повезло.Но та операция, которую ему сделали в детстве, из-за недостатка опыта и неполного устранения рисков в то время, сейчас уже не могла поддерживать его жизнь, и нужно было рассмотреть возможность повторного лечения. Если возможно, то малоинвазивным методом, если проблема сложная, возможно, потребуется операция на открытом сердце.Гу Мэйфан на другом конце провода тоже успокоилась, ее голос звучал твердо, и она снова обрела свою прежнюю энергичную манеру:«Главное, что он жив, операцию нужно делать обязательно. Сколько бы это ни стоило!»Все так думали.В больничной палате нужно было соблюдать тишину, чтобы дать пациенту отдохнуть, поэтому они молча ждали.Темные ресницы Нань Цина дрогнули, его лицо было болезненно бледным, но под глазами проступили легкие синеватые тени, кончики пальцев, лежавших поверх одеяла, шевельнулись.- Брат проснулся! - Гу Цзяхэ сдавленным голосом, чуть не плача, сказала: - Папа, брат проснулся! Слава богу...На лице Нань Таочэна тоже было заметно волнение, он потрогал холодную маленькую руку Нань Цина: - Сяо Цин, как ты себя сейчас чувствуешь?Сознание постепенно возвращалось.Воспоминания о мелькавших перед глазами предсмертных видениях, ужасные картины прошлой жизни его семьи всплывали в памяти, но тут же стирались нынешним благополучным положением, словно постепенно спадали оковы, державшие его. В конце концов, тот, кто причинил ему зло, сейчас находился в колонии для несовершеннолетних, далеко от него.Нань Цин с трудом приподнял уголки губ и шепотом сказал, что с ним все в порядке. Да, с ним действительно все было в порядке.Но образ одного человека не покидал его мыслей, причиняя ему острую боль.- ...Можно... телефон...? - он с трудом произнес губами, - я позвоню...Увидев, что состояние Нань Цина стабилизировалось, Нань Таочэн наконец вздохнул с облегчением, его глаза покраснели: - Все хорошо, малыш, Мэйфан уже знает, что с тобой все в порядке, мы скоро вернемся и приведем ее, не волнуйся!Нань Цин слегка поджал губы, его лицо выражало некоторую тревогу: - Нет... я...Нань Таочэн все еще недоумевал, но Гу Цзяхэ, казалось, что-то поняла. Женская интуиция подсказала ей, с кем Нань Цин хочет связаться в этот момент, она тихонько уговорила отца уйти и открыла страницу набора номера: - Брат, сам введешь? Нужна моя помощь?Нань Цин выдохнул и очень тихонько приподнял уголки губ, цифра за цифрой набирая хорошо знакомый номер телефона, и позвонил.«Ту-ту-ту» -Пока шел вызов, Гу Цзяхэ заботливо встала и вышла, задернув шторы, чтобы оставить ему немного личного пространства.Казалось, мир уже рухнул, остался лишь этот крошечный уголок. С самого начала и до сих пор все считали, что выздоровление Нань Цина - это большая удача, но только он сам знал, что это настоящее чудо.- Алло?В тот миг, когда раздался ответ, слезы Нань Цина хлынули потоком.На другом конце провода Юй Чжуюнь, казалось, тоже находился под проливным дождем, на фоне слышался шум и треск, он и так уже волновался, а увидев, что незнакомый номер долго молчит, сказал: - Что-то случилось? У меня здесь плохая связь, я плохо слышу, я пока повешу...В горле словно что-то застряло, Нань Цин не мог говорить, лишь тихонько всхлипнул дважды.Но этот едва слышный звук дыхания заставил Юй Чжуюня замолчать, и он осторожно спросил: - ...Нань Цин?Июньский ливень лил как из ведра, гремел гром.Грудь Нань Цина пронзила острая боль, холодный нефритовый амулет скользнул по коже на груди, вызвав дрожь. Он медленно поднял руку, чтобы коснуться его, и поднес красный шнурок к глазам.Красный шнурок был цел, но длиннее его прежнего, а цвет был ярче. На кончиках виднелись две золотые нити.Это был именно тот шнурок, который он когда-то подарил Юй Чжуюню.Почему он оказался у него на шее?- Юй Чжуюнь...Нань Цин, прижимая телефон к уху, словно котенок, показывающий животик близкому человеку, со слезами на глазах тихо сказал: - Мне... так больно...- ...Юй Чжуюнь крепко стиснул зубы, его пальцы с силой сжимали перила, яростные и безумные эмоции захлестнули его, но он с трудом подавил их и мягко спросил: - Сегодня ходил на осмотр? Где болит? Что сказали врачи?Нань Цин все еще плакал. На самом деле он не был плаксой, почти никогда не показывал своих эмоций перед отцом и сестрой, но Юй Чжуюню он плакал уже много раз.Где болит? Болит везде. Болит тело, болит сердце. Кроме боли, еще и страх. Страх, что он снова умрет так же жалко, как и в прошлой жизни; и сожаление, ведь Юй Чжуюня из прошлой жизни он так обидел, а в этой жизни он, кажется, тоже не был к нему добр.Нань Цин всегда был очень медлителен в вопросах чувств, он не знал, что такое «любовь» на уровне партнера, он всегда был занят жизнью и учебой, и никогда не испытывал этого чувства. Но сейчас ему, казалось, внезапно стало немного понятнее: любовь - это желание быть рядом, это нежелание быть ненавистным, это сочувствие.- Я просто... - Нань Цин задохнулся, - сердце так болит.При мысли о беспомощном Юй Чжуюне, потерявшем слуховой аппарат, у него болело сердце.При мысли о Юй Чжуюне, который всегда стоял в углу толпы и случайно встречался с ним, у него болело сердце.При мысли о Юй Чжуюне, который явно наказывал Гу Юйбиня и хулиганов, укравших деньги, ради него, но которого ошибочно приняли за хулигана, у него болело сердце.При мысли о Юй Чжуюне, который любил его, у него так болело сердце.Глаза Юй Чжуюня покраснели, он почти ничего не мог сказать. Он не мог представить, как сейчас выглядит Нань Цин, он лишь чувствовал, как сердце разрывается на две части, и странным образом сохранял нежный тон: - Не плачь, хорошо? - У него тоже очень болело.Ливень хлестал, мир затих.Юй Чжуюнь вдруг понял, что ошибся, ошибся полностью, ошибся до абсурда.Пока Нань Цин жив, пока с Нань Цином все в порядке, он может обойтись даже без этого шага. Неважно, если Нань Цин его не любит, неважно, он может всю жизнь стоять вдалеке.Молнии на горизонте стали фиолетовыми.Тело Нань Цина не могло больше выдерживать слез.- Я сейчас вернусь, - хрипло сказал Юй Чжуюнь, - малыш.Этот ливень продолжался целые сутки.Шесть утра.Гу Мэйфан и Гу Цзяхэ вернулись отдохнуть, Нань Таочэн спал на раскладушке у больничной койки, охраняя его. А Нань Цин был совершенно трезв. Капли дождя тихонько стучали по подоконнику, поднимая облачко влажного теплого воздуха.В этот момент дверь палаты тихонько открылась.В тусклом свете вошел высокий, промокший до нитки юноша, черные брюки которого были покрыты грязью с горной тропы.Юй Чжуюнь целый день бродил по горам и всю ночь не спал, спеша из храма Наньхэ в Ичэн. Старый настоятель храма Наньхэ сначала ни за что не хотел продавать ему этот нефритовый амулет, даже за большие деньги. Но когда он получил тот звонок от Нань Цина, настоятель вдруг согласился.Хотя Юй Чжуюнь когда-то презирал поиски защиты и не верил в существование богов.Но в тот миг он был невероятно суеверен.Дождь снаружи стих.Нань Цин поднял глаза в тусклом утреннем свете.Как и два иероглифа его имени, Чжу Юнь.Рассеивать тучи, встречать солнце.Тот юноша, который позвонил ему тридцать семь раз, тот юноша, который защитил его в объятиях, скатившись с обрыва. И в прошлой, и в этой жизни он был готов на все ради него, не жалея своего достоинства, молчаливо оставаясь рядом.Юй Чжуюнь всегда держал свое слово.Вероятно, Юй Чжуюнь думал, что он еще спит, и, боясь разбудить, тихонько достал из кармана новый красный шнурок с нефритовым амулетом и осторожно положил его.Но, наклоняясь, его мокрая одежда скользнула вниз и чуть не коснулась простыни.Он тут же отдернул руку, опустил голову и завязал узел на подоле своей грязной футболки.В этот момент перед глазами вдруг потемнело.Нань Цин, неизвестно когда, приподнялся, не обращая внимания на его мокрую одежду, обвил руками его шею и нежно коснулся губами его губ.