Глава 31

Контрольные работы выпускных экзаменов проверяли учителя со всего города, чтобы успеть до новогодних каникул, делали это быстро, и результаты должны были быть объявлены двадцать четвертого числа.Результаты таких важных экзаменов всегда были предметом ожидания и беспокойства для учеников, однако в последнее время все их внимание было приковано к другому событию.Все говорили, что Юй Чжуюнь, тот самый «школьный хулиган» из четырнадцатого класса, только что пожертвовал школе несколько миллионов на строительство нового здания и в следующем семестре переводится.Слухи распространялись с невероятной скоростью, обрастая подробностями.К тому же, Юй Чжуюнь уже несколько дней не появлялся в школе, что косвенно подтверждало правдивость этой информации.Нань Цину не хотелось верить этим слухам, и он пошел к Чэнь Минжую.Чэнь Минжуй был в отчаянии, вероятно, за последние два дня ему задавали один и тот же вопрос бесчисленное количество раз, и он выглядел очень уставшим. Но, обращаясь к Нань Цину, он невольно смягчил тон: - Прости, Юй-гэ так и не ответил на мой звонок, я правда не знаю.- Семья Юй-гэ живет в Пекине, так что его перевод туда вполне логичен, оставаться в нашем Ичэне было бы странно, - закончил Чэнь Минжуй и, оглядевшись, понизил голос. - К тому же, ты наверняка уже слышал о том, что произошло пару дней назад? Все говорят, что Юй-гэ попал в... э-э... в общем, это не так просто.- Я спросил у этих двух идиотов, Сун Цзе и Тан Цзыцзяня, они были на месте. Те ребята, которые окружили Юй-гэ, пришли специально, похоже, это какая-то банда гонщиков и картежников. Эти типы как мухи, самые надоедливые.- Так что вполне естественно, что Юй-гэ не хочет больше оставаться в Ичэне.Приближался Новый год по лунному календарю, и повсюду в школе висели красные фонарики.Унылый холодный ветер проносился сквозь поредевшие листья гинкго, но не приносил ни капли радости.Чэнь Минжуй посмотрел на застывшего на месте Нань Цина и невольно вздохнул.Юноша был чист и послушен, на нем был надет кремово-белый пушистый шарф, а в его прозрачных миндалевидных глазах блестели слезы.Он подумал, что понимает, почему Юй Чжуюнь снова и снова опускал свою планку. Когда Нань Цин смотрел на человека такими глазами, почти невозможно было отказать ему.Чэнь Минжуй сказал: - ...Знаешь что, если в ближайшие пару дней будут какие-нибудь новости от Юй-гэ, я тебе позвоню, хорошо?Нань Цин долго молчал, потом опустил взгляд и моргнул покрасневшими глазами.Он искренне поблагодарил Чэнь Минжуя и дал ему номер Гу Мэйфан.Двадцать четвертое число выпало на канун Малого Нового года, и школа работала только полдня.Классные руководители торопились, поручая старостам забрать домашние задания на зимние каникулы, а сами спешили в кабинет за табелями успеваемости своих классов.Приближалось объявление оценок, и вся школа закипела от волнения.Неизвестно кто первым заметил, что доска объявлений сменила красный список, и любопытные побежали вниз, толпясь у стеклянной витрины.Учитель из хозяйственной части, не успевший снять старый красный список за промежуточный экзамен, чуть не был раздавлен толпой. Он бросил медные таблички прямо на стадион и начал наводить порядок.Нань Цин не пошел вниз смотреть.Одноклассники, вернувшись, мимоходом сообщили его результаты: он снова был первым. Контрольная работа была довольно сложной, но по точным наукам у него по-прежнему было мало ошибок, а по английскому и китайскому он даже улучшил результаты: 137 и 133 соответственно, что в сумме давало невероятный балл.Несколько девочек из класса, с которыми он в этом семестре подружился, узнав оценки, с криками бросились к нему, чтобы, по их словам, «зарядиться аурой отличника». Чжоу Анькан тоже был очень рад: он каждый день занимался с Нань Цином, и в этот раз занял двадцатое место в классе, отстав от предыдущего всего на один-два балла.Все были счастливы, но улыбка Нань Цина была немного грустной.В полдень, после уроков, Нань Цин ждал Гу Цзяхэ у здания Миньсюэ, чтобы вместе пойти домой. Они оба и так были известны, а теперь их еще больше окружили любопытными взглядами. Лучший ученик по естественным наукам и девятая по гуманитарным, оба очень красивые, да еще и вместе играли «Однажды в Америке» - для ничего не подозревающих людей они выглядели идеальной парой.Гу Цзяхэ чувствовала себя неловко под этими пристальными взглядами и невольно поправила рюкзак. Она посмотрела на Нань Цина: - В последние два дня тот парень больше не приходил, думаю, он сдался. В следующем семестре нам лучше ходить по отдельности, мне кажется, люди что-то не так понимают...- Брат. Брат? Ты меня слышишь?Нань Цин внезапно очнулся: - А... хорошо.Гу Цзяхэ нахмурилась: - Что с тобой? Ты плохо себя чувствуешь? - Она только сейчас заметила, что лицо Нань Цина было бледным, а его тонкие черные ресницы дрожали.Нань Цин торопливо покачал головой: - Нет... Цзяхэ, мама в последние два дня не получала никаких... звонков от парней? Нашего возраста?Гу Цзяхэ растерянно ответила: - Мама мне ничего не говорила.- Ничего, - Нань Цин натянуто улыбнулся, сжимая в кармане электронный словарь. - Тогда пойдем.Они пошли рядом, постепенно удаляясь.Когда они покинули школу, Чэнь Цзянхуэй на стадионе уже еле стоял на ногах, подарочный пакет с помадой и сумочкой выпал из его рук и с грохотом упал на землю.Его схватили за воротник, и хотя он и сам был метр восемьдесят ростом, он так испугался стоявшего перед ним юноши, что не осмелился издать ни звука.Чэнь Цзянхуэй с горьким лицом сказал: - Прости, прости, брат! Клянусь, я действительно не ослушался, смотри, это все вещи, которые нравятся девушкам! Я хотел ухаживать за Гу Цзяхэ... - Он специально готовился несколько дней, только сегодня собирался подарить ей это.Рука, державшая его, слегка ослабила хватку и оттолкнула его на шаг назад.Полуденное зимнее солнце было очень мягким и лениво освещало пожухлую траву. Юноша стоял против света, большая часть его лица была скрыта в тени, в его темных зрачках не было ни малейшей эмоции, а рана от брови до щеки еще не зажила, что делало его вид острым и жестоким.Юй Чжуюнь хрипло сказал: - ...Но это тоже нельзя.Чэнь Цзянхуэй съежился, как перепелка, и очень хотел спросить, почему. Но, учитывая положение Юй Чжуюня, он так и не осмелился открыть рот: - Х-хорошо, я понял...- Кто осмелится его тронуть, - голос Юй Чжуюня был ледяным, и в его тоне не было шутки, - я убью тебя.Сердце Чэнь Цзянхуэя екнуло, он неловко улыбнулся: - Понял, брат, я правда больше не буду, не волнуйся.Юй Чжуюнь окончательно отпустил Чэнь Цзянхуэя.Он опустил глаза и другой рукой слегка погладил что-то, спрятанное в ладони, положил это в ближайший к сердцу карман кожаной куртки и повернулся, чтобы уйти.Чэнь Цзянхуэй с облегчением выдохнул и рухнул на траву, быстро доставая телефон.Примерно через пять минут на стадион наконец-то пришел опоздавший Чэнь Минжуй и, увидев происходящее, безжалостно фыркнул: - Ха! Я же говорил, в последнее время все видят, как Гу Цзяхэ уходит из школы с Нань Цином, они наверняка уже вместе. А ты еще пытаешься влезть в чужие отношения, ну как? Сильно тебя облажали?Чэнь Цзянхуэй выругался и с силой ударил своего двоюродного брата кулаком: - Да что ты несешь! Я, черт возьми, даже не успел подарить Гу Цзяхэ, как меня увидел Юй Чжуюнь и чуть не побил! Еще сказал, что не позволит мне «трогать людей Нань Цина»!- Черт! Да что с ним не так! Если Нань Цин его друг, и я случайно подарил Нань Цину цветы, а он заступился за друга, я бы понял. Но какое Гу Цзяхэ имеет к нему отношение? - Чэнь Цзянхуэй хотел выругаться, но, вспомнив о Бентли, который въехал в школу в тот день, жалко сглотнул. - Он... чертов... благородный рыцарь? Да ну нафиг.Чэнь Минжуй опешил: - А?Он был немного ошеломлен. Неужели Юй Чжуюнь приехал в школу оформлять перевод? Но почему он тогда помешал Чэнь Цзянхуэю ухаживать за Гу Цзяхэ? Что за поворот событий? Эта логика... совсем не складывается.- Забей, все равно Гу Цзяхэ тебя не полюбит. В мире полно других девушек, зачем зацикливаться на одной? - Чэнь Минжуй махнул рукой, помогая Чэнь Цзянхуэю подняться, и пошел с ним мимо доски объявлений. - Кстати, ты разве не должен был кого-то ждать у школьных ворот? Как ты оказался на стадионе?Чэнь Цзянхуэй застонал: - Черт, я просто проходил мимо и увидел здесь Юй Чжуюня, вот и подошел поздороваться. Знал бы я...Юй Чжуюнь? Почему он здесь?Чэнь Минжуй замер, краем глаза заметив яркое пятно красного цвета. Он словно завороженный остановился и сделал пару шагов в том направлении.На земле лежал сорванный красный список с результатами промежуточного экзамена.Остальная часть медной таблички была цела, только фотография и имя первого места были аккуратно вырезаны и исчезли.Весенний праздник был самым важным событием года, и воссоединение семьи было первостепенной задачей для каждой семьи. С тех пор как Нань Таочэн и Гу Мэйфан снова поженились, каждый год они приглашали своих родителей вместе встречать Новый год.Однако в канун этого Нового года произошла неприятность.После того как родители Гу Мэйфан забрали к себе Гу Юйбиня, они постоянно слышали от своего любимого внука жалобы на то, что дома его постоянно обижают. Они редко общались с Нань Цином, и, наслушавшись этих жалоб, невольно затаили обиду.Поэтому, когда Нань Таочэн пришел к ним с подарками, старики стали язвительно и двусмысленно упрекать Нань Цина.Лицо Нань Таочэна мгновенно помрачнело. Он торопливо вернулся из командировки, чтобы встретить Новый год, и, не успев даже отнести подарки своим родителям, сначала поехал к тестю и теще, чтобы сделать приятное Гу Мэйфан, а не выслушивать их сплетни о своем сыне.Он не удержался и ответил им несколькими словами, упомянув о разительной разнице в успеваемости обоих детей и спросив, знают ли старики о краже Гу Юйбинем телефона.Ситуация тут же вышла из-под контроля.Но Нань Таочэн не жалел об этом, он давно уже недолюбливал этих стариков. Не говоря уже о том, что раньше, на Новый год, дедушка и бабушка Нань Цина всегда дарили детям одинаковые суммы денег. А эти двое стариков? Они всегда, пользуясь добродушным характером Нань Цина, урезали его долю.Раньше он еще мог терпеть ради Гу Мэйфан, но раз уж сегодня они сами затеяли ссору, то пусть все будет честно, никто не будет притворяться!В самый канун Нового года обе стороны поссорились в пух и прах.Гу Мэйфан торопливо приехала из магазина к родителям, и ее лицо тоже было очень недовольным. Она знала, кто виноват, и не винила Нань Таочэна. Но как бы то ни было, этот новогодний ужин, похоже, не состоится.В тридцатый день первого лунного месяца Гу Мэйфан дала Нань Цину большой красный конверт с деньгами и только после этого уехала с Гу Цзяхэ.Нань Таочэну тоже не хотелось готовить дома на плите, поэтому он взял Нань Цина, дедушку и бабушку, и они пошли есть какой-то невзрачный новогодний ужин вне дома, а к восьми часам уже вернулись.Дома было холодно и пусто.Кроме новогодней надписи у двери, ничто не напоминало о празднике.Нань Таочэн выпил немного вина и захмелел. Нань Цин помог ему сесть на диван, а тот все что-то невнятно бормотал.Нань Цин приготовил ему чашку медовой воды и напоил его. Только тогда он расслышал, что Нань Таочэн говорил: «Не смейте обижать моего сына».Эти неожиданные слова застали Нань Цина врасплох, он отвернулся, и его глаза мгновенно покраснели.Его дедушка и бабушка были хорошими людьми, но считали, что Нань Цин слаб здоровьем и неизвестно когда может умереть. С самого детства они надеялись, что Нань Таочэн заведет второго ребенка. Однако Нань Таочэн никогда не соглашался.Родители Ли Чжу были сторонниками патриархата и чуть не продали ее за небольшую сумму приданого сорока-пятидесятилетнему холостяку. Молодой Нань Таочэн потратил все свои сбережения, чтобы помочь Ли Чжу порвать с семьей.И даже вопреки поговорке «мачеха - злая свекровь», Нань Таочэн своим примером опроверг ее.Его отец был очень хорошим человеком.Но в будущем, из-за работы без сна и отдыха, он потеряет ногу.Нань Цин вытер слегка затуманенные глаза и собирался помочь Нань Таочэну пройти в комнату, чтобы умыться. Однако Нань Таочэн покачал головой и через мгновение достал из сумки три самых современных на тот год смартфона с сенсорным экраном.Нань Таочэн глупо улыбнулся и немного невнятно сказал: - Я... я слышал, у моего сына есть друг, которому нужно... позвонить. Посмотри, понравится?Нань Цин, сдерживая рыдания, сказал: - ...Спасибо, папа, мне очень нравится.- Нравится... нравится и хорошо, что бы ты ни делал, папа тебя поддержит, - Нань Таочэн уже закрывал глаза и машинально погладил Нань Цина по голове. - Ты гордость папы и мамы...Слезы Нань Цина хлынули потоком.Он коснулся красной нити с нефритовым амулетом на груди и тихо кивнул.Прошлая жизнь казалась сном, а с момента перерождения траектория взмаха крыльев бабочки была непредсказуемой. Иногда он даже сомневался, реален ли он сам.Сомневался, возможно ли изменить судьбу.Но с этого момента он окончательно укрепился в своем намерении.Тех, кто причинил ему вред, он никогда не простит.А тех, кого он любит, и тех, кто любит его.Никого из них он никогда не бросит.Человек сам по себе действительно не может изменить судьбу.Но выбор человека может.Нань Цин помог Нань Таочэну пройти в комнату, помог ему умыться и почистить зубы, а затем взял один из телефонов и сим-карту и пошел изучать их. Он шаг за шагом настроил все по инструкции, глубоко вздохнул и открыл страницу набора номера.Когда он, цифра за цифрой, набрал давно заученный номер телефона, он вдруг услышал стук в окно.Тихий, словно его собственная галлюцинация....Наверное, нет?Сегодня был канун Нового года, и Юй Чжуюнь перевелся в другую школу.Сейчас он должен быть в Пекине, со своей семьей.Как он мог оказаться здесь?У Нань Цина пересохло в горле, и за мгновение он придумал бесчисленное множество причин, но тело опередило разум, и он резко отдернул занавеску...На балконе второго этажа соседнего дома стоял высокий юноша.