8. Слизеринака - звучит, как диагноз

Гермиона закончила рассказ и вновь залилась слезами.

Она так же, как и Драко, не хотела становиться Пожирателем Смерти. Да, она увлекалась темной магией. Да, ее отец — приспешник Темного Лорда, и она знала, на что шла, когда согласилась стать частью рода Краучей, но ей никогда не хотелось быть Пожирателем.

Как же было обидно, что отец порадовался за нее, когда узнал, что Темный Лорд хочет видеть его дочь в рядах Пожирателей. Гермионе было до глубины души обидно, что отец сам хочет, чтоб его дочь прислуживала Волан-де-Морту. Скорее всего, Бартемий сам предложил дочь в качестве нового члена их «организации». И от этой мысли девушке становилось еще больней.

— Гермиона... — Малфой тяжело вздохнул, ведь он не знал, что сейчас может утешить его возлюбленную. Он просто крепко обнял ее и прижал к своей груди еще сильнее.

— Драко... Я рада, что ты тут... со мной. Если бы не ты... не знаю к кому бы... я еще пошла, ведь Гарри... — она говорила запинаясь, пыталась проглотить ком, стоящий в горле. И вот, теперь снова залилась слезами.

Начала задыхаться, ком, стоящий в горле, не давал дышать спокойно. Гермиона глотала воздух, которого было мало, ртом. Ей было тяжело, она была подавлена. Сломлена.

Она понимала, что если Поттер узнает о том, что она состоит в родстве с Краучем, о том, что ей предстоит стать Пожирателем, Гарри возненавидит свою подругу. Ведь они окажутся на разных сторонах баррикад, будут сражаться друг против друга, добро против зла. Поттер станет презирать, ненавидеть, брезгать и смотреть сверху вниз на свою бывшую подругу. Они перестанут общаться, разорвут все связи. Она потеряет всех. Всех до единого.

Но сможет приобрести любовь всей жизни, семью, сторонников. Однако перейдя на сторону зла, никогда не сможет приобрести настоящую дружбу. Ведь по ту сторону каждый сам за себя. Там нет таких понятий, как дружба, есть только странничество. Всё. Там нет тепла, нет света. Но это все может заменить любовь. Любовь к Драко Малфою. Он заменит ей свет, тепло, дружбу. Он станет для нее нечто большим, чем просто это. Станет ее первой и последней мыслью. Для Гермионы он будет всем, чем она захочет. Эти мысли грели и успокаивали девушку.

— Гермиона, я буду с тобой. Всегда! Слышишь меня? Я буду рядом! Не надо плакать... Ничто не стоит твоих слез. Ты же сильная! Мы справимся, переборем это! Мы будем вместе! Я буду рядом, — утешал ее Малфой. Но по-моему, этими словами он утешал не только Гермиону, но и себя.

Она оторвалась от груди Драко и посмотрела на него заплаканными и опухшими, красными глазами. Гермиона не могла поверить, что Малфой мог говорить такие слова. Но Драко изменился, ради грязнокровки, во всяком случае, когда он ее добивался и говорил, что она только его, он думал, что Гермиона является маглорожденной. Но теперь он знает, что она чистокровная... Хотя, ему было давно не важно, какая кровь течет по венам Грейнджер.

Драко любит Гермиону за то, что она простая, в какой-то мере. Простая по отношению к каким-то сложным вещам. Простая в отношениях с людьми, проще относится ко многим вещам, почти никогда не заморачивается, кроме учебы, конечно. Гермиона никогда не заморачивалась по поводу внешнего вида, о том, как о ней подумает общество; до того момента, когда узнала о своем происхождении. Девушке никогда не была важна чистота крови, она общалась со всеми. Она никогда не оценивала книгу по обложке.

До того, как Малфой узнал Гермиону с другой стороны, он видел в ней доброго, простого человека. Он думал так же, как и все друзья Грейнджер, что она простая и умная девушка, которая сохраняет хладнокровность в ситуациях, которые могут обескуражить, что она сильная и смелая.

После общения с Гермионой, после этой ситуации, он понял, что ничего о ней не знает, так же, как и все остальные, так же, как и ее друзья. Драко нашел слабость в девушке, теперь он знает, чего она боится, теперь он знает, что она не всегда сохраняет свое хладнокровие. Теперь Малфой знает, что она не так сильна, как казалась.

Есть вещи, которые сохранились неизменными: то, что она все такая же любительница книг, такая же преданная подруга. Она все так же оценивает не внешность, а содержимое в людях. Да, люди меняются, все меняется, ничто не остается неизменным, Гермиона — не исключение.

Драко даже после этого не разлюбит эту девушку, теперь ему хочется узнать ее с другой стороны, ведь она не перестает удивлять его. Возможно, новая Грейнджер ему нравится еще больше. Нет, не возможно, а точно. Теперь Малфой будет защищать Гермиону, он будет рядом, будет утешать ее и любить еще сильнее с каждым днем.

— Спасибо, Драко. Ты не представляешь, насколько я тебе благодарна, нет таких слов, чтобы выразить...

— Нет, Гермиона. Не надо меня благодарить. Я тебе причинил столько боли... — перебил Малфой, но девушка не решилась отступать:

— Молчи! Молчи! Не надо... — Она не хотела слушать его извинения, знала, что он это делал, потому что боялся. Знала, что когда он это делал, ему тоже было больно, как и ей. — Я тебя простила, всегда прощала и буду прощать.

Она взяла его за галстук и притянула к себе. Драко поддался на столь грубый жест и примкнул к губам девушки. Губы прикоснулись друг к другу, смыкаясь в страстном поцелуе. Малфой проник языком в ее рот, изучая каждый миллиметр внутри. Затем, он разорвал поцелуй и перешел целовать ее щечку, Гермиона залилась краской. Драко высунул кончик языка и повел им от губ девушки к уху, оставляя влажную дорожку на щеке. Он снова нежно поцеловал ее в щечку. Осторожно коснулся губами мочки ее уха и прикусил зубами. С уст Гермионы сорвался тихий стон, что очень позабавило парня. Она наклонила голову в сторону, открывая взору Драко шею. Он это сразу заметил и уделил свое особое внимание ключицам девушки.

Ключицы очень сильно выпирали, они были хорошо отчерчены, что не могло уйти от внимания Малфой. Он оторвался от поцелуя и расстегнул две пуговки на рубашке девушки, отгибая край воротника и оголяя плечо. Опустил свою голову к ее плечу и прикоснулся к нему губами. Целуя девушку, оставил несколько засосов. Маленькие красные пятнашки остались на плече. Медленно поцелуи перешли на ключицы, оставляя сырые, мокрые дорожки.

Гермиона наслаждалась действиями Драко, изгибалась в спине, а иногда протяжные, тихие стоны вырывались из ее груди. Она чувствовала прилив эмоций и легкое покалывание ниже живота. Нежные прикосновения губ Малфоя вызывали бурю эмоций и наслаждение внутри.

Драко отвлекся от поцелуев и приподнял девушку за талию, расставляя ее ноги по бокам и усаживая ее верхом на своих коленях. Ему явно надоело наблюдать за Гермионой в полуобороте, сидящую на его коленках. Теперь она сидела ровно напротив Малфоя. Юбка слегка задралась, но девушка не заметила этого.

Он положил руки на ее торс, слегка поглаживая спину, потом опустил руку на попку, кладя ее поверх юбки, и притянул девушку к себе еще ближе. Их губы снова притянулись друг к другу, Гермиона обняла за его шею и углубила поцелуй.

Внезапно раздался бой колокола, говорящий о том, что закончилась первая пара. В голову Грейнджер ударило осознание того, что они пропустили зелья.

— Драко! — воскликнула Гермиона, раскрепляя поцелуй.

— Что? Я сделал что-то не то? — он удивленно посмотрел на девушку.

— Мы пропустили зелья! Профессор Снейп убьет нас! — восклицала она.

— Ты не изменилась, — усмехнулся Малфой, потом его лицо приняло серьезное выражение. Он понял, что Гермиона прямо сейчас решит отправиться на трансфигурацию. — Ты не пойдешь в таком виде в класс! Ты вся заплаканная. И мы не сможем прийти вместе, не вызывая подозрений.

— Мое заплаканное лицо, нам на руку. Будем играть на публику! — она ехидно усмехнулась.

— Не знал, что ты такая слизеринка!

— Привыкай. Теперь, это точно звучит как диагноз! — они рассмеялись.

***

Лживое лицо скроет все, что задумало коварное сердце.(Пусть ложь сердец прикроют ложью лица).False face must hide what the false heart doth know.Уильям Шекспир «Макбет».

Гермиона и Драко в считанные секунды привели себя в опрятный, ухоженный, достойный чистокровных магов облик и решили разыграть небольшую комедию перед сокурсниками.

Прозвучал второй бой колокола, означающий начало занятий.

Через пять минут они уже стояли возле кабинета трансфигурации, переглянулись, и Драко подмигнул девушке.

— Ну, что? Поехали? — шёпотом спросил Малфой.

— Поехали, — кивнула головой Гермиона, ее лицо все еще было заплаканным. Красные, опухшие глаза, бледное личико, как будто она только что восстала из мертвых. Слегка неопрятно лежащие кудри, выпавшие из косы, и синяки под глазами. Ну, это уже были признаки недосыпа. Ведь она заснула только под утро.

Гермиона что есть силы распахнула дверь кабинета трансфигурации. И залетела в класс. На лице отражалось фальшивые зло, ненависть и боль. Это выглядело очень натурально, Грейнджер хмурила брови, насупила лицо, всего было в меру. Из нее выходила отличная авантюристка, интриганка, обманщица, можно даже сказать, что в данный момент ее можно запросто назвать истинной слизеринкой. Именно такой сейчас она казалась Драко.

Он поступил так же: начал искусно притворятся, только строил из себя привычного всем Малфоя. Парень гордо прошел в класс, делая медленные шаги, в отличие от Гермионы. Ему приходилось строить из себя аристократишку каждый Мерлиновский день. И он прекрасно справлялся со своей ролью.

— Грязнокровка! — возле дверного проема крикнул Драко, как всегда, в своей любимой манере: высокомерный тон и призрение в голосе, в то время как Гермиона распахнула дверь.

— Ненавижу тебя! — воскликнула она, влетая в класс. Она вложила в эти слова максимальное количество боли, которая у нее накопилась за сегодняшний день, чем очень привлекла к себе внимание сокурсников и профессора. — Извините за опоздание, профессор МакГонаглл.

Все ученики оглянулись на пару, вошедшую в класс. Они начали бурно перешептываться, косо смотря на Гермиону. Лаванда даже тыкнула в девушку пальцем, показывая всем ее заплаканное лицо. Это не скрылось от взгляда Грейнджери — она одарила Браун презрительным и осуждающим взглядом.

Лица Гарри и Рона выражали полное беспокойство. Они оглядели свою подругу с ног до головы, пытаясь найти следы, которые мог оставить обидчик. Например, это могли быть синяки или ссадины. Потому что друзья были уверенны, что в их отсутствии в башне старост Малфой жутко изнуряется над их подругой. Это можно было запросто потвердеть по внешнему виду Гермионы: бледная кожа, напоминающая белый пергамент, слегка растрепанная коса, будто девушку валяли на полу, и глаза, которые ядовито сверкали и говорили о том, что ее явно очень сильно разозлили. И заплаканное лицо — первое, что Рон и Гарри взяли в счет.

— Мисс Грейнджер, что-то случилось? — обеспокоенно спросила МакГонаглл, конечно же, она подумала, все то же самое, что и Гарри с Роном. Внешний вид Гермионы и впрямь был не из лучших. Профессор так и не услышала ответ девушки-старосты. Затем окинула злым взглядом Драко и вопросительно на него посмотрела: — Мистер Малфой?

— Нет, профессор. Ничего не случилось, — поспешно сказал он.

— Тогда, мисс Грейнджер, я попрошу вас остаться после этого урока. Это займет пару минут. — Минерва вновь окинула недовольным взглядом весь класс. — Проходите, садитесь на свои места.

Гермиона и Драко сели за третью парту второго ряда и начали строить из себя недовольных. Почти весь урок от их парты исходил шум, почти не слышный, но некоторые обращали внимание. Гермиона специально толкала Драко локтем, тот давал сдачи. Они даже позабавились своей актерской игре. Все до единого поверили в то, что Грейнджер и Малфой теперь просто не выносят друг друга.

Драко написал на листке записку и пододвинул ее Гермионе, чтоб никто не заметил.

«Как ты думаешь, о чем она тебя будет спрашивать, когда задержит после урока?».

Гермиона черкнула пером на бумажке и протянула ее Малфою.

«Я не знаю, может, причину опоздания? Или захочет узнать причину нашей „ссоры"...».

«Наверно, и то, и другое»

Грейнджер прочитала записку, а потом ментальной магией сожгла кусок пергамента, чем вызвала удивление на лице Драко.

Он тоже мог выполнить несколько простых чар при помощи ментальной магии, но такие заклинания, как уничтожение, «вспыхни», разрушения, были очень сложны в исполнении. Драко был легилиментом, поэтому ментальная магия у него неплохо получалась, но не в идеале, конечно. А то, на что способна была Гермиона, его очень удивило. Он мог предположить, что она либо легилимент, либо оклюмент, хотя и то, и то вместе было возможным.

Раздался громкий бой колокола, и урок подошел к концу. Драко буркнул Гермионе: «Жду за дверью кабинета», — и поспешно вышел из класса. Когда все удалились из аудитории, Грейнджер не спеша подошла к рабочему столу профессора в ожидании того, что ей скажут.

МакГонаглл не заставила себя долго ждать. Декан Гриффиндора привстала со своего рабочего места, подходя к Гермионе.

— Мисс Грейнджер, что происходит в последнее время? Вы не спите ночью, пропадаете в библиотеке, оказываетесь в больничном крыле, перестали общаться с друзьями, прогуливаете и опаздываете на занятия, скажите мне, пожалуйста, у меня есть повод для беспокойств? — преподаватель говорила это с теплом, заботой, как родной человек.

— Я думаю, что у вас нет повода для беспокойств. В библиотеке я сижу, потому что учусь, по этой же причине иногда не хватает времени для сна. С друзьями я не общаюсь, а вернее не успеваю, потому что на мои плечи легли обязанности старосты. В больничном крыле оказалась от недосыпа, а на зельеваренье не пошла, потому что нехорошо себя чувствовала. А к вам опоздала, потому что отчитывала одного первокурсника. А если вы подумали, что в таком виде я из-за Малфоя, вы глубоко ошибаетесь, — уверенным и твердым голосом разъяснила Гермиона. — Я могу идти?

— Да, конечно. Мисс Грейнджер, если вам захочется о чем-то поговорить или что-то рассказать, двери моего кабинета всегда открыты, — профессор МакГонаглл мило улыбнулась.

— Да, я учту это. Конечно. До свидания, профессор! — Гермиона тоже улыбнулась в ответ и поспешила на выход из кабинета.

Она очень сильно спешила на выход; как же ей хотелось вновь поговорить с Драко, кинутся ему в объятья и просто быть рядом. Вот она сейчас выйдет из кабинета и кинется на его шею. Гермиона знала, что сейчас просто не удержится. Изображать ненависть к Малфою, было гораздо сложнее, чем ей казалось.

Как можно изображать ненависть к тому, к кому у тебя самые теплые, самые искренние чувства. Чувство притяжения, что не покидало ее голову. Да, она сидела с ним рядом, но изображать ненависть и отчужденность к слизеринцу было нереально сложно. И вообще, все дается сложно, когда в голове застрял лишь один человек. Мысли о Драко мешали Гермионе читать, делать уроки, кушать, даже спать, в конце концов. А полное осознание того, что она по уши влюблена в Малфоя, пришло только сегодня утром.

Гермиона вышла из кабинета, дверь скрипнула за спиной и с треском закрылась. Она оглянулась, осматривая школьный коридор в поисках Малфоя. Как девушка удивилась, увидев возле кабинета Уизли и Поттера.

Они стояли возле кабинета, подпирая своими телами стену, и о чем-то разговаривали, но разговор оборвался, когда дверь громко захлопнулась, а рядом с порогом кабинета трансфигурации стояла их подруга. Гарри и Рон поспешно подошли к Гермионе.

Она заметила их недовольные лица. Поттер насупился и выглядел довольно серьезно. Он явно был решительно настроен на серьезный разговор. Тем временем, лицо Рона выражало беспокойство и злость.

«Хорошего копа, значит, не будет. Зато, два плохих», — подумала Гермиона, обеспокоившись. Она предполагала, что друзья захотят поговорить, но не думала, что это будет так скоро.

— Гермиона, нам надо поговорить, — серьезно сказал Гарри.

— Да, хорошо. Давай поговорим, — нехотя согласилась Грейнджер, ей сейчас вообще было не до разговоров. Она хотела поговорить с Драко. Но уйти от серьезного Поттера всегда сложно, если уйдет, то подозрения Гарри обрушатся на нее, как снег на голову.

— Что случилось в субботу? Я видел, как Малфой уносил тебя в больничное крыло, утром, — Гарри сощурил глаза. Он думает, что Гермиона не умеет врать, поэтому пытался разглядеть в ней признаки волнения, которые «выдавали» ложь. Но девушка не хотела врать сейчас...

— Я упала в обморок у себя в комнате, когда встала с постели. Мадам Помфри сказала, что это простое переутомление, — опять наглая ложь, Гермиона не исправима. Она не рассказала и половину правды. — Не волнуйся.

— Ладно, — и Гарри поверил, она поняла это, когда лицо Поттера приняло более спокойный вид. Рон тоже расслабился.

— Пойдемте, сейчас обед. Мне так хочется кушать. — Рон посмотрел на друзей умоляющим взглядом. Гермиона и Гарри рассмеялись.

— Ты как всегда, Рон! — парировала девушка.

После обеда Гермиона и ее друзья отправились на историю магии. Мистер Бинс опять говорил что-то нудное, никто ничего не записывал, кроме Грейнджер и пары пуффендуйцев.

Когда урок подошел к концу, Гермиона собрала вещи и поспешила в башню старост. Она шла по коридорам школы, мимо проходили ученики, портреты переговаривались между собой, шум пролетающих маленьких бумажных птиц-оригами, хохоты первокурсников, смешки девочек-сплетниц, стуки каблуков под ногами, звуки передвигающихся волшебных лестниц — всё это сопровождало путь Гермионы. Она поднялась на четвертый этаж и портрет «Бесстрашный Рыцарь» вновь поприветствовал девушку и по своему обыкновению запросил пароль. После, Грейнджер зашла в башню, там ее уже ждал Драко, развалившийся на диване.

— Привет, — поздоровалась Гермиона, подойдя к Малфою. Она села рядом с ним и стала смотреть на огонь в камине.

— Привет. — Он обнял девушку за талию и притянул к себе поближе, он чмокнул ее в щечку. — У меня есть для тебя подарок.

— По какому поводу? — Гермиона была очень удивлена и заинтересована.

— У тебя недавно был день рождения, я просто не знал, так что вот... — Он протянул черную коробку, перевязанную белой лентой.

— Спасибо большое, но не стоило... — сказала Грейнджер. И взяла коробку средних размеров. Она была картонной, с витиеватыми узорами, изображенными глянцем.

— Стоило! Ты мне нравишься, и я хочу делать тебе приятные вещи! — возмутился Драко, тем временем Гермиона начала развязывать ленточку.

Она развязала шелковую ленточку и подняла крышку коробки. Там лежала такая же черная плащ-накидка с большим капюшоном. Гермиона вытащила из коробки свой подарок. На ощупь ткань была очень плотной, наружная часть — шёлковая, а внутренняя — отделана бархатом.

— Давай, я помогу. Встань. — Драко взял из рук Гермионы плащ и галантно подал руку девушке, чтобы ей было удобней подняться. Она взяла его за руку и встала напротив. Малфой закинул за спину девушки плащ и начал медленно завязывать ленты-держатели на ее груди. Подол опустился вниз и упал на пол, расстилаясь шлейфом сзади. — Я хочу, чтобы ты надела его, когда отправишься получать метку.

— Зачем? — Гермиона посмотрела на Драко и приподняла бровь.

— Это тупой вопрос. Меня очень удивляет то, что твой отец не продумал мелочи. Ты была в Малфой-меноре? — строго сказал он, как будто отчитывал маленькую девочку.

— Нет... — поникла головой Грейнджер.

— Там Пожиратели, их будет много. Они все соберутся поглядеть на новых сторонников, — Драко тяжело вздохнул. — После вашей скотобойне в министерстве, ты и все члены Ордена Феникса стали известнее. Тебя знают все Пожиратели как грязнокровную... — Малфой замолчал на секунду, понимая, что не стоило этого говорить, но, не наблюдая никакой реакции со стороны Гермионы, продолжил: — Подружку Поттера. И поверь мне, как только они тебя увидят, сразу же кинут непростительные заклинания.

— Я поняла тебя. Спасибо, Драко, — протянула Грейнджер.

— Не благодари, это моя обязанность — защищать тебя. Кстати, о том письме, забыл тебя спросить, а что за обет ты дала? — Малфой поднял голову Гермионы за подбородок, а другой рукой обнял ее за талию.

— Драко, я поклялась защищать тебя, когда придет время... и помочь тебе, — смущенно прошептала Грейнджер.

— От чего защищать и кому ты поклялась? — стал допрашивать Малфой, слегка повышая тон. Он опешил. — Какое время? — непонимающе уставился на нее парень.

— Не повышай на меня голос! — возмутилась Гермиона.

— Извини... — протянул он, — я не хотел.

— Летом, когда я была в нашем поместье во Франции, к нам пришла твоя мать с Беллатрисой Лестрейндж. Они приехали к моему отцу, но его не было дома. Дверь открыл домовик Пинтон, сказал, что проведет их к хозяйке, то есть ко мне. На тот момент они не знали, что хозяйкой поместья являюсь и я. Они проследовали за домовиком, когда он завел их ко мне в библиотеку, то они были очень удивлены тому, что Крауч живет не один. — Гермиона тяжело вздохнула и села на диван, Драко последовал ее примеру. Он слушал внимательно и не перебивал.

— Я сидела за столом, спиной к двери. Домовик представил гостей, я тоже немного удивилась, услышав имена «Беллатриса Лестрейндж» и «Нарцисса Малфой». Не поворачиваясь, я сказала домовику уйти, встала с места и повернулась в сторону гостей. Как только встала и оказалась в пол-оборота к ним, Беллатриса со словами «грязнокровка!» запустила в меня круциатус. Я корчилась на полу, сжималась и кричала, как резанная. Ощущение, будто тысячи ножей пырнули в каждый сантиметр моего тела и, не вытаскивая, заставили идти по мелким осколкам от стекла, впивающихся в кожу, — Гермиона поежилась в объятьях Драко, тот еще сильнее ее обнял.

— Мой отец подоспел вовремя, услышав крики наверху, он помчался в библиотеку. Когда увидел меня на полу, разнес почти всю библиотеку в пух и прах! Он так злился на них! Пустил в Беллатрису пару круциатусов, и помог мне подняться. Внутри у меня все болело и ныло, отец дал мне какое-то зелье, и боль отступила. После, он провел всех в гостиную. Я села недалеко в кресло, стала читать книгу по темной магии. Отец все рассказал им. Твоя тетя не сводила с меня взгляд во время рассказа, а потом похвалила, что я проявляю интерес к темной магии и то, что из меня получится отличный Пожиратель. Твоя мама была удивлена, нет, ошеломлена, таким новостям. Потом она рассказала, зачем пришла. Она хотела, чтобы мой отец проник в Хогвартс под видом учителя, как он это сделал когда-то, для того, чтобы он защищал тебя и помог, когда Темный Лорд даст тебе задание, когда ты получишь метку...

— Подожди, какое задание?

— Сама не знаю...

— Ладно, продолжай.

— Хорошо, — она кивнула. — Мой отец отказался, объяснив это тем, что ему не нужны проблемы. Тогда вмешалась я, не знаю почему, но я тогда обеспокоилась тем, какое задание ты мог получить и что может с тобой случиться, если ты не справишься. — Когда Драко это услышал, он ухмыльнулся и поцеловал Гермиону в макушку, та улыбнулась и продолжила свой рассказ.

— Я предоставила им свою кандидатуру, а взамен попросила молчание о моем происхождении до того момента, пока сама не признаюсь. Они согласились. Беллатриса достала палочку, я и твоя мама взялись за руки, и волшебная нить связала нас заклинанием. Мы произнесли клятвы, и нить исчезла... Вот и все...

Драко ничего не ответил, он лишь погладил Гермиону по спине и поцеловал ее в губы. Они просидели возле камина еще полчаса в обнимку, затем Малфой встал с дивана и пошел на выход из башни, там он развернулся и окликнул Грейнджер. Она повернулась к нему.

— Спасибо, что делишься со мной этим. Я на дежурство. — Он собирался уходить, но Гермиона его остановила, сказав:

— Никак не нарадуешься, что хоть в чем-то обошел Поттера? — язвительно спросила Грейнджер, и они рассмеялись.

— Не забывай, что я еще на втором месте в списке лучших учеников Хогвартса, — усмехнулся Драко и ушел.