Глава 10: Сердце Слизерина

Поместье Малфоев вновь дышало тишиной — той тревожной, хрупкой тишиной, что нависает после очередного шторма. И хотя стены были целы, сквозь них всё ещё витал отголосок боли, сомнений и разбитых надежд.

**Астория исчезла.** После того, как её попытка убить Лену сорвалась, и Люциус Малфой, сам ставший свидетелем её тёмной выходки, с холодной яростью выдворил её прочь — она уехала. Никто не знал, куда. Никто не спрашивал. Только в коридорах Хогвартса ещё долго шептались:«Она правда хотела это сделать?»«А Малфои теперь на стороне этой... полукровки?»«Говорят, Астория была его невестой...»

Слухи, как и всегда, жили дольше правды.

**Родители Драко покинули поместье спустя несколько дней.**— Срочное собрание старейшин, — сказал Люциус, сухо. — Мы вернёмся через три дня.Нарцисса ничего не сказала. Только задержала взгляд на Лене чуть дольше, чем обычно. И, уходя, положила руку на плечо сына — что-то в этом движении было почти благословением.

Когда двери за ними закрылись, Лена и Драко остались **в доме одни.**

И тишина снова воцарилась.

---

Прошло **несколько месяцев** с их последней ссоры. После конфликта, когда Лена, рыдая, кричала, что не может быть его временной игрушкой, что всё, что говорила Астория — правда. Она ушла. Он не удержал.

И всё это время между ними была только пустота. Ни сов, ни писем, ни слов. Только одиночество и память — о взглядах, прикосновениях, боли и... любви.

И вот, **в одну июньскую ночь**, в окно Лены постучала сова.

Письмо было коротким. Почерк — знакомый до дрожи.

> *Лена.*> *Я долго молчал, потому что не знал, с чего начать. Потому что думал, ты не простишь. Может, и не простишь. Но я прошу тебя — приезжай. На три дня. Без обязательств. Без слов. Только ты и я.*> *Если после этого ты уйдёшь — я не остановлю.*>> *Драко.*

Лена долго сидела на кровати, сжимая письмо. Сердце било тревогу. Она знала — если поедет, всё изменится. Или будет больнее, чем прежде. Или — начнётся новая глава.

---

Она появилась в **поместье Малфоев** утром следующего дня. Драко встретил её в холле. Он не сказал ни слова. Только посмотрел. Так, как не смотрел ещё ни на одну девушку в жизни.

Лена тоже молчала. Но в её глазах больше не было злости. Только усталость и бездна чувств, спрятанных за тонкой маской.

— Три дня, — прошептала она.— Только ты и я, — кивнул он.

Они не говорили. Просто ходили по пустым залам, словно боялись снова спугнуть хрупкий мир между ними. Лена сидела у окна в библиотеке, Драко — у камина. И лишь когда вечер начал опускаться на поместье, напряжение достигло предела.

— Хочешь показать мне дом? — неожиданно спросила Лена. — Настоящий. Не ту гостиную, в которой все шепчутся.

Он кивнул. И повёл её за собой.

Проходя мимо одной из старых галерей, Драко остановился у стены. Без слов нажал на кованую змейку, скрытую между плиток. Стена издала щелчок — и отодвинулась. Лена затаила дыхание.

Там, за проёмом, скрывалась комната — круглая, со сводчатым потолком, освещённая мягким зелёным светом. Было что-то древнее, сокровенное в этом месте. Как будто оно знало всё, что хранил род Малфоев.

— Я никогда никого сюда не водил, — прошептал Драко. — Даже Асторию.

Лена молча вошла. Стены были увешаны портретами, гобеленами, книгами, потемневшими от времени. Но в центре стоял круглый диван, а над ним — заколдованное зеркало, в котором отражались не лица, а чувства.

Они подошли ближе. Их отражения смотрели друг на друга, полные напряжения, страха — и любви.

— Я скучал, — сказал он наконец.

— Я тоже, — ответила она, и голос её дрожал. — Но я боялась, что это всё неправда. Что всё — снова разобьётся.

Он шагнул ближе, и она не отступила. Их губы встретились — не как в первый раз, не с болью и сомнениями, а с осознанным, тёплым, долгим прикосновением. Поцелуй был медленным, как затянутая мелодия. В нём было прощение. В нём была страсть.

Они не спешили. В этой комнате, казалось, не существовало времени. Только свет, только двое.

Драко налил им вина из серебряного графина, и они пили, не отрывая взглядов. Лена сняла мантию. Он потянулся к её волосам, аккуратно расплетая заколки. Его пальцы дрожали. Не от страсти — от страха потерять снова.

Она прикоснулась к его лицу.

— Даже если ты снова наденешь маску Пожирателя смерти... — прошептала она. — Даже если весь мир повернётся против тебя... я всё равно выберу тебя.

Он сжал её ладони в своих.

— Я больше не хочу носить масок, Лена. Я не хочу быть Малфоем в глазах отца. Я хочу быть человеком рядом с тобой.

Они сняли одежду, не спеша, как будто каждая складка ткани снимала с них страх, вину, тяжесть прошлого. Их тела сплелись, как сплетаются руки, которые не отпускали слишком долго.

Это не было страстью, вызванной случайной слабостью. Это было единственным способом выжить — снова соединиться, чтобы не исчезнуть навсегда. Лена дрожала в его объятиях, а Драко впервые за долгое время чувствовал не ярость, не отчаяние, а покой.

Ночь была долгой. И была только их.

---

Вечер опустился на поместье Малфоев, и в гостиной, освещённой лишь мягким светом камина, Лена и Драко медленно пили вино. Тишина между ними была плотной, как будто ночь держала их в своём особом плену, где слова не спешили покидать губы.

Лена наконец собрала всю смелость и тихо спросила:

— Скажи... как долго у неё было это кольцо? Ты действительно подарил его ей?

Драко сжал бокал в руке, его глаза внезапно потемнели, и в голосе прозвучала грубая нотка, смешанная с едва скрываемой страстью.

— Я не хочу говорить об Астории, — сказал он, резко приблизившись. Его руки быстро нашли её талию и прижали к холодной стене. — Не сейчас. Не с тобой.

Лена почувствовала, как сердце забилось чаще, а дыхание сбилось. Он был рядом — таким сильным и одновременно уязвимым.

— Ты была первой, — прошептал он так низко, что казалось, эти слова можно услышать лишь вдвоём. — Не она.

Его губы скользнули к её шее, касаясь нежно, словно шепча словами поцелуев то, что не решался сказать вслух.

— Здесь... — прошептал он, прикасаясь губами к самой хрупкой части её тела, — ты жива во мне. Всегда.

Лена закрыла глаза, чувствуя, как дрожь пробегает по всему телу. Его поцелуи — сладкие и горькие одновременно — говорили о страсти, боли и обещании, что бы ни случилось, он останется с ней.

— Я не хочу говорить о ней, — добавил он шёпотом, чуть отстраняясь, чтобы встретить её взгляд. — С тобой я хочу быть настоящим. Только с тобой.

И в этот миг, забыв обо всём, они слились в долгом, чувственном поцелуе — нежном, глубоком и полном надежды.

Они всё ещё стояли у стены, дыхание горячее, сердца стучали в унисон. Драко отпустил Лену, но его руки не отпускали её талию, словно боясь потерять в этот момент.

Он глубоко вдохнул, взглянул ей в глаза — эти серые глаза, которые теперь несли и боль, и нежность, и всю ту любовь, что копилась в его душе.

— Лена, — его голос был тихим, но твёрдым, — я не могу представить свою жизнь без тебя. Ты — моя настоящая. Моя судьба.

Он сделал шаг назад, медленно опускаясь на одно колено. В руке блеснуло кольцо — тонкое, из белого золота, украшенное изумрудом, сверкающим словно сердце Слизерина. Вокруг камня — нежная гравировка древних символов, что означали верность и защиту.

— Будешь ли ты моей женой? — спросил он, с лёгкой дрожью в голосе. — В горе и радости, в свете и тени... Я обещаю бороться за нас, быть рядом и любить тебя без остатка.

Лена смотрела на кольцо, её глаза наполнились слезами. Она не могла удержаться, улыбнулась сквозь дрожь в голосе:

— Да, Драко. Я с тобой — навсегда.

Он осторожно надел кольцо ей на палец, затем поднял её руки к губам и поцеловал их с трепетом.

Потом, будто боясь нарушить хрупкую тишину, Лена спросила, всё ещё прижимаясь к нему:

— Если Астория действительно меня убить... что тогда было? Почему ты её не остановил раньше?

Взгляд Драко потемнел, и в нём появилась та тяжесть, которую он пытался скрыть:

— Я хотел. Поверь, я хотел. Но она была... как тень, что преследовала нас. И я боялся, что если встану между ней и тобой слишком рано, то потеряю и тебя.

Он сжал её руку сильнее, словно передавая всю свою решимость:

— Теперь всё иначе. Я не позволю никому причинить тебе боль. Никогда.

Конечно, вот как мог бы сказать Драко эту мысль красивыми и сильными словами:

---

Драко сжал Лену за руку и прошептал, глядя глубоко в её глаза:

— Если бы она тебя убила...— то часть меня умерла бы вместе с тобой.— Ты — мой свет в темноте, моё дыхание и моя сила.— Без тебя мир перестал бы существовать для меня.— И даже если бы это случилось, я бы прожил каждую секунду в памяти о тебе —— словно твоя любовь стала бы моей вечной магией, моим бессмертием.

Он крепко прижал её к себе, голос его стал хриплым от эмоций:

— Но я не позволю этому случиться. Никогда.— Я буду твоей тенью, твоей защитой, твоим щитом —— пока бьётся моё сердце.---

Лена прижалась к Драко, чувствуя, как его тепло окутывает её словно защитная броня. Она посмотрела ему в глаза, и в её голосе звучала неуверенность и надежда одновременно.

— Скажи мне правду, — тихо попросила она. — Ты действительно никогда не хотел быть с Асторией? Почему тогда ты был с ней так долго?

Драко вздохнул, его взгляд стал тяжёлым, будто он нес на плечах тяжесть прошлого.

— Мы были вынуждены, — ответил он, голос звучал грубо, но искренне. — Родители давили, планы строили... Но в моём сердце всё время была ты, Лена. Ты была первой, и ты — единственная, кто по-настоящему значил что-то для меня.Он крепче сжал её руку. — Знай, что никакие договоры и обещания не смогут заменить того, что я чувствую к тебе сейчас.

Лена чуть улыбнулась сквозь слёзы.

— А ты не боишься? Что когда-нибудь я уйду, как ушла Астория? Что я — просто временная часть твоей жизни?

Драко наклонился, касаясь губами её лба.

— Я боюсь, — признался он, — боюсь потерять тебя. Но я готов бороться за нас, за каждый момент, за каждое дыхание рядом с тобой. Ты — моя жизнь, Лена, и я не допущу, чтобы ты почувствовала себя игрушкой.

Она прижалась к нему сильнее.

— Я люблю тебя, — прошептала она. — И даже если весь мир против нас — я останусь с тобой.

— И я с тобой, — прошептал он. — До самого конца.

Они сидели у камина. Вино почти допито, огонь трещал в камине, кидая на стены танцующие отблески. Вся поместье казалось затихшим, словно само время замедлилось, уступая место только им двоим.

Драко смотрел на Лену, не отводя взгляда. Его голос был тихим, но в нём чувствовалась дрожь, будто каждое слово давалось ему трудно:

— Лена... скажи мне. Только честно, без маски. Ты ведь всё ещё боишься меня? Боишься того, кто я был... кто я есть?

Она удивлённо посмотрела на него, но не ответила сразу. Тогда он продолжил:

— Я хочу знать, что ты чувствуешь. Не то, что я хочу услышать, а именно *что ты на самом деле думаешь обо мне.* Думаешь ли ты, что я способен снова солгать? Что всё это — просто слабость? Что я, Малфой, не смогу быть рядом с девушкой, которая однажды перевернула весь мой мир?

Лена прикусила губу, её взгляд опустился на бокал в руках. Она молчала — не потому что не знала ответа, а потому что он был слишком важным.

— Я... — начала она, потом выдохнула. — Я боюсь. Не тебя, а... себя рядом с тобой. Боюсь снова поверить и снова упасть. Ты говоришь, что я изменила тебя... Но что, если это не навсегда? Что если однажды ты проснёшься и поймёшь, что тебе нужна другая — из вашего мира, чистокровка, уважаемая... такая, как Астория?

Драко резко подался вперёд. Его глаза вспыхнули:

— Нет. Слушай меня внимательно.Он взял её ладони в свои и крепко сжал.— Я не просто *думаю,* что люблю тебя. Я это знаю. И если ты не веришь словам — я докажу это поступками. Хочешь, я уйду с тобой из этого дома? Хочешь, откажусь от имени Малфой? От всего наследия? Ради тебя. Ради нас.Он прошептал:— Только не молчи. Не исчезай. Не уноси с собой своё молчание, как оружие. Оно ранит сильнее, чем всё, что говорила Астория.

Лена смотрела на него, и на её глазах снова выступили слёзы. Но это уже были не слёзы боли — это были слёзы освобождения. От страха. От прошлых теней. От лжи.

Она прошептала:

— Я верю. Просто научи меня не бояться.

Он притянул её к себе, медленно, как будто боялся, что она рассыплется в его руках. Он не целовал её — он вдыхал её, словно возвращался домой.

**Два дня до возвращения родителей.**

После того как Лена сказала «да», после того как кольцо Малфоев оказалось на её пальце — они словно переступили через тонкую грань между прошлым и будущим. Всё, что было до — исчезло, растворилось. Остались только они, в этом огромном доме, наполненном тишиной, светом камина и их дыханием.

Первое утро они проснулись поздно, вместе. Драко лежал, прижавшись к ней, словно боялся, что если отпустит — она исчезнет. Он наблюдал, как её грудь мерно поднимается, как солнце скользит по её волосам, и чувствовал нечто почти непривычное для себя — покой.

Лена открыла глаза и улыбнулась — впервые за долгое время без боли. Он поцеловал её в висок и прошептал:

— Знаешь, я думал, что никогда не заслужу такой тишины. Такого утра. Тебя.

Они провели день вместе: гуляли по саду поместья, держась за руки, как подростки. Лена засмеялась, когда Драко показал ей старую теплицу, где в детстве он пытался выращивать мандрагоры, но они орали громче, чем профессор Спраут.

Они говорили обо всём: о том, какими были в школе, о страхах, о книгах, о снах. Лена рассказала ему, что в детстве мечтала жить у озера и писать письма на пергаменте, как в старых романах. А Драко — что всегда завидовал людям, умеющим прощать.

— А теперь я у озера, в старом поместье, и рядом сидит человек, который учится прощать, — сказала она и улыбнулась. — Может, это и есть настоящее волшебство.

Вечером они снова зажгли камин и открыли вино. Лена надела одну из белых рубашек Драко, и он сказал, что теперь он окончательно пропал. Они долго сидели у огня, лёжа на пледе, накрывшись одной тёплой мантией, слушали, как скрипит дерево в старых балках под крышей.

— Знаешь, — тихо сказал он, — если бы ты не пришла тогда... если бы ты не ответила на моё письмо... я бы, наверное, просто сломался. Мне было страшно. Как никогда.

Лена погладила его щёку.

— А мне было страшно, что ты не напишешь.

Они снова целовались, медленно, не спеша. Это не была страсть, как в первую ночь. Это было — как молитва. Как клятва, которую не нужно произносить словами.

---

**Второй день.**

Они провели его в библиотеке. Драко читал Лене вслух из старинных книг, а она рисовала на полях его пергаментов смешные каракули. Они спорили о персонажах, обсуждали волшебные теории, смеялись.

Позже Лена прилегла на диван, положив голову ему на колени, и спросила:

— А ты правда думаешь, что кто-то вроде меня может жить в этом доме? Стать частью всего этого?

Он склонился к ней:

— Это дом не имеет смысла без тебя. Ты — то, чего здесь всегда не хватало. Не свет, не фамилия. Ты. Моя Лена.

—

Поздно вечером, когда уже всё стихло, они поднялись наверх. И в этот раз не было страха. Он снял с неё рубашку с такой нежностью, будто боялся сломать крылья. И она позволила ему быть хрупким, настоящим. Потому что они знали — всё это, пусть даже временное, было их.

—

**Утро третьего дня.**

Они сидели за завтраком, когда в поместье вновь заскрипели двери. Вернулись Люциус и Нарцисса.Двери поместья Малфоев отворились с тяжёлым гулом. Лена замерла в кресле, держась за чашку с чаем, но даже не сделала глотка. Сердце застучало чаще. Она ощутила, как Драко положил руку ей на плечо.

— Спокойно, — прошептал он. — Я с тобой.

В холле эхом раздались шаги. Первой появилась Нарцисса — с прямой осанкой, строгим лицом и тем же непроницаемым взглядом, каким она смотрела сквозь всех на балу в Малфой-мэноре. Следом — Люциус: его серебристые волосы были аккуратно зачёсаны назад, в руках перчатки из драконьей кожи. Он молчал, но глаза метались от Лены к Драко.

— Добро пожаловать, — спокойно сказала Лена, вставая.

На мгновение наступила звенящая пауза.

— Ты выглядишь... иначе, — заметила Нарцисса, окинув Лену с головы до ног. Она всё ещё была в светлой рубашке Драко, поверх — тёмный кардиган, а в глазах — нечто новое: спокойствие, вызов, достоинство.

— Всё меняется, — ответила Лена. — Даже Малфои.

Люциус хмыкнул, но не сказал ни слова. Он шагнул в гостиную и сел в одно из кресел. Только когда Драко встал рядом с Леной и взял её за руку, Нарцисса медленно подняла брови.

— Надеюсь, вы не думаете, что тайны невозможно заметить, — сухо бросила она.

— Мы больше ничего не скрываем, мать, — ответил Драко. — И я не позволю тебе говорить с ней, как будто она гость в этом доме.

Нарцисса слегка приподняла подбородок, но промолчала.

И тогда Люциус заговорил:

— Мы многое слышали. Видели, как Астория пыталась убить её. Видели, как ты, Драко, пошёл против старых решений. Против... нас.

Он перевёл взгляд на Лену.

— Но ты выжила. Ты не упала в грязь, не сбежалаи не унизилась, — продолжил Люциус, откидываясь в кресле. Его голос стал ниже, почти размышляющим. — Это нечасто случается в нашем кругу. Когда грязнокровка... — он осёкся, затем уточнил с почти равнодушной интонацией: — ...полукровка выдерживает такую игру. А ещё реже — побеждает.

Лена не отводила взгляда. В ней не было страха, только лёгкая усталость и тихое достоинство.

— Я не играла, — спокойно ответила она. — Я просто жила. И защищала себя.

— И его, — добавил Люциус. — Не так ли?

Лена кивнула. Драко крепче сжал её руку.

— Она сделала больше, чем вы думаете, — сказал он. — И если бы не Лена, меня бы, возможно, уже не было. Или я стал бы кем-то другим. Тем, кем вы хотели, чтобы я был... но кем я никогда не был.

Нарцисса опустила взгляд. Её плечи чуть дрогнули, будто она что-то взвешивала внутри себя. А потом тихо, почти неслышно сказала:

— Тогда, возможно, мы ошибались.

С этими словами она прошла мимо Лены и коснулась её плеча. На одно мгновение, лёгкое, как порыв ветра — но в том касании было всё: признание, смирение, осторожная надежда.

Люциус поднялся.

— Мы уезжали с одними представлениями. Возвращаемся — с другими. Посмотрим, к чему это приведёт.

Он направился к лестнице, не дожидаясь ответа. Нарцисса последовала за ним, и вскоре в холле вновь воцарилась тишина.

Лена и Драко остались стоять у камина.

— Это было... — начала Лена, но не закончила.

— Лучше, чем я ожидал, — мрачно усмехнулся Драко. — По крайней мере, никто не бросил в нас Круциатусом.

Лена слабо улыбнулась. Она прижалась к нему лбом, уткнувшись в его грудь.

— Значит, теперь они знают. Всё.

— И никто больше не сможет нас разъединить, — прошептал он, обняв её крепче.

В ту ночь Лена долго не могла уснуть. Она лежала на спине, глядя в потолок, в тени, которые танцевали от света луны. Драко спал рядом, его рука всё ещё лежала на её талии — как напоминание, что всё это было не сном.

Но Лена чувствовала — это было только начало. Старые раны заживают, но оставляют шрамы. И любовь, даже самая сильная, не спасает от всего. Но даёт смысл идти дальше.

Она повернулась к нему, погладила пальцами его щёку.

— Я не отпущу тебя, — прошептала едва слышно. — Никогда.

Драко не проснулся, но его рука сжала её чуть крепче.

Снаружи дождь начинал стихать. Утро будет новым. И они встретят его — вместе.

Шесть лет спустя.

Поместье семьи Малфоев изменился. Когда-то тёмное, холодное поместье, хранившее эхо магической аристократии, теперь дышало чем-то иным. Мягким светом в окнах, запахом свежей выпечки по утрам, шуршанием детских шагов по мраморному полу и — смехом. Здесь больше не шептались лишь о власти и чистоте крови. Здесь теперь жила семья.

Лена сидела у окна в оранжерее, и в её руках — крошечное существо, завернутое в тёплое серебристое одеяльце. Его дыхание было ровным, щёчки розовыми, а тонкие пальчики то и дело сжимались в кулачок. Волосы — светлые, как у отца. Но глаза... когда он их открывал — были точь-в-точь её. Глубокие, янтарные, с теплом, способным растопить ледяные стены Малфойского прошлого.

— Скорпиус, — прошептала Лена. — Скорпиус Гиперион Малфой...

Имя дал Драко. Сначала она сомневалась. Оно было древним, гордым, словно вырезанным из мрамора. Но в нём звучала не только сила — в нём жила звезда. Как будто сын Малфоя был рождён, чтобы стать чем-то большим. Или — кем-то другим. И Лена чувствовала: с ним всё начнётся заново.

Драко вошёл тихо. Он не носил больше тяжёлых мантий, но походка осталась той же: уверенной, чуть надменной. Однако, когда он подходил к ним — к Лене и Скорпиусу — в его лице появлялось нечто мягкое, уязвимое. Он больше не носил маску.

— Ты не спала, — заметил он, опускаясь рядом. — Ты опять думаешь, на кого он похож?

Лена улыбнулась и взглянула на него:

— Думаю, что если бы мне кто-то шесть лет назад сказал, что я буду держать на руках твоего сына, сидя в тепле твоего дома... я бы не поверила.

Драко молчал, потом осторожно взял Скорпиуса на руки. Малыш зашевелился и тихо пискнул, коснувшись отцовской рубашки.

— Ты сделала меня другим, Лена, — сказал он, не отрывая взгляда от сына. — Я был льдом. Но ты — растопила.

— Это не я, Драко. Это ты захотел стать другим. Я лишь... показала, что за пределами фамильной гордости есть нечто живое.

Он повернулся к ней и поцеловал в лоб.

— Я всё ещё помню, как ты смотрела на меня, когда я вручил тебе кольцо. И как дрожали твои пальцы, когда сказала: «Да». Сейчас я смотрю на тебя — и понимаю, что ты стала не только моей женой. Ты стала сердцем всего, чем я когда-либо хотел быть.

Она прикрыла глаза, прижавшись лбом к его плечу.

В комнату тихо заглянула Нарцисса Малфой. Волосы собраны, взгляд сдержан. Но что-то в ней тоже изменилось. Возможно, потому что впервые за много лет она держала на руках не чистокровную аристократию, а внука — своего, любимого, бесценного. Люциус не показывал эмоций. Но даже он держал Скорпиуса с осторожностью, сдержанным восхищением. Его руки уже несли не только традиции — но и принятие.

Да, в роду Малфоев родился полукровка. Но больше никто не смел произнести это слово с ядом.

Мир стал другим. А в самом центре — был мальчик, рожденный из боли и любви, проклятий и выбора. Скорпиус.

Вечер опустился на поместье Малфоев, и огонь в камине мягко освещал уютную гостиную. Лена сидела в кресле, а Драко рядом — на диване, держа в руках чашку тёплого зелёного чая. Между ними играл Скорпиус — маленький мальчик с блестящими светлыми волосами, словно копия своего отца в детстве, и такими же проницательными серыми глазами.

Лена улыбнулась, наблюдая за сыном.

— Он так похож на тебя, — прошептала она, — эти светлые волосы... твоя тень, Драко, только в миниатюре.

Драко посмотрел на сына и улыбнулся, редкой и искренней улыбкой.

— Да, он мой двойник. Иногда кажется, будто я снова маленький, когда смотрю в его глаза. Помнишь, как я в этом возрасте... — он замялся, и глаза его потеплели — — был совсем другим? Многое изменилось с тех пор.

Лена кивнула и мягко взяла его руку.

— Тогда всё было сложно... так много боли и сомнений. А теперь... теперь у нас есть он. И я благодарна за каждое мгновение, которое мы провели вместе. Без этих испытаний мы не были бы теми, кто мы есть.

Драко слегка сжал её руку.

— Я тоже благодарен. Ведь именно благодаря тебе я понял, что значит настоящая любовь. И что даже тьма прошлого не может затмить свет, который ты и наш сын принесли в мою жизнь.

Они посмотрели друг на друга — и в этом взгляде было больше, чем слова. Было обещание быть рядом, несмотря ни на что.

Скорпиус, услышав голос родителей, поднял голову и улыбнулся — такой же озорной и живой, каким был когда-то его отец.