XXIV Тысяча грехов грозно стоят за спиною моей. (part III)

ps. Я не хотела надругаться над чувствами верующих , но в  любом случае примите мои искренние извинения, если вас задело. 

ps2*Эфебофилия – это психическое расстройство, разновидность педофилии. Выражается в сексуальном влечении взрослого мужчины или женщины к детям-подросткам.

***

«И когда вы простираете руки ваши, Я закрываю от вас очи Мои; и когда вы умножаете моления ваши, Я не слышу: ваши руки полны крови» — Книга пророка Исаия, 1:15.

Новый режим жизни. Прошло четыре дня, а события развивались с неизбежностью брошенного с горы снежного кома.

— Это именно то, что я говорил. Они пушечное мясо, ничего не знают, но дали хорошую зацепку.

— Они так быстро рассказали всё? — Сейчас мы находились в режиме бесконечной игры.

— Если людей пугать достаточно хорошо, они пойдут за любым, кто пообещает спасение. Безусловно, Доминик не глупый, чтобы раскрывать чужим свои карты.

— Мы поедем вдвоём в заброшенный храм. Помнишь лагерь? Пустынное место сейчас. Они сказали, что там сбросили товар, надо его уничтожить.

Я прикрыла глаза и тяжело вздохнула. Католический храм, где же, как не в нём прятать такие вещи.

— Приостановка наркотрафика?

Деймон кивнул.

— Метамфетамин.

— Он тебя не получил. Его план рухнул. Есть время пока он думает. Но Доминик уже успел нажать с одного округа. Убрал оттуда всех чужих людей и взял под крыло крупный бордель за короткое время.

Вот уж действительно «город грехов».

— Почему ничего не сделали? Доминик весь рынок под себя подминает.

Понятно, что полиция видит вокруг беспредел, коррупцию, цензуру, однако предпочитают молчать, город небольшой, с известными людьми в качестве основных жителей, и словно страусы зарывают головы в песок, дабы остаться в целости и сохранности.

— Не стоит сейчас замечать, а подставить левую щеку, когда тебя ударят по правой. Чтобы грязь не разводить. Нужно сначала пустить пыль в глаза, поэтому собирайся. Другие ОПГ тоже вмешиваться вряд ли будут.

Чашка зелёного чая, сигаретный дым, плюс четырнадцать и чёрное пальто.

Всем всё равно, ведь законы внешнего мира не более нравственны, чем продиктованные преступным образом жизни. В голове начинает по чуть-чуть вырисовываться истинная картина, не правда ли?

Обратная сторона социальной структуры, и пусть это всё ещё люди, но в них присутствует нечто, что делает их исключительными и исключаемыми из общества. Волки воплощают собой принцип Закона, неумолимый и жестокий в его безразличной справедливости. Мне стало страшно и больно за людей, которых даже не знаю. Они стали не по своей воле пешками в игре. Нейтралитет всех семей исчез. Изначально, всё было стабильно, всех всё устраивало.

Мой отец начал развиваться в стороне недвижимости, после создавая сложную систему отмывания денег, вложенных туда. Со временем под его контроль попали более мелкие организации, в большинстве случаев это происходило без давления, и в отличие от многих начал частично легализовывать их. Впоследствии, к нам начали примыкать бывшие сотрудники органов безопасности. Плюс к этому − связь с правоохранителями давала возможность получать инсайдерскую информацию и за взятки избегать наказаний.

Отец Деймона вёл другую политику. Махинации с продажами автомобилей, табак, проституция. Также под крыло были взяты более слабые.

Доминик пришёл после смерти своего отца, а взгляды у него были тоталитарно-радикальные. Его люди предпочитали не вести переговоры, а просто устранять конкурентов. Жизнь прогрессивно усложнялась с каждым днём. Сначала убийство его брата-вора, расстрелян прямо на улице, вместе с водителем, проститутками и их сутенёром. Доминик не знал, что он тесно общался с некоторыми представителями семей. Он вообще скрывал свою личность, будучи отстранённым ото всех дел собственным отцом. Вёл разгульный образ жизни и искал источник дохода, пользуясь всем, что знает, находясь на периферии.

Дальше цепочка ответных реакций. Все активные ОПГ встрепенулись и поняли, что случилось, а Доминик нашёл основную причину активных действий, но нужен был ещё и повод, который был предоставлен неизвестно кем. Действия Картера вскрылись. Под это попал и сам Деймон. Устранили одного из протеже Доминика прямо на территории моей семьи. Это окончательно развязало ему руки. После попытка схватить меня и сейчас это.

Вывод один, накопившееся масса проблем приведёт к вспышке открытой вражды или полному уничтожению структуры. То и другое множит трупы, где каждая новая смерть на одной стороне ведёт к смерти на другой. Соперники либо уничтожат друг друга, либо найдут способ разорвать цепь мести. Но пока ни один из вариантов недосягаем.

Мы едем уже часа два по почти пустынным дорогам, вдоль небольших городских населённых пунктов. Горячий кофе грел руки и заполнял своим запахом салон, смешиваясь с сигаретным дымом.

Иногда кажется, что Деймон курит сутками и как только он не сдох от этого.

Хотя я и сама иногда была не против.

Сам храм закрытый уже два года. Этому прямо поспособствовал мой отец. Молчаливая и мрачная тайна. Местный проповедник, такой всемогущий и уважаемый, имеющий вседозволенность и статус выше, чем у других, предоставляют власть, а абсолютная власть развращает многих. История эфебофила-священника с извращённым разумом и болезненным фанатизмом.

Но его подопечный охладил похотливые порывы пламенного богослова. Деймона отправили, как и некоторых других на «путь исправления», ведь те «одержимы злом и погружены в чудовищный мир». Увы, чтение книг и наказания никак не изменят бедственное положение духа и не смогут вытащить из замкнутого мира кошмара, где опасна внутренняя реальность больше, чем внешняя. Но я сама старалась это изменить. В памяти сохраняется любовь с привкусом табака и местная исповедальня, где не хватало воздуха, от столь сильного желания искупить грехи. Грязно? Да. Зато со вкусом.

Наигранная святость, хуже, чем открытое блядство. Тем более всё это лишь социальное клеймо, от тех, кто возомнил о себе слишком много, или слишком мало.

Спустя ещё около часа мы наконец заехали на территорию храма. Место стало скверным. Само по себе сооружение небольшое, в виде латинского креста, со стрельчатыми окнами, некоторые с витражами, частично разбитые. Стекло было разбросано недалеко от красных стен. Внутри казалось будто он больше по площади. Скамьи внутри были разбросаны, тоже стекло на полу. Исповедальня из тёмного дерева всё также стояла у стены, а ставни отсутствовали. Потрепало даже алтарь посередине. Храмовый образ бога был полуразбитый, в деревянном кресте были трещины и местами отваливались куски. Каменный стол был цел, но ничего на нём конечно же не было, кроме остатков ткани. Снаружи воздух чистый, а внутри грязь.

Деймон спустился вниз, в церковный погреб. Когда-то, в самом начале, это место было для меня гнетущим, я чувствовала странное чувство стыда. Правда обязательное посещение храма и наблюдение церемоний не помогли избавиться даже от душевной тяжести. Бог так и не услышал, зато смертный из «падшего» мира был всегда.

Все мы живём как можем. Живём, даже если в нас вкладывают, что отмечены грехопадением, что мы потомки убийц и жертв. Только непонятно, почему никто так и не сказал, что зло процветает от человеческого участия. Атмосфера пробирает до мурашек.

Грохот рядом, что гулким эхом разошёлся по периметру, заставил вздрогнуть. Пакет с порошком, обмотанный в несколько слоёв плёнки лежал у ног.

— Мет в порошке?

— Не только. Там и в таком виде, и в чистом. — Негромко ответил Деймон, подходя ближе.

Внутренняя тревога росла. Всё не так просто. Мёртвая тишина нарушалась карканьем ворон с улицы.

— И как избавиться?

— Сжечь. Только придётся делать это завтра. Надо купить горючего. Темнеет, слишком много внимания может привлечь. — Он смотрит на меня своими чёрными глазами, слегка задумчивый и протянул ключи от машины.

— Тогда остановимся в ближайшем городке. — Пока мы ехали сюда был слышен колокол в шесть часов, скорее всего из здания мэрии.

Деймон кивнул, и я пошла к машине, пока он убирал всё назад. Световой день догорает, и мы вовремя успеваем найти ближайшую гостиницу, заранее посетив магазин. Нас встретило прохладное помещение. Женщина в возрасте проводила нас наверх. Знакомый воздух, которым дышали пророки и судьи, грешники и праведники, избранные и проклятые.

— Мы в другом месте остановиться не можем? — Не было ничего святого в этих дубовых дверях, ведущими в комнату.

Что ждать от людей, которые слушали того самого проповедника и возвышали его. Они — богоизбранные создания, а он и вовсе подобен богу. Значит, ему позволено всё. Атмосфера производит странное впечатление, что-то на грани омерзительного, если не сказать — вызывающее тошноту.

— Далеко. Завтра уедем назад. У нас нет другого варианта. — Сталкиваюсь с проницательным взглядом. Деймон снял футболку, целуя меня в волосы.

В нос бьёт запах воска. Он долго курит, настежь распахнув окно.

— Они мне всё также не нравятся. Сложно думать о том, что горожане выбрали такого ублюдка на какую-либо должность, кроме покойника.

Берегитесь лжепророков, которые приходят в овечьей одежде.

Медленно иду, касаясь пальцами холодных стен. Это подобие гостиницы, имело около шести комнат и принадлежало местной семье. Очень верующих людей это видно по церковной символике и атрибутике. Над кроватью у нас в комнате большой деревянный крест весит, что крайне смущает. Весь вид этого места, будучи максимально, но безопасно отдалённым от этого шумной части мира, скорее производит впечатления далёкого от их любимых ангельских легионов.

Темнота съедала город, отправляя спать. Разговоры в полумраке с поцелуями алкогольными, превратившиеся в тучи дыма. Ночь заставила людей закрыть двери и окна. Укладывала их в постель. Я часто думаю, что ночь более оживленна и более богата красками, чем день.

Деймон будто единственное, что источает жар в этом месте. Словно у него лихорадка. Только я бы не смогла его излечить. Потому что его болезнь — я. Самые правильные слова говорят шепотом. Даже спустя пару лет помнишь их и видишь правду в глазах. Поэтому для меня его руки всегда тёплые, особенно на контрасте со мной.

Лунный свет из открытого окна, сквозь занавески, играл на груди обнажённой с ветвями голубыми под бледной кожей. Фактически, что-то такое сильное, как любовь, либо оказывается тем, что вы считаете неприличным, либо рождено чувствами, совершенно неприличными.

Сердце билось о рёбра, а рука цеплялась за татуированные плечи. Мышцы неистово горели от напряжения.

— Раскаемся в проступках?

— Бесполезная вещь. Вернуть ничего нельзя, иначе все бы были святые.

Я поняла, что он — словно дьявол, демонстрирующий мне мир, который я могу обрести. Деймон определённо не знал, что так всё закончиться, что вообще вступит на эту дорогу. Никогда не испытывала ничего подобного, даже представить себе не могла, что такое возможно. Сильнее, чем просто любовь. Сильнее, чем просто ненависть. Любовь приходит к нам по-разному, в разных обличиях. Совершенно разные, но при этом до невозможности близкие. Тяжёлое дыхание смешалось с возбуждением. Целует, кусает, лижет, словно убивает.

Бесстыже наслаждаюсь его реакцией, двигая бёдрами. Глубоко в своей голове роюсь. Не понимаю, когда же приду к нужной точке. Ощущение, словно все меня обманули. Стискиваю длинные пальцы на чужих волосах, переходя на шею, а глаза дымкой затянуты и голодом неприкрытым.

Я проебалась.

Но где? Ответа нет, а дыхание учащается, топясь друг в друге.

Сильный ветер разыгрался на улице. Листья отрывались от деревьев, залетая в разбитые, а когда-то такие красивые окна.

Кидаю последний пакет с метом в кучу. Деймон в церковном погребе остатки сжигает. Вот сейчас, бросить спичку, и проблем нет, лишь пепел на том месте, где проводились молитвы. Вместо воска - наркотический пепел в святом когда-то месте.

Что-то не давало прямо сейчас сделать это. Смотрю на маленький огонёк уже третьей спички и не понимаю. Слышу ветер и карканье воронов. В ушах стоял шум. Возможно, это бьётся моё сердце, не знаю. Мне казалось, весь мир вокруг чувствовал примерно то же самое, что и я. Голову заполнила мысль о том, что — это, видимо, и есть тот самый долгожданный знак.

Глухой скрип. Я бросила спичку на пол, но не повернулась, продолжая стоять спиной. Все-таки удивительно, что обманывая друг друга, никто из людей этим не мучается — обман стараются вовсе не заметить. Раньше я была готова ухватиться за все, что обещало мне спокойную жизнь, а теперь пробираюсь в самый эпицентр.

Слегка повернулась, ощущая шаги уже близко к себе. Я даже благодарна Теслеру. Несмотря на его ложь и предательство, это не ранило. Нет. Это было ожидаемо. А благодарна даже непонятно за что. Возможно, за этот самый поступок. Он меня сильно встряхнул и теперь я чувствовалась свободней. Хотя это странно, как одно чужое действие человека меняет взгляды или цель. Но ведь в жизни действительно иногда так бывает, правда же?

Я слегла улыбнулась. Тишина нарушилась бархатным голосом:

— Ты взял местных фанатиков под крыло?

Мой голос казался даже мне каким-то странным.

— Всего лишь нужно было напомнить об их бывшем духовном наставнике. — Ответил он.

Забавно. Такое чувство, будто я преднамеренно выбрала для себя самый тяжелый путь, чтобы день за днем преодолевать себя.

— Что ты хочешь?

— Я простой человек, Стеф. Просто хочу, чтобы ты взглянула на мир открытыми глазами.

Повисла гробовая тишина. Подол моего чёрного пальто был немного испачкан, а заметила это только сейчас.

— Как тебя могли отпустить и не скрывать твоё местоположения. В этом есть свой подвох... — Пробормотал Теслер.

Моё лицо не поменялось, но мне только на руку, что он считает, что я тут одна. 

— Какая цель? — Хрипло, почти шёпотом спросила я.

— У меня задача найти тебя и закончить то, что тупые... — Он остановился и хмыкнул. Обводя взглядом помещение. — Хотя ты и сама знаешь.

Да, знаю. А ещё понимаю, что его слова пустой фарс и трёп. Я родилась и воспитывалась не для того, чтобы меня кидали и раздирали в разные стороны.

— Тебе не страшно? — Спустившись с возвышения вниз, подошла вплотную к нему.

— Могу сказать, что отчасти, что-то такое есть. — Нервная ухмылка появилась на его лице.

— Есть прикурить?

Теслер удивлённо изогнул брови, но не стал ничего говорить. Достал пачку из заднего кармана джинс, сделав то, что я хотела увидеть. Он точно не мог сюда заявится без оружия, как и думала. Сунув фильтр сигареты меж губ, прикурила из его рук. Холодает.

Теперь запах сырости смешался с дымом, но всё же зажжённая сигарета должна сгореть быстро. Намного раньше, чем изуродует лёгкие.

— Поедешь добровольно? Можешь даже закончить то, что собиралась.

Я улыбнулась и посмотрела на него из-под полуприкрытых веками глаз. Теслер расслаблен и потерял какую-либо бдительность.

— Конечно. — Затянувшись ещё раз, схватила его за заднюю часть шеи, притягивая к себе. Наши губы оказались в нескольких сантиметрах друг от друга. Он уже сам моментально схватил меня за предплечье, но у меня были немного другие планы.

Поэтому через несколько мгновений приставила его собственный пистолет снизу к подбородку.

— Пройдёт пару секунд и ты отойдёшь или твои мозги окажутся на этом месте. — Я всё так же смотрела ему в глаза, стараясь говорить с предельной серьезностью.

Теслер приоткрыл рот, но сразу закрыл и ничего не ответил, сделав шаг назад. В свою очередь я сама сделала ещё один, чтобы прервать возможные попытки вернуть пистолет назад.

— Ты убьёшь меня?

Отрицательный кивок. Думаю, лучше всего, если Доминик об этом узнает.

— Я дам тебе шанс на жизнь.

— Ты же не такая. Не сможешь жить с этим.

Уголки моих губ приподнялись. Пистолет я направилась прямо на него. Знамение тревоги переросло в нейтрализацию страха, это помогает смотреть на ситуацию трезвым взглядом.

— Есть вещи, которые приходится делать. Им нет оправдания. Их просто делаешь, и все. И забываешь.

Я по бегающим глазам Теслера понимала, что такого исхода событий он не предполагал. А вроде бы умный.

— Мне тоже приходилось делать это, Стефани. Ты... — Воскликнул он, но не успел закончить.

Секунда выстрела и тишина. Капли крови начали разбиваться об каменный пол. Мы сталкиваемся с неприятностями потому что представляем мир таким, каким рисует его наша фантазия, а не таким, какой он на самом деле есть. И я попала, потому что понадеялась на случай. Упали ещё две гильзы. Теслер рухнул на колени, опираясь на правую руку. Тяжело и шумно дышал, но не произнёс ни звука. Он знает, что заслужил. Его левая рука, плечо и нога кровоточили. Пули прошли навылет, поэтому у него не так много времени, чтобы выбраться. В этот момент, периферийным зрением увидела Деймона. Он прошёл мимо нас ногой опрокинув канистру с бензином, чтобы тот залил мет. Мы посмотрели друг на друга, и я резко почувствовала груз сложной жизни, боль от чужой лжи и всепоглощающую ненормальную любовь. Пистолет полетел в кучу с пакетами. 

Вцепившись в протянутую руку, последний раз выдохнула сигаретный дым, кинула сигарету в лужу разлитого топлива. Всё вспыхнуло. Теслер казался сейчас таким слабым. Это было намного проще, чем мне представлялось. Казалось бы, такой большой человек, которого съедают маленькие слабости.

Нагнувшись, поцеловала того в лоб, слегка пачкая руку об его кровь на одежде.

— Бог простит, а семья не прощает.