Глава 5

Костя.

После школы я отправился прямиком на работу. Время поджимало: моя смена начиналась уже через полчаса, так что возможности обдумать все произошедшее за этот безумный день просто не оставалось. Доехав до магазина, где работал грузчиком, я отложил все мысли на потом и принялся за дело.

Мы уже разгрузили несколько газелей с продуктами, когда наступило время перекура и мне наконец удалось добраться до телефона. Прикурив сигарету, я сел на ступеньку у ворот склада и открыл наш классный чат ВКонтакте. С тех пор, как Маша напомнила о своей вечеринке в чате, уведомления в нем не умолкали ни на минуту. Ребята решали, что будут пить и какие развлечения будут на вечеринке. Я быстро пролистал сообщения, надеясь увидеть среди них хоть одно от Монастыршиной. Я так и не понял, пойдет ли девчонка на вечеринку, а без нее мне там делать было нечего. Впрочем, судя по ее сегодняшней реакции на все мои выходки, с ней мне тоже ничего не светило. Но даже если и так, хоть подостаю ее, какое-никакое веселье. Даже просто видеть ее, находиться с ней рядом уже было в кайф, и этого было достаточно. Хотя, кого я обманываю? Может, раньше мне бы этого хватило, но теперь было чертовски мало. Когда я вспоминал ее руки, ее прохладную, тонкую кожу и изящные запястья... Так, стоп, если я продолжу в таком духе, то не смогу доработать остаток смены. Я потушил сигарету, поднялся и направился разгружать следующую машину. Но почему именно запястья?..

Закончив работу, я попрощался со всеми на складе и пошел на автобусную остановку. Солнце давно село за горизонт и воздух стал по-осеннему прохладным. Вставив наушники в уши, я включил старую добрую песню Нирваны «Rape me», хоторая так хорошо подходила под мое настроение. Прислонившись лбом к запотевшему окну в конце автобуса, закрыл глаза и перед ними, болью отдавая в паху, вспыхнул образ Монастыршиной. Вот она на линейке: тонкая талия, белые волосы, намотанные на мой кулак, дымные злые глаза. Вот она в школьных дверях: сбивчивое дыхание, запах клубники, горячая поясница. Вот она в классе: тонкая ткань рубашки, гневные розовые губы, жестокие руки, ломающие ручку. И наконец: вот мы у школьного забора: быстрый пульс на ее запястье, запах жвачки с ментолом, алый румянец на фарфоровых щеках, жарко вздымающаяся грудь. От каждого воспоминания член дергался у меня в штанах, пока не превратился в камень. Молодец, Узлов, не мог подождать с этим до дома?

Однако все возбуждение быстро улетучилось, как только я переключил мысли на то, что ждало меня дома. Как всегда пьяный отец в лучшем случае спит, а в худшем прямо сейчас колотит мою мать, а как только я переступлю порог дома — примется и за меня. Нет, руку он на меня не поднимал, потому что знал, что это единственное, чего мать уж точно терпеть не станет. Она так безумно его любила, что готова была терпеть любые издевательства в свою сторону. Но если отец тронул бы меня, ее единственного сына, она бы точно ему этого не простила. Отец безумно боялся, что она от него уйдет, и ему больше не на ком будет вымещать свою злость на жизнь. Поэтому в отношении меня он ограничивался лишь едкими комментариями, оскорблениями и тому подобным. Кроме того, он никогда не поднимал руку на маму в моем присутствии, ведь знал, что тогда я засуну эту руку ему в задницу, или просто переломаю ему все конечности. Отец действовал хитро — пользовался моментами когда я был в школе или на работе, чтобы учинить скандал и сделать из мамы боксерскую грушу. Конечно, потом он получал от меня по морде, но это почти не давало никакого результата. Мать все равно снова и снова прощала отца и категорически отказывалась уходить от него или заявлять на него в полицию. Она правда его любила, и это было для меня самым странным в сложившейся ситуации. Мама вышла замуж за отца, когда была совсем юной, а затем много лет зависела от него как морально, так и материально. Разменять квартиру без дополнительных средств было невозможно, а их у нас пока не имелось, так что уходить нам с мамой было некуда. Родственников, которые могли бы нам помочь, у нас тоже не было. В общем единственный шанс вырваться из этой ужасной жизни для нас заключался в получении мной образования и хорошей профессии. Хотя, положа руку на сердце, я не был уверен, что даже если куплю нам с мамой огромную квартиру и обеспечу всем необходимым, она когда-нибудь оставит отца. Корни ее зависимости уходили так глубоко, что разорвать эту связь было практически невозможно. Я знал, что есть много женщин, которые по разным причинам не могут уйти от тиранов и абьюзеров, и моя мама была одной из них. Если честно, я уже устал ей это объяснять или пытаться что-то понять в отношениях родителей. Пока я был жалким школьником, без денег и собственного жилья, и мне не хватало ресурсов чтобы разорвать этот порочный круг. Поэтому я просто делал все, что было в моих силах и втайне надеялся на возможное светлое будущее.

Вечерние смены на работе заканчивались очень поздно, поэтому я торопился домой сильнее, чем обычно. Как оказалось, не зря. Зайдя в подъезд и поднявшись на наш этаж, я увидел, как отец, со свекольной от гнева мордой, со всей дури вышвыривает мать за порог квартиры. Мама споткнулась и чуть не грохнулась на пол, но, к счастью, я успел подхватить ее под локоть.

— Пошла вон, мерзкая шлюха! Чтоб я больше не видел тебя в своем доме! — проорал отец на весь подъезд и захлопнул дверь перед нашим носом, да с такой силой, что та чуть не слетела с петель.

Из-за двери доносилось жалобное поскуливание Михи. Я знал, что его отец не тронет — тому было абсолютно плевать на собаку. В худшем случае кинет в Мишку тапком, и тот забьется под скамейку в прихожей. Это немного успокаивало.

Я вопросительно посмотрел на маму, гадая, что так разгневало отца на этот раз. Хотя, на самом деле, причина не имела значения - этому мудаку не нужно было особого повода, чтобы отравлять нам жизнь каждый божий день.

От моего взгляда не укрылось, что сегодня мама была непривычно ярко накрашена и на ней была самая лучшая одежда, имевшаяся в ее скромном гардеробе.

— Сегодня у моей начальницы был день рождения, — заметив мой проницательный взгляд, начала объясняться мама дрожащим голосом — она еще не пришла в себя после произошедшего, — Она пригласила нас всех в кафе после работы, чтобы отметить. Отказываться было никак нельзя. Праздник затянулся, и я пришла позже обычного, да еще в таком виде... Конечно, твой отец немного разозлился. Но ты не переживай, он сейчас отойдет.

Я не мог поверить своим ушам! Даже сейчас, когда отец буквально вышвырнул ее за порог, мама продолжала оправдывать его ужасное поведение и винить во всем себя. Это точно какое-то заболевание, другого объяснения просто быть не может!

Но я не стал переубеждать маму — опыт подсказывал, что это было бесполезно. Поэтому я просто взял ее за плечи и мягко отодвинул в сторону, а сам направился к двери нашей квартиры.

— Костенька, может, не надо? — запричитала мама. — Дай папе немножечко отойти! Давай зайдем к тете Шуре, я смою у нее макияж, а ты пока посидишь, чаю попьешь. А потом папа уснет и мы вернемся домой.

Тетя Шура была нашей соседкой по лестничной площадке и старой маминой приятельницей. Она часто выручала маму: сидела со мной, когда я был еще маленьким, пока отец устраивал дома пьяные дебоши, давала самой маме временное укрытие, когда этот пьяный мудак настолько выходил из себя, что это становилось опасным для жизни. Но теперь я вырос, и мог постоять за нас с мамой. По крайней мере в те моменты, когда не был вынужден находиться в школе или на работе. Поэтому теперь я достал из рюкзака ключ и уверенно начал открывать входную дверь. По ту сторону Мишка завозился и радостно залаял.

— Костя, ну правда, не стоит! — снова заныла мама. — Он же сейчас снова полезет драться!

— Пускай попробует, — бросил я через плечо, распахнул дверь и вошел в квартиру. Миха бросился в ноги, я быстро потрепал его по холке и бережно подтолкнул пса в сторону своей комнаты, подальше от намечающейся сцены.

С кухни донеслось громкое пыхтение отца. Он услышал, что мы вернулись, и ввалился в коридор, снося все на своем пути.

— Я кому сказал, вон из моей квартиры! — заорал пьяный мудак. — Проваливай, шлюха! И выблядка своего забирай!

С грозным видом отец приблизился к нам и попытался снова вышвырнуть нас из дома, но не успел он ничего сделать, как я со всей силы заехал кулаком ему по морде. Старый хрен полетел в противоположную стену, ударившись об нее головой, а затем грузно осел на пол своей тяжелой тушей. Мама тут же кинулась к нему, подвывая и причитая. Мишка озадаченно бегал вокруг, помахивая хвостом.

— Да у него кровь! Костя, ты чуть не убил отца, вызывай скорую!

С пола раздались тихие стоны и жалобное кряхтение.

— Да ничего с ним не будет, этот старый хрыч еще всех нас переживет!

На сегодня отец точно был обезврежен (после хорошего удара по башке он надолго превращался в безвольную тряпку), поэтому я равнодушно прошел мимо сцены семейной идиллии, развернувшейся на полу (мать обнимала отца и гладила его по голове), повесил куртку на вешалку и поплелся на кухню, чтобы хоть раз за день что-нибудь пожрать. Но в холодильнике, как всегда, было шаром покати.

Я вернулся в коридор и достал из рюкзака две банки мясных консервов и пачку макарон, стыренных на работе. Каюсь, виновен. Но пусть тот, кто без греха, первым кинет в меня камень. Меня можно было понять: жалкой зарплаты за неполную ставку и военной пенсии отца не хватало, чтобы оплатить квартплату и обеспечить нас продуктами на весь месяц, поэтому приходилось крутиться, как мог. Если бы мать не клянчила у меня денег, чтобы дать отцу на водку, возможно, мы бы еще справлялись, но это уже совсем другая история...

Помыв руки, я насыпал Мишке, все это время крутившемуся рядом, сухого корма в миску и приступил к готовке. Услышал, как в коридоре мама помогала отцу встать и дойти до их спальни. Затем дверь в родительскую комнату закрылась и в квартире наступила благословенная тишина.

Приготовив еду, я быстро поужинал, оставив родителям пару порций на завтра. Затем помыл накопившуюся в раковине гору посуды и убрался на кухне. После этого оделся и выгулял Мишу.

Наконец у меня появилось немного личного времени. Вместе с Мишкой мы вошли в мою комнату. Довольный, накормленный и выгулянный пес улегся на уютную мягкую лежанку, обустроенную мной для него в углу справа от окна. Я стянул с себя джинсы и рубашку, схватил чистое белье и собрался идти в ванную, как снова услышал уже порядком поднадоевшее за день пилюканье из классного чата. Хотел отключить уведомления, ведь уже потерял надежду, что увижу в чате что-нибудь интересное, как вдруг в глаза бросилось последнее пришедшее туда сообщение.

«Алёнка Monk: Да, Маша, мы с Узловым, то бишь с Костенькой моим любимым, придем на твою гребаную вечеринку ;-)»

Я не мог поверить собственным глазам. Из горла вырвался истерический смех, я провел ладонью по лицу, затем дал себе пощечину. Хотелось проверить, что я жив, а не попал в рай, где сбываются все мои потаенные фантазии. Понятно, что сообщение — стеб, но почему вдруг Алёна решила принять правила игры? Почему наконец захотела поиграть со мной в открытую? Может тоже устала ломаться, за столько-то лет, и решила вывести нас обоих на чистую воду? Что вообще это значило? У меня не было ответа на эти вопросы, но почему-то счастье, надрывное, хрупкое, но такое мощное, захлестнуло меня с головой.

Я тут же позвонил начальнице и попросил на завтра выходной. Затем бросил телефон на кровать, рванул в ванную, закрылся на задвижку и включил горячую воду в душе. Встал под струю кипятка, смывая с себя накопившуюся за день усталость. Подставил лицо под горячие струи, и вновь истерически засмеялся. Прислонился головой к прохладному кафелю, пока кипяток приятно обжигал тело, закрыл глаза и впустил Алёну, которая весь вечер томилась где-то на периферии сознания и ждала своего часа. «Привет, малышка. Вот теперь настало твое время». Я крепко схватился за член и начал мысленно плести узлы.

➰➰➰➰➰➰➰

Вечеринка совсем скоро😈Как впечатления от Костиной семейки?)