25 глава

Видимо, это украшение берет пример с меня, постоянно теряясь в столь большом мире.

— Боже, Эми, ты опять взяла мою помаду? — кричу я из своей комнаты, аккуратно крася ресницы, которые в очередной раз слипаются.

Как же я не люблю все эти сборы, когда надо подобрать платье и макияж, чтобы все это входило в концепцию праздника, на который идешь, и чтобы не выглядеть глупо, как однажды на тематической вечеринке пару лет назад — я пришла в обычном красном платье, когда должна была в черном. С другой стороны, мой красный так выделялся на фоне темных прикидов, что я затмила именинницу в тот день, хотя мне и было после этого немного неловко.

— Почему, когда ты собираешься на вечеринку, то все должны бегать вокруг тебя? — закатывает Эми глаза, недовольно вручив мне мою же помаду, которую часто берет, не желая покупать свою.

Я недовольно смотрю на нее, почти презрительно, пытаясь понять, чего она так взъелась.

— Потому что помаду мою брать не надо! — возмущаюсь я и крашу губы бледно-алой матовой помадой, аккуратно выводя контур.

Эмили вздыхает и плюхается на мою кровать. Через зеркало могу рассмотреть ее задумчивость на лице, которое порой искажается в злости. Ее черные волосы забраны в пучок, та в своих любимых мягких шортах и футболке с пандой — настоящая домашняя Эми, готовящая по вечерам всякие вкусности, которые потом с особенным наслаждением ест.

— Что опять случилось? — более холодно спрашиваю я, заметив ее рвение поговорить, но она так и молчит, задумчиво смотря в потолок и сгорбившись, словно пытается спрятаться, в то же время демонстрируя мне свое состояние.

— Просто... Помнишь тот момент, когда мы решили снимать квартиру вместе? — неожиданно спрашивает она.

Я напрягаюсь, но так же спокойно отвечаю:

— Как его забыть? — Я улыбаюсь. — В тот день я впервые сделала необдуманный шаг, который на самом деле оказался не таким уж и плохим, как видишь. — Я многозначительно киваю, отложив помаду. — А что такое?

Подруга пожимает плечами, словно сама не знает, стоит ли ей говорить об этом. Вижу сомнение в светлых глазах. Я пристально смотрю на нее, выжидая слов — под этим напором Эми, раскинув руками, признается:

— Просто дело в том, что я не знаю — Генри тот человек, который мне нужен, или я снова просто скрываю одиночество?.. Я вспоминаю, как мы познакомились. Это было довольно странно, да, но я-то сразу поняла, что хочу дружить с тобой. А Генри?..

— Стоп, стоп, стоп, — восклицаю я, выставив ладони перед собой, словно защищаясь. – Ты сомневаешься в нем, потому что не чувствуешь такой же связи? Ты сейчас серьезно?

Сейчас я считаю подругу почти дурной, потому что она всегда выбирала сердцем, и почему-то именно сейчас, когда она по-настоящему влюбилась, эта несносная девушка решает включить мозг и логику, что в ее случае совершенно напрасно. Кажется, это похоже на бред — это и есть бред! Даже я приняла Генри, который бывает немного странным, но он и вправду любит ее — а она любит его. Мне всегда казалось, что этого достаточно, но похоже, Эми просто боится, что она наконец-то нашла «того самого».

— Не смейся, Венер, я серьезно, — на удивление, с величайшей серьезностью произносит Эми. — Я люблю его, но иногда мне кажется, что лишь внушила это себе. У меня нет тех бабочек — просто чувство, разве это нормально?

Боже, сейчас Эми выглядит, как милая девочка, которая впервые влюбилась и сейчас советуется с мамой о том красивом мальчике, который ей так понравился. И на удивление, совета она просит именно у меня. У меня! У девушки, которая недавно рассталась с парнем, потому что решила, что он стал слишком скучным! Хотя, как оказалось позже, причина была не только в этом.

— Господи, Эми, это же прекрасно! — говорю я, отчего у подруги расширяются глаза, словно она видит призрака. — Это же классно, когда ты не испытываешь тех тревожных бабочек — значит, ты не почувствуешь разницы, когда привыкнешь к нему... Сама посуди, я всегда испытывала тех самых бабочек в животе с Робертом, сначала мне нравилось это, но потом — рутина, которая уничтожила их. Я настолько привыкла к нему, что бабочкам и места не было. И я почувствовала разницу — и эта разница была одна из причин порвать с ним... Так что утри нос!

— Но вы долго встречались, — пожимает плечами та.

Я смотрю в окно, где виднеется закат, и вспоминаю наши отношения с Робертом, которые так давно отпустила. Кажется, это было несколько лет назад — настолько мои чувства остыли, а сердце зажило.

— Но он изменил мне. А потом мы расстались. Ты что, забыла?

— Прости, — извиняется Эми, поняв, как некрасиво вышло. Но мне плевать. Давно плевать.

— А что у вас сейчас с Генри? — продолжаю я разговор, открыв шкаф, выбирая, что мне сегодня надеть.

— Все отлично, — вздыхает та как-то смиренно. — Сейчас тем более. Спасибо тебе.

Я улыбаюсь Эми, достав черное платье, оголяющее ключицы, но закрывающее плечи. Оно чуть выше колен — это то, что мне и надо. К тому же надевала я его всего пару раз, потому что слишком любила платья, оголяющие мою спину, на которой красуется много родинок.

Буквально проныриваю в миниатюрное вечернее платье — так хорошо оно на мне сидит. Даже не стесняюсь Эми, которая с ожиданием смотрит на меня, выглядывая на столе прическу, которой бы следовало причесать мои светлые волосы. Порой они настолько непослушные, что появляется желание их отрезать.

— Ты надолго? — спрашивает подруга, передав мне мои любимые духи, которые уже заканчиваются. Кажется, я никогда не смогу привыкнуть к другому парфюму.

— Как получится, — пожимаю я плечами. — Наверное, уйду вместе с Франческой.

Недавно я получила приглашение от коллеги, которая сказала, что ее приятельница устраивает небольшую вечеринку дома, куда Франческа не хочет идти одна. Девушка сказала, что там будет много людей — знакомых и незнакомых, поэтому мое присутствие никого не возмутит. Думала долго, но я не прочь развеяться, с кем-то познакомиться, да и просто расслабиться, потому что напряга в моей жизни в последнее время немало. К тому же пойти с Франческой на вечеринку безопасно, зная ее нелюбовь к шумным посиделкам, алкоголю и разврату. Уверена, она проследит за мной и я не приеду домой — пьяная и раздетая. Порою ее строгость только на пользу.

Именно поэтому сейчас я собираюсь с особым рвением, чтобы не опоздать и не подвести Франческу, которая будет ждать меня у входа в дом; он находится не так далеко от меня — всего семь минут езды на такси.

— Точно не хочешь пойти со мной? Я могла бы спросить у Франчески, — предлагаю я, видя, в каком напряжении находится Эми, видимо все еще размышляя о Генри.

Она кивает головой, по-домашнему скрестив ноги.

— Не в этот раз. У меня завтра много работы. Лучше пойду посмотрю фильм и лягу спать.

— Постараюсь тебя не разбудить, — улыбаюсь я.

Смотрю в зеркало, проверяя, все ли на месте, словно нос может куда-то убежать. Нос нет, а вот помада запросто. Но вроде все хорошо и я готова выдвигаться на вечеринку, где никого не знаю, кроме моей коллеги.

Я уже собираюсь выходить, как вспоминаю про шею, которая совершенно оголена и не украшена никакими побрякушками в то время, как на ушах висят большие золотые кольца. Я хватаю золотой кулон в форме круга — ничем не примечательное украшение, но в сочетании с черным платьем оно выглядит прелестно.

Вспоминаю, как я потеряла этот кулон в бутике месяц или два назад — до сих пор совершенно не понимаю как. Никогда его не снимала, но почему-то мне взбрело в голову оставить его в примерочной, и когда вернулась — бац и он пропал! Я сильно расстроилась, подумав, что его забрал кто-то из покупателей. Но какое счастье, что спустя пару дней Франческа вручила мне кулон, отчего я была готова визжать от радости и вздыхать от облегчения. До сих пор не могу понять, как я могла забыть свой кулон. Видимо, это украшение берет пример с меня, постоянно теряясь в столь большом мире.

После иду в коридор и одеваюсь, натягивая на ноги любимые черные сапоги по щиколотку и на каблуке, из-за которых я часто падаю, но от чего все равно не могу отказаться. Эми провожает меня в коридоре, скрестив руки и помогая собрать мою маленькую сумку, в которую не влезает расческа — я часто ее беру, потому что мои волосы нуждаются в расчесывании почти каждый час. Но я решаю плюнуть на нее и накидываю пальто.

— Не скучай тут без меня, — говорю я напоследок Эмили, которая закрывает за мной дверь.

После устремляюсь на улицу, где меня уже ждет такси.

В дороге я размышляю над тем, чем займусь завтра. К сожалению или счастью, я целый день буду одна, наедине со своими делами и размышлениями, потому что у меня выходной, а Эми, работящая пчелка, не знающая отдыха, будет работать целый день — даже больше, чем обычно, так как в ее студии произошли непредвиденные обстоятельства, требующие срочного разрешения. Может, разберу завтра свой шкаф, который буквально за несколько дней превращается в какое-то месиво — то ли это моя неаккуратность, то ли в шкафу завелся монстр, так любящий примерять мои платья с глубоким вырезом. А может, я просто отдохну, без всяких обязательств и дел.

В такси поправляю волосы, которые перед выходом покрыла лаком, чтобы они так сильно не пушились, иначе когда-нибудь я точно заполучу кличку «Одуванчик», как моя сестра, у которой точно такие же непослушные волосы — но в отличие от меня она ничего с ними не делает. Посмотревшись в маленькое зеркало, чтобы проверить макияж, плачу за проезд и выхожу на улицу, стараясь не подвернуть ногу, потому что мой каблук почти попадает в дырку в асфальте.

На самом деле сразу заметно, где сегодня проходит вечеринка — вроде как повод это чей-то день рождения, но мне так и не удалось узнать точно, словно это секретная тайна. Большой голубой дом украшен гирляндами, которые переливаются всеми цветами радуги, отчего производится впечатление, будто сейчас на дворе Рождество. Но как ни удивительно, сейчас весна, расцветает зелень и ветер становится более теплым и приятным.

Пройдя несколько шагов, постоянно оглядываясь, я останавливаюсь недалеко от входа, чтобы в незнакомых лицах высмотреть Франческу, наверняка ждущую меня где-то здесь, потому что приехала я за минуту до назначенного времени. Наверняка ее копна темных волос где-то среди толпы, отчего я прищуриваюсь, медленно двигаясь к выходу, где несколько молодых людей что-то горячо обсуждают, жестикулируя.

Сделав еще два шага, наконец замечаю Франческу, которая зависает в своем телефоне, не видя ничего вокруг — даже не обращая внимания на тощую девушку, задевшую ее плечом. Подхожу к Франческе, одновременно удивляясь ее наряду — красная блузка с глубоким декольте и широкие черные штаны, вырез которых оголяет бедро. Кажется, я никогда не видела ее настолько откровенной, и это кажется мне чем-то нереальным.

— Франческа! — восклицаю я, положив руку ей на плечо, чтобы та отвлеклась от своего гаджета. — Ты такая красивая! — улыбаюсь, пытаясь не показывать своего удивления, которое можно было бы счесть чем-то оскорбительным. Но на самом же деле я просто настолько привыкла видеть Франческу в строгой и деловой одежде, что даже вырез кажется мне несопоставимым с моей коллегой.

Но сегодня мы не в бутике, работа осталась где-то позади прошедшего дня, поэтому можно быть тем, кем хочешь. Даже если это непривычный всем образ.

Девушка при виде меня сразу расцветает — ее улыбка довольно искренна, отчего я колеблюсь, а моя ли это Франческа, которая в бутике ругается по любому поводу? Кажется, ее подменили, но по ее голубым глазам и черным волосам, забранным в развязанный пучок, понимаю, что это она. Видимо, сегодня будет день открытий.

— Привет! Спасибо, я старалась особо не выделяться, — улыбается она, проведя рукой по широким штанам.

Этого у тебя явно не получилось, думаю я.

— Давно здесь стоишь?

— Я пришла еще час назад, но была в доме, так что я тебя не ждала так долго.

Я киваю, довольная, что Франческа не ожидала меня все это время. Девушка ведет меня в дом, открыв дверь и аккуратно пропустив вывалившихся из них двух мужланов, для которых вечеринка, похоже, заканчивается, не успев начавшись.

Когда дверь открывается, в глаза сразу бросается темнота, прерывающаяся разноцветными огнями, в которых нежится толпа людей, так яро отплясывающая под жутко громкую музыку. Я даже невольно зажмуриваюсь, когда уши атакуют басы современной музыки, под которую так хочется двигаться в такт наслаждению. Я люблю вечеринки, мне нравится знакомиться с людьми, которые все равно останутся для меня незнакомцами. Нравится в туманном состоянии быть раскованной и настоящей, не боясь, что за это осудят. Я просто люблю, когда все так весело. Главное, чтобы это не выходило за рамки, иначе и я убегу.

— Как шумно, боже! — кричу я на ухо Франческе, которая в изумлении рассматривает дом, будто она здесь впервые. Но кажется, она просто кого-то ищет.

— Выпивка там! — кричит она, указав пальцем на более освещенный уголок, где стоят несколько человек, наливая и перемешивая что-то.

Я понимаю намек и сразу иду туда, прорываясь сквозь толпу, чтобы немного выпить и расслабиться. Здесь немного тише и спокойнее, будто отдельный островок. На огромном столе стоят бутылки пива, всяких настоек, водки и много чего, что даже незнакомо мне. Немного раздумываю над тем, с какого градуса я хочу начать и много ли собираюсь пить. Думаю, для начала подойдет бутылка пива, которую я беру в центре стола и с легкостью открываю крышку. Отпиваю первый глоток, немного корчусь от резкой горечи, но потом она пропадает, и я с наслаждением пью напиток, отдающий вишней.

Решаю не идти сразу на танцпол, разрываясь от безумно веселой музыки, и просто наблюдаю за всем, что здесь происходит, облокотившись о стенку. Наблюдаю за толпой людей, танцующей, словно в последний раз. Все одеты довольно откровенно, исключая некоторых людей, сидящих и скучающих в углу. Но все кажется довольно приличным — пока что. Разноцветные огни освещают помещение, падая то на парня в голубой футболке, страстно водящего рукой по бедру девушки, которая влюбленно отвечает ему, то на стол с выпивкой, то на входную дверь, через которую почти постоянно кто-то выходит и заходит — и так почти до каждого дотрагиваются огни.

Я же выискиваю в толпе Франческу, которая растворилась где-то на втором этаже, то ли забыв про меня, то ли отлучившись. Моя бутылка почти пуста, а девушки все нет — не могу высмотреть ее даже в толпе, которая начинает превращаться в пятно. Кажется, люди только прибавляются, а танцпол не становится больше, поэтому единственным моим развлечением является бар, где прошу сделать мне пару коктейлей, которые выпиваю почти залпом, после чего прошу добавки. Десять минут и в глазах уже размыто, отчего я решаю остановиться и возвращаюсь к стенке, где спокойно допиваю коктейль в ожидании Франчески. Боже, она решила меня здесь бросить?

Музыка резко останавливается, отчего шквал поднятых рук опускается, люди недоуменно смотрят на девушку, которая встала, окруженная огнями, у огромного окна, где находится вся аппаратура. Ее светлые локоны падают на плечи, она довольно привлекательна и молода, худая и изящная. Все внимание сейчас приковано к ней и к ее платью в стразах, отчего ту нельзя не заметить. Даже я выглядываю из-за стены, чтобы посмотреть на нее и на то, что она собирается делать.

Неожиданно приходит Франческа, держа коктейль в руках — она более развязна и открыта, словно уже до чертиков пьяная, но этого в ее глазах я не вижу. Она кивает на девушку в стразах, как бы говоря, чтобы я послушала.

Та берет микрофон и, немного помедлив, начинает:

— Добро пожаловать в этот вечер! Я очень рада, что вы здесь — с нами, и веселитесь, не жалея себя, это очень важно. — Она говорит медленно, вальяжно, словно хочет усыпить нас, но в то же время ей удается хорошенько ободрить толпу. — Просто хочу сказать вам спасибо, что решили потратить такой замечательный вечер на наше веселье. Я сделала все возможное, чтобы вам было хорошо. Если кто не знает, там есть замечательный бар, где вам смешают любой коктейль. — Девушка указывает в сторону, где я и Франческа спинами закрываем малую часть обзора. — Можете сами взять все, что вам захочется! У нас прекрасный диджей и музыка. На первом и втором этажах есть туалет. Также наверху есть комната с диванами, если вы устали. Только попрошу не заходить в комнаты, где на всю дверь нарисован красный крест, — вежливо просит она, немного кивнув головой и убрав с лица светлые волосы. — Мой небольшой монолог заканчивается. Я рада, что вы здесь, в честь меня. Уже девять, поэтому с днем рождения меня! — заключает она и убирает микрофон.

Вмиг вся толпа ревет, поздравляя ее с днем рождения и крича ее имя — эта милая блондинка Барбара. Она улыбается, машет и покидает сцену, после чего музыка снова продолжает рвать уши, хоть она уже не кажется такой громкой — то ли я привыкла, то ли алкоголь делает свое дело. Во всяком случае, чувствую ту потребность в танце, движений бедер и просто слияния с толпой. Иногда мне кажется, что мне восемнадцать, раз нравится такая движуха, которая в моем возрасте уже должна быть безразлична, но потом думаю, что я просто люблю отдыхать. А отдыхать нужно в любом возрасте — и неважно как.

— Ты пойдешь танцевать? — спрашиваю я Франческу, сделав глоток коктейля.

— Я не люблю, если честно, — признается она. — Я просто постою и посмотрю. Если пойду танцевать, то придется снять еще одну часть «Пункта назначения»1.

Я понимающе киваю, одновременно смирившись с тем, что, похоже, придется мне одной вникать в толпу, которая, кажется, примет любого.

Замечаю, как Барбара подходит к нам. Она светится, улыбается, как самый счастливый и трезвый человек на свете. Девушка с визгом обнимает Франческу, которая шлет ей свои поздравления, аккуратно отставив почти полный стакан напитка.

— Твоя речь была классной, — хвалит ее моя коллега, хотя мне кажется, что речь она сделала уникальной исключительно своей улыбкой и стразами. — Мне очень нравится тут все.

— Спасибо, — мило улыбается Барбара, пропустив какого-то парня, который так небрежно вваливается сюда.

После девушка переводит взгляд на меня, заметив, что я пришла вместе с ее приятельницей, с которой она так мило беседует. Ее светлые глаза оценивают меня — от макушки головы до черной обуви. Она останавливает взгляд на моей улыбке, которую я так усиленно натягиваю.

— С днем рождения, — решаю я поздравить именинницу, чтобы не быть столь бестактной.

Барбара обнажает белые зубы, признательно кивнув.

— Спасибо. Ты подруга Франчески?

— На самом деле она моя коллега, в бутике, — признаюсь я, кинув взгляд на Франческу, которая беззаботно пьет коктейль, разглядывая уже сверкающими голубыми глазами танцпол, словно ей нет дела до нас.

— Точно! Она рассказывала, — восклицает Барбара, помотав головой, словно забыла, хотя я почти уверена, что она даже не слышала о Венере, которая любит опаздывать. — Прости, как тебя зовут?

— Венера, — улыбаюсь я, полностью осушив стакан с коктейлем.

— Приятно познакомиться. — Барбара немного медлит, словно ей неудобно, после чего восклицает, схватив Франческу за локоть: — Я украду у тебя подругу, ладно?

И после они растворяются в темноте, снова оставив меня одну — с пустым стаканом в руках и разочарованием от вечера. Конечно, Франческа не должна возиться со мной, но такое ощущение, что я не пришла с ней на вечеринку к ее подруге, а та провела меня в закрытый клуб, бросив на растерзание охранникам.

В один момент мне даже хочется уйти отсюда — к Эмили, которая наверняка сейчас, укутанная в плед, смотрит наш любимый серил, терзая себя мыслями о Генри. Мне так хочется оказаться на любимом диване, отчего пропадает всякое чувство веселиться, и я уже жалею о том, что вообще пришла, наивно надеясь повеселиться с Франческой.

Я тяжело вздыхаю, словно сейчас расплачусь. Голова слегка мутная, но я могу разобрать текст песни, которая сейчас проникает в уши каждого — она про запретную любовь, и от этого мне становится еще грустней. Кажется, вот — сейчас я уйду, бросив все на свете, что ждало меня в этот вечер. Но все не бывает так просто.

Боковым зрением вижу, как рядом останавливается чья-то тень, так уверенно смотрящая в мою сторону. Чувствую напряжение, буквально величественность этого силуэта, который нависает надо мной, словно хочет загипнотизировать. Я тяжело глотаю, не осмеливаясь повернуть голову, будто там Дьявол, пытающийся сожрать мою душу.

Но когда я все-таки смотрю на эту тень, в тусклом свете могу разглядеть лишь милое лицо парня, который стоит с двумя коктейлями в руках. У него длинные рыжие кудрявые волосы, которые закрывают уши, аккуратный носик и невероятно длинные ресницы. Он выглядит так мило, что я невольно улыбаюсь, засмотревшись его светлыми как свежая трава глазами. Этот цвет глаз меня напрягает, но я никогда не видела его раньше, поэтому забываю все мысли о хранителях.

— Скучаешь? — так по-глупому спрашивает он, протянув мне коктейль, который я благодарно беру, сразу же сделав глоток для храбрости. — Скоро сольешься со стеной, — смеется он, кивнув на стену, на которой, наверное, уже красуется отпечаток моего плеча.

Я смеюсь в ответ, неуверенно кивнув и оценив модную клетчатую зеленую рубашку, которая так красиво облегает его широкие плечи. Он так же мило улыбается и по чертам лица предполагаю, что он явно моложе меня. Может, двадцать четыре?

— На самом деле я пришла не одна, — оправдываюсь я, демонстративно ища Франческу в толпе, хотя знаю, что это бесполезно. — Просто моя подруга ушла и... Я здесь жду ее.

— Она оставила тебя, да?

Я пожимаю плечами, не желая признавать этого.

— Расслабься. Я Джек. Джек Вислоу, — представляется он, а я пытаюсь расслышать его фамилию и потом не забыть ее. Хотя вряд ли она мне еще когда-нибудь пригодится.

— Я Венера. Венера Эстер, — улыбаюсь я, стараясь говорить четко, хотя не понимаю, так ли это.

Парень, а точнее Джек, улыбается во все тридцать два, встав ко мне ближе. В другом случае я, наверное, бы возмутилась, но сейчас я пьяная и одинокая, поэтому — к черту!

— Как ты сюда попала? — спрашивает он, почти стоя за спиной, пропуская проходящих и уходящих людей, которые уносят в руках бутылки.

— Я же говорю — подруга! Она же подруга Барбары. Меня взяла за компанию. — Джек кивает, взяв за локоть девушку, которая чуть ли не падает из-за своих каблуков. Но парень оказывается рядом, поэтому той удается избежать поломанных ног. После та удаляется, даже не взглянув на своего спасителя. — А ты?

Джек встряхивает кудрявые волосы, словно из них должен выпасть подарок, после, взглянув на меня так пронзительно, что мне становится неловко и я отвожу взгляд, тот отвечает:

— Я даже не знаю, кто такая Барбара.

— Эта та блондинка, которая недавно толкнула речь, — объясняю я.

Джек неожиданно для меня смеется, будто я сейчас рассказала анекдот. Его ямочки на щеках играют со мной злую шутку, но я прикасаюсь губами только к стакану.

— Да я образно, Венера Эстер, сестра хоть и называет меня тупым, но думаю, она просто заноза... Но я ту особо не знаю. На самом деле меня привел друг, который хочет хорошенько туснуть перед экзаменами.

Я сразу же вспоминаю про вопрос, связанный с его возрастом. На вид он довольно молод, но насколько?

Клянусь, если он сейчас скажет, что ему лет девятнадцать, я размозжу себе голову об эту чертову стену!

— Экзамены? Ты студент?

— Ой, только не надо этих песен про возраст! — восклицает он, недовольно посмотрев на меня и подняв руки вверх.

— Просто интересно, сколько тебе тогда?

— Мне двадцать три, старушка.

Фух, думаю я, не девятнадцать. Хотя он на три года младше меня. С другой стороны, что мне теперь, нельзя просто поговорить с парнями, которые чуть младше меня? Когда же я поставила себе такой запрет?

— Вообще-то мне двадцать шесть, я не старая, — угрожаю я ему указательным пальцем.

— Целых три года, боже! — театрально закатывает он глаза, сделав большой глоток коктейля, не сводя с меня глаз. Слишком проникновенный взгляд. — Ладно тебе, Венера Эстер, пойдем лучше повеселимся.

— Ого, ты за свои годы успел научиться танцевать? — смеюсь я, после чего Джек с улыбкой на лице берет меня за руку и топит в толпе сумасшедших людей, так несносно веселящихся, будто те не устают.

Вдруг я нечаянно проливаю коктейль на кого-то, совсем забыв оставить стакан в комнате. Хочу извиниться, но эта тень так быстро растворяется в толпе, что я даже оглянуться не успеваю. Увидев мою растерянность, Джек берет стакан и уходит, быстро вернувшись ко мне — но уже без стакана.

В голову алкоголь ударяет больше, отчего я чувствую ту развязность, позволяющую мне расслабиться и поддаться музыке, которая так хочет меня и моих движений. Темнота заставляет всем потайным желаниям выйти, а цвета софита разжигают веселье. Тут душно, но я не замечаю этого. Вижу только Джека, который так плавно двигается, мужественно расхаживая около меня, словно приманивает самку. Он не сводит с меня глаз, а я начинаю двигаться, так же откровенно пялясь на него.

Рассматриваю его волосы, улыбку, глаза, совсем не замечая никого вокруг, словно не чувствую, как меня постоянно толкают.

Я провожу рукой по шее, так нежно и одновременно резко откинув руку в сторону, будто в один момент она готова была сорваться. Следом провожу по ключицам, так же резко убрав ладонь — в такт музыке, которая постепенно замедляется. Меня ослепляет красный софит, поэтому я закидываю голову, зажмурив глаза, одновременно проведя рукой по уже растрепанным волосам.

Поднимаю голову, смотря на Джека, который становится все ближе, завороженный моими движениями. Он ухмыляется, как делал бы это мужчина, наблюдающий за откровенностями своей женщины. Но я просто чувствую музыку, отдаюсь ей, как любимому.

После провожу рукой по всему телу, отчего возбуждаю саму себя, но тут музыка ускоряется, поэтому мои движения более резкие, быстрые и молодые — именно так я бы двигалась в семнадцать лет, просто колбасясь под любой оглушающий бас.

Я танцую вместе с Джеком, который двигается так же неплохо. Мне нравится оглушаться музыкой, видеть восхищающий взгляд парня, с которым познакомилась тридцать минут назад. Нравится просто танцевать, отдавая свою боль и грусть музыке — это утомляет, но и спасает, как бег, когда бежишь вдаль, по дороге оставляя все переживания, превращая их в пот. Тут так же, только я стою посреди танцпола, окруженная толпой, и никуда не убегаю.

Мы двигаемся вместе, как складный дуэт, так манерно и грациозно сливаясь друг с другом. Его руки находят мои ключицы, он нежно проводит ладонью по моему плечу, как бы пробуя на вкус, но не прислоняя свой язык, как делают это животные. Он познает меня взглядом, легкими прикосновениями, которым я поддаюсь, улыбаясь и подпевая песни, сквозь которые не слышу даже свои мысли. Разноцветны огни пытаются оглушить, но я лишь закрываю глаза, опираясь о Джека.

Мы танцуем так некоторое время — счет я теряю уже почти через минуту. Люди приходят и уходят, а мы вдвоем так и веселимся, наслаждаясь этим моментом и не позволяя себе ничего лишнего, ведь даже наши прикосновения не таят сексуального подтекста — это всего лишь касания, наполненные желанием и весельем. И я ловлю себя на мысли, что улыбаюсь Джеку даже благодарно за то, что он не пристает ко мне, а просто отрывается, позволяя и мне сделать то же самое. Иногда, когда музыка становится более плавной и похожей на медляк, я еще ближе подхожу к Джеку, наматывая его рыжие кудри на палец, играя с ними — они такие мягкие и красивые, что я готова делать это часами! И кажется, Джек тоже не против, потому что он лишь смеется, удивляясь моим действиям, потому что раньше, наверное, никто не нахваливал его кудри подобным образом.

Наконец наступает момент, когда мы понимаем, что валимся с ног, поэтому Джек берет меня за руку и вырывает из толпы, которая уже надоедает мне. Мы возвращаемся к более тихому и спокойному месту, где бутылок алкоголя стало втрое меньше. Я, давясь от смеха, беру из холодильника воду и увлажняю горло, которое стало сухим, как пустыня Сахара. Последние минут двадцать я просто умирала от жажды, поэтому эта вода сейчас для меня словно глоток воздуха.

— Круто танцуешь! — смеясь, говорит Джек, взяв из холодильника бутылку, но не воды, а, кажется, пива. — Твою мать, как я устал!

— О да! — согласна восклицаю я. — Если честно, ног не чувствую!

Мы снова смеемся, искренне улыбаясь друг другу. Никогда бы не подумала, что смогу так открыться человеку, которого еле-еле знаю. А Джек и вправду хороший, будто я точно знаю, что это так, хотя на деле же он может по ночам подрабатывать киллером. А что, такой молодой и явно стремится к чему-то большему, чем просто студенческой жизни. Я усмехаюсь от такой мысли, заметив татуировку на руке Джека.

Неосознанно дотрагиваюсь до шеи, словно чтобы убедиться, что я натанцевалась, почувствовав на коже пот, но меня смущает совсем другое — на шее нет кулона, который я чуть ли не забыла надеть пару часов назад. Боже, его и вправду нет!

— Черт! — ругаюсь я, поставив бутылку на стол и проверив карманы и пол, если вдруг я его уронила.

— Что-то случилось? — обеспокоивается Джек, внимательно смотря на меня.

Я быстро киваю, объясняя:

— У меня был кулон, такой золотой, черт!

— Ты что, потеряла его? — спрашивает мистер Очевидность.

— У меня нет его на шее!

Паника ослепляют мой пьяный разум, поэтому я начинаю как ненормальная ходить вокруг стола, ища кулон то под ним, то в декольте. Как я могла его потерять? Но он так важен для меня, что я не прощу себя, если не найду его.

— Я пойду поищу, — говорит Джек и растворяется в темноте, а я лишь молюсь, чтобы кулон нашелся.

Купила его я в первый день, когда приехала в Сиэтл вслед за мечтой — за нормальной и счастливой жизнью. Он оказался в моих руках совершенно случайно: я зашла в магазин, который привлек меня своей непривлекательностью, как бы странно это не звучало. В тот день я просто гуляла, изучая окрестности и наслаждаясь летним солнцем, поэтому была не против просто зайти в магазин и посмотреть, что там. А там был этот кулон, который я решила купить как подарок себе. С тех пор он слишком много значит для меня и только сейчас я понимаю, что надевать его было самым глупым решением в моей жизни. Наверное, я просто хотела выглядеть красиво, но вот теперь его нет — и вряд ли тот найдется.

Джек приходит с поникшей головой и сочувственно улыбается, положив ладонь мне на плечо. Я благодарю его и успокаиваю тем, что ничего страшного, хотя сама держусь от слез.

— Его тебе кто-то подарил? — спрашивает Джек, пригубив бутылку.

— Нет, я купила его сама, но он и вправду очень много значил для меня, — грустно говорю я.

— Не переживай, если это твоя вещь, она обязательно вернется к тебе.

— Надеюсь, — улыбаюсь я, украдкой посмотрев в светлые глаза парня, который так обходителен сегодня.

Мне даже становится интересно, часто ли он зависает с первой встречной или только я такая избранная. Хотя не думаю, что нуждаюсь в ответе.

Прошло уже довольно много времени, и я думаю над тем, идти ли мне домой — вроде как я уже напилась, натанцевалась и наговорилась с Джеком, но вот Франчески снова нет, будто она специально избегает меня. Думаю, что надо дождаться ее и сказать, что я ухожу.

И не успеваю я подумать о ней, как темная копна волос появляется в проходе, а голубые глаза направлены ровно на меня.

— Венера! — восклицает она, направляясь ко мне развязанной походкой, даже не обращая внимание на Джека, который стоит чуть ли не впритык ко мне. — Где ты была? Я тебя ищу, а тебя все нет, — хмурит она брови, встав напротив меня с бокалом красного вина в руках. Кажется, та намного трезвей меня.

— Наверное, танцевала, — пожимаю плечами я, облегченно выдохнув и поняв, что Франческа не бросила меня, а просто не могла найти.

— Тогда понятно, — улыбается та, наконец заметив рыжеволосого парня.

Он аккуратно отводит глаза, но я понимаю, что его уши слушают только нас.

— Франческа, я потеряла кулон и теперь хочу...

— Вот этот? — восклицает девушка, вытащив из кармана безделушку. Мой золотой кулон, из-за которого я чуть ли не оставила в этом доме свое сердце!

Франческа довольно крутит в руках украшение. На ее лице хвастливая улыбка, ведь она снова спасла меня!

— Боже! — расцветаю я, положив золотой кулон в сумочку и благодарно обняв девушку. — Как же ты его находишь?

— Судьба, — смеется та.

— Нет, а правда, где ты нашла его?

— Эм... Он лежал там, на столе, — указывает она в сторону пьяной толпы. — Наверное, кто-то нашел и положил его.

Я киваю, еще раз проверив, что кулон лежит в сумочке. Кажется, теперь и вправду можно идти, потому что больше пить у меня нет никакого желания, а танцевать тем более, потому что буйный Джек выжал из меня все соки. Уверена, наутро будет болеть все тело, особенно ноги.

Наверное, еще минут двадцать мы все — Я, Джек, Франческа и ее подруги, в том числе и Барбара — стоим в комнате, разговаривая и знакомясь, хотя я почти никого не запоминаю, потому что осознаю, что завтра забуду даже то, как они выглядят. Потом подходит друг Джека, который постоянно разбавляет атмосферу классными шутками, отчего мы все надрываем животы, кроме Джека, не оценивающего юмор собственного друга. Было весело, и я искренне рада, что пришла сюда, послушав Франческу, которая просто умоляла сходить с ней именно меня, словно мы лучшие подружки. Но кажется, после этого дня коллега для меня открылась по-новому.

— Слушай, Франческа, я, наверное, пойду домой, — измученно говорю я, даже не попрощавшись с Джеком, который куда-то ушел со своим другом.

Я благодарна ему за этот вечер, но вряд ли бы хотела продолжить с ним общение, поэтому меня устраивает то, что я не дала ему никаких контактов, которых он, в принципе, и не просил.

Но как только я собираюсь уходить, в комнату вваливаются три блондинки, чуть не сбив меня с ног. Я хочу обругать их, но одергиваю себя, увидев светлую копну волос, которая мне так знакома. Девушка, увидев меня, сразу останавливается, неотразимо улыбнувшись, словно рада видеть — хотя если подумать, только я ее почти ненавижу. Светлые глаза подведены черным карандашом, а губы красные, будто та не знает других способов привлечь к себе внимание.

Она подходит ко мне и пьяным голосом восклицает:

— Венера! Привет! Какая встреча!

Я пытаюсь натянуть улыбку, скрестив руки на груди, и не плюнуть ей в лицо — такой лицемерной и жалкой девушке.

Но усмиряю свой пыл, потому что хочу просто уйти домой, а не разбираться с давними знакомыми, которых терпеть не могу. Хочу просто лечь в кровать, не думая о том, то ли место на лице я ей выцарапала. С другой стороны, мне должно плевать, но ее лицемерие меня просто выводит из себя.

Поэтому, сжав зубы, спокойно, но крича, так как музыка заглушает почти каждый звук, произношу:

— Привет, Ингрид! И я рада тебя видеть.

1«Пункт назначения» — серия фильмов ужасов, созданная американскими продюсерами Джеймсом Вонгом и Гленом Морганом и основанная на неиспользованном сценарии одного из эпизодов телевизионного сериала «Секретные материалы». Основная тема, затрагиваемая в каждом из фильмов — фатализм, а также пренебрежение техникой безопасности. Визуально фильмы представляют собой слэшеры, гибель героев в которых происходит вследствие цепочки нелепых случайностей и показана в жёстко натуралистичном виде.