Глава 20. Просто доверься мне

Всякий раз, когда я думаю, что хуже уже не будет, жизнь наглядно демонстрирует мне обратное. Сегодняшнее утро не стало исключением. На часах еще не было и семи, а я уже успела поцарапать коленку, упав на лестнице, разбить стакан и оставить себя без завтрака.

– Кажется, сама вселенная намекает на то, что пора садиться на диету, – усмехнувшись, говорю я себе и выбрасываю в урну непонятную субстанцию, которая еще пятнадцать минут назад была пластиковым контейнером для завтрака. Остается только надеяться, что микроволновка пострадала не настолько сильно.

Мне так и не удалось заснуть после ночного кошмара, и наутро недостаток сна превратил повседневные действия в настоящие испытания. Сложно найти человека, который мог бы похвастаться прекрасным самочувствием после бессонной ночи, а уж для того, кто страдает нарколепсией, это и вовсе невозможно. 

Я понимала, что утро не будет добрым, если ночью я не посплю хотя бы пару часов, и все же так и не сомкнула глаз. Тело пробивала мелкая дрожь от одной только мысли о том, что в скором времени будут новые смерти. В голове возникали десятки вопросов, и ни на один из них я не могла найти ответ. Не знаю, что бы со мной было, если бы я находилась дома одна. Наверное, навязчивые мысли и страх перед неизвестностью свели бы меня с ума или как минимум довели до истерики. Я решила не думать об этом. Пока рядом был Эдриан, я чувствовала себя в безопасности. Может, это было лишь самовнушение, и все же мне хотелось верить, что этот мужчина защитит меня от всего и от всех.

Прижавшись щекой к его груди, я размышляла над тем, насколько сильно изменилась моя жизнь с тех пор, как в ней появился Эдриан. Мы были знакомы всего несколько месяцев, и тем не менее он стал для меня настолько близким и родным, что я с трудом представляла свою жизнь без него. Не знаю, что чувствовал Эдриан, но мои чувства к нему становились сильнее с каждым днем. Я могла бы признаться ему в этом, но внутренний голос убеждал меня в том, что сейчас не время и не место для подобных откровений. Впервые за долгое время я решила к нему прислушаться. 

До утра оставалось еще несколько часов, но сон по-прежнему не шел. Кстати, в эту ночь бессонница мучила не только меня. Эдриан тоже не сомкнул глаз до самого утра, и, в отличие от меня, даже не пытался этого сделать. 

На часах было два, когда он молча поднялся с кровати и, не включая свет, вышел на балкон. Прохладный ночной ветер ворвался в комнату, и я посильнее укуталась в одеяло. Поначалу мне казалось, что через пару минут Эдриан вернется в постель, но, кажется, он и не думал этого делать.

Обычно освещенные улицы Далласа этой ночью пребывали во мраке, и только лунное сияние и маленький огонек догорающей сигареты нарушали господство тьмы. Где-то вдалеке играла музыка и слышались голоса людей. Тех безбашенных любителей ночной жизни, которые до утра отжигали в клубах и даже не допускали мысли, что в темное время суток можно заниматься чем-то более полезным. Например, спать.

Я бы многое отдала, чтобы вздремнуть хотя бы пару часов, но уже смирилась с тем, что этой ночью о сне можно забыть. Видимо, Эдриан тоже понял это и потому не спешил возвращаться. 

Пару раз я с трудом подавляла желание присоединиться к нему. Мне бы хотелось, чтобы Эдриан открылся мне, разделил со мной свои переживания и поделился мыслями, которые занимали его в столь поздний час. Но я знала: он не станет этого делать, а значит, ситуация, которая произошла днем, повторится. Я снова буду стучаться в закрытую дверь, нарушая границы Эдриана, и однажды пожалею об этом. Настанет день, когда его терпению придет конец. Я потеряю того, без кого уже не представляю своей жизни, и это станет жестоким уроком. Уроком, который я запомню навсегда.

Продолжать попытки достучаться до него или остановиться, пока не стало слишком поздно? Выбор был очевиден.

Остаток ночи Эдриан провел на балконе, выкуривая одну сигарету за другой, а я лишь молча наблюдала за силуэтом мужчины, который то исчезал во тьме, то снова оказывался охваченным лунным светом. 

На улице начинало светать, когда он наконец вернулся в спальню. Я закрыла глаза, делая вид, что сплю, и Эдриан не стал нарушать мой покой. Бесшумно ступая по паркету, он покинул комнату, а спустя пятнадцать минут на мой телефон пришло сообщение.

«Не поверишь, но впервые в жизни я жалею о том, что сегодня не выходной». 

Улыбнувшись, быстро напечатала ответ.

«Не вздумай сказать такое на работе. Коллеги будут в шоке».

Оставаться в кровати не имело смысла. Раз не получается заснуть, проведу время с пользой. Мне нужно было доделать выпускной проект, до защиты которого оставалось две недели, и я решила посвятить свое утро этому творческому заданию.

Еще совсем недавно я с восхищением рассматривала эскизы платья, на создание которых убила немало часов, но отчего-то теперь не испытывала прежнего энтузиазма. На протяжении нескольких дней меня не отпускала мысль начать все сначала, воплотить в жизнь образ, который возникал перед глазами каждый раз, когда я вспомнила один из тех моментов, которые надолго останутся в моей памяти. Я не была уверена в том, что успею закончить проект до дня защиты, и все же решила рискнуть.

Мои попытки занять себя, чтобы отвлечься от навязчивых мыслей, ни к чему не привели. Я то и дело вспоминала детали ночного эпизода и не могла избавиться от дурного предчувствия. В скором времени появилась еще одна проблема. Недостаток сна сильнее обычного отражался на самочувствии, не позволяя сосредоточиться на работе, и я решила, что на сегодня достаточно. 

До начала пар оставалось меньше двух часов. Нужно было позавтракать и привести себя в порядок, но тогда я даже не догадывалась, что эти, казалось бы, базовые вещи превратятся для меня в полосу препятствий.

Первый приступ сонливости застал меня, когда я спускалась по лестнице. Результат – разбитая коленка и новая царапина на телефоне, который и без того не отличался привлекательным внешним видом после потасовки с Дэгни в кафе.

Второй приступ «стоил жизни» хрустальному стакану, а третий мог стоить уже мне. Желая поскорее разогреть свой завтрак, я решила воспользоваться микроволновкой, а после – вновь ощутила на себе все прелести загадочной болезни. Боюсь представить, чем бы закончилось это утро, если бы приступ длился не пару минут, а несколько часов. Вероятно, сейчас я бы не сидела за кухонным столом, медленно попивая йогурт и вспоминая события последних часов.

– Денек будет долгим, – бормочу я, заправляя за ухо прядь еще не высохших после душа волос. В другой день я бы воспользовалась феном, но после сегодняшнего происшествия решила, что лучше мне вообще не прикасаться к электроприборам.

Погрузившись в свои мысли, я не сразу замечаю входящее уведомление. Мои губы трогает легкая улыбка, когда я вижу на экране имя отправителя. Отстранив полупустую бутылку из-под йогурта, беру телефон и открываю сообщение.

«Как ты себя чувствуешь, Эвелин? Постарайся не оставаться сегодня одна и будь со мной на связи. Мне важно знать, что ты в порядке».

Если ночью я была готова сказать что угодно, лишь бы убедить Эдриана остаться со мной, то сейчас испытывала облегчение от того, что его нет рядом. Даже не зная о событиях сегодняшнего утра, он беспокоится за меня. Боюсь представить, как бы Нельсон чувствовал себя, если бы видел мое состояние. Наверняка он бы снова взял выходной, чтобы не отходить от меня ни на шаг, и рано или поздно эти непредвиденные отгулы отразились бы на его работе. Не хочу, чтобы из-за меня у Эдриана возникли неприятности, и потому решаю солгать.

«Не беспокойся, со мной все отлично. Хорошего дня».

Все-таки ложь во благо существует, кто бы что ни говорил.

Не проходит и минуты, как я получаю ответ.

«Я наберу тебя чуть позже. Убедись, что телефон заряжен».

Кто бы мог подумать, что настанет день, когда Эдриан начнет включать телефон в рабочее время, да еще и пользоваться им? Мне вспоминается история, которую однажды рассказала мне Лекси и которая вызвала у меня удивление.

Эдриан тогда только устроился в больницу, и с первых дней вызвал повышенный интерес к своей персоне. Говорят, он выключал телефон, как только переступал порог медицинского центра, и до конца смены забывал о его существовании. На вопрос, как связываться с ним в случае необходимости, продемонстрировал пейджер, чем окончательно шокировал коллег.

Окружающие не восприняли предложение Эдриана всерьез. Никто не собирался заменять привычные мобильники давно забытыми пейджерами, а потому идея молодого врача вызвала у персонала больницы лишь улыбку. Его коллеги и предположить не могли, что спустя неделю это давно забытое устройство станет привычным средством связи. 

Как-то раз Эдриан между слов поделился с главврачом преимуществами пейджинговой связи. Во-первых, благодаря низкочастотным волнам пейджеры лучше ловят сеть, а значит, можно не беспокоиться о том, что твое сообщение не дойдет до адресата. Во-вторых, эти гаджеты не нуждаются в постоянной подзарядке. И наконец, в-третьих, никто не будет в рабочее время отвлекаться на то, чтобы пролистать новостную ленту или лишний раз посидеть в соцсетях. 

Видимо, Эдриан обладал неплохим даром убеждения, ведь уже на следующий день состоялось совещание, главной темой которого был переход на новый, а вернее, давно забытый способ связи. Пожилые доктора поддержали эту идею, а вот молодежи она не пришлась по душе. Кто-то со временем смирился, а кто-то – продолжал спорить, но факт оставался фактом: мобильные телефоны отныне можно было использовать только для связи с теми, кто находился вне стен больницы, и только во время перерыва.

Отношение к Эдриану было неоднозначным. Пока одни охотно интересовались его мнением по разным вопросам и зачастую прислушивались к нему, другие – опасались, как бы этот «генератор идей» снова не выдал что-нибудь из ряда вон выходящее.

Признаюсь, я не сразу поверила в историю Лекси. Мне казалось, что пейджеры давно канули в Лету и никто в наши дни не станет пользоваться этой бесполезной вещью, а тем более убеждать окружающих в ее необходимости. Так я думала ровно до того момента, пока однажды после вечернего осмотра Эдриан не достал свой пейджер.

– Я и не знала, что эти штуковины до сих пор существуют, – усмехнулась я, кивнув на гаджет в его руке.

– Как видите, – отозвался доктор, даже не удостоив меня взглядом.

– Вы действительно считаете, что они удобнее мобильников? – с сомнением спросила я и в ответ получила лаконичное:

– Намного.

– Можно посмотреть? 

Эдриан перевел взгляд на меня и слегка приподнял бровь. Я была готова к тому, что он ответит мне отказом или поинтересуется, чем вызвана такая заинтересованность, но вместо этого мужчина молча протянул мне пейджер.

Пока я вертела приемник в руках и то и дело нажимала на кнопки, Эдриан терпеливо ждал, когда я удовлетворю свое любопытство.

– Он ведь может только принимать входящие сообщения, верно? – я подняла взгляд на врача и, получив молчаливый кивок, добавила: – А если с вами захотят связаться другие люди? Те, которые находятся за пределами больницы?

На протяжении нескольких секунд Эдриан смотрел в мои глаза, не торопясь отвечать на вопрос. Мне казалось, что он дает себе время подумать, правильно ли поступил, когда отказался от мобильника, но, услышав его ответ, поняла, что молчал он по другой причине.

– Таких людей нет, мисс Нортон, – в голосе Эдриана не было ничего, кроме безразличия, но от его слов у меня болезненно сжалось сердце.

Я не знала, что сказать и потому не стала продолжать диалог. Вернув пейджер, пожелала Эдриану доброй ночи, а, когда он вышел из палаты, долго размышляла над его словами.

Теперь мне стало понятно, почему он проводил круглые сутки в больнице. За ее пределами Эдриана никто не ждал, а значит, ему некуда было спешить. Отчего-то мне стало грустно, но я решила больше не думать об этом. Эдриан сам выбрал такую жизнь и, судя по всему, она его вполне устраивала. 

«Мне не должно быть дела до человека, которого я даже не вспомню после выписки», – именно с этой мыслью я засыпала той ночью. Если бы кто-то сказал, что через некоторое время я буду засыпать в его объятиях, я бы не поверила. А зря. Пора признать, что жизнь чертовски непредсказуема и даже самые невероятные вещи со временем могут стать реальностью.

Перечитав сообщение, отправляю ответ.

«Звонки в рабочее время? Похоже, кое-кто нарушает собственные правила».

Встав из-за стола, поднимаюсь в свою комнату и начинаю собирать вещи. Звук входящего уведомления отвлекает меня от этого занятия.

«Запомни этот момент. Такое случается не слишком часто».

Может, раньше и не случалось, но теперь это происходит постоянно. Интересно, насколько далеко Эдриан может зайти ради меня?

«А жаль. Мне бы пришелся по душе Эдриан-бунтарь-Нельсон».

Ответ не заставляет себя ждать.

«Неужели? Что ж, буду иметь в виду».

Усмехнувшись, убираю телефон в карман и, застегнув рюкзак, собираюсь выходить из комнаты. Мой взгляд задерживается на маленькой баночке, в которой хранятся спасительные таблетки. После третьего приступа я сдалась и позволила себе вновь прибегнуть к помощи препарата. Эффект не заставил себя ждать. На данный момент мне не хочется спать, но, несмотря на это, я с трудом подавляю желание принять вторую таблетку. Мне удается убедить себя не делать этого прямо сейчас. Однако я не могу быть уверена в том, что мое стабильное состояние продлится на протяжении всего дня, и потому решаю не рисковать. Прячу баночку во внутренний кармашек рюкзака и, накинув его на плечи, выхожу из комнаты.

После ночного кошмара меня не покидает мысль, что в скором времени я столкнусь с очередным видением. Кто-то из моих друзей или родных окажется в опасности, а мне придется принимать решение и надеяться лишь на то, что оно не приведет к еще более страшным последствиям. 

Был один момент, который не давал мне покоя, и сейчас я снова вспомнила о нем.

Я не видела смерть Дэгни, и все же девушка погибла. Поначалу я решила: это связано с тем, что мы не были подругами, а значит, видения распространяются только на близких для меня людей. Однако эта теория дала трещину, когда я вспомнила об Айрис. Я практически не общалась с ней до того момента, пока та не решила свести счеты с жизнью, и тем не менее видела, где и как она умрет. Выходит, дело в другом. В чем-то, что я упускаю из виду.

– Как, черт возьми, это вообще работает? – качаю головой я, прокручивая в голове всевозможные варианты и раз за разом оказываясь в тупике.

Может, в силу каких-то причин не каждая смерть будет сопровождаться видением? Может, я узнаю о трагедии уже после случившегося? О смерти Дэгни я узнала со слов Айрис, а значит, предотвратить смерть девушки попросту не могла.

Очередная догадка заставляет меня содрогнуться.

То, что у меня не было видения про конкретного человека, вовсе не означает, что прямо сейчас он не находится в опасности. В любой момент мне могут позвонить и сообщить новость, после которой моя жизнь уже никогда не будет прежней. Или… уже звонили.

Вчера вечером кто-то не менее пяти раз звонил с номера отца, но я сбрасывала вызовы. От мысли о том, что с отцом могло что-то случиться, меня бросает в дрожь.

К черту гордость, разногласия и старые обиды. Когда речь заходит о человеческой жизни, все остальное не имеет значения.

Руки трясутся, когда я спешно набираю номер, который совсем недавно предпочла бы вовсе не видеть в своей телефонной книге. 

– Пожалуйста, ответь… – шепчу я, слушая гудки на том конце провода. С каждой секундой мои надежды снова услышать голос отца рушатся, а отвращение к своему вчерашнему поведению только усиливается. 

– Эвелин.

– Папа, – выдыхаю я, чувствуя, как с плеч спадает непосильная ноша. – Папочка, ты в порядке?

Отец не торопится отвечать. Видимо, пребывает в шоке.

– Да, – наконец выдавливает он и с сомнением добавляет: – А ты?

– Все нормально. Ты вчера звонил много раз, я испугалась, что что-то случилось, – спешу оправдаться я.

– Я просто хотел, чтобы ты переслала мне кое-какие файлы, но ты, видимо, уже спала.

– Ага, – соглашаюсь я, мысленно радуясь тому, что отец сам нашел объяснение моему поступку и теперь мне не придется придумывать отговорки.

– Мой проект произвел на всех впечатление, – с гордостью заявляет отец. – Теперь они заинтересовались и другими. Думаю, это хороший знак.

– Наверное, – соглашаюсь я, хотя внутренне не разделяю его победу.

Может, для отца эта поездка и откроет карьерные возможности, позволит выйти на новый уровень и проявить себя, но для меня это значит только одно: если его проект одобрят – он переедет в Хьюстон, а я останусь одна. После сегодняшних событий мне не хочется даже думать об этом.

Отец просит отправить ему несколько файлов, и я плетусь в кабинет, который не посещала уже очень давно. Включив компьютер, долго ищу среди огромного количества электронных документов нужные файлы и наконец выполняю его просьбу.

– Готово.

– Спасибо, Эвелин. Ладно, созвонимся позже, мне пора ехать на конференцию.

– Конечно, отвечаю я. – Пап, пожалуйста, будь…

Гудки. Снова чертовы гудки. Порой у меня складывается впечатление, что каждый новый день у отца обновляется лимит слов, которые он может потратить на разговоры со мной, и на сегодня этот лимит исчерпан.

– … осторожен, – говорю я в пустоту и, выключив компьютер, выхожу из кабинета.

По крайней мере, я убедилась в том, что он в порядке. До начала занятий остается немного времени, и я решаю не терять зря ни минуты. Открываю телефонную книгу и выбираю первого попавшегося человека.

Аника.

Я так давно не общалась с кузиной. После похорон Марка девушка вернулась в Калифорнию, и с тех пор мы даже не созванивались. Мне становится стыдно за то, что я ни разу не поинтересовалась ее самочувствием. Аника ведь ждет ребенка, а я, как всегда, думаю только о себе.

Можно обменяться парой сообщений, а потом снова исчезнуть на несколько месяцев, или в кои-то веки нормально поговорить, и лучше всего по видеосвязи. Остановившись на втором варианте, включаю камеру и едва не теряю дар речи.

Вместо длинноволосой блондинки, какой я запомнила Анику в нашу последнюю встречу, передо мной сидит жгучая брюнетка. Несколько секунд я молча рассматриваю девушку, а Аника, заметив мое замешательство, звонко смеется.

– Привет, сестренка.

– Похоже, я никогда не смогу привыкнуть к твоим преображениям, – качаю головой я и тоже не могу удержаться от смеха.

– А пора бы, – отзывается Аника. – За столько-то лет.

Кузина права. Не помню, в каком возрасте она первый раз перекрасила волосы, но с тех пор это занятие стало для нее одним из любимых. Не осталось в мире цветов, которые бы Аника не примерила на себя. И я не солгу, если скажу, что ей идут все.

– Слушай, а беременным вообще можно красить волосы? – интересуюсь я. – В красках же столько химии.

– Знаешь, я как-то не задумывалась об этом, – в голосе Аники появляются нотки беспокойства. – Считаешь, это как-то отразится на ребенке?

Я пожимаю плечами, отчего Аника еще больше пугается.

– Нет, не считаю. Не волнуйся, с ним все будет хорошо.

По правде говоря, я и сама не знаю, может ли привычка Аники каждые несколько недель перекрашивать волосы как-то навредить малышу. Пожалуй, лучше поинтересоваться мнением знающего человека. Как-нибудь задам этот вопрос Эдриану, а уж потом просвещу Анику.

– Лучше расскажи, что у тебя нового? – перевожу тему я. – Уже узнала пол ребенка?

Аника кивает и расплывается в улыбке.

– Девочка.

– Поздравляю! – выпаливаю я. – Люк, наверное, тоже рад.

При упоминании мужа настроение Аники мгновенно меняется.

– Очень рад, – грустно усмехнувшись, отвечает девушка. – Настолько, что изменяет мне с другими женщинами.

Я открываю рот, чтобы возмутиться, но слова застревают в горле. Аника, не теряя времени, решает ответить на мои вопросы раньше, чем я задам их.

– Я давно подозревала, но не хотела верить. Но когда ты возвращаешься домой и застаешь своего мужа в объятиях другой девицы, то сомнений не остается.

– Это ужасно, – выдавливаю я. – Не могу поверить, что Люк способен на такое.

– Да уж, он оказался не лучше Марка, – поджимает губы Аника. – Мы с тобой сестры по несчастью.

– Что планируешь делать?

– Жить дальше, – пожимает плечами кузина. – У нас все только начинается. Скоро у меня будет моя малышка. Мы справимся вместе.

– Ты уже подала на развод?

– Да. Пока живу у подруги и заодно подыскиваю жилье, – отвечает Аника. – К родителям возвращаться не хочу. Они ведь предупреждали меня по поводу Люка. Он им сразу не понравился, но я не желала ничего слушать. А зря, порой мне кажется, что родители знают наших избранников намного лучше нас.

– Если вообще хотят знать, – бросаю я, вспомнив, что моему отцу никогда не было дела до того, с кем и где я провожу свое время. Он знал, что у меня есть парень. Его зовут Марк, мы учимся в одном университете и… пожалуй, все. Отец ни разу не заводил разговор о Марке, не пытался поближе познакомиться с парнем и даже не задавал вопросы. Все, что выходило за пределы работы и дегустации алкогольных напитков, давно не интересовало его. С этим оставалось только смириться. Я уже сделала это много лет назад и поняла, что поступила правильно.

Отгоняю болезненные воспоминания и снова сосредотачиваю внимание на девушке по ту сторону экрана. В голове возникает неожиданная мысль, и я без сомнений озвучиваю ее.

– Ты можешь пожить у нас.

Не ожидавшая такого предложения Аника вопросительно выгибает бровь.

– Приезжай, – продолжаю настаивать я. – Твоя любимая сестренка скучает, между прочим.

– А Дэвид не будет против?

«Сомневаюсь, что он вообще заметит твое присутствие», – проносится в моей голове, но вслух я отвечаю:

– Папа будет только рад.

Аника колеблется, а я продолжаю убеждать ее, хотя прекрасно понимаю: последнее слово все равно останется за кузиной.

После разговора с девушкой я испытываю смешанные эмоции. С одной стороны, я с трудом представляю, как она будет в одиночку воспитывать ребенка, но с другой – горжусь ее силой духа. Многие годами терпят измены, не решаясь подать на развод, а Анике хватило решимости сделать это, несмотря на то, что положение у девушки далеко не из легких.

Следующей в списке контактов идет Бритни. Не успеваю я набрать номер подруги, как слышу скрежет шин под окнами своего дома. Темно-синий «Форд Фокус» тормозит на подъездной дорожке, и я пулей лечу к двери.

– Легка на помине, – улыбаюсь я и заключаю девушку в объятия, как только та переступает порог дома.

– Уже и не помню, когда тебя последний раз видела, – усмехается Бритни. – Я так рада, что все обошлось.

Я сразу догадываюсь, о чем она говорит.

– Повезло, что у меня было алиби, – отвечаю я и направляюсь в гостиную. – Хотя даже при его наличии убедить детектива Келлера было непросто.

– Этот детектив Келлер – просто скотина, – выплевывает Бритни, приходя в бешенство от одного лишь упоминания своего новоиспеченного врага. – Едва не обматерил меня, когда я пыталась поехать за вами в участок.

– Но ты в долгу не осталась, верно? 

– Естественно.

Я смеюсь, представляя себе эту картину. Сдается мне, на свет еще не появился человек, перед которым Бритни стала бы молчать.

– Кстати, – усевшись на диван, Бритни вальяжно закидывает ногу на ногу и награждает меня загадочной улыбкой, – колись, что это за парень, с которым я вчера разговаривала, когда тебя забрали в участок, и почему я до сих пор не знаю о нем?

– Это Эдриан, – бросаю я и сажусь напротив подруги. – И ты его знаешь.

Бритни косится на меня, явно не понимая, о ком идет речь.

– Ну, доктор Нельсон.

Снова непонимающий взгляд.

– Тот самый невыносимый хирург, с которым у тебя постоянно возникали разногласия, – решаю напомнить я.

– Ааа, – наконец доходит до Бритни. – Так и знала, что ты с кем-то встречаешься. Но признаюсь, в жизни бы не догадалась, что с ним.

– Мы просто друзья.

– Охотно верю, – хихикает Бритни.

– Поехали уже, – усмехнувшись, я хватаю ее за руку. – Мы на пары опоздаем.

– Да какие пары? Я вообще-то сегодня не завтракала, – поднявшись с дивана, Бритни решительным шагом направляется на кухню.

– Намек понят, – бросаю я и следую за подругой. – Прошу прощения, не успела закатить пир к вашему приходу.

Бритни садится на подоконник, а я открываю холодильник.

– Будешь йогурт?

– А это точно безопасно? 

Обернувшись, замечаю в глазах подруги нотки веселья. Разумеется, она не могла не вспомнить день нашего знакомства.

– Ты мне всю жизнь припоминать будешь?

Она кивает и снова расплывается в улыбке. 

– Чертовка, – закатываю глаза я, но на всякий случай решаю проверить срок годности.

Загадочно поиграв бровями, Бритни откидывает свои огненные пряди, а я, убедившись, что продукт полностью безопасен, кидаю ей бутылку. Готовая к такому маневру Бритни ловит ее одной рукой и, спрыгнув с подоконника, усаживается за стол. 

– Поторапливайся. Еще нужно заехать за Джереми, – напоминаю я и в ответ получаю:

– Сам доберется. Я ему не личный водитель.

– В смысле?

– В прямом, – в голосе Бритни больше нет прежней радости, и это заставляет меня насторожиться.

На протяжении нескольких секунд я внимательно слежу за Бритни, ожидая, что девушка снова улыбнется и в свойственной ей манере заявит, что мне пора привыкнуть к ее розыгрышам. Этого не происходит, и у меня не остается сомнений: между этими двумя что-то произошло.

– Вы поссорились? – предполагаю я.

– Бери выше, – вытерев указательным пальцем уголки губ, Бритни откидывается на спинку стула. – Мы расстались.

– В смысле? – снова срывается с моих губ.

– Похоже, кое-кто потерял связь со вселенной, – посмеивается Бритни, пока я пытаюсь понять, что говорить и как вообще реагировать на такую новость.

– Стоп, вы… Он что, изменял тебе? – после рассказа Аники это кажется единственным возможным вариантом.

– Нет.

– А ты ему?

– Эвелин! – осаждает меня Бритни. – Хорошего ты обо мне мнения.

– Прости, я просто… Черт, да что за утро такое? – опустившись на стул, запускаю пальцы в волосы, пытаясь осмыслить информацию.

– Мы расстались еще вчера, – уточняет подруга. – Так что утро здесь ни при чем.

Мне хочется закидать Бритни вопросами, но внезапно возникшая мысль перечеркивает мои планы.

– То есть, со вчерашнего дня ты не общалась с Джерри?

– Разумеется, нет.

Ответ Бритни заставляет меня напрячься еще сильнее.

Что, если следующим будет Джереми?

Не теряя ни минуты, хватаю телефон и набираю номер приятеля.

 – Кому ты звонишь? – интересуется Бритни.

– Джереми.

– Зачем?

– Хочу убедиться, что он в порядке.

С ее губ срывается издевательский смешок.

– А что с ним может случиться? Он не из тех, кто вешается после расставания с девушкой.

– Ты не понимаешь, – качаю головой я и поднимаюсь со стула. До боли кусаю губу, когда вместо Джереми меня приветствует автоответчик.

– Ну так объясни, – повышает голос Бритни, пока я продолжаю раз за разом названивать Джереми, мысленно молясь, чтобы парень взял трубку. – Что с тобой случилось?

– Со мной – ничего. А вот с вами может. С каждым из вас.

Четвертая попытка. Пятая. Шестая. И никакого результата.

Отложив телефон, поднимаю взгляд на подругу. Скрестив руки на груди, Бритни пристально смотрит мне в глаза, ожидая объяснений. Если бы я еще могла их дать…

– Не знаю, как это объяснить, – выдавливаю я, упираясь ладонями в столешницу. – Не могу отделаться от мысли, что произойдет что-то ужасное.

– Насколько ужасное? – осторожно спрашивает Бритни. – Ну, по шкале от одного до десяти?

Я решаю не задумываться над этим вопросом, а просто прислушаться к своим ощущениям.

– Двенадцать.

Бритни хмурится, а я прикрываю глаза и мысленно считаю до десяти. Иногда это действительно помогает успокоиться, но, похоже, сейчас не тот случай.

– Так, ну-ка посмотри на меня, – приказывает Бритни и, подойдя ближе, опускает ладони на мои плечи. – А теперь успокойся и расскажи, откуда такие мысли?

Я смотрю в изумрудные глаза Бритни и замечаю в них плохо скрываемое беспокойство.

– Ночью я видела сон, – начинаю я. – Там были Марк, Дэгни и Спенсер. Они обвиняли меня в своей смерти, а потом сказали, что… что скоро будут новые.

– Эвелин, ключевое слово «сон». Мало ли кому что снится.

Грустно усмехнувшись, я качаю головой. Бритни меня не поймет. Она не видела то, что видела я, а значит, ждать от нее других объяснений бессмысленно.

– Такое уже случалось дважды. У меня было видение со смертью Марка, и через несколько часов он действительно погиб.

– Даже не начинай, – закатывает глаза подруга.

– Ты сама просила меня сказать правду! – срываюсь я и отстраняю ее руки. – Это правда, Бритни! Я не знаю, что со мной происходит, но сны, которые я вижу, становятся реальностью!

Бритни выставляет руку вперед, давая понять, что не намерена дальше слушать мои объяснения. Объяснения, которые она считает бредом.

– Это называется «самовнушение», Эвелин, – без капли сомнения заявляет Бритни. – Тот факт, что тебе приснилась смерть Марка, а потом он реально умер, – не означает, что между этими событиями есть связь. Это могло быть обычным совпадением, а ты сидишь и накручиваешь себя день за днем.

– Такое случалось дважды, – продолжаю настаивать я. – Это не совпадение. Это закономерность.

– Это навязчивая идея, – подытоживает Бритни. – Знаешь, к чему они приводят? – слегка склонив голову набок, интересуется Бритни и, не дождавшись ответа, добавляет: – Знаешь.

Она считает, что я сойду с ума, если не перестану накручивать себя. Или уже сошла. Порой я и сама готова поверить в то, что помутилась рассудком, особенно в моменты, когда все убеждают меня в этом. Есть лишь один человек, который не согласился бы с таким заключением, и пока он верит мне, я никому не позволю повесить на себя ярлык «сумасшедшей».

– Почему ты просто не можешь мне поверить? – мой голос дрожит от обиды, но я стараюсь взять себя в руки. – Почему, Бритни?

– Дело не в том, что я не хочу верить тебе, – спешит заверить она, – а в том, что я не могу смотреть, как ты день за днем убиваешь себя собственными мыслями. 

Сделав глубокий вдох, я поджимаю губы и приказываю себе прекратить. Продолжать этот разговор не имеет смысла.

– Сейчас мы поедем в университет, – продолжает Бритни. – Ты встретишь Джереми и убедишься, что с ним все в порядке. Как и со всеми остальными. 

Я смотрю на Бритни и продолжаю молчать. 

– Ни с кем ничего не случилось. И не случится, – медленно произносит Бритни, словно пытаясь достучаться до меня. – Внушай себе это, и жить станет намного проще.

Больше всего на свете мне хочется довериться Бритни. Может, она права и на этот раз все действительно обойдется? А может, я просто пытаюсь поверить в то, во что хочу верить?

– Поехали, – бросив взгляд на часы, поторапливает Бритни, и я заставляю себя вспомнить об учебе. Сосредоточиться на ней я сегодня вряд ли смогу, но появиться в университете надо. Надеюсь, мне не придется пожалеть, что я не осталась дома.

* * *

– Слава Богу! – громко провозглашает Бритни, заглянув в экран своего смартфона. – Профессор Браун заболел!

– Бритни, нельзя радоваться таким вещам, – укоризненно качаю головой я, но, вспомнив насколько несносным мог быть наш преподаватель по монументальному искусству, спешу добавить: – По крайней мере, вслух.

Не знаю, по какому принципу профессор Браун отбирал студентов, но, если ты не понравился ему на первом занятии, он превращал твою жизнь в ад до конца семестра. Бритни не входила в число любимчиков, а потому ее радость была понятна.

– Я не знаю человека, которого огорчит эта новость, – хихикает Бритни. – К тому же сегодня этот сморчок планировал провести самостоятельную, так что у нас двойная победа.

Подмигнув мне, Бритни уходит искать наших однокурсников, чтобы узнать, кто будет заменять профессора. Оставаться посреди шумного коридора мне не хочется. Вспомнив о единственном тихом месте во всем университете, решаю подождать Бритни там.

«Наверняка в столь ранний час в библиотеке никого нет», – думаю я, поднимаясь на второй этаж. Увидев, что дверь приоткрыта, мгновенно меняю свое мнение. Чем ближе я подхожу, тем отчетливее слышу голоса. Слишком знакомые голоса.

– Мне плевать, где ты их возьмешь, – заявляет Хантер. – Верни деньги до конца учебного года.

Остановившись возле двери, слегка наклоняюсь вперед, прислушиваясь к разговору.

– Мы же договаривались, что я верну их, когда у меня будет возможность. Ты сам сказал…

– Мало ли что я сказал, – грубо обрывает Хантер. – Я не думал, что отец так быстро все пронюхает. И ему, знаешь ли, очень интересно, куда я спустил сто тысяч долларов.

У меня глаза лезут на лоб от его слов. 

Сумма, которую назвал Хантер, доступна не каждому взрослому, стоит ли говорить о студентах? Однако меня не удивляет, что у Хантера имелись такие деньги, как-никак его отец мог позволить себе хоть каждый день одаривать сыночка чем душа пожелает. Удивление вызывает другое: Хантер разговаривает с Айрис. Это ей он занял сто тысяч долларов.

Не желая упустить ни единого слова, я подбираюсь ближе, и это становится моей ошибкой. Споткнувшись о собственную ногу, хватаюсь за дверь, и та с шумом распахивается. Мне удается устоять на ногах, но вот остаться незамеченной – увы.

Однокурсники мгновенно замолкают и устремляют взгляд на меня. В глазах Айрис появляются нотки страха, а Хантер лишь вопросительно выгибает бровь.

– Привет, – поправив лямку рюкзака, я прохожу в библиотеку, понимая, что других вариантов у меня не остается. – Не помешала?

– Правду сказать? – ехидно ухмыляется Хантер.

– Я не с тобой разговаривала, – отрезаю я и направляюсь к сидящей за столом Айрис.

Закатив глаза, Хантер скрывается за дверью. Видимо, продолжать разговор в моем присутствии – невыполнимая задача для этого парня.

– Как дела? – бодро начинаю я, стараясь хотя бы немного разрядить обстановку.

– Нормально, только немного расстроена, что профессор Браун заболел, – поджимает губы Айрис. – Я всю ночь готовилась к самостоятельной.

Нет, все-таки Бритни была не права. Всегда найдется студент, который сломает систему.

Пока я раздумываю над ответом, Айрис первой нарушает молчание.

– Ты сама как? Слышала, тебя вчера забрали в участок. Мне так жаль.

Я лишь отмахиваюсь.

– Забей, все же обошлось.

– Меня тоже допрашивали, – решает поделиться Айрис. – Только прямо в университете. Решили, что я могла отомстить Дэгни за то, что та унижала меня.

– Да уж, – бросаю я. – Пока расследованием занимаются такие, как детектив Келлер, преступники могут спать спокойно.

Айрис хихикает, а я задумываюсь над тем, как расспросить ее о том, что происходит между ней и Хантером.

– Айрис, у тебя все в порядке?

Девушка кивает, но ее взгляд говорит об обратном. Она опускает глаза, и это только подтверждает мои догадки: Айрис мне лжет.

– Я случайно услышала ваш разговор, – начинаю я, не зная, как еще подступиться к однокурснице. – Айрис, та сумма…

– Эвелин, – девушка слегка сжимает мое плечо и, сделав глубокий вдох, выдавливает из себя улыбку. – Все нормально. Правда.

– Ладно, я просто…

– Знаю. Не беспокойся, – снова перебивает она и, бросив взгляд на часы, поднимается со своего места. – Встретимся на паре.

Секунда – и я остаюсь наедине с собой. А заодно и со своими мыслями и десятками вопросов, на которые никто не торопится отвечать. Не знаю, сколько проходит времени, но сигнал входящего уведомления выводит меня из оцепенения.

«Ты куда пропала?».

Только сейчас вспоминаю, что не предупредила Бритни о том, где буду ждать ее.

«Я в библиотеке», – сообщаю я, и Бритни не заставляет себя ждать.

Едва девушка переступает порог книжной обители, я сразу поворачиваюсь к ней и задаю вопрос, который не дает мне покоя:

– На что студентка может потратить сто тысяч долларов?

Похоже, настала очередь Бритни терять связь со вселенной. Девушка смотрит на меня так, словно я только что спросила ее, как наладить контакт с инопланетянами.

– Ты в лотерею выиграла, что ли? – с сомнением спрашивает она, продолжая сканировать меня взглядом.

– Да при чем здесь я? Просто представим ситуацию, что у какой-нибудь студентки оказалась такая сумма. На что ее можно потратить?

– Во-первых, я не представляю, откуда у студентки такая сумма, а во-вторых, ты меня пугаешь, – бросает Бритни.

Подруга выходит из библиотеки, и я спешу присоединиться к ней.

– Ты разговаривала с Айрис вчера, пока я была в участке? 

– Нет.

– А с Хантером? – не унимаюсь я, стараясь не отставать от Бритни.

– Сдался он мне, – фыркает подруга и, заметив замешательство на моем лице, останавливается. – Эвелин, в чем дело? К чему все эти вопросы?

Не уверена, что мне стоит посвящать кого-то в детали того странного разговора. Тем более, я и сама не до конца понимаю, что происходит.

– Просто беспокоюсь за Айрис, – говорю я, заправляя за ухо выбившуюся прядь волос.

– С чего бы? – косится на меня Бритни.

– Она ведет себя странно.

– Она всю жизнь так себя ведет, а ты только заметила, – отмахивается подруга.

– Но в последнее время это проявляется по-другому. Не знаю, что происходит, но у Айрис явно какие-то проблемы. И дело здесь не только в том, что ее предал парень или унизила Дэгни. Мне кажется, все намного серьезнее.

Скрестив руки на груди, Бритни молча слушает мои рассуждения. Мне хочется узнать, что на этот счет думает Бритни, но, похоже, ту совсем не занимают вопросы, которыми терзаюсь я. 

– Поверить не могу, – качает головой Бритни. – Надеюсь, тебе за это хотя бы платят.

Я теряюсь от ее слов. Интересно, о чем это она?

– Платят за что? 

– За то, что ты подрабатываешь нянькой, – поясняет подруга.

Не успеваю я ответить, как Бритни снова переходит в наступление.

– Серьезно, сколько можно? Айрис – не беспомощный котенок, а взрослый человек, который может самостоятельно разобраться со своими проблемами.

– А если не может?

– Значит, ей помогут. У нее есть семья. Возможно, друзья. Психологи, в конце концов. Чего ты лезешь во все?

– Я просто хочу убедиться, что…

– Что с ней все в порядке, – заканчивает за меня Бритни. – Можно сделать это один раз, но не следовать за Айрис по пятам. Одно дело – заступиться за нее тогда в кафе. Я могу понять, сама была готова стереть Дэгни в порошок. Но ты не обязана теперь всю жизнь возиться с Айрис. Избавляйся от синдрома спасателя, Эвелин. Ни к чему хорошему это не приведет.

Я не знаю, что ответить, да и нужно ли вообще что-то отвечать. Все мои аргументы рушатся под натиском Бритни, которая, кажется, разом решила высказать все, что думает обо мне и моем отношении к ситуации.

 – Помнится мне, кое-кто с утра собирался спасти Джереми, – улыбается она, и я, проследив за ее взглядом, замечаю направляющегося к нам парня. – Вот только не похоже, что он нуждается в помощи.

Бритни права. Глядя на Джереми, создается впечатление, что он сорвал джекпот. В моем представлении люди после расставания выглядят иначе, но, видимо, только в моем.

– Привет, Эвелин, – улыбаясь во все тридцать два, кивает мне Джерри, при этом игнорируя стоящую рядом со мной Бритни.

– Привет, – выдавливаю я, когда парень уже исчезает за дверями спортзала.

Мне становится обидно за подругу, а вот саму Бритни такое отношение Джереми только веселит.

– Может, еще помиритесь, – озвучиваю я первое, что приходит на ум.

– Не в этой жизни, – категорично заявляет подруга и, помолчав пару секунд, внезапно оживляется:

– У меня есть предложение, от которого невозможно отказаться.

– Боюсь спросить, – бормочу я.

– Что ни в коем случае не нужно делать после расставания с парнем? – нарисовав пальцем в воздухе вопросительный знак, Бритни выжидающе смотрит на меня. 

– Попадать под машину? – криво улыбаюсь я, за что получаю толчок в плечо от Бритни.

– Раскисать, – заявляет рыжая. – И сегодня ночью я отправлюсь туда, где любые проблемы покажутся чем-то отдаленным и несущественным, а ты пойдешь со мной.

Не нужно быть коллегой Шерлока Холмса, чтобы догадаться, на какое место намекает Бритни. Всякий раз, когда ей хочется отвлечься от повседневной суеты, она отправляется в клуб и пускается во все тяжкие. Танцы до упада, дегустация всех существующих алкогольных коктейлей и флирт с незнакомцами были для Бритни обычным делом, пока она не встретила Джереми. С ним она стала более сдержанной, хоть и не растеряла свою любовь к тусовкам. 

– Не думаю, что это хорошая идея, – хмурюсь я, прекрасно понимая, что без Джереми она может попасть в очередную передрягу. 

– Отключи голову.

– Что? – не сразу соображаю я.

– «Думаю», «не думаю», – передразнивает меня Бритни. – С утра устала от твоих интеллектуальных усилий. Просто отключи голову и расслабься.

Я закатываю глаза, в очередной раз поражаясь красноречию Бритни в такие моменты. Она возвела ночные клубы в ранг чего-то священного и разве что не поклонялась им. Лично я никогда не была в восторге от подобных заведений: бешеная музыка, куча пьяных людей и почти всегда разборки, нередко заканчивающиеся дракой. 

– Давай, будет весело, – уговаривает меня Бритни, едва не подпрыгивая на месте. – Мы не будем много пить, обещаю.

– Мы? – усмехаюсь я, зная, что Бритни нарушит свое обещание, как только мы переступим порог клуба.

– Ты точно не будешь, а значит, присмотришь за мной. 

– Может, мне стать твоим телохранителем? 

– Кто сказал, что я против? – невинно пожимает плечами Бритни. – Если ты не пойдешь со мной, завтра утром я точно проснусь в постели какого-то незнакомца. Телохранители такого допускать не должны, верно?

Я колеблюсь, но Бритни не собирается сдаваться. Она сжимает мою ладонь и, заглянув в глаза, продолжает настаивать на своем.

– Мы отлично проведем время. Просто доверься мне.

– Ты невыносима, – закатываю глаза я, но все же решаю уступить. Бритни в любом случае отправится туда, со мной или без меня. Если мы будем вдвоем, возможно, неприятностей удастся избежать. Я снова верю лишь в то, во что хочу верить. Ну и пусть. Ничего другого мне не остается.

* * *

Если на первой паре мое самочувствие можно было охарактеризовать как «стабильное», то сейчас я чувствую себя едва ли не хуже, чем до приема «Модафинила». Желание вновь пустить в ход препарат усиливается с каждой минутой, и в один момент я не выдерживаю. 

Получив разрешение выйти, хватаю рюкзак и под пристальным взглядом Бритни спешно покидаю кабинет. Оказавшись в уборной, достаю спасительные таблетки и, лишь приняв двойную дозу, чувствую облегчение. Пусть эффект наступает не сразу, но осознание того, что препарат находится в организме, заставляет меня чувствовать себя лучше. Видимо, Бритни была права, когда убеждала меня в том, что самовнушение порой играет далеко не последнюю роль.

Пара началась пятнадцать минут назад, и сейчас коридоры университета пустуют. Я не спешу возвращаться в аудиторию. Знаю, что не смогу сосредоточиться на лекции, даже если захочу. Слишком много мыслей, вопросов и опасений. Слишком много событий, которые произошли или только могут произойти.

Я замечаю Хантера почти сразу, как он поворачивает за угол, а вот он меня – нет. Уткнувшись в свой айфон, молодой человек шагает по коридору, но, оторвав взгляд от экрана, сразу останавливается. Я понимаю, что причина во мне, когда Хантер ни с того ни с сего решает изменить маршрут и, развернувшись, направляется в сторону лестницы. 

От Айрис я не получу ответы, но, может, Хантер окажется более разговорчивым?

– Хантер! – окликаю я и ускоряю шаг.

– Чего тебе, Нортон? – неприязненно бросает он, даже не думая останавливаться.

– Нам нужно поговорить.

– Мне некогда с тобой разговаривать. Я и так уже опоздал на пару.

– О, так ты у нас теперь прилежный студент? – ехидно замечаю я. – Может, еще и к экзаменам готовиться начнешь?

– Всяко лучше, чем разговоры с тобой.

– Ты можешь остановиться и просто выслушать меня? – повышаю голос я и, не получив ответа, хватаю его за запястье. – Хантер!

Сделав глубокий вдох, этот неугомонный наконец останавливается и поворачивается ко мне.

– У тебя две минуты.

– Издеваешься?

– Да, ты права, что-то я больно щедрый сегодня, – говорит он и, бросив взгляд на свой «Ролекс», заявляет: – Одна.

Устав принимать участие в этом цирковом шоу, я решаю сразу перейти к делу.

– Зачем ты дал Айрис деньги?

– А тебе что за дело?

– Просто ответь, – я из последних сил стараюсь сохранить самообладание, хотя с Хантером сделать это не так-то просто. – На что ей такая сумма?

– Нортон, в отличие от тебя, я не в свои дела не лезу, – в голосе Хантера проскальзывают укоризненные нотки. – Меня попросили – я дал. Еще вопросы?

Я смотрю в его глаза, пытаясь понять, не врет ли он. Впрочем, даже если Хантер говорит правду, поверить ему я вряд ли смогу. 

– Что тебе известно о смерти Дэгни? – меняю тему я.

Усмехнувшись, Хантер склоняет голову набок, и я сразу догадываюсь, о чем он думает.

– Задай этот вопрос себе. Насколько мне известно, это ты у нас главная подозреваемая в деле.

– Но Келлер и тебя допрашивал, верно?

– Радуйся, – порывшись в кармане, Хантер достает ключ и, открыв шкафчик, вытаскивает несколько блокнотов. – Ты, наверное, спала и видела, как подорвать мою репутацию.

– Тебя только твоя репутация волнует?

– А должно что-то еще? – искренне недоумевает юноша, аккуратно убирая блокноты в свой дипломат.

– Должно. Например, тот факт, что твоя девушка мертва, – решаю напомнить я. – И, возможно, кто-то помог ей умереть.

– И что, ты подозреваешь кого-нибудь? – равнодушно бросает он, прислонившись плечом к металлическим шкафчикам.

– Тебя.

Теперь моя очередь улыбаться.

– Да иди ты на хрен, – громко захлопнув дверцу, Хантер отходит в сторону, продолжая попытки отвязаться от меня, но я не собираюсь оставлять его в покое.

– У тебя был мотив, – уверенно заявляю я, желая проверить реакцию Хантера. – Дэгни изменила тебе с Леоном, и ты, опасаясь, что об этом узнают и твоя репутация пошатнется, устранил ее. Мы ведь оба знаем, что ты ничем не побрезгуешь ради своих целей. Ты ведь не самый благородный и принципиальный человек. 

– Зато ты у нас мать Тереза! – всплескивает руками он. – Сначала заявляешься ко мне посреди ночи и начинаешь говорить странные вещи, очень похожие на угрозы, потом загадочным образом срывается наше с Дэгни выступление, а через день ее находят мертвой. 

Хантер делает шаг в мою сторону, и я инстинктивно отступаю. 

– Всякий раз, когда происходит какая-то херня, рядом оказываешься ты, – медленно произносит он, словно вынося мне приговор. – Тебе не кажется, что вопросы здесь должен задавать я?

– Хантер, пойми…

– Не собираюсь я ничего понимать, – обрывает он, поджимая губы. – Достали вы меня все. Черт, да будь проклят тот день, когда я перевелся в этот университет!

Парень замолкает, а я просто стою и не знаю, что ответить ему. Понятия не имею, что происходит, но недовольство Хантера за считанные секунды сменяется приветливой улыбкой.

– Конечно, Эвелин, я помогу тебе подготовиться к экзаменам, – беззаботно пожимает плечами он.

Пока я пытаюсь понять, кто из нас сошел с ума, Хантер сосредотачивает взгляд на ком-то за моей спиной.

– Здравствуйте, ректор Гордон. Прекрасно выглядите.

Обменявшись парой комментариев с нашим ректором, Хантер с улыбкой провожает мужчину взглядом, а я продолжаю наблюдать за этим лицемерным человеком, единственной целью которого в этой жизни является игра на публику.  Когда ректор Гордон скрывается за дверями одного из кабинетов, Хантер снова переключает внимание на меня.

– Сколько у тебя масок? – интересуюсь я, всматриваясь в его янтарного цвета глаза.

– Не волнуйся, на каждого найдется, – уверяет он.

Я киваю, а затем снова возвращаюсь к тому, с чего все началось.

– Если ты не оставишь Айрис в покое…

– И что будет? – похоже, его забавляют мои угрозы. – Ну, подумай-подумай, а подружке своей передай, что мне плевать какая там у нее ситуация. Умеет брать в долг – пусть возвращает в срок.

Я молчу, и Хантер расценивает это как маленькую победу. 

– Хорошего дня, – криво улыбается он и, напоследок смерив меня оценивающим взглядом, ретируется.

Несколько минут я смотрю ему вслед, а затем возвращаюсь в аудиторию. Преподаватель куда-то вышел, и мои однокурсники не упускают момент побеседовать друг с другом, посидеть в телефонах или просто поспать.

– Эвелин, какое из них? – Бритни подсовывает мне телефон и начинает без умолку рассказывать о платьях, между которыми она никак не может определиться.

– Первое, – бросаю я и достаю свой смартфон.

– Ты даже не посмотрела, – неодобрительно косится на меня подруга.

– Брит, пожалуйста, не сейчас, – прошу я и снова открываю телефонную книгу. Нужно продолжить утреннее занятие и обзвонить оставшихся друзей и знакомых.

Собираюсь уже выбрать очередного абонента, но тут кое-что осознаю.

Я могу поговорить с любым из них, убедиться, что они в порядке, а через несколько минут или часов получить далеко не радостную весть. Выходит, я просто трачу свое время. От меня ничего не зависит, а я из последних сил пытаюсь убедить себя в обратном. 

Отложив телефон, перевожу взгляд на Бритни.

– Показывай свои платья. Побуду немного твоим личным стилистом, – неуверенно улыбаюсь я, всеми силами пытаясь отвлечься.

– Такой ты мне больше нравишься, – подмигивает мне подруга и снова сосредотачивается на поиске нарядов.

Мне остается только присоединиться к ней, а еще… надеяться, что ночь, которую мы проведем в компании громкой музыки, ярких огней и алкогольных коктейлей, не станет для кого-то последней.