(16+) 5.8. НЕ ТРОГАЙ ЧЕМОДАН

Вечер, как и предсказывалось, обещал быть насыщенным. Зелья, книги, окклюменция — всё, что любила Софи... или, по крайней мере, заставляла себя любить, чтобы не думать о другом. В библиотеке царила приятная полутьма и шелест страниц. Северус шагал уверенно — уже знал, что ищет. Софи же двигалась неторопливо вдоль полок, словно на прогулке. Рука скользнула по корешкам, пальцы остановились на том, что привлекло внимание: «Любовные эликсиры и их побочные эффекты». Страницы пахли пылью, розовым маслом и тонкими чарующими формулами.

— Ты всерьёз этим увлеклась? — спросил Снейп, заметив книгу в её руках.

— После амортенции стало любопытно. Хочется знать, что именно делают эти зелья... и чего они не могут, — тихо усмехнулась Софи.

— Чувства они не вызывают, если ты об этом. Только иллюзию. Привязанность. Глупое обострение, — отозвался Снейп, выбрав себе том с выцветшей обложкой. — Вот имбирь, например, если его придавить, а не резать, даёт куда более сильную реакцию. Особенно в усилителях чувствительности.

— Я так и думала, — кивнула Софи. — Даже вспомнить того пуффендуйца на зелье варении, когда он вылил на себя зелье с нарезанным имбирем и всего лишь расплакался, а будь это вариант где имбирь придавили и влили в зелье сок, то он бы уже из окна выпрыгнул.

Северус усмехнулся. Даже позволил себе короткий смешок, прежде чем они покинули библиотеку, свернув в сторону подземелий. В одном из коридоров ведущих в подземелья Сириус Блэк прижался спиной к холодной стене. Мародёры только что пронеслись по коридору, как тайфун, сметая всё на пути: у Джеймса за пазухой мяукала кошка, у Питера из рукава вылетел дымок, а Римус пытался затушить носки. Сириус остался. Он видел, как Софи и Снейп скрылись за поворотом, шаг в шаг.Достал карту, выдохнул:

— Торжественно кланусь...

Появились линии, бегущие чернилами. Его палец скользнул по ней — «Софи Мишель Марэ» и «Северус Снейп». Они уже были в кабинете но в разных концах комнаты, расстояние между ними. Но всё равно — вдвоём.

— Опять ты застрял, — пробормотал Джеймс, хлопнув его по боку. — Смотри, она не на нём сидит. Дыши.

Сириус закрыл карту. Сердце всё равно било тревогу. Тем временем в подземельях Софи сняла мантию, села на пол у стены, раскидав книги. Северус — напротив. Тени танцевали по камню от светящихся свечей, отражаясь на лицах.

— Сегодня ты защищаешься, — ровно сказал он, поднимая палочку. — Будь готова.

Софи кивнула, убирая выбившуюся прядь. Она знала, какие воспоминания могут всплыть. И знала, какие не должны.

— Легилименс.

Поток. Вспышки. Лондон. Лили Эванс у витрины с книгами, улыбающаяся. Сириус на ступенях возле тату салона. Тень в переулке — он тянет к ней руку. Его пальцы касаются подбородка. Поцелуй. Жадный, торопливый, ночной. Словно последнее, что можно было украсть у мира. Северус резко отшатнулся. Черты его лица исказились от неприязни.

— Гадость, — процедил он, бросив палочку на пол. — Мне не нравится лезть в твою голову. Особенно, когда... он там.

— В этом нет ничего гадкого. Это просто было. И больше нет.

Она подняла книгу, листая раздел о барьерах, будто всё происходящее не касалось её напрямую. Северус же смотрел на неё пристально, внимательно. И, впервые за долгое время, не сказал ничего. Молчание длилось долго. Но ни один из них не ушёл. Они продолжили — снова и снова, укрепляя стены, скрывая правду, заклеивая трещины. Потому что в этой тишине, полной недосказанностей, они оба чувствовали: настоящие битвы не на поле боя. Настоящие битвы — в голове. Окклюменция отнимала силы. Северус сидел за столом, опершись лбом на ладонь, пальцы сжимали виски. Софи лежала на мантии, раскинувшись на холодном полу. Её дыхание было сбивчивым, а волосы прилипли к лбу. В комнате стояла тишина, нарушаемая лишь потрескиванием огня в лампе.

— Почему ты поссорился с Лили? — вдруг спросила она, глядя в потолок. — Сколько ни пыталась найти ответ у тебя в голове — ничего.

Северус молчал. Он не привык открываться.

— Значит, молчишь... — вздохнула Софи. Она тоже далеко не всё рассказывала. Но ведь они знали друг друга с детства. Почему бы не попробовать?

— Она... другая, — тихо сказал он, не поднимая головы. — Не такая, как я. И ты — тоже не такая.

— Северус, я тоже ставлю знания на первое место. Я понимаю тебя, правда. Но...

— Ты не понимаешь, Софи, — перебил он, голосом резким, холодным. — Всё, что вы говорите — ты, Блэк, Росье — вы можете позволить себе быть великодушными, потому что вам повезло. Вы родились в семьях с влиянием. У вас есть выбор. У меня — нет.

Софи резко села, её глаза сузились.

— Хватит! — выкрикнула она. — Не хочу это слышать.

— Нет, ты просто не хочешь принимать правду, — отрезал он.

Слова повисли в воздухе, как острые лезвия. Софи замолчала. В груди клокотала злость — на него, на мир, на себя. Потому что он был прав. У неё действительно было больше — больше защиты, больше свободы, больше путей. Она сжала руки в кулаки, но ничего не сказала. Только отвернулась. Вечерний Хогвартс понемногу стихал. Свет в коридорах тускнел, факелы потрескивали, отражаясь в каменных стенах. Но Софи не пошла ни в спальню, ни в гостиную. Вместо этого она снова направилась в библиотеку. Она бродила между высокими полками, медленно ведя пальцами по корешкам книг. Софи не делилась ни с кем своими находками — ни с Лили, ни с Северусом. Даже в голове умудрилась спрятать те записи, что нашла в вещах отца. Северус так и не пробился к ним. А это уже было достижение. В очередном проходе между полками её взгляд зацепился за золотые буквы на тёмной обложке. Она потянулась вверх, едва дотянулась — и нечаянно задела другую книгу. Та с глухим шорохом упала на пол и раскрылась. Между страницами хранились засушенные цветы — сухоцветы, лепестки, хрупкие и выцветшие. Пара лепестков зацепилась за волосы Софи, но она этого даже не заметила. Слизеринка аккуратно собрала цветы, вернула их в раскрытую книгу и поставила её обратно на полку. А найденную — ту, что привлекла внимание, — забрала с собой. Название гласило: «Древние руны в зельеварении». В библиотеке было почти пусто. Она села за один из дальних столиков. Оттуда ей помахала рукой Пандора, погружённая в чтение. Софи кивнула в ответ и открыла книгу. Мир вокруг исчез — остались только символы, сложные формулы и её собственные мысли. Минут через пятнадцать к ней подошёл Оскар Роули. Он сел рядом, не говоря ни слова, и аккуратно убрал что-то из её волос.

— Что там? — спросила Софи, удивлённо подняв бровь.

— Лепесток пиона. Рассыпался почти весь, кажется, старый, — ответил он мягко, разглядывая его в пальцах.

— Ах... с той книги, — пробормотала Софи, улыбнувшись краешком губ.

И всё бы было спокойно, всё бы осталось на этой уютной ноте..., но Сириус стоял в тени, прислонившись к стене между стеллажами, глядя на них с расстояния. На Карте он увидел, что Софи одна в библиотеке — и пришёл. Не чтобы заговорить. Просто... чтобы быть рядом. Увидеть. Услышать. А рядом с ней оказался Роули. Он сидел слишком близко. Слишком нежно коснулся её волос. Слишком тепло улыбался ей. И Сириуса наполнило злое, пульсирующее раздражение — от пяток до горла. Он хотел подойти, встать рядом, отодвинуть его. Сесть на то место. Сказать что-то. Но не смог. Он ушёл. Быстро. Почти бегом. Заглянул на секунду в спальню, что-то взял из-под кровати — и тут же исчез. Этой ночью его никто из Мародёров не видел. Потому что он направился к ней — к той пуффендуйке. Она была полукровкой, но с детства мечтала прикоснуться к легенде — к Священным 28. А Блэк — это имя было ключом ко многому. Наследник. Бунтарь. Гриффиндорец. Красивый. Опасный. Сириус позволил себе исчезнуть в этом внимании. Она не задавала лишних вопросов. Её глаза сияли от гордости: Он выбрал меня. И он действительно остался у неё до утра. Она не скрывала этого. Когда подруги шептались за завтраком, она улыбалась. Не смущённо — торжествующе. Потому что побыть хотя бы на одну ночь с Сириусом Блэком — значило подняться на вершину школьной иерархии. Даже если для него это ничего не значило. А он... Он всё ещё чувствовал на пальцах тепло от её волос. Но не её. Софи мало волновали сплетни Хогвартса. Её фамилии не было в списке Священных 28, но кровь — была. Она происходила из древнего рода чистокровных французских аристократов, и это все знали. Её воспринимали как равную Блэку, даже если об этом не говорили вслух. Слухи до неё доходили редко и медленно, а ещё реже вызывали хоть какую-то реакцию. В отличие от Лили. В один из вечеров Софи, как обычно, сидела в кресле у камина в гостиной Слизерина, листая заметки, закрывая книгу она решила размяться и пройтись. В то же время на другом конце замка, в башне Гриффиндора, царил хаос. Джеймс Поттер устроил «великую уборку». Он с азартом выкидывал вещи из спальни прямо в гостиную. Мантии, коробки, перчатки — всё летело по воздуху, как в неудачном опыте по левитации.

— Поттер! — заорала Лили, кипя от злости. — Клянусь, если после твоего цирка здесь останется хоть одна пылинка, я тебя...

— Что? Поцелуешь? — перебил её Джеймс, хитро щурясь. — Ну скажи же, поцелуешь?

— Убью! — прошипела Лили, сжимая кулаки.

Особенно её бесило, что последнее время Поттер чересчур активно заигрывал с одной из пуффендуек — той самой, с подругой который часто зависал Сириус. Лили это видела. Все видели. В какой-то момент Джеймс, увлечённый, вынес из спальни огромный чемодан и с размаху швырнул его на пол. Заклёпка не выдержала. Крышка распахнулась — и из чемодана рассыпались маггловские аптечные товары. В частности — упаковка презервативов. Лили только мельком глянула — и глаза её расширились. Она схватила палочку и заорала:

— ДЖЕЕЕЙМС!!

Тот, ничего не подозревая, вернулся из спальни с ещё одной коробкой и остановился как вкопанный, увидев содержимое на полу.

— Ой... — только и сказал он.

Лили была в ярости.

— Ты с ума сошёл!? Как ты вообще пронёс это в школу!?

Джеймс почесал затылок:— Это ведь не книги по тёмной магии... Не запрещены же.

— Ах, не запрещены?! — Лили сверкнула глазами. — Ну, раз не запрещены, значит, можно? Значит, можно вот так... со всякими? — Она достала палочку. — ПОТТЕР, БЕГИ.

— Лили, подожди! — воскликнул он, отпрыгивая от летящего заклинания. — Я всё объясню! Только палочку опусти!

— Тут нечего объяснять! — уже кричала она. — Всё ясно, чем вы занимаетесь с этой твоей... пушистой пуффендуйкой!

Джеймс нырнул за диван, спасаясь от чар, а Лили шла следом, как охотник за добычей.

— НЕ МОЁ! — в панике выкрикнул он. — ЭТО ВСЁ СИРИУС! Я ЛИШЬ ПОСРЕДНИК!

— Не смей валить всё на Блэка! — закричала Лили, метя следующей вспышкой.

— Клянусь! Это он! Он с ней! Он даже не ночевал в спальне! — заорал Джеймс, выскакивая из укрытия.

— Ах, Сириус, значит?! — голос Лили прозвучал с угрожающей сладостью.

Она наконец догнала Поттера и, не теряя ни секунды, запустила в него заклинание. Мгновение — и Джеймс оказался с ног до головы облеплен мягкими обнимашками из розовых пушистых ленточек, как будто кто-то попытался одеть его в боа из плюшевых змей.— Теперь точно убью...

Лили так и оставила Джеймса лежать на полу, опутанного заклинанием. Пыхтя от злости, она с отвращением подняла с пола злополучную пачку и швырнула её обратно в чемодан. Закрыла его ногой с таким усилием, будто это могло стереть само существование предметов внутри, и с лёгким движением палочки починила заклёпку. Она кипела. Настолько, что не могла усидеть ни минуты. Ни Мэри, ни Марлин рядом не оказалось — и это бесило вдвойне. Лили вылетела из гостиной, будто метла на бешеном разгоне, и с громкими шагами зацокала по коридору. Она не обращала внимания ни на студентов, ни на испуганные взгляды младшекурсников. Она просто шла — быстро, яростно. Пока вдруг чья-то рука мягко не остановила её.

— Лили, что случилось? — раздался тихий, спокойный голос Софи.

Эванс резко обернулась — и встретила внимательный взгляд подруги. И тут всё прорвало.

— Этот Поттер! — заговорила Лили, почти крича, размахивая руками. — Ну вот представляешь, каждый божий день он вытворяет какую-то чепуху! То чарует стены, то подсыпает перцу в еду, то бегает с Мародёрами, как оглашённый. А эта пуффендуйка! Ну ты же видела — Сириус с одной, Джеймс с другой. Нашли себе... пары!

Софи слегка приподняла бровь, но не перебила. Она слушала.

— Вот они — две самые большие занозы в моей жизни! — продолжала Лили, не замечая, как её эмоции затопляют всё вокруг. — Я уверена, это Блэк подбил его! Сам ведь не ночует в спальне, небось и Поттера втянул!

— Что они сделали? — спокойно уточнила Софи.

— Да что! Поттер устроил генеральную уборку, как он это называет, выкинул чемодан, тот развалился — и оттуда посыпались... — Лили смущённо запнулась. — Презервативы!

Софи поморщилась, не понимая, но всё же переспросила:

— Это что?

— Магловская штука, — раздражённо объяснила Лили. — В аптеке продаётся. Для... этого. Ну, ты знаешь...

Софи нахмурилась:

— Нет, не знаю. Чего именно?

— Ну... — Лили покраснела так, будто сама только что нарушила школьный устав. — Для последствий... ну, от того, чем Блэк по ночам с этой своей пуффендуйкой занимается!

Софи замолчала. На мгновение дыхание перехватило. Она знала, что между ними больше ничего нет. Знала. Но слышать это — было невыносимо. Образы сами лезли в голову: Сириус, чужие руки, посторонний смех. Ночь. Не с ней.

— И он, представляешь, ещё заявляет: «Это не моё, это Сириуса!» — скривилась Лили. — Легко им, у них свои правила. Не ночует? Да всем всё равно! Они могут.

Софи сделала усилие, чтобы сдержаться.

— Ты думаешь... Джеймс тоже...? — спросила она, тихо, почти шёпотом. Губы дрогнули.

Лили всплеснула руками:

— Конечно! Если Блэк может — то и Поттер тоже! Один пример для другого. Они же как сдвоенная катастрофа! Легкомысленные, бесстыдные...

Она говорила быстро, раздражённо, не замечая, как рядом с ней Софи всё крепче сжимает зубы. Внутри у Марэ всё было тяжёлым и острым. Словно кто-то ковырял ногтём по незащищённой душе. Но она ничего не сказала. Только посмотрела на Лили — с той самой холодной выдержкой, за которой уже прятался шторм. И вдруг Лили замолчала. Словно наткнулась на невидимую стену. Её лицо побледнело, а в глазах мелькнуло запоздалое осознание. Она вспомнила, с кем говорит. С девушкой, что когда-то по-настоящему любила Сириуса Блэка. С той, кого он тоже любил.

— Мне не стоило... — начала Лили, сбивчиво и виновато.

— Нет, всё в порядке, — мягко прервала её Софи. Голос был ровным, почти ласковым. — Мы же уже расстались.

Она даже улыбнулась — та самая отточенная, спокойная улыбка, за которой прятались трещины. Внутри что-то продолжало ломаться, медленно, больно, неизбежно. Сириус жил дальше. Любил других. И, наверное, так и должно быть. А ей... ей пора тоже идти вперёд. Научиться отпускать.Софи вдруг выпрямилась, глаза её стали чуть яснее.

— Знаешь, Лили, мне срочно нужно найти одного когтевранца.

Лили удивлённо моргнула, но ничего не успела спросить — Софи уже развернулась и стремительно пошла по коридору. Уходила быстро, почти летела, как будто боялась передумать. Она шла искать Оскара Роули. Чтобы сказать ему просто и прямо, без игр и намёков:

— Да. Давай сходим на свидание. Не как друзья.

И улыбнуться ему. Своей самой нежной улыбкой. Подарить ему шанс — и себе тоже. Увидеть, как в его глазах вспыхнет счастье. Почувствовать тепло его рук в объятиях — и позволить себе хотя бы на мгновение поверить, что можно снова быть нужной. Что можно снова быть любимой.