5.7. Цветы и убеждения

Как бы Софи ни старалась вычеркнуть из головы утренний урок, всё вокруг будто специально напоминало о нём. Шепотки, полные намёков, пересмешки, рассыпанные по столу взгляды — всё сводилось к одной теме: амортенция. Девчонки на её курсе, кажется, сговорились обсуждать это как можно громче.

— У меня зелье пахло шоколадом, кожей и мёдом... Думаю, это был Теренс! — щебетала одна.

— А моё розами и книжной пылью, — засмеялась другая.

Атмосфера за обедом была беспокойной. Особенно на пятом курсе. Взгляды летали, как снитчи на финале Кубка. Кто-то из девчонок краснел, кто-то строил глазки, а кто-то пытался казаться равнодушным.Софи поймала взгляд. Прямой, уверенный. Голубые глаза Оскара Роули смотрели на неё не слишком долго, но и не случайно. Её ладони чуть вспотели. Она и забыла о его приглашении — утренние эмоции с Сириусом оставили в голове мало места для других. Но сейчас Роули напоминал о себе, и напоминал красиво. Вежливо. По-когтеврански.Сириус же был непривычно тих. Никаких флиртов, никаких подмигиваний. Он даже не сидел вплотную к девчонке, как обычно, а был почти незаметен — сосредоточен только на еде, будто тщательно избегал внешнего мира. Его плечи были напряжены, а взгляд — отрешён. Только один раз Софи почувствовала, как он посмотрел на неё. Но сразу же отвёл глаза.Джеймс, в противоположность ему, был как обычно шумен, особенно рядом с Лили. Он усердно предлагал ей всё: и сок, и хлеб, и даже салфетку. Но Лили смотрела на него с раздражением, особенно когда кто-то с пуффендуя махнул ему рукой, и Поттер отвлёкся.

— Ты определись, Джеймс, — буркнула она, вставая из-за стола.

Софи следила за этим почти машинально, пока рядом не появился Оскар. Он подошёл уверенно, не особенно заботясь о том, кто услышит.

— Сегодня в пять. У оранжереи, — произнёс он тихо, но ясно.

Софи на миг задержала дыхание. Последняя их встреча была... не слишком удачной. Но с тех пор многое изменилось. Хогвартс жил своей обычной жизнью: листопад прилипал к башням замка, где-то издалека доносился лай Филча, студенты разбредались по факультетским залам, а на третьем уровне у оранжерей царила почти тишина. Воздух пах увядающими листьями, тёплой землёй и чем-то еле уловимо сладким — ароматом последних осенних цветов.Софи стояла у входа в оранжерею, слегка закутавшись в свой тёмно-зелёный шарф. Она уже успела забыть, насколько приятно наедине ощущать прохладу, видеть как пар от дыхания растворяется в воздухе. Поскрипывая под ногами, к ней подошёл Оскар. Он был одет в свой характерный серо-синий плащ с элегантным вырезом и носил кашемировый шарф цвета воронова крыла.

— Надеюсь, Регулус не будет против, что я позвал тебя на прогулку? — спросил он, поправляя шарф. В голосе его скользнула лёгкая неуверенность, словно он боялся нарушить границу.

Софи приподняла бровь и склонила голову набок, внимательно глядя на него.

— Регулус? А с чего бы это ему быть против? — в её голосе прозвучала искренняя удивлённость.

Оскар задержал дыхание и опустил глаза на свои перчатки.

— Ну... тот поцелуй на игре, разве вы не встречаетесь? — выдавил он, и слова прозвучали неуклюже, будто забылись все отточенные дипломатические фразы, которыми он обычно владел безупречно.

Софи тихо усмехнулась. Она вспомнила этот момент — как он, Регулус, приблизился, как зал ахнул... И как обманчива была эта сцена.

— Не было никакого поцелуя, и не будет. Мы с ним скорее как брат с сестрой, — спокойно произнесла она, отводя взгляд в сторону.Оскар облегчённо выдохнул. Его лицо озарила мягкая, искренняя улыбка, на которую Софи почему-то не смогла не ответить.

— А я-то думал... — начал он, но замолчал, будто решил, что глупо продолжать.

Софи звонко рассмеялась.

— Пойдём? — он протянул ей руку, и она вложила свою ладонь в его без колебаний.

Они шли к третьей оранжерее, их шаги были размеренны, разговор — лёгким. Оскар говорил об исчезающих растениях из Бразилии, об артефактах, что были найдены его дядей в Монголии. Софи смеялась, удивлялась, вставляла колкие замечания и ловила себя на мысли, что рядом с ним не чувствует себя ни слабой, ни виноватой, ни уязвимой.

— Я хотел показать тебе одну вещь, — сказал он, когда они вошли в оранжерею, и свет их палочек осветил ряды полок с ядовитыми, капризными и прекрасными растениями.

Он провёл её мимо шипящих семицветных плющей и скользящих по земле корней балдахина, завёл в угол, где стеклянный потолок был слегка запотевшим. Там, в простом глиняном вазоне на невысоком постаменте, росло нечто тонкое и, казалось, хрупкое — растение с тончайшими стеблями, будто сплетёнными из серебристого тумана. Оно слегка колыхалось при каждом движении воздуха и будто мерцало в ответ на свет их палочек.— Это Аурисветра, — тихо сказал Оскар, стараясь не нарушить хрупкую тишину. — Очень редкое растение. Оно откликается на голос. Настоящая живая память. Его лепестки распускаются от звуков, в которых есть искренность.

Софи подошла ближе, глядя на него с нескрываемым интересом.

— Голос? То есть, оно... слушает?

— Скорее, чувствует, — поправил Оскар, с улыбкой. — Впитывает эмоции. Говорят, если рассказать ей что-то очень личное, она может сохранить это... и в какой-то момент напомнить. Легенда, конечно. Но мадам Стебль утверждает, что однажды цветок зашептал ей фразу, которую сказал её отец, когда она была ребёнком.

Софи замерла. В свете её палочки глаза засияли сильнее, чем лепестки перед ними.

— А если лгать?

— Не раскроется, — ответил Оскар. — Вот и весь секрет.

Он сделал полшага назад, как будто оставляя её наедине с этим необычным существом.

— Попробуй, — предложил он негромко.Софи колебалась. Её пальцы скользнули по поясу мантии. Она не знала, что сказать. В голове роились мысли: о матери, о Фрейе, о Хоуп... о Сириусе. Она продолжала стоять перед растением, не сводя глаз с его прозрачных лепестков. Оскар видел это. Он сделал шаг ближе. Его голос стал тише, теплее.

— Давай я покажу тебе, как это. Просто... посмотри.

Он повернулся к растению и заговорил:

— Софи, ты удивительная.

Лепестки дрогнули и медленно, мягко раскрылись, испуская чуть более яркое сияние, будто согреваясь от его слов. Софи замерла. Внутри будто что-то хрустнуло. Она не ожидала, что услышит это... сейчас. От него.Оскар продолжил, чуть ближе подходя к ней:

— И я бы очень хотел пригласить тебя на свидание. Настоящее свидание. Не как друга.

Он не смотрел на неё в этот момент — смотрел на Аурисветру. Может, потому что это было честнее, чем прятать глаза. Может, потому что надеялся, что она даст ему ответ без слов — через реакцию цветка, через тишину или даже через лёгкий отступ. Софи медленно повернулась к нему.Её взгляд был глубоким, сложным. В нём читались неуверенность, утомлённость, долгие сомнения — но также и тепло. Не пылающее, как весной, а спокойное, осеннее, как солнечный луч на увядающем листе.Софи слегка опустила глаза, будто бы её ресницы могли укрыть ту бурю, что разыгралась внутри.

— Мне нужно подумать, — тихо сказала она, глядя на распустившийся цветок, а не на Оскара.

Тот кивнул. Он знал — торопить её нельзя. Знал, что на сердце у Софи было слишком много. Но знал и другое — это был его последний год в Хогвартсе. Если он чего-то и хотел, то добиваться этого, особенно если речь шла о ней.Он позволил короткой паузе повиснуть в воздухе, но не дал ей стать гнетущей:

— А давай... в Хогсмид? Выпьем сливочного пива?

На это Софи кивнула. Она не сказала «да» на признание, но не отказала и в шаге к тому, чтобы позволить себе что-то новое.Погода в Хогсмиде была тёплой для осени, словно город решил порадовать их этим небольшим глотком тепла. В «Трёх мётлах» царила уютная суета: туманные окна, пахнущие корицей и карамелью напитки, щебет студентов из всех домов. Они сели у дальнего окна, и Оскар сразу заговорил о зельях, увлечённо и с лёгкой академической страстью. Он рассказывал, как пробовал модифицировать Сыворотку Правды, как экспериментировал с вытяжкой из перца-дьявола.Софи слушала и улыбалась. Это была та часть её, которую она любила — ум, знание, поиск грани между дозволенным и опасным. Она рассказывала ему про редкие ингредиенты, про найденные формулы, избегая разговоров о тёмных зельях, хотя Оскар был достаточно умен, чтобы уловить намёки.Они не касались рук, не приближались слишком близко. Но каждый взгляд, каждая улыбка — были чем-то большим, чем просто дружеский интерес.А за соседним столиком сидела четвёрка старшекурсниц из Пуффендуя. Одна из них, Ханна Флинн, сразу узнала Софи — чёрные волосы, изысканный шарф, тот самый вид, что нельзя не заметить.

— Это же Софи Марэ, — прошептала она подруге, — и староста школы с ней...

— Думаешь, у них что-то есть?

— Если и нет, будет. Посмотри, как он на неё смотрит.

Как водится, слухи разносились по Хогвартсу быстрее сов. И уже к вечеру у кого-то из Гриффиндора, мимоходом заглянувшего в «Три мётлы», проскакивало в разговоре:

— Видели Марэ с Роули? Вместе. За столиком. Он наливал ей пиво. Она смеялась.

Слишком простая фраза, чтобы не задеть. И к моменту, когда Сириус Блэк услышал её, кто-то уже успел приукрасить детали: «сидели близко», «держались за руки», «она смотрела на него, как раньше на тебя».Сириус сжал зубы. Он не проронил ни слова. Просто встал, вышел из общей комнаты и закурил. И в каждой затяжке чувствовал горечь, которая не имела ничего общего со вкусом табака.На следующий день утренний Хогвартс был пропитан запахом дождя и мокрого камня. Каменные стены замка будто впитывали в себя все недосказанные слова, разлитые по школьным коридорам взгляды, слухи и недомолвки.Софи шла по коридору, держа в руках стопку книг. Волосы аккуратно убраны в невысокий пучок, губы нейтрального оттенка, на шее лёгкий серебристый шарф — почти маска спокойствия, которую она сама себе назначила. Но внутри всё ещё витали вчерашние разговоры, прогулка с Оскаром, улыбки, сдержанные взгляды.

— Ну здравствуй, леди-любимица всех факультетов, — раздался знакомый голос, с которым она уже давно не слышала этого тона. Язвительный. Холодный. Обжигающий.

Софи остановилась. Не поднимая глаз, она продолжила идти вперёд, но он уже перегородил ей путь, лениво прислонившись к стене, скрестив руки на груди. Волосы чуть влажные, рубашка расстёгнута на одну пуговицу больше, чем нужно, и в глазах — насмешка, в которой всё ещё билась злость.

— Что, теперь ты с Роули изучаешь зелья? Или сразу амортенцию заказываешь под сливочное пиво? — произнёс он, словно обронив в воздух безобидную шутку, но каждое слово било точно в цель.

Софи приподняла бровь.

— Странно слышать подобные замечания от парня, который каждую неделю меняет пассию и забывает их имена. Или это только я их помню за тебя?Он оттолкнулся от стены и медленно подошёл ближе. В его глазах горела ревность, затушёванная иронией.

— Ну да, я забываю имена. Но, видишь ли, Софи, пока кто-то забывает — кто-то, наоборот, очень даже запоминает, — он опустил взгляд на её губы, потом обратно в глаза, — особенно прогулки, цветы и поцелуи на виду у всей школы.

— Если ты о Регулусе, то, прости, у него хотя бы хватает ума не бегать за каждой юбкой с глазами щенка, — прошипела она, но голос её оставался холодным.

Сириус на мгновение дернулся — она знала, где ударить. Но он быстро вернул себе личину безразличия, усмехнувшись.

— А у тебя, смотрю, талант — собирать Блэков. Надеюсь, третьего не ждём? У меня есть двоюродный, Рудольфус. Может, и он в твоём вкусе?

Софи шагнула ближе, лицо к лицу, глаза в глаза.

— Лучше уж Блэки, чем пустышки из Пуффендуя, которые и поцеловать не умеют без твоей инструкции.

Секунда молчания. Их дыхание смешалось. Оба горели. Не от злости — от чего-то другого, от того, что всё ещё оставалось между ними. Софи пошла мимо него, слегка задев плечом. Он остался стоять, медленно сжимая ладони в кулаки. Если бы он знал, насколько сильно хотел сейчас просто дотронуться до неё. Или хотя бы не быть таким идиотом.На следующее утро Хогвартс окутал густой осенний туман. Листья шуршали под ногами, а студенты Слизерина и Гриффиндора нехотя брели в сторону оранжерей, зная, что впереди их ждёт совместное занятие — редкость, но оттого ещё более напряжённая.Софи шла уверенно, её шаги были отточены, движения точны. Её чёрные волосы развевались на ветру, а поверх мантии — шарф в зелёных оттенках. Возле входа в оранжерею она остановилась и вздохнула. Хогвартс был наполнен сплетнями, взглядами.

— О, привет! — воскликнула Лили, подбегая. — Сегодня буду с тобой в паре!

— Замечательно. — усмехнулась Софи, пряча облегчение.

Они начали подготавливаться к работе. Мадам Стебель объяснила, что сегодня они будут ухаживать за редкими тепличными растениями, среди которых особенно чувствительные — агрессивные гортензии и слезоносные шиповники.

— Джеймс снова натворил ерунды, — жаловалась Лили, пока девушки аккуратно перемещали горшки. — Представляешь, он в коридоре наложил чары на стены, чтобы они отображали мои любимые цитаты из «Целительной магии». Думает, это романтично. Это же бред!

— Не думала, что ты так сильно злишься, — мягко заметила Софи, перемещая куст ядовитого плюща на новую опору.

— Я и не злюсь. Я... просто устала от показухи, — буркнула Лили. — Но вот, — её глаза вспыхнули, — я начала читать про восстановление нервной ткани, представляешь? Это же может быть полезно в будущем, если я стану целителем. Или если... кто-то будет ранен.

Софи кивнула, глядя на неё с уважением.

— Ты бы стала прекрасным целителем, Лили.

— Спасибо... ой, мерлин! — воскликнула Лили, когда её локоть задел тонкий стебель редкой пульсирующей рябины.

Стебель вздрогнул, вырвался из земли и зацепил соседний куст раздражающих кактусов, тот отреагировал цепной реакцией, и в долю секунды из полки над Софи посыпались капли полужидкого удобрения.

— Осторожно! — крикнула Лили, но было поздно.

Жёлто-зелёная масса с шипением разлилась по плечу Софи и стекала вниз по спине. Её кожа зазудела.

— Оно жжётся! — вскрикнула она, бросив перчатки. Лили в панике потащила её за собой.

Они выбежали в соседний отсек оранжереи. Там была вода, и Софи без колебаний скинула мантию и рубашку, оставаясь в белье. Она схватила флакон с водой и стала оттирать кожу, дрожа от холода, но действуя быстро, без истерик.

— Я сейчас! — воскликнула Лили и выскочила обратно в основной зал, где подошла к мадам Стебель и что-то быстро прошептала ей.

Сириус, стоявший недалеко. Он специально подбирался поближе к девушкам и увидев суету почувствовал, как в груди что-то рвануло. Не думая, он двинулся в сторону бокового отсека, свернул в нужную сторону, увернувшись от взглядов, и, когда был уверен, что за ним никто не идёт — прошёл внутрь.Он замер у стеклянной перегородки. Софи стояла спиной к нему, её кожа блестела от влаги, а по позвоночнику всё ещё стекали последние капли удобрения. Она обтирала себя влажной тканью, волосы растрёпаны, дыхание неровное.Он едва не сделал шаг вперёд. Внутри всё горело — не только от вида, но от ощущения вины, тоски, желания. Он видел, как она шепчет себе под нос, как её плечи дрожат. Она вдруг обернулась.

— Кто здесь?! — резко. Голос настороженный.

Он вышел из тени.

— Это я, — просто произнёс он.

Софи замерла. Его глаза не блуждали — они смотрели только на неё. На лицо. На руки.

— Ты... зачем ты здесь?

— Я услышал Лили.

— И что, решил, что вправе прибежать? — она отступила назад, сжав ткань у груди. Но голос её дрожал.

Сириус не шелохнулся. Он стоял, будто прикованный к месту, его грудь тяжело вздымалась. Слова Софи, её голос, влажные пряди волос, гладкая кожа, скрытая лишь тканью в её руках — всё это захватило его целиком, и только голос Лили вырвал его из этого транса.

— Так, Блэк, ты что уставился? Уйди! — голос Эванс был не раздраженным, а грозным, как у настоящей старосты.

Сириус вздрогнул, словно проснулся. Его взгляд резко дёрнулся в сторону Лили, а затем снова вернулся к Софи — сейчас она уже стояла полускрытая за спиной подруги, с прижатым к груди одеянием и горящими щеками. Но в её глазах — никакой паники. Только огонь. Тот самый, что всегда сводил его с ума. Она не отводила взгляда. Не просила уйти.

— Прости, — хрипло сказал он.

— Твоя отвага выбрана не тем временем и не тем местом, — отрезала Лили, подталкивая его к выходу. — Сириус, ты ничего не перепутал? Это тебе не... твои свидания на три секунды.Он не ответил. Развернулся, но прежде чем выйти, всё же бросил через плечо:— Рад, что с тобой всё в порядке...

— Он свихнулся, или это было... что-то ещё?

Софи молчала. Прижав ткань крепче, она отвела взгляд в сторону двери, где только что исчез Сириус. Лицо её вновь стало холодным, но в глазах оставался шторм.

— Ничего...Не думай об этом.

Лили бросила быстрый взгляд в сторону двери, за которой только что исчез Сириус. Её лицо было напряжённым, губы плотно сжаты, а в глазах плескалось раздражение.

— Он на тебя так смотрел... — процедила она. — Это... это просто... отвратительно.

— Ничего страшного, — наконец ответила она, хрипловато, но спокойно. — Я ведь не умерла.

Лили тяжело выдохнула, отвела взгляд. Видела, что Софи не испугалась. Не возмутилась. Не отшатнулась.

— Не понимаю, как можно... позволять кому-то смотреть на себя вот так.

Софи усмехнулась, медленно поправляя влажные пряди за ухо.— Он же просто... развратный, Софи. Он смотрит, как будто уже раздевает. Как будто...

— Ой, смотри, у тебя щечки покраснели... — поддевала подругу Марэ.

— Так, всё, хватит этой темы!

Лили уже вовсю покраснела. Софи даже не думала что для самой популярной девочки в школе эта тема будет такой щепетильной. В большом зале Софи ковыряла ложкой тыквенное пюре, лениво размазывая его по краю тарелки. Обед в Хогвартсе, как всегда, гудел от разговоров, но сегодня был тише обычного. Сириуса не было. Его место пустовало, и это почему-то раздражало сильнее, чем если бы он сидел там, окружённый девицами. Лили снова спорила с Джеймсом. Они, как всегда, бурно жестикулировали, и, кажется, речь шла о какой-то «неуместной выходке» Поттера — судя по гримасе Лили. Софи смотрела на них со стороны. Они всё ещё были близки, несмотря на постоянные стычки. Рядом с ней сидел Северус. Молча. Он спросил — тихо, почти незаметно, — в порядке ли она. Услышав короткое «вполне», больше ни слова не проронил. Только отодвинул хлеб, углубившись в раздумья. Свободное место по другую сторону Софи внезапно занял Регулус Блэк. Он появился, как всегда, эффектно — перепрыгнул через лавку с ловкой грацией хищника, не обращая внимания на укоризненные взгляды. Барти Крауч, идущий с ним, только презрительно цокнул языком, проходя мимо и усаживаясь к Эвану Росье. Он не любил Софи — и никогда не скрывал этого.

— Ну что, Софи, — начал Регулус с нагловатой усмешкой, легко расправляя мантию, — слышал, тебя застукали с Когтевранцем. Как же быстро ты меня забыла. — он драматично закатил глаза, театрально сжав грудь рукой.

Софи посмотрела на него поверх бокала тыквенного сока, прищурившись.

— Регулус... — с едва сдержанной усмешкой протянула она. — Спектакль был чудесный. Но больше так не делай.

— Хм, это угроза? — Регулус ухмыльнулся шире, взяв одну из её блестящих прядей и лениво закручивая на палец. — Ты сама на это согласилась.

Софи сделала вид, что не услышала, но уголки её губ дрогнули. Она оттолкнула его руку с волос мягким жестом, но не резко.

— Забудь уже этого глупца, — продолжил Регулус с игривой ноткой. — Есть вещи гораздо интереснее.

Он говорил легко, будто всё это — игра, но в его глазах промелькнула тень раздражения. Он знал, что ревность брата, выжигала изнутри, и это придавало Регулусу особое удовольствие.

— Интересно, что это за вещи такие?! — Подняла одну бровь девушка. — Пугать первокурсников в компании Крауча?

Регулус вздохнул, он взял кусок хлеба и стал крушить его на кусочки прямо в тарелку.

— Жаль...Что ты так далека от этого, ты теряешь слишком многое...

Софи совсем его поняла, а вот Северус понял. Он вдруг резко перестал жевать и внимательно слушал о чем болтает Блэк. Марэ склонила голову набок, в её голосе зазвучала лёгкая насмешка, смешанная с настороженностью:

— От чего именно я так далека, Регулус?

— От того, что движет этим миром, — отрезал он. — От силы. От влияния. От того, что имеет значение.

Северус, всё это время молча наблюдавший, вдруг поставил чашку слишком громко, как бы случайно. Софи вздрогнула от звука.

— Я бы не советовал углубляться в философские рассуждения за обедом, — холодно бросил Северус.

— Не говори глупости, Снейп. — усмехнулся Блэк, сдержанно но достаточно остро. — Об этом должен знать каждый чистокровный волшебник.

— Ты забываешь где мы! — Северус поднял глаза, в его голосе не было злости, но чувствовалось напряжение.ть.

— Ах да, — фыркнул Регулус. — Слишком много "не тех" за этим столом, верно?

Софи молчала. Она чувствовала, как разговор становится всё более личным.

— А ты, Софи? — внезапно повернулся к ней Регулус, его голос был мягким, почти шёлковым, но внутри пряталась сталь. — Что скажешь? Всё ещё веришь в это... в равенство?

Софи медленно отодвинула бокал и посмотрела на него прямо, сдержанно, но не испуганно:

— Не вижу ничего плохого в равенстве.... А во что веришь ты?

— Я верю, что кровь — это не просто цвет в венах. Это история, то что отличает нас от магглов, то что делает нас нами!

Слизеринка цыкнула.

— Может поэтому я и не с вами...

Северус молчал. Он понуро опустив взгляд, сжал вилку в руке и не вмешался. Его многое отличало от них и кровь в том числе... Софи опустошила бокал до дна поставила его на стол и встала. Фрейя научила не вмешиваться, не лезть и она решила послушаться свою бабушку. Пусть каждый думает, что хочет, если её это не касается, то наплевать.