5.3. Лес

Сумерки опускались на Хогвартс быстро. Листва в Запретном лесу шуршала под ногами, воздух становился гуще, будто пропитанный зельем. Софи аккуратно переступала мшистые корни, вдыхая аромат сырости и дикой магии. Она укуталась в свой длинный шарф до носа, рука сжимала палочку, а глаза внимательно всматривались в темноту. Она точно знала, что ищет: корень ночного ландыша и мох фей, растущий только при свете уходящего солнца. То, что обычно приносил Сириус. Раньше. Когда они... были.Она не сказала никому, что идёт в лес. Она просто пошла — в пятничный вечер, когда все отдыхали, кто в гостиной, кто на кухне, кто в романтичных уголках замка. Ей нужно было побыть одной. Или так она думала.На другом конце замка, в комнате Мародёров, Сириус чертил на Карте новые линии, когда метнулась фигурка Софи.

— Чёрт. — Он вскочил. — Почему она одна туда идёт?

Он не стал звать Джеймса. Не стал звать никого. Просто выдохнул, бросил карту, выскользнул из спальни и уже на полпути к лесу трансформировался. Пёс. Чёрный, массивный, с настороженными ушами и глазами, полными тревоги.Софи двигалась уверенно. Перед тем как выйти из замка, она выпила зелье, усиливающее обоняние и слух — сама приготовила. На всякий случай. Её чутьё не подвело: хруст, движение, дыхание — кто-то рядом.Она мгновенно обернулась, палочка в руке. Чёрный силуэт возник из тени. Огромный пёс. Сердце ёкнуло. Волки. Она всё ещё помнила, как они выглядят. Каково бояться. Но она не дрогнула.

— Stupefy! — закричала она, не дав ему приблизиться.

Заклинание сработало идеально. Пёс не успел уклониться. Его откинуло, и в следующую секунду тело изогнулось, затрепетало — и вместо пса на земле оказался Сириус, связанный её чарами, слегка ошарашенный.— Что ты здесь делаешь? — удивленно спросила она.

— Серьёзно? Я? Это ты что здесь делаешь? — прохрипел он, моргнув.

Софи подошла, глядя сверху вниз, руки на бёдрах.

— Вижу, у тебя получилось. Что ж, радостно, что ты не умер от превращения, — язвительно заметила она.

— Переживаешь? — ухмыльнулся он, лёжа на влажной траве.

— Нет, — отрезала Софи и отвернулась, но уголки её губ дёрнулись.

— Может... отпустишь? — напомнил Сириус, дернув руками.

Она пожала плечами, но взмахнула палочкой, развеивая путы. Он сел, потирая запястья, не приближаясь. Софи цмыкнула и пошла дальше, вглубь леса. Он пошёл следом.

— Боже, Блэк! Зачем ты идешь за мной? — обернулась она резко, бросив через плечо раздражённый взгляд.

— С чего ты взяла, что за тобой? Может, просто люблю вечерние прогулки. Особенно в лесу, где можно умереть от укуса акромантула. — Он шёл спокойно, как будто и не было тревоги на его лице минуту назад.— Ты пёс, Блэк, а не герой, — фыркнула Софи.

— Зато ты — ведьма. — С ухмылкой выдал Сириус, словно пытаясь скрыть, что и сам не до конца понял, как вообще оказался в лесу за ней.

Софи склонилась к мху у корня дерева, молча срезала нужный пучок и спрятала в сумку. Листья под ногами шуршали, палица мерцала в её руке, а Блэк шёл позади, будто верный пёс — ирония, которая не ускользнула ни от одного из них. Он будто охранял её, хотя она давно уже не нуждалась в охране.Прошло несколько минут напряжённого молчания. Только далекий крик гиппогрифа и шелест их шагов напоминали, что лес живёт. Вдруг Софи выпрямилась, бросила взгляд через плечо и нарушила тишину:

— И как прошло твоё превращение? — голос был ровный, почти небрежный. — Анимагия ведь очень опасна.

Сириус дернулся, словно не ожидал, что она заговорит.

— Ммм, как сказать... — он провёл рукой по волосам, скрывая смущение. — Больно. Запутанно. Один раз чуть не остался с хвостом. Но в остальном — ничего. Жив.

— Печально, — безэмоционально произнесла она, вновь опускаясь на колени к растущим корням.

Софи шагнула дальше, в самую чащу, уверенно раздвигая ветви и выискивая нужные ингредиенты. Лес будто шептал что-то древнее, первобытное. Она была сосредоточена, пока не почувствовала лёгкое движение у плеча. В следующее мгновение что-то холодное и липкое коснулось её шеи.

— Ах... — выдохнула она, резко отшатнувшись.

Тонкая паутина. Из неё, плавно спускаясь, полз паук — не особо крупный, но с длинными лапами, как у аркантула в миниатюре. Софи застыла, вытянув палочку, но не успела произнести заклинание.Сириус сорвался с места как загнанный зверь. Словно инстинкт толкнул его — без мысли, без расчёта. Он в два шага оказался рядом, оттолкнул Софи и одной рукой сбил паука в сторону, другой — вцепился в её плечи, заслоняя. Паук, от неожиданного напора, исчез в кустах. Всё длилось секунды. Но она уже была в его руках. Он стоял, тяжело дыша, сжимающий её крепко, как будто всё ещё чувствовал угрозу.Софи не двигалась. Её сердце билось в ушах, как заклинание, сорвавшееся с языка. Его ладони — горячие, крепкие — были на её талии. Его запах — знакомый, терпкий, запах дыма, веселья и чего-то родного — кружил голову.Неужели он не забыл? Она чувствовала это в том, как он держал её. В том, как пальцы дрожали, как взгляд зацепился за её губы. И если бы он сказал хоть слово, хоть шепотом — она бы всё простила. Но Сирус не произнес ни слова.Вернулись они в Хогвартс молча. Только звуки шагов по плитке и звуки их дыхания напоминали, что это не сон. Но всё было по-другому. И Софи не сомневалась: сегодня что-то изменилось. Ночь была долгой. Она ворочалась, стискивая простыню, в голове звучали тысячи мыслей, вариантов, надежд. Может, он просто не знал, как начать разговор? Может, он всё ещё борется с собой? Она вспомнила, как он смотрел, как защищал. Софи сжала подушку. Сердце било в унисон с её мыслями: он может любить. Всё ещё может.Но утро принесло холодный душ.Звонкий смех Сириуса в большом зале пронзил воздух, как игла. Она услышала его ещё до того, как увидела. Смеялся громко, чуть запрокинув голову. Он сидел у гриффиндорского стола, облокотившись на столешницу. Его рука легко скользнула по спине девушки рядом. Та — миловидная пуффендуйка — хихикала, краснела, и через мгновение их губы сомкнулись в поцелуе.Она стояла в проходе, в руках — книга, взгляд стеклянный. Словно её ударили, вырвали дыхание. Она медленно отвернулась, прошла к своему столу, села и не проронила ни слова. В груди всё полыхало. Не больно. Горько. И тогда Софи приняла свою злость и захотела обернуть её   другую сторону. Игра началась. Северус и Адриан были рядом. Уроки окклюменции продолжались, становились глубже, серьёзнее. Северус читал с ней по вечерам, выстраивал с ней ментальные щиты. Он был строг, сосредоточен. А Адриан, как всегда ироничный, приносил редкие книги, даже из Запретной секции, подкупая библиотекаря своей чарующей наглостью.

— Ты уверена, что хочешь копаться в этом? — однажды спросил Адриан, бросая перед ней увесистый том.

Софи лишь кивнула. Она уже ничего не боялась. По крайней мере, делала вид. Всё в ней менялось. Она стала иначе одеваться — элегантнее, точнее, с подчеркнутой уверенностью. Не вызывающе, но заметно. Она стала больше общаться. Нет, не доверять. Но учиться играть. Как Фрейя. Как все в этом мире.С Регулусом всё складывалось особенно легко. Он был нежен, внимателен, не требовал и не ждал. Он не пытался быть кем-то для неё, но всегда оказывался рядом. С ним было просто... дышать. Иногда он шептал ей на ухо колкости о старших учениках, и она смеялась. Смех этот был настоящим — хоть на пару секунд. И да — она пришла на тренировку по квиддичу. Все кто знал её неприязнь к этой игре удивились. Она? На поле? В толпе? Но она стояла на трибуне, в длинном пальто с высоким воротом, волосы аккуратно собраны. Она пришла не ради квиддича. А ради реакции.Среди зрителей был и Сириус. Он стоял поодаль, опершись о перила, на нём — его любимая кожаная куртка и едва заметная улыбка на лице. Он заметил её почти сразу. Фигура на фоне неба. Она будто чувствовала его взгляд, но не оборачивалась. Вместо этого она что-то прошептала Регулусу, стоявшему рядом. И рассмеялась. Он стиснул челюсть. Улыбка исчезла. Сигарета в пальцах вспыхнула, и он глубже вдохнул, стараясь не смотреть. Напрасно.Каждый её шаг, каждый поворот головы, каждый взгляд — всё в ней было оружием. И он чувствовал, что проигрывает эту партию.Софи тоже знала, что он там. Знала и чувствовала. Но она не дала себе даже миг слабости. Она осталась на своём месте, неподвижной, гордой, как и подобает настоящей слизеринке. Смотрела вперёд. Но игра шла — и теперь они оба были фигурами на доске.Сириус ждал, но когда увидел, как Софи смеётся над чем-то, сказанным Регулусом, его терпение сгорело дотла. Он рванул вперёд, словно из пушки. Шум, лица, другие ученики — всё стало неважным. Он подскочил к Софи, резко схватил её за руку и без объяснений потащил с трибун, прочь от всех, прочь от Регулуса, прочь от этой демонстрации.

— Что ты творишь?! — взорвался он, как только они оказались вдали от всех, на пустынной лужайке, утопающей в сумерках.

Софи выдернула руку, но не убежала. Она стояла перед ним,

— Что я творю? — тихо, почти насмешливо переспросила она. — О чём ты, Блэк?

Он молчал. Плечи ходили ходуном от злости. Он не мог выразить словами то, что кипело внутри. Его взгляд метался — с её глаз на губы, с губ на волосы, с волос на грудь. Он ненавидел себя за это. Ненавидел её за то, что она была здесь, рядом, и при этом — недосягаемо далеко.

— Ты ведь не такая. Зачем тебе это? Зачем ты ведёшь себя так? — в голосе дрожала не ярость, а отчаяние.

Софи прищурилась. Она ликовала внутри, но лицо было непроницаемым.

— Ты думаешь, знаешь меня? — голос её был мягким, но колючим. — Люди меняются, Сириус. Даже ты изменился. Поэтому, может, не стоит раздавать претензии?

Он шагнул ближе. Глаза пылали.

— Регулус? Серьёзно? Он...

— Он — не ты. Этого уже достаточно.

Слова были как пощёчина. И он знал, она выбрала их специально.Софи смотрела прямо в глаза. Не дрогнула. Она не даст ему больше силы. Он больше не будет решать, кого ей любить, с кем говорить, где быть.Сириус стоял в молчании. Его сжигало изнутри. И, может быть, он бы сорвался и снова поцеловал её, или закричал, или признался, но не сделал этого. Он развернулся и ушёл. А она всё больше злилась, от того, как он отчаянно отвергал чувства.