5.1. Он там, я здесь!

На платформе 9¾ они прошли мимо друг друга как незнакомцы. Ни слова. Ни взгляда. Только дыхание сбилось, только сердце забилось чаще.

  Софи шла с высоко поднятой головой. Металлический вкус ожидания сливался с остротой боли в груди. Щёки пылали, но не от смущения — от жара, что поднимался изнутри.Сириус даже не обернулся. Но его пальцы сжались в кулак так сильно, что ногти оставили след на ладони. Если бы он прикоснулся... хоть на секунду. Всё  бы рухнуло.  Они сидели в разных вагонах. Софи выбрала место рядом с Северусом. Она сама заговорила первой, глядя в окно, будто бы это облегчало момент:

— Давай в этом году будем друзьями... — прошептала она.

  Снейп не сразу ответил. Его лицо оставалось бесстрастным, но взгляд задержался на ней дольше, чем обычно.

— Я не возражаю... если ты не передумаешь. — Он произнёс это сдержанно, по-своему, но в его голосе не было привычной колкости.

  Регулус, напротив, уже вовсю щеголял по вагону, окружённый вниманием. Он был привлекательным, ухоженным, сдержанным — и всё это нравилось девушкам. Его лёгкая улыбка, благородная осанка и отсутствие дерзости делали его мягкой противоположностью Сириуса. И сейчас, в контрасте, Софи это особенно остро замечала.  Она вышла из купе подышать воздухом. И тут же столкнулась с Оскаром.— Софи, — он улыбнулся, слегка удивлённый, — как провела лето?

— По-разному, — уклончиво ответила она, слегка улыбнувшись.   Оскар, теперь уже в значке старосты школы, рассказывал о новостях: Лили — староста Гриффиндора.— Я знаю, она писала мне, — кивнула Софи.

— А Люпина назначили вторым старостой, — добавил он.

— Ремуса? — Софи удивилась. — Интересно.

  Она не успела сказать больше — мимо пронёсся Сириус, даже не взглянув на неё. Он заговорил с Джеймсом, смеясь, но слишком громко. Принуждённо. Как будто что-то выдавливал из себя. Как будто пытался не слышать, как её голос звучал в вагоне.  Первые дни в Хогвартсе были непривычно тихими. Софи больше никто не дразнил. Слизеринцы либо опасались её, либо — как в случае с Эваном — отводили взгляд. Амалия молчала, будто боялась нового позора.   Марэ занималась своими делами. Училась, читала, гуляла — и никому не открывалась.Но это спокойствие было хрупким. И рухнуло на первом совместном занятии с Гриффиндором.

— Ты чего прицепился, Блэк? — Северус пытался говорить ровно, но тон был колючим.

— Просто соскучился по твоей милой рожице, — Сириус усмехнулся. — Она мне снилась... в кошмарах.

  Софи подняла глаза. Они встретились — на одно мгновение. И тут же отвела взгляд. Но у неё внутри всё перевернулось. Он тот же. Он рядом. И всё равно такой далекий.  Снейп вздохнул и отвернулся, а Сириус ещё долго улыбался криво, зло, с наигранной лёгкостью. Он чувствовал, как она рядом. И это сводило его с ума.  Стоило лишь подумать о тишине как по Хогвартсу поползли слухи, как это всегда бывает с историями, где замешаны старосты, цветы и любовь, которой, возможно, вовсе не было.  Сначала кто-то увидел Оскара Роули с охапкой свежих гиацинтов — слишком красивых, чтобы они предназначались для преподавателя. Затем эти же цветы заметили в руках Софи. Она держала их аккуратно, как будто боялась помять лепестки, но не пряталась. Она даже поблагодарила Оскара вслух. Говорят, он тихо улыбнулся и что-то ей прошептал. И хотя Софи покраснела, сердце её билось не от любви, а от чего-то другого — возможно, от неловкости. Или, может быть, от чьего-то взгляда, прожигающего спину из тени коридора.  Слухи вспыхнули, как драконье пламя. Кто-то припомнил бал, где Софи и Оскар танцевали слишком близко, слишком плавно. Кто-то из слизней заметил, как мило они разговаривали на встрече клуба Слизней. А те, кто любил драму, шептали: «Вот почему она бросила Блэка».  Сириус слышал всё. Каждый шепот. Каждый вздох.  В тот вечер он исчез из гостиной. Вернулся только к полуночи — с бутылкой огненного виски в одной руке и мятой сигаретой в другой. Звук щелчка, когда он открыл бутылку, казался особенно громким. Первый глоток был обжигающим. Второй — почти не чувствовался.

— Знаешь, ты сгоришь изнутри быстрее, чем эта сигарета, — сказал Джеймс, подойдя ближе, но без упрёка.

  Сириус молча затушил сигарету о край кресла и отбросил её в камин. Он выглядел так, будто держался из последних сил. Но держался. Пока.  А уже на следующий день он флиртовал так, будто соревновался. С пуффендуйкой, что давно бросала на него влюблённые взгляды. В коридоре, на виду у всех, он наклонился к ней слишком близко, сказал что-то на ухо — и поцеловал. Громко. С нажимом. Так, чтобы весь Хогвартс это увидел.  Софи ничего не сказала. Только прошла мимо, будто и не видела. Но пальцы её дрожали, а на щеках проступил едва заметный румянец — от злости или боли, никто не мог сказать точно.В гостиной Слизерина тишина была редкостью. Сегодня она разбилась о голос Барти Крауча младшего.

— Так что у тебя с этим... Роули? — в его голосе сквозило что-то большее, чем простое любопытство. То ли ехидство, то ли завуалированная ревность.

  Софи медленно оторвала взгляд от книги. В её глазах не было ни удивления, ни раздражения.

— Ничего, — спокойно ответила она. — Мы просто говорим.

  Барти усмехнулся, лениво откинувшись на спинку кресла:

— Хм. Роули — неплохой выбор, Марэ. Вежлив, опрятен, даже красив... Но всё ещё не то.

  Он явно ждал реакции. Но Софи лишь вернула взгляд к страницам, будто слова его растворились в воздухе.  С краю комнаты, в полутени, за происходящим наблюдал Адриан. На его лице не было привычной холодной маски — лишь едва заметный прищур. Он встал и без лишних слов пересел ближе, опускаясь в кресло рядом с Софи.

— Как ты? — прозвучал его голос. Нежданно. Просто. И, возможно, именно из-за этого — по-настоящему.

  Софи отложила книгу и удивлённо подняла глаза. На мгновение их взгляды встретились — и в этом взгляде не было ни фальши, ни попытки что-то доказать.

— Всё хорошо, — коротко, но искренне ответила она.

  Разговор завязался сам собой. Не принуждённый, не продуманный. Просто шёл. Адриан был удивительно интересным собеседником. Он не вспоминал былого. Его интересовало другое. Книги. Мифы. Зелья. Структуры магии. Он говорил с ней как с равной — без приукрашивания и снисходительности.  Он не касался политики, не заговаривал о чистоте крови. Он вообще будто бы жил в ином измерении — где важны знания, умение, внутренний стержень. И в этом был родственный отголосок. Что-то от Фрейи. Что-то своё.  Софи не спешила ему доверять — но слушала. Впитывала. Ведь именно с такими, как Адриан, можно было обсуждать то, о чём молчишь с остальными.  Пока — она не говорила ни слова о найденных записях отца. Старые пергаменты с потемневшими от времени рунами были спрятаны в её сундуке под двойным слоем чар. Она изучала их ночами. В тишине. Словно совершая что-то запрещённое. И, возможно, именно так оно и было. Тем временем Северус оказался всё ближе. Домашние задания, редкие разговоры за пределами библиотеки, пара совместных часов у котлов. Он никогда не интересовался её чувствами, но искренне уважал её знания. А Софи чувствовала, что это уважение — настоящая валюта среди таких, как они.  Конец сентября застал Хогвартс в привычной лихорадке домашки, последние солнечные дни. В гостиной Слизерина Софи сидела у камина, склонившись над пергаментом, тонким пером выводя руны. Чернила ложились ровно, движения были чёткими — пока не раздался крик:

— Там Сириус Блэк с Барти Краучем дерутся! — Мальчишка-второкурсник влетел, будто за ним гнался василиск.

  Софи резко замерла. Чернила капнули, растекаясь по тексту. Сердце пропустило удар. Имя, которое она не позволяла себе думать вслух, прозвучало неожиданно, будто заклинание. Она медленно поставила перо, всмотрелась в расплывшееся пятно на бумаге. Казалось, оно горит — не чернила, а гнев. И всё же она встала.  Коридоры казались длиннее обычного, толпа студентов — шумной и липкой. Но Софи пробиралась сквозь них, лавируя, пока не добралась до одного из боковых залов. Она спряталась за колонной — только часть зала открывалась взгляду, но этого было достаточно.  Сириус — с растрёпанными волосами, разорванной рубашкой, кровь на губе, в глазах — дикая, обжигающая злость. Барти — с исцарапанным лицом, уже вытирающий кровь со щеки, мантия разодрана у плеча.

— Заткнись, Крауч, — прошипел Сириус. Голос был срывающийся, но сдержанный.

— А что, попал в больное? — Барти ухмыльнулся. — Ах да... Забыл. Теперь ты выше всего этого. Или всё ещё бесишься, что она не с тобой?

Сириус резко шагнул вперёд, схватил его за ворот мантии.

— Сказал же — заткнись, — процедил сквозь зубы.

  Те, кто смотрел, видели просто драку. Гриффиндорец и Слизеринец, ничего нового. Повод? Неясен. Ни слова про Софи. Ни намёка. Только напряжение в воздухе, только грубые рывки, только кулаки.  Барти, даже получая по лицу, продолжал усмехаться — но не говорил больше. Он понял, за что получил. И Сириус — не позволил ему выставить это на всеобщее обозрение. Это была его ярость. Его причина. Его боль.  Софи стояла, не шевелясь. В тени. Невидимая. И всё равно чувствовала, будто кто-то стянул с неё защиту. Она не знала, за что именно они сцепились. Но знала, как пылал взгляд Блэка. Знала, как стискивались его кулаки.  Он не смотрел на неё. Ни разу. Даже когда его оттащили. Даже когда кровь капала на каменные плиты пола.  Он ушёл, не обернувшись. Ни перед Барти. Ни перед толпой. Ни перед ней.  Софи не пошла в гостиную. Её ноги сами понесли её в тот самый коридор — заброшенный, забытый, но всё ещё наполненный чем-то, что болело. Окно, к которому они приходили в прошлом году, было всё тем же. Только вид за ним сменился — листья жухли, небо потемнело, осень вступала в свои права. Она обещала себе больше не приходить сюда. Обещания — смешная вещь, особенно когда сердце бьётся сильнее при одном имени.  Она опустилась на холодный подоконник. Камень впивался в кожу, но Софи не обращала внимания. Думала только о том, что если бы Сириус подошёл сейчас и сказал "вернись", она бы не задумывалась. Вернулась бы. Снова позволила бы себе утонуть в его голосе, прикосновениях, взгляде. Но он молчал. И её сердце пылало в тишине. Обещание быть выше — казалось детским. Неуместным. Потому что всё, чего ей сейчас хотелось, — это тепло. Его тепло. Марэ заснула поздно. Вернулась, когда все уже спали. Проснулась утром от того, что Миранда тихонько дотронулась до  её плеча.   Взгляд у неё был осторожный, будто она боялась спугнуть остатки сна и выдать что-то лишнее. С тех пор, как началась та история, Миранда избегала болтать, как раньше. Виновата. И, вероятно, справедливо. Софи это не злило. Это просто было.

— Ты проспала, — шепнула Миранда. — Все уже ушли.

  Софи вскочила. Пришлось собираться стремительно: застёгивать пуговицы на бегу, поправлять волосы заклинанием, хватать перо и сумку без разбора. Она примчалась в класс по Защите как раз вовремя — новый преподаватель немного опаздывал, и ей повезло. Она села рядом с Северусом, всё ещё запыхавшись.

— Почему так поздно? — негромко спросил он, бросив на неё косой взгляд.

— Проспала, — отмахнулась Софи, не желая вдаваться в подробности.

  Урок оказался с элементами практики. И, как всегда, с объединением домов. Гриффиндор и Слизерин. Софи — с Северусом. Сириус — с Джеймсом. Лили — с Мэри.  Парные тренировки. Отработка отражающих и обезоруживающих заклятий. Северус был великолепен — собран, точен, резок. Софи держалась уверенно. Её движения были плавны, интуитивны, заклинания — чёткие. Их дуэт работал как механизм. Учитель дважды отметил их пару, хваля за синхронность и технику. Софи краем глаза заметила, как Джеймс усмехнулся, а Сириус бросил взгляд в сторону.  Гармония в паре с Северусом была не той, что дарит тепло. Но была силой. И сегодня — она выбирала силу. Хоть и сердце всё ещё било не в такт с разумом.

— Мы молодцы, — сдержанно произнес Северус, убирая палочку в мантию. Голос его был ровным, но в глазах читалась удовлетворённость. Ему нравилось быть признанным, особенно на этом предмете.

— Ты сегодня был безупречен, — с легкой улыбкой ответила Софи, убирая свои пергаменты. — Думаю, ты мог бы сам преподавать защиту.

— Возможно, когда-нибудь и буду, — сухо бросил он, но уголки губ дрогнули. Потом, чуть тише, он добавил: — Ты тоже. Ты стала... другой. Сильнее. Спокойнее.

Софи опустила взгляд на свои пальцы.

— Быть слабой здесь больше не позволено.

— Ты и не была. — Он помолчал, а затем чуть более уверенно спросил: — Ты всё ещё держишься за... прошлое?

— Я не отпускаю его, если ты об этом, — ответила она резко, а потом, чуть смягчившись, добавила: — Но и не позволяю ему мешать. У меня есть дела поважнее.

  Северус кивнул. Он понимал. Или, по крайней мере, пытался.  Исчез мальчишка  так быстро, что Софи и не заметила, как он выскользнул из класса. Ещё секунду назад он стоял рядом, а теперь лишь тень скользила за углом. Марэ слабо вздохнула и собралась выйти следом, но в проёме двери её почти столкнула с ног рыжеволосая гриффиндорка.

— Софи! — Лили поймала её за руку, цепко, будто боялась, что подруга снова ускользнёт.

От Лили, как и всегда, веяло теплом. Этим неуловимым ощущением дома, где тебя не судят. Софи невольно замерла.

— Мы не виделись всё лето, и уже месяц в Хогвартсе, а ты всё где-то пропадаешь, — с укоризной заговорила Лили, обхватывая её под руку, как делала раньше. — Ты бы видела себя со стороны. Ходишь вечно напряжённая, одна... Это даже на тебя не похоже.

Софи кивнула, не в силах сразу ответить. В горле застряло странное чувство — не то стыд, не то сожаление. Она делала столько всего, что Лили, будь узнала, осудила бы. И всё же ей не хотелось терять этот свет.

— Ты права, — тихо выдохнула Софи. — Мне не хватало тебя.

— Мне тоже, — улыбнулась Лили. — Лето было таким насыщенным. Мы с мамой ездили в деревню к тёте. Наконец-то решила — буду изучать целительство. Устала уже слушать, как девчонки мажут ожоги лопухом.

Софи усмехнулась. Ей тоже доводилось видеть немало странных рецептов.

— Это прекрасно, — ответила она искренне. — Ты идеально подойдёшь для такой магии.

— А ты? Чем занималась летом? — Лили чуть наклонила голову, заинтересованно глядя на подругу.

  Софи на секунду замерла. Что рассказать? О том, как мать забывает, кто такая Хоуп? О древних формулах зелья отца? О рунах, что жгут пальцы? Или о музыке из плеера, похожей на его?

— Восстанавливала старые семейные записи, — ответила она уклончиво. — Много читала. Была с Фрейей и Хоуп.

  Лили кивнула, не задавая лишних вопросов. Она была такой — не лезла, если чувствовала, что граница есть.  Софи чувствовала, что Лили вот-вот скажет что-то про Сириуса — она уже втянула воздух, уже отвела взгляд... но замолчала. Взгляд соскользнул на пол.

— А Джеймс... — начала она вместо этого. — Снова сходит с ума. Ты бы видела, как он украсил класс трансфигурации нашими инициалами. Я едва не сквозь пол провалилась.

  Софи рассмеялась тихо.    И в этот момент, где-то в другом коридоре, Северус Снегг, идущий к подземельям, был перехвачен. Сначала он услышал шаги — быстрые, тяжёлые. Потом — голос Сириуса, ленивый, будто со скуки:

— Один гуляешь, Снейп?

Северус остановился. Оттенки боли, усталости и презрения уже были знакомы.

— Вечно ты ищешь повод, Блэк, — холодно бросил он. — Не устал?

— Пока нет. — Улыбка Сириуса была ядовитой.

  Взмах палочкой и очередные заклинание полетело в слизеринца. Никто не знал, почему он это сделал. Ни Джеймс, ни Питер. Только он сам. Потому что Барти, чёртов Крауч, посмел вбросить очередную язвительную фразу за ужином. Потому что Северус слишком часто был рядом с ней.

— Не люблю когда змеи шипят слишком громко... — произнес Блэк одаряя Северуса ехидной улыбкой.