Глава 11: Первое прикосновение (ред)

Аудитория была почти пуста. Профессор задерживался, студенты лениво перелистывали конспекты или прокручивали ленты соцсетей. Амелия сидела у окна, механически записывая в блокнот слова с доски, оставшиеся с предыдущей пары. Её мысли были далеко — всё ещё там, среди пожелтевших листов архива. Фотография, где рядом стояли Эллен Картер, её родители и мужчина с инициалами «У.Р.» — всё это жгло голову изнутри.

Фамилия Рейн. Тот самый Рейн, которого она теперь знала на ощупь — холодного и горячего одновременно.

Рядом скрипнул стул. Она вздрогнула — рядом стоял Дэниэл. Спокойный, как всегда, но в глазах — что-то напряжённое.

— Есть минутка? — голос был низкий, ровный. Он почти не дышал ей в лицо, но она чувствовала этот запах: древесный, пряный, тревожный.

Амелия сжала ручку.

— Ты хочешь поговорить о том, что я нашла? — спросила она, не поднимая глаз.

— Я хочу, чтобы ты перестала рыться там, где тебя могут похоронить заживо, — сказал он тихо. — Ты думаешь, эти фотографии — просто чёрно-белые картинки? Это цепи.

Он прислонился к краю парты. На мгновение его пальцы коснулись её тетради — едва, но этого хватило, чтобы по спине пробежал ток.

— Скажи, ты понимаешь теперь, кто я?

Амелия вскинула взгляд.

— Ты — сын того человека. Ты знал. Про Эллен, про моих родителей. Ты знал всё.

— Я знаю не всё, — отрезал он. — Я знаю достаточно, чтобы ненавидеть их и себя.

Её сердце дрогнуло — но не от боли. От злости.

— Тогда скажи хоть что-то по-настоящему. Не из твоих игр. Что ты знаешь о ней?

Он чуть склонился к ней, почти касаясь её волос губами.

— Я знаю, что ты ключ. А я — замок. Ты открываешь во мне то, что я не хотел доставать изнутри. Ты довольна?

Амелия резко закрыла тетрадь, её дыхание стало тяжёлым.

— Перестань говорить загадками! Я устала. Или говори всё — или уйди.

Он выпрямился, взгляд стал холоднее.

— Зайди потом ко мне. Но между нами — только дело. Без... — он на секунду задержался. — Личных моментов.

— Я этого и не прошу, — отрезала она.

Он кивнул и ушёл, оставив её с сердцем, забившимся будто зря.

Этим же вечером Амелия пришла к нему.

Было поздно. Академия пустела. Свет в мужском общежитии едва пробивался сквозь шторы. Она долго стояла перед дверью, затем толкнула дверь — и замерла.

В комнате пахло парфюмом. Скай сидела на столе в чёрном белье, ноги обвивали талию Дэниэла. Его рубашка была расстёгнута, её руки — в его волосах.

Сердце Амелии стукнуло так громко, что она испугалась, что его услышат все.

— Прости, — выдохнула она. — Я пришла... за правдой.

Скай обернулась с ехидной усмешкой:

— Милая, ты всегда так драматично появляешься?

— Уходи, Скай, — сказал Дэниэл спокойно, но с ноткой раздражения.

— Что?

— Уходи, — повторил он жёстко, убирая её руки с себя.

Скай медленно соскользнула со стола, поправляя бельё, бросила на Амелию взгляд — полный презрения — и вышла, хлопнув дверью.

Дверь в комнату Дэниэла захлопнулась за спиной Амелии с глухим щелчком. Комната была полутёмной, пахло кожей, металлом и чем-то едва уловимым — как будто грозой, которая только что прошла.

Он шагнул к ней. Тень закрыла комнату за его спиной. Его пальцы легли на её шею — так легко, что она даже не сразу поняла, что дрожит.

— Хочешь знать? — его голос стал низким, шершавым. — Эллен Картер была не просто основательницей. Она знала всё про то, что происходит за этими стенами. Про твоих родителей. Про меня. Про тебя.

Амелия смотрела в его глаза — там горели осколки чего-то страшного и честного одновременно.

— Это она была там тогда?

— Да. — Его ладонь медленно соскользнула к её затылку. — Ты уже видела её, крольчонок, но просто ещё не поняла, кого именно ты ищешь.

Она закрыла глаза, но его голос всё ещё бил по нервам.

— А ты кто во всём этом? — спросила она.

Он едва заметно усмехнулся. Скользнул пальцами по её волосам, запутал их между пальцами.

— Я — тот, кто хочет тебя поцеловать.

— Я пришла по делу. — Амелия попыталась повернуть разговор в другое русло.

Он сделал шаг ближе.

— А я думал, ты пришла, чтобы ещё раз убежать.

— Я хочу знать правду, — сказала она, едва слышно. — И, если ты часть этой правды — значит, я не буду убегать.

Один шаг — и между ними снова почти не осталось воздуха.

— Правду? — он наклонился, и его губы почти касались её.

Он резко притянул её к себе и поцеловал. Сильно, почти грубо, сдержанно — только вначале. А потом — с жаром, с той самой тишиной в голове, когда всё остальное перестаёт существовать.

Амелия замерла, руки бессильно сжались у него на груди. Она должна была оттолкнуть его.

Но не оттолкнула.

Он поднял её и почти бросил на кровать, как будто больше не мог сдерживаться. Амелия села, волосы рассыпались, дыхание сбилось, глаза расширены.

— Ты сошёл с ума, — прошептала она.

Он усмехнулся, подходя ближе, как хищник.

— Да. По тебе.

Он лёг на кровать рядом, нависая над ней, и его рука скользнула по её бедру, медленно, через ткань юбки.

— Не трогай меня, — выдохнула она. — Я не хочу тебя.

Он склонился к её уху, облизал край его, и прошептал:

— Правда? А твои трусики говорят обратное.

Её дыхание сбилось. Лицо вспыхнуло.

— Ты... — начала было Амелия, но он уже провёл ладонью между её ног, через ткань. Она не могла скрыть, насколько была возбуждена.

Он наклонился к её шее, целовал вниз — к ключице, к изгибу под линией платья. Его пальцы нашли край ткани, приподняли её бедро.

— Если ты скажешь "нет", я остановлюсь, — прошептал он, глядя ей прямо в глаза.

Молчание. Только дыхание и жар.

И всё же — он остановился. Медленно отодвинулся, глядя на неё.

— Я всё ещё хочу тебя, — сказал он. — Но не хочу быть тем, кто просто пользуется моментом.

Амелия лежала, приподнявшись на локтях, губы приоткрыты, сердце стучало как безумное.

— Тогда зачем ты это делаешь?

— Потому что ты сводишь меня с ума, крольчонок, — сказал он, проводя пальцем по её щеке. — Потому что я не могу перестать думать о тебе.

Он встал, пошёл к двери, не оборачиваясь.

— Завтра мы займемся поисками правды. А сегодня... оставайся, если хочешь. Или уходи.

Амелия осталась сидеть на кровати. В её теле гудел каждый нерв, как натянутая проволока.

Её желания — больше не были тайной.

— Я останусь, — сказала она.

Тихо. Почти неслышно. Но он услышал. Голова чуть опустилась, плечи расслабились на долю секунды.

Он обернулся. И взгляд его был уже другим. Ни капли издёвки, ни вызова. Только что-то дикое, глубокое и странно — бережное.

— Тогда не смотри так, будто хочешь исчезнуть, — прошептал он, подходя ближе.

Он сел рядом. Их колени соприкоснулись. Пальцы коснулись её подбородка, приподняли чуть вверх. Его губы были рядом — снова. Но он не поцеловал. Он ждал.

Амелия выдохнула — коротко, неровно.

И сама притянулась к нему. Осторожно. Как будто делала шаг в пустоту.

Их губы встретились во второй раз — уже не с яростью, не с голодом, а с чем-то другим. Болью. Слишком настоящей. Как будто за этим поцелуем стояли не только желание и влечение, но и то, что они оба не решались признать.

Он обхватил её за талию, прижал к себе. На этот раз она не сопротивлялась.

Пальцы скользнули под край её свитера. Кожа под ними была горячей. Он провёл рукой вверх по её спине, поднимая ткань.

— Скажи мне, если захочешь, чтобы я остановился, — прошептал он, глядя ей в глаза.

Она кивнула. Но не отстранилась.

Он аккуратно снял с неё свитер. Под ним — только тонкие бретели платья. Он провёл ладонью по её руке, по ключице, по шее — будто изучал её прикосновением. Медленно, не торопясь.

Потом прижал её к кровати.

Амелия лежала под ним, дыхание рвалось с губ, сердце колотилось так сильно, что казалось, он должен слышать его.

Он наклонился и целовал её шею, плечи, край груди. Очень медленно. Через ткань. Ощутимо. Будто бы запоминал вкус и реакцию.

Пальцы легко скользнули по её бедру. Он приподнял подол платья, наклоняясь всё ниже. Его ладонь легла поверх её трусиков — осторожно. Нежно.

Она вздрогнула.

— Ты дрожишь, — прошептал он, уткнувшись лбом ей в живот.

— Это потому что... — голос сорвался. — Потому что я никогда не делала этого.

Он поднял голову, посмотрел ей в глаза.

Его рука снова коснулась её сквозь ткань — уже увереннее. Она чувствовала, как та предательски влажная ткань становится теплее под его ладонью. Стыд и смущение накрывали её волной, но в глубине души было и другое — удивление, трепет и что-то нежное, впервые пробуждающееся внутри.

Он осторожно приподнял подол, позволяя руке скользить дальше, медленно, будто боясь нарушить хрупкость момента. Его дыхание стало ровнее, голос — мягче.

— Всё будет хорошо, — прошептал он, проводя пальцами по её бедру.

Он опустился ниже, губы коснулись раскаленной кожи, и мир вокруг словно растворился в этом тихом дыхании, в этой нежности, которая казалась вечной.

Он не торопился. Каждое движение было наполнено заботой и уважением. Он слушал её тело, её дыхание, её сердце.

Он поднял голову, встретив её взгляд — в его глазах не было никакого давления или спешки, только тихая уверенность и бережность.

— Ты прекрасна, — прошептал он, и в этих словах не было ни малейшей лжи.

Его губы медленно возвращались обратно, оставляя лёгкие, тёплые поцелуи опускаясь ниже по животу. Амелия чувствовала, как каждая клеточка её тела пробуждается, как нежность смешивается с волнением и новыми ощущениями.

Каждый его вздох, каждое движение были посвящены ей. Он не торопился, позволял ей привыкнуть, привыкать к новым эмоциям, к новой близости.

Амелия расслаблялась, позволяя себе раствориться в этом нежном чувстве. Её руки поглаживали его волосы, её сердце билось в унисон с его.

Время будто замедлилось. В этом моменте — была только она и он.

В какой-то момент Амелия закрыла глаза, отпуская все страхи и сомнения, позволяя себе погрузиться полностью в самый пик удовольствия, которое она не испытывала еще никогда.

Когда его губы медленно оторвались, он поднял взгляд, и в его глазах горела забота и нежность.

— Всё хорошо? — тихо спросил он.

Амелия чуть кивнула, улыбнувшись в ответ.

— Да... никогда не думала, что это может быть так... — она запнулась, не находя слов, чтобы описать это новое чувство.

Он улыбнулся, гладя её волосы.

— Это только начало, крольчонок.