Глава семнадцатая. Глупая ошибка

F.R.David - Don't go

You don't have to say a thingYour silence is so loudI know that I did you wrong*I've been trying to make you smileBut you're looking at the door.*I can see it in your eyesI hate to see it go awayGot so many things to say.*

Ты ничего не должна говорить,Твое молчание красноречивее любых слов.Я знаю, что я плохо с тобой поступил.*Я пытаюсь заставить тебя улыбнуться,Но ты смотришь на дверь.*Я вижу это в твоих глазах.Ненавижу смотреть на то, как ты уходишь,Я должен столько всего сказать...

Новогодние праздники выдались замечательными. Большую часть времени пара проводила вместе, полностью отстранившись от работы. Дина ценила каждую минуту, проведенную с возлюбленным, утопала в каждом моменте и наслаждалась каждым взглядом, каждым прикосновением, каждым жестом заботы, любви, интереса и желания. Это помогало ей восстанавливаться и вновь налаживать необходимую жизненную волну, наполненную разнообразными красками счастья, после недолгих расставаний.

Последнее сообщение от неизвестного она удалила молниеносно, едва успев на него взглянуть. Как будто таким способом желала бесследно стереть все, даже саму мысль о том, что прочла этот текст, и уничтожить факт того, что послание вообще существовало. По этой причине она не рассказала ничего Мише, даже не подала виду, и потому парень оправдано заподозрить абсолютно ничего не мог. А через несколько дней, волей твердого убеждения самой себя, девушке и вовсе практически удалось забыть об этом, хоть и вечерами чаще озираться по сторонам она так и не перестала.

Первые недели января стали для Рубинова по-истине волшебными. Он не мог поверить глазам, потому как блондинка вела себя с ним максимально открыто, много улыбалась, проявляла инициативу к новым встречам и прогулкам. Но темноволосый так же не представлял, что для Державиной это губительное счастье. Она не имела представлений, что такое романтические отношения, не знала, что влюбленность порой может протекать так сказочно и приятно. Постоянное внимание, забота, поцелуи, душевные разговоры - все это казалось ей чем-то новым, и она, как ребенок рвалась с бешеной скоростью вперед, стремительно проваливаясь в розовый мир, который всегда всем сердцем ненавидела. Изо дня в день ей казалось, что дальше будет лучше и ее ожидает скорейшее выздоровление. В добавок, Миша сводил с ума своей невероятной способностью понимать ее состояние, ее боль и чувства. Дине думалось, что наконец-то нашелся тот, кто ее никогда не осудит, никогда не надавит и никогда не обвинит. Потому была уверена, что не позволит своему нестабильному эмоциональному состоянию все разрушить.

Однако к концу двухнедельного отпуска, в один из дней, когда парочка прогуливалась в безлюдном парке, где только недавно, осенью, они ежедневно занимались спортом, Миша с хорошими намерениями предостерег ее:

- В ближайшее время у меня будет большой наплыв работы, думаю, ты сама понимаешь... - он с беспокойством посмотрел в темные глаза, опущенные вниз от тяжелого осознания реальности. Взгляд был устремлен куда-то в пустоту, с печалью проникаясь в нее все глубже и глубже. Тогда в груди все неминуемо сдавило от внезапного появления слез, которым она не в коем случае не хотела позволять скользнуть по, пылающим от мороза, щекам. Но его слова казались такими болезненными, такими разрушающими, что силы избежать рыданий при любимом человеке были на грани исчезновения. - Ди, - мужской голос задрожал, медовые глаза взволнованно забегали по прекрасному лицу, а сердце испуганно пропустило мимо несколько ударов. Не сдержавшись, Миша потянулся ладонью к ее щеке. - Посмотри на меня, - от его хриплого баритона по телу беловолосой пробежались мурашки, и она невольно сжала плечи, так и не подняв своего опечаленного взора. - Пожалуйста, - вне терпения его теплые пальцы нежно скользнули к аккуратному подбородку возлюбленной и сами настойчиво приподняли ее голову. Однако, хоть его взгляду и предстало ее потускневшее выражение лица, отцветшие янтари все равно продолжали упорно увиливать от пронзительных светло-карих радужек. Несмотря на это, Рубинов чувствовал эту боль, живьем лицезрел, как она медленно протекает по холодным сине-фиолетовым венам и не мог остановить этот хронический процесс. - Дина, ты чего? - она печально зажмурила глаза, исказив лицо в горестной гримасе. - Эй, все будет хорошо! - поспешил добавить он, после чего мгновенно потянул кареглазую в любовные объятья, осознав свою глупую ошибку.

- Прости, - с горечью прошептала она ему в грудь. - Я все понимаю, просто боюсь того, что будет дальше.

- Мы будем вместе и все у нас будет хорошо.

Ладонь ласково опустилась на белоснежные волосы и погладила их, медленно прошлась к вискам, затем к стыку между головой и шеей, в конце обхватив его.

- Я не хочу, чтобы это заканчивалось, потому что за эти дни словно ожила. Мне так страшно...

- Почему?

Дина нервно закусила внутреннюю стенку правой щеки и решительно подняла глаза.

- Потому что слишком привыкла ощущать тебя рядом с собой.

- Ты справишься, мы справимся и найдем отличную альтернативу, обещаю, - слова пронзили ее душу насквозь, оставив в ней не только приятный и добрый осадок, но и оскверненное отчаянием пятно. Дина заплакала, совершенно бесшумно и почти незаметно, потому как всего лишь двум соленным каплям удалось прорваться через надежную стеклянную оболочку.

Густые брови Рубинова тревожно нахмурились, а обе руки отчаянно обхватили ее щеки. Дина крепко стиснула ладошками мужские широкие плечи.

- Спасибо тебе, - на выдохе проговорила она и мгновенно увлекла парня в чувственный, долгий поцелуй, постепенно вкладывая в него все эмоции, что так рвались наружу. Точно так же и Миша передавал через поцелуй то, о чем без умолку твердил и был готов кричать. Миниатюрные губы пустились в изучение ее сладких и пухлых, протяжно захватывая их и с нежностью сжимая; параллельно одна ладонь жадно и надежно обнимала ее талию, слегка приподнимая стройное тело к небесам, другая - мягко придерживала ослабленный затылок.

В тот момент, время для них застыло, словно больше ничего и никого на этом свете не существовало, будто все остальное не имело ни доли смысла.

И как только они отстранились друг от друга, Миша порывисто потянулся губами к ее лбу, так как с непривычными ощущениями радости и в то же время грусти четко понял, что привязался к Державиной так сильно, что теперь отпустить ее вряд ли когда-нибудь сможет.

***

После этого разговора все изменилось. Рубинов, как и предполагалось, ушел глубоко в работу, да и Державина больше не имела такое большое количество свободного времени. Более того, отсутствие возлюбленного рядом вынудило ее взять дополнительные заказы. Все потому что одиночество немыслимо ее душило, разрывало на мелкие кусочки изнутри. И бороться с этим Дина могла только путем отвлечения на дело, которое всем сердцем любила. Вот только теперь удача, вдохновение и работоспособность не были на ее стороне. Любые старания выполнить задание на высший уровень, как привыкла беловолосая, обходились жуткими страданиями и пытками, после которых она срывалась на слезные порывы и плакала до тех пор, пока не засыпала.

Миша не знал об этом, так как был уверен в том, что работа и музыка лечат девушку и не дают ей возможности сломаться. Державина тоже всегда так думала, поскольку в тягость работала очень редко, регулярно держала при себе внутренний страстный интерес к делу и стремление довести все до идеала. Теперь, когда усилия оборачивались крахом, беловолосая начала чувствовать, что из рук ускользает не только драгоценное счастье, но и любовь к обожаемому делу. Данное обстоятельство лишь настойчивее подталкивало к саморазрушению. Не было возможно измерить количество слез, которые она выплакала и продолжала каждый день скапливать в прозрачный графин бессилия, ненависти к себе и мучений.

Невзирая на всю паршивость своего положения, Дина старалась держаться стойко, уверяя себя в том, что может взять себя в руки и сделать все так, как нужно. Потому она сквозь рыдания, боль и усталость работала дальше днями и ночами, воюя за удовлетворение от собственного труда и за честную награду со спокойной душой отоспаться.

Рубинов совершенно ничего не знал. Когда они виделись в выходные, блондинка совсем не подавала виду на то, что практически не ела, не спала, не улыбалась и не отдыхала. В тот момент, когда до нее доносился звонок входной двери, она встряхивала головой, натягивала широкую улыбку, сжимала крепко ладони в кулаки и отправлялась на встречу к темноволосому. И, как только сталкивалась своими темными глазами с его медовыми, забывала обо всем. Ноющая давка в грудь исчезала, соленые капли иссыхали, веки широко распахивались и тело расслаблялось. Потом она рывком набрасывалась на него и целовала так, словно в последний раз, а Миша отвечал теми же страстными порывами в ответ. Однако вскоре иллюзия радости исчезала, потому что Дина не была в силах постоянно контролировать свои настоящие чувства. Тогда он спрашивал ее: «Как ты?», а она с ненавязчивой улыбкой отвечала: «Все хорошо, просто я скучаю». Какое-то время парень охотно ей верил, а беловолосая, в свою очередь, и дальше стойко хранила при себе одномоментные желания поделиться тем, что с ней происходит. Все потому, что Державина видела, насколько счастлив был ее любимый человек при виде ее улыбки и не хотела разрушать его ожидания. Но, к сожалению, состояние непрерывно ухудшалось, и вскоре симптомы волей не волей проявились.

В один из поздних вечеров, когда в домах уже не горело больше половины окон, а улицу заполнила блаженная тишина, перед тем как лечь спать, Миша позвонил своей возлюбленной:

- Привет, решил тебе позвонить и пожелать сладких снов, - проговорил он с широкой теплой улыбкой. Его взгляд устало и при этом не без доли загадочного сияния был устремлен в белый потолок и мысленно вырисовывал женское утонченное лицо, делая яркий акцент на миндалевидных янтарных глазах, обрамленных густыми ресничкам средней длины, темных ярких бровях и пухлых бледно-розовых губах.

- Привет, - протяжно прошептала она, вынужденно отведя глаза в сторону от экрана ноутбука. - Спокойной ночи, - в женском голоске Рубинов отчетливо уловил нотки изнуренности и грусти. - Спасибо, что позвонил.

- Собираешься спать?

Еле сдерживая жалобный плач, Дина жестко закусила нижнюю губу, осмотрела недоделанный проект и обхватила ладонью горло, крепко сжав.

- Да, сейчас уже лягу, - сдавленно ответила она, после чего печально нахмурила брови и прикрыла ладонью глаза, осознав, что заметно прокололась. - Да... Пойду лягу уже, устала, - поспешно повторила беловолосая. - Еще раз спокойной ночи, - и рывком сбросила вызов.

Миша разочарованно медленно опустил трубку и вгляделся в потускневший экран телефона, на котором красовалась их совместная фотография с Нового года.

- Спокойной ночи... - тихо сказал он, разбавив сгустившийся вокруг него воздух неподдельной горечью. - Снова молчишь...

Положив телефон рядом с собой на стол, Державина с тяжестью вздохнула, обняла себя за плечи и всмотрелась в полупустующий текстовой документ перед собой.

- Я не могу... - упавшим голосом проскулила она в пустоту. - Ничего не могу... - затем с трудом заставила себя встать с места, прошла в середину комнаты и легла на холодный пол, раскинув в разные стороны ноги и руки. Слезы медленно потекли по щекам к шее, падая и разбиваясь на мелкие осколки об пол. - Оставь меня... - хрипло прошептала Дина. - Я хочу вновь искренне и свободно улыбаться... - в ответ жестокая душераздирающая тишина. - Вот так, - девушка сквозь жжение подняла уголки губ и тут же ощутила на них соленый вкус с оттенком горькой сладости. - Пожалуйста...

Но никто не давал ей ответа и сил все изменить. Никто не давал дельного совета и энергии, потому что все это у нее уже было, только где-то глубоко, в тайных пещерах спутанного сознания, до которых добраться она пока никак не могла. И это убивало всю ее веру и надежду на то, что все может наладиться.

- Ну и пошел ты к черту! - проорала она в никуда, злостно стиснув челюсти и сжав кулаки до болезненных пульсаций в пальцах. - Я ненавижу тебя!

Дина и сама не знала, к кому именно обращала свой гнев. Невзирая на это, можно было сказать точно - она отрицала свою причастность к созданию хаоса в ее жизни. Поэтому беспощадно оскверняла кого-то или что-то, в надежде, что он или оно образумится, закончит всемогущие издевательства и все исправит. Но он или оно ничего не могло сделать. Поскольку в одного она попросту не верила, а другое, за свою неразумность, потому и называлось «судьба».

***

- Доставка прибудет через пятнадцать минут! - прокричала с кухни Дина, стуча дверцами шкафчиков в поисках стаканчиков для сладких напитков.

- Отлично! - так же громко ответил Миша, находясь уже в предвкушении чудесного ужина в спальне. Наконец отыскав необходимые бокалы, девушка зашагала к темноволосому. - Что будем смотреть? - мужские пальцы активно забегали по клавиатуре рабочего ноутбука блондинки, вбивая в поиск стандартный запрос на подборку лучших фильмов. - Мелодраму? - Рубинов игриво поиграл бровями и кинул шутливый взгляд в сторону пришедшей возлюбленной.

- О-о-о, нет, - с усмешкой произнесла она. - Давай что-нибудь другое.

- Например?

- Ну, комедию или просто что-то лёгкое. Не хочется особо забивать голову, - ответила Дина, после чего расслабленно плюхнулась на кровать около парня и передала ему один стакан, наполовину наполненный апельсиновым соком. Кареглазый незамедлительно сделал маленький глоток и с наслаждением промычал:

- Вкуснятина, - затем еще отпил и с улыбкой проговорил: - Здорово, что мы договорились на совместную ночевку.

Дина захихикала, с нежностью запустив свободную ладонь в волнистые темно-русые волосы.

- В первый раз буду ночевать в своей квартире, да еще и в постели, с парнем.

Миша не смог сдержать гордой улыбки.

- Все бывает в первый раз.

- Ох, узнаю эту довольную улыбку самца, - беловолосая усмехнулась и легко чмокнула Рубинова в губы.

- Потому что ты даешь повод для гордости.

- Несомненно.

После этого Миша продолжил изучать разнообразные подборки фильмов, а Дина, незаметно для себя, увлеклась перепиской в телефоне.

- С кем общаешься? - с долей неутомимого собственнического любопытства задал вопрос парень. На что Державина издала забавный смешок.

- Почему это прозвучало так, будто ты ревнуешь? - реакцией Рубинова стало негромкое цоканье языком и, плохо скрываемая, неловкая улыбочка. - Расслабься, это Венера.

- Вы хорошо общаетесь? - удивился Миша.

- В последнее время, мы общаемся достаточно много, даже больше, чем с Сашкой.

- И что ты думаешь на этот счет?

- Я рада... - неуверенно протянула девушка. - У меня кроме Саши никогда не было хороших подруг.

- А Лера? - решил уточнить Рубинов.

- Я никогда не считала ее подругой. Сколько себя помню, она всегда была сволочью, зато достаточно популярной в школе.

- Почему тогда с ней общалась Саша?

- Наверное, хотела внимания... Парней... - задумчиво ответила Державина, на что Миша не смог скрыть некого шока. Парень заинтересованно повернулся к ней лицом, ненадолго оторвавшись от монитора, и вгляделся в ее глаза.

- А тебе... Не хотелось?

Напечатав последнее сообщение, Дина попрощалась с новой подругой и в ответ поглядела на молодого человека.

- В детстве я увлекалась лишь музыкой, а затем наркотики стали смыслом моей жизни. А вообще... Я никогда не хотела, чтобы меня все знали, шептались обо мне школе, делали попытки завести со мной дружбу. Думаю, я больше одиночка по натуре.

- А парни?

Беловолосая нервно сглотнула, поправила волосы и невольно задергала уголками одной брови и губ, пустив взор в неизвестное направление.

- Я всегда побаивалась мужчин... - неожиданно призналась Дина. - И до восемнадцати лет из мужского пола общалась только с отцом.

Проницательный взгляд темноволосого застыл на ее слегка подрагивающих руках, иногда перескакивая на испуганные и тусклые дергающиеся глаза. Так же он проследил за тем, как тонкая женская ручка, успокаивающе, легла на собственное плечо, ласково его погладив, и позже переместилась к, не до конца оголенной, шее - Державина вновь была в лонгсливе с небольшим воротничком. И тот факт, что Дина вообще не ходила в футболках с короткими рукавами или же майках, заставлял Рубинова немного тревожиться. Потому он неустанно рассматривал ее особенные зоны верхней части корпуса, вечно прикрытые плотной тканью. Неизбежно его откровенное любопытство вынудило блондинку резко оторвать руку и прочувствовать панический страх с примесью стыда, как будто ее застали за чем-то неприличным. В смятении Миша на автомате начал растирать ладонью лоб. И в эту же неприятную минуту в дверь позвонил курьер. Дина с благодарностью вскочила с места и поспешила за заказом, оставив за собой довольно смутный осадок.

Когда она вернулась, на ее лице уже красовалась милая улыбка. Девушка начала с радостью раскладывала на кроватный столик доставленные коробочки с лапшой и десерты, в то время, как он, не отрываясь, глядел на нее и поражался тому, как быстро и умело она заглушила искренние чувства и эмоции, заменив отвратительной фальшью.

- Будешь есть вилкой или палочками? - вдруг спросила она, обернувшись к кареглазому, на что тот лишь с ноткой юмора ответил:

- Палочками вкуснее, - не решившись заговорить о проблеме. Дина тихо усмехнулась, передала парню еду и потянулась к прикроватной тумбочке за пилюлей. И, открыв вечернюю ячейку, высыпала в руку четыре разные таблетки. - Почему так много? - нахмурился Миша.

- Добавила в рацион витамины, ничего такого, - тут же ответила беловолосая, после чего за раз забросила все препараты в рот и запила обычной водой. Темноволосый невесело покивал головой, немного сжав челюсти и поиграв скулами. Все потому что почувствовал неожиданный укол злости и беспокойства, прекрасно понимая, что Державина что-то не договаривает.

***

Середина февраля

После этого Дина перестала выходить из дома вообще, при этом не проявляя никакого желания к встречам, прогулкам и развлечениям. Она много сидела в своем кабинете, каждый день стараясь выдать на свет новые идеи и при этом никогда не находя в себе силы их воплотить в жизнь. Заказчики были недовольны - денег платили мало. Но пока начало проблем с деньгами девушку не тревожило. Мало того, что она имела финансовую подушку безопасности, так еще и надобности тратить средства попросту не было. Питалась она скудно и просто, а больше ни в чем и не нуждалась.

Рубинов не прекращал проявлять заботу: часто приходил к возлюбленной в гости, приносил вкусную еду, изредка, если Державина соглашалась, выводил ее на улицу, пытался как-то приободрить и старался мягко задавать наводящие вопросы. Однако Дина, как и прежде, всего лишь отмахивалась: то утро не задалось, то нахлынула усталость, то просто нет настроения, то давление подскочило, то клиент неадекватный попался. По правде, она и не врала, потому что каждая причина имела место быть, вот только помимо этого была еще куча различных обстоятельств.

- Привет, - Миша не переставал ей улыбаться, думая, что таким образом сможет заразить своим позитивным настроем блондинку. Она всегда улыбалась ему в ответ, что бы ни чувствовала и что бы ее ни беспокоило. Но после этого, в одно мгновенье, стихал и ее мелодичный сопрано, который затем парень практически не слышал. - Варишь кофе?

- Да, - хрипло ответила Дина, кинув беглый взгляд на плиту, на которой грелся кофейник. - Ты как раз вовремя, будешь?

- Не был бы против, - он подошел к столу рядом с ней, поставил на него пакет с продуктами и на ходу нежно поцеловал девушку в губы, на долю секунды ощутив языком знакомую горечь. Медовые глаза мимолетно с сомнением оглядели вид беловолосой, отчаянно прятавшей от любимого свой мутный и тучный взгляд.

- Ты вновь принес мне продукты? - расстроенно проговорила она, нервозно забегав пальцами правой руки по затылку и шее. - Зачем?

- Ты совершенно не выходишь из дома, - отрезал Миша, и это не было вопросом. - У тебя почти нет еды в доме.

- Мне хватает замороженных овощей и риса, - как ни в чем не бывало отреагировала Дина, расслабленно пожав плечами. - На улице очень холодно и снежно, не хочу выходить.

- Ты могла хотя бы прогуляться.

- Мне хватает открытого окна, - продолжила стоять на своем Державина, но когда в ответ получила жесткий негодующий взгляд Рубинова, тут же умолкла, сжавшись.

- Чтобы покурить, - Дина в шоке вскинула брови. - Почувствовал запах при входе, а поцелуй все подтвердил, - пояснил парень. - Ди, зачем? Ты только бросила.

- Значит сорвалась, - грубо кинула кареглазая, отойдя от парня на несколько шагов к плите. Миша разочарованно вздохнул, проследив за ней взглядом. - Будешь теперь, как Королев меня отчитывать? - обижено прохрипела она, уставив зависнувший взор на, подбегающую к краям турки, пенку.

- Я не хочу вести себя так как он... Просто, я волнуюсь...

- Да, - Дина отключила конфорку и раздраженно вскинула руки. - Волнуешься, заботишься... Я это поняла, - она медленно заполнила две серые кружки горячим напитком, затем взяла молоко из холодильника и налила в одну из них небольшую порцию, оставив себе классический крепкий эспрессо. - Вот только мне от этого не лучше, - девушка с тяжестью сглотнула, взяла свою чашку и подошла к приоткрытому окну.

Миша печально прикрыл глаза, оперевшись о столешницу ладонями и запрокинув голову назад. Немного помедлив, все-таки подошёл за приготовленным для него кофе и встал рядом с Диной, облокотившись, как и она, на подоконник. Их глаза были прикованы к горящим окнам многоэтажки напротив них, к ее жителям, привычно проводящим окончание дня либо на кухне, либо в спальне за телевизором, и лишь изредка опускались ниже к практически пустой городской дороге, к сумрачному небу и голым деревьям. В пространстве же упорно застыла монотонная тишина, без тени страха и напряжения. Однако долю спокойствия, вперемешку с небольшим волнением чувствовал только Рубинов, в то время, как Державина не чувствовала ничего.

В тот момент никто не решался нарушить безмолвие, и оба были друг другу за это благодарны, а так же понимали, что это необходимое молчание и говорило оно о многом. В первую очередь, об уважении к человеку, комфорте с ним, заботе о нем и даже любви.

Тогда Дина без стеснения и вины при нем закурила, выпустив поток дыма на улицу. И Миша не стал ее за это критиковать, решив просто, но красноречиво накрыть ее свободную левую ладошку своей. На миг девушка перестала дышать, но потом отмерла и с благодарностью, молча, приняла его жест, сцепив в замок их пальцы.

Эту тишину Дина Державина никогда не забудет. Потому что, несмотря на отсутствие слов, она знала обо всем, что мог сказать ее возлюбленный. Помимо этого, ощущение тяжести на сердце неожиданно для нее было перекрыто любовью, о силе которой девушка в ту самую минуту еще не подозревала.

Конец февраля

От Дины мало, что было слышно. Миша приходил проведать ее каждый день, и она, словно по расписанию, каждый вечер, ровно за пару секунд до звонка, обращала свой взгляд на входную дверь. В те самые мгновения ее сердце замирало, она сама себе перекрывала дыхание и открывала доступ в легкие только тогда, когда слышала этот чертов звон. Иногда парень мог опоздать на пару минут и, в таком случае, Державину невольно окутывал страх из-за мимолетной мысли, что что-то могло произойти. Однако звонок всегда рано или поздно доносился до ее ушей, и беловолосая с облегчением выдыхала.

В этот день по-прежнему была снежная погода. Дина все еще пребывала дома, да и совершенно не стремилась куда-то выходить. Больше курила, меньше ела и ее здоровье с каждым днем становилось все хуже. Не изменилось лишь одно - сильная ментальная боль, чередующаяся с полным параличом чувств, которому девушка, порой, была благодарна. Данное явление давало ей передышку, помогало поспать и перестать бороться с желанием натворить что-то безумное. Более того, ничего не чувствовать - стало ее потребностью, которая из раза в раз все-таки пополнялась.

Что же произошло в этот злосчастный день? То, что Дина тоже не сможет в ближайшие три месяца забыть.

Рубинов вновь пришел к ней под вечер, ожидая в очередной раз до жути надоевшее молчание, что разрывало его на части. Каждый день он видел одну и ту же картину: она сидит на подоконнике, пьет горячий чай или кофе, курит друг за другом пару сигарет и с каменным лицом, не выражающем ничего, кроме бессилия и страданий, поглядывала то на него, то в окно, то в пустоту. Она, по правде, ничего не говорила. Вместо того, чтобы поздороваться - кивала, вместо словесной передачи чувств - сжимала его руку, клала голову на его плечо или целовала. Не передать словами, как парню было больно, как сильно он злился и раздражался. Но всегда старался не срываться на нее, по крайней мере, до этого дня.

Тем не менее, для срыва и ссоры был повод. Миша никогда бы не стал кричать на нее просто так. Державина сама подлила масла в огонь.

- Я хочу, чтобы ты взял ключи от моей квартиры, - вдруг произнесла она, отчего по спине Рубинова пробежали мурашки. Так приятно было слышать ее мелодичный сопрано с легкой хрипотцой от сигарет.

Она аккуратно, поглаживая внутреннюю сторону его ладони, вложила в его руку связку дубликатов ключей и отчаянно поглядела на него снизу вверх. С высоты своего высокого роста, темноволосый смог заметить насыщенность темных кругов под глазами и множество проявившихся синих венок из под тонкой белоснежной кожи. Тогда Дина выглядела слишком болезненно и устало, и потому Мише было трудно долго разглядывать ее лицо и тело.

- Зачем? - парень взволнованно нахмурил брови, приблизившись теплой бархатной ладонью к ее щеке. Но блондинка не позволила, тут же перехватив ее обеими руками, и поцеловала в самый центр тыльной части.

- Вчера я упала в обморок в ванной и мне повезло, что я успела схватиться за раковину и уменьшить удар от падения, - темно-карие глаза опустились на свои заостренные локти с множеством синяков и ссадин. - Еще бы немного... - Рубинов неотрывно следил за ней. - В общем, возьми, - отрезала Державина, не желая больше ничего объяснять. - Ближе тебя у меня никого нет.

Вместо безмолвного принятия, которое так пылко ожидала беловолосая, она с ужасом узрела напряженное лицо и руки возлюбленного.

- Миша..? - неуверенно прошептала она его имя. На что парень резко отвернулся, отступил от нее на пару шагов и стукнул с громким шумом кулаком со связкой ключей по столешнице.

- То есть ты отдаешь мне ключи, чтобы я что? - злостно прошипел он, до боли стиснув челюсти, отчего на его лбу и шее вздулись венки. - В случае чего, пришел и обнаружил твой труп в ванной?! - и тут его приятный спокойный голос сорвался на оглушающий крик. Державина обеспокоенно подошла к нему чуть ближе, желая успокоить.

- Миша, ты себя слышишь? Какой труп? - нервно усмехнулась она. - Я просто решила перестраховаться.

- Перестраховаться от чего?! - Дина испуганно схватилась за его напряженное плечо, но Миша мгновенно оттолкнул ее. - Я устал от того, что ты вечно скрываешь от меня что-то! - проорал он, широко распахнув глаза, в которых беловолосая больше не видела полюбившегося ей солнечного сияния и медового оттенка. - Я открылся тебе, а взамен получаю лишь вранье и недомолвки!

- Так вот как ты думаешь на самом деле? - мрачно и протяжно проговорила девушка, в отчаянии опустив руки, после чего немного помедлила, задумавшись. - Теперь я убедилась в том, что между нами ничего и быть не может и было глупо надеяться на то, что ты поймешь меня... - янтарные глаза заслезились, а светло-карие агрессивно, с ноткой страха, проникновенно всмотрелись в ее. Державина почувствовала во рту липкий и горький вкус, который никак не могла полностью сглотнуть.

- А с моей стороны было глупо полагать, что такой безнадежной истеричке может хоть что-то помочь... - сдавленно сказал Рубинов, чем привел своей фразой Дину в нескрываемый шок. Она никогда не думала, что сможет услышать от него такое. - Да при первом взгляде на тебя я должен был понять, что для тебя все кончено!

Не сдержав нападок горячих слез, что имели начало глубоко в груди, беловолосая сильно зажмурила глаза и соленые капли быстро растеклись по ее щекам. Далее она жестко сжала свою шею, едва не ломая ее по полам, и тихо прошептала, едва не сорвавшись:

- Уходи, - затем вгляделась в его потемневшие от злости глаза и, не найдя в них прежнюю доброту и свет, продолжила, уже истошно закричав: - Проваливай, нахер из моей квартиры! - ее дико трясло из-за подступающей истерики, что вынудило ее повалиться на барную стойку. - И не возвращайся!

Эмоциональный бросок стальных увесистых ключей, такой же душераздирающий хлопок дверью, а затем разрезающий изнутри стон и вопль Державиной. Она лежала на полу и рыдала от того, что близкий человек прострелил ей сердце. Ее дыхание было глубоким и сбитым и казалось, что это последние минуты ее существования. Так думала и сама Дина, пока в один миг на место боли и печали ни пришла злость, которая смогла заставить ее встать на ноги, вновь подойти к окну, закурить и перестать рыдать. К сожалению, сила пришла к ней не на долго.

После этого они не общались. Вернее Державина упорно игнорировала все попытки Миши прийти и поговорить. Он понял свою ошибку в тот же день, и тогда же написал ей кучу сообщений и сделал множество звонков. Но она молчала и даже не подавала признаков жизни.

Через пару дней он собрался духом и пришел к ней лично. Рубинов звонил в дверь, стучал, кричал, одновременно делал телефонные вызовы. Но Дина, слушая все, что он пытался до нее донести, одиноко сидела за барной стойкой, пила напрочь сожженный кофе, курила красное Мальборо. Ее красные раздраженные и опухшие от бесшумных рыданий глаза неподвижно и пусто смотрели вперед. Уже тогда разум Державиной покинул ее, потому что она сорвалась и начала постепенно умирать внутри. А сорвалась она теперь и на наркотики.