Глава 8: Кровь и клятвы

Стоя перед зеркалом в роскошной ванной комнате, я молча наблюдала за собственным отражением. Белоснежное свадебное платье, утягивающее талию, аккуратно ложилось по фигуре, будто было создано только для меня. Если Рафаэль рассчитывал, что в этот день я буду истерить, плакать, вырываться, — он просчитался. Я не дам ему этого удовлетворения.

Это платье действительно было восхитительно... Но не то чтобы я мечтала надеть его именно сегодня и именно по этой причине.

Я склонилась, пытаясь затянуть шнуровку на спине, но ткань тянулась туго. С раздражённым вздохом я оглянулась в сторону двери — Виола ушла несколько минут назад, чтобы привести визажиста.

— Виола, ты не могла бы помочь мне завязать шнурок? — позвала я, не поворачиваясь.

Ответа не последовало. Вместо этого я услышала, как кто-то вошёл и дверь за ним мягко закрылась. Я бросила взгляд через плечо... и напряглась.

Это был не визажист. И не Виола.

В дверях стоял Рафаэль.

В идеально сидящем чёрном смокинге и белоснежной рубашке, с манжетами, блестящими от дорогих запонок. Он был опасно красив. Грубая мужская сила в чистом, выверенном виде. И когда он подошёл ближе, я почувствовала, как внутри всё невольно сжалось.

— Виолу позови. Она поможет, — быстро сказала я, придерживая платье у груди рукой и поворачиваясь к нему.

Он не ответил сразу. Только посмотрел. И с таким видом, будто именно я здесь вторглась на его территорию.

— Повернись, Мия. — голос его был тихим, но в нём не было и намёка на просьбу.

— Позови Виолу, пожалуйста, — попыталась я сохранить контроль в голосе, хоть и чувствовала, как щеки начинают предательски розоветь.

Он подошёл ближе. Вплотную.

— Я в состоянии помочь своей жене, — его голос стал ниже, обволакивающим.

— Пока не жена, — выдохнула я, уже почти прижавшись к мраморной столешнице позади.

Он усмехнулся. Слегка. И прежде чем я успела сделать шаг назад, его ладони сомкнулись на моей талии. Он медленно, но уверенно повернул меня к зеркалу.

Мои глаза встретились с его — через отражение. И в этот момент воздух между нами будто стал гуще.

— Не дёргайся. — Его пальцы скользнули по лентам, начиная аккуратно затягивать шнуровку на моей спине.

Он делал это спокойно, методично. Но каждый его жест был слишком... интимным. Особенно когда его ладонь на мгновение задержалась на моей талии. И потом, едва касаясь, прошлась вверх, к рёбрам. И обратно — к животу. Лёгкое прикосновение, но внутри всё сжалось в один узел.Я молчала. В голове — ни одной связной мысли. Лишь тёплая тяжесть его рук, жар его дыхания на моем плече и странное напряжение внутри.

Он завязал последний узел, медленно отстранился и наклонился к самому уху.

— Увидимся у алтаря, Мия. — сказал он, чувственно скользнув дыханием по шее.

И вышел, оставив за собой аромат древесного парфюма, тишину... и мои сбившиеся мысли.

________

Италия. Сицилия. Особняк Винченцо.27.03.2027. 18:34

Этот день был вписан в историю мафии золотыми буквами.День, когда Дон итальянской мафии — Рафаэль Винченцо — связал свою судьбу с Мией Харон.День, когда все Сицилийское Подземелье, Неаполитанская Каморра, Калабрийская Ндрангета, даже теневая элита арабского полукруга — собрались в одном месте. Не чтобы обсудить оружие, наркотики или политические убийства, а чтобы увидеть — кто станет королевой мафиозной империи.

Под высокими потолками старинного зала, с мраморными колоннами и свечами, свисающими с позолоченных люстр, царила тишина. Лишь шёпот шелков, бриллиантовый звон бокалов и хруст ботинок по гранитному полу напоминал о присутствии сотен самых влиятельных людей Европы и Востока.

На алтаре — он. Рафаэль. В безупречном смокинге, холодный, как мрамор под ногами, уверенный, как выстрел без промаха. Он не просто жених. Он — Дон Винченцо.

А рядом с ним, Мия. В платье, которое будто соткано из утреннего света. Воздушная, хрупкая, но с тенью силы в глазах. Как бы ни старалась казаться спокойной — в её взгляде таилась буря. Она не была просто женщиной, приведённой к алтарю. Она была выбором, вызовом... и теперь — судьбой.

Священник в чёрной сутане открыл книгу.

— "Сегодня мы собрались здесь, чтобы засвидетельствовать союз мужчины и женщины. Мужа и жены. Под Богом, но и под кодексом Чести. Под законом уличных правил, но и под святым обетом любви."

Он смотрел на них строго, но с уважением. Даже он знал — сегодня перед ним стояла не просто пара.

— "Рафаэль Винченцо, берёте ли вы в жёны Мию Харон, чтобы быть с ней в здравии и в болезни, в свободе и в заточении, в мире и на войне, до самой смерти?"

Рафаэль не моргнул.

— "Беру."

Глухой, твёрдый голос разнёсся под сводами. Как приговор. Как клятва.

Священник повернулся к Мии.

— "Мия Харон, берёте ли вы Рафаэля Винченцо в мужья? Чтобы быть с ним в покое и в буре, в верности и опасности, рядом... даже если весь мир будет против?"

Мия опустила взгляд... и медленно кивнула. Её голос был тише, но не дрожал.

— "Да.."

Пауза. Глубокий вдох.

— "Слова даны. Обеты скреплены. Отныне вы — муж и жена. Господь да благословит этот союз, как и закон улицы. Жених, вы можете поцеловать невесту."

Рафаэль не колебался ни секунды. Он сделал шаг вперёд — уверенный, тяжёлый, как приговор. Его тёмные глаза впились в лицо Мии. В этой секунде не было нежности. Была власть.

Её тонкая фигура в белоснежном платье, выглядела особенно хрупкой на фоне его чёрного смокинга. Разница в росте была ощутимой. Он возвышается над ней— и ей пришлось поднять подбородок, чтобы встретить его взгляд.

И прежде чем она успела сделать вдох, Рафаэль резко притянул её к себе за талию, с силой, от которой у неё вырвался лёгкий вскрик. Его губы врезались в её, властно, уверенно, будто ставя клеймо. Это был не просто поцелуй — это было объявление. Объявление того, кому она теперь принадлежит.

— Она моя.— кричал его жест перед сотнями глаз.

Аплодисменты вспыхнули волной. Дон Каморры, русские силовики, шейхи, бизнесмены — все поднялись со своих мест.Супруга дона Винченцо.Королева мафии.

Когда он отстранился, она смотрела на него с лёгким шоком, с горящими щеками и широко распахнутыми глазами. Он же, не отпуская её, произнёс с тихим, уверенным шёпотом, глядя ей прямо в глаза:

— Вот и всё, Мия.