Глава 33. Мучительно долгий отпуск

С самого утра я с Виком вновь обошла весь дом в поисках Матвея. Но его нигде не было, он словно сквозь землю провалился. Так же мы обежали весь участок и заглянули в гостиничный домик. Но и там его не оказалось. Поникшая духом и с ужасным чувством вины я вызвала себе такси. В ожидании машины я решила зайти на кухню, выпить воды. Переступая кучу пустых бутылок из-под пива и водки, я случайно наткнулась взглядом на валявшийся на столе блокнот. В голову пришла идея написать Матвею письмо и попытаться хоть как-то объяснить вчерашнее недоразумение. 

Вырвав с блокнота листок и найдя в куче мусора ручку, я направилась наверх, в комнату Матвея. Сев за его письменный стол и собравшись с мыслями я приступила к написанию письма. 

"Любимый мой,не так должна была пройти эта ночь, не так...Ты можешь обвинять меня в чем угодно, но только не в предательстве. Я люблю тебя, а это значит, что никогда и ни за что я не предам тебя.Ты первый и единственный, которого я любила, люблю и буду любить. Вик всего лишь мой друг, не больше. Да, он влюблен в меня, но сердце мое всегда тобой занято было. Если ты поставишь меня перед выбором, знай, я всегда тебя выберу. Всегда буду идти за тобой. Потому что люблю, больше жизни люблю.Я пыталась тебя найти, сказать тебе обо всем лично, но ты слишком хорошо умеешь прятаться. Все эти две недели я буду сходить с ума от переживаний. Ты напиши мне хоть что-нибудь, и я пойму, что у меня есть шанс на прощение.Люблю тебя.Навечно твоя, Лиса"  

  Я вытерла с щёк слезы и, аккуратно сложив листочек, положила его на клавиатуру ноутбука.  У выхода я в очередной раз окинула комнату взглядом, словно прощаясь. Какое-то дурное предчувствие не давало мне покоя.

Сидя в машине, я наблюдала за тем, как быстро удаляюсь от дома, в котором осталось столько воспоминаний. Возникло ощущение, словно я прощаюсь с ним, и если не на всегда, то надолго уж точно. На глазах невольно проступили слезы. Впереди меня ждут две мучительные недели неизвестности и томительного ожидания. 

— Объявляется посадка на рейс семьсот двадцать Москва — Франкфурт-на-Майне, — оповестил нас, на удивление, приятный женский голос по средствам громкой связи. 

Мы уже доехали с нашего городка до Москвы на автомобиле, и теперь томились в аэропорту в ожидании нашего рейса. У меня была апатия ко всему, что меня окружало. Ведь если не эта дурацкая поездка, возможно, я бы уже помирилась с Матвеем.

— Василиса, прекрати хмуриться — морщинки появятся, — из моих мыслей меня вырвала мама, как всегда, своими замечаниями. 

Я промолчала, решив, что если сейчас ей отвечу, то глупое замечание мамы перерастёт в грандиозный скандал. Лучше промолчу и продолжу мысленно костерить эту чёртову жизнь со всеми её несправедливостями.

Папа, в отличии от меня, был искренне рад этой поездке. С его лица уже больше часа не сходила довольная улыбка. 

Когда мы заняли свои места в самолете, в голове пронеслась шальная мысль "а вдруг не долетим?", что вызвало небывалую панику в моем организме. Но когда самолет удачно взлетел, страх постепенно стал отступать. Через час нашего пребывания в небе я уже дрыхла, как конь, и проснулась только тогда, когда шасси самолета коснулось земли. 

С того момента, как моя нога ступила на немецкую землю, в моей голове начался обратный отсчет. 

Всю первую неделю я, как ненормальная, не выпускала телефон из рук, постоянно проверяя почту во всех социальных сетях. Но он не писал. Его даже ни разу онлайн не было. А потом случилось страшное... то, из-за чего я чуть разрыв сердца не получила.

Папе взбрело в голову прокатиться на пароходе по Рейну (прим. автора: Рейн - одна из крупных рек в Германии, на её берегу и расположен город Боппард). И зачем я только согласилась идти с ними? Лучше бы в номере сидела! Я стояла на палубе, держа в руках телефон, и любовалась на красоты вечернего Боппарда: всюду яркие новогодние огоньки, старинные дома, словно сошедшие с иллюстраций к сказкам, в воздухе витал волшебный аромат праздника. 

— Доча, ты как? 

Папа подошел ко мне со спины и напугал до такой степени, что мой телефон полетел камнем вниз, прямиком на дно Рейна. 

— Черт! — выругалась я, чуть ли не плача. 

Теперь я точно раньше времени ничего не узнаю. Родители специально решили не брать с собой в отпуск мобильники, планшет и ноутбук, чтобы нас ничего не отвлекало. Я осталась без средства связи с привычным для меня миром. 

С этого момента время даже не тянулось, нет, оно ползло со скоростью черепахи-инвалида первой группы. Если бы только мои родители могли знать, какую пытку они мне устроили этой своей новогодней поездкой. 

Когда мы вновь прибыли в аэропорт Франкфурта, на моем лице впервые за две недели появилась улыбка. Мы едем домой. Я еду к своему любимому. Даже спрашивать его ни о чем не буду. Просто поцелую... сразу же... без всяких там "привет". 

До дому мы добрались тринадцатого января в пять утра. Уставшие и измученные дорогой родители только и мечтали, чтобы добраться до кровати. Мне же хотелось, чтобы на часах уже было восемь и я бы побежала в школу, где меня ждут мои друзья... и он.

— Лиса, иди ложись спать. А в школу завтра пойдешь, —предложила мама.

—  Спасибо, мамуль, — я поцеловала её в щеку, — но я не устала и в школу пойду сегодня. 

Умывшись, накрасившись и выбрав самую лучшую одежду, купленную мною в Германии, я побежала в школу, сходя с ума от нетерпения. 

Когда Клавдия Павловна увидела меня, то глаза выпучила от удивления.  

— Лиса, а ты чего сегодня так рано? — заботливо спросила она.

— Соскучилась я, Клавдия Павловна, соскучилась! — улыбаясь, ответила я, вручая ей свою куртку.

На скамейке у гардероба я просидела в одиночестве минут десять-пятнадцать. В школу заходили ученики, смотрели на меня, улыбались, но мне было не до них. Я ждала своего любимого. И тут зашел он... сердце ёкнуло от волнения. Я встала со скамейки и, быстро поправив свою новенькую юбку, похожую на шотландскую, но в разы короче, я подбежала к нему и поцеловала его так нежно, что он даже не в состоянии был сопротивляться. Струнов ответил мне на поцелуй. Значит простил, он простил меня. Почувствовав его ладошки на своей талии,  мне показалось, словно я растворилась в этот момент в нём.

— Как я скучала, любимый, — прошептала я ему в губы.

— Я тоже, — ответил он и продолжил поцелуй.

На нас смотрели, оборачивались, но нам было так всё равно. Мы вместе, мы можем дотронуться друг до друга, поцеловать, а больше ничего и не надо.

— Лиса, — он прервал наш поцелуй и немного отодвинул меня, — мне нужно с тобой поговорить. Только не здесь.

Его взгляд погас, на лице появилась непонятная для меня грусть. Моё сердце замерло в ожидании чего-то плохого.