г л а в а 1.11

Все вокруг пепелят ее своими полыхающими глазами, оставляя сквозные раны в ее теле, будто ни на кого другого смотреть было нельзя. Комната расплывается, и все присутствующие вместе с ней. В висках начинает стучать.

Впереди стоит Самюэль. Его взгляд для нее — большая загадка. Он постоянно так смотрит на нее. И это от него так болит голова и разрывается сердце. Парень приближается, и пол под ней дребезжит. А глаза смотрят. Черты его лица становятся все четче, но она не замечает улыбки на губах. Она смотрит на них слишком долго. Она поднимает глаза лишь тогда, когда по коже пробегает теплый воздух его дыхания. Он уже очень близко.

Вокруг так тихо, будто ей заткнули уши, но звук и не нужен, когда все можно увидеть собственными глазами. Его светлые волосы зачесаны назад, и она беспрепятственно может смотреть ему в глаза. Она не боится этого.

— Я сделаю это, — говорит он своим глубоким голосом, разбивая тишину вдребезги, и она ахает.

Он подходит вплотную, соприкасая их грудные клетки и, практически, нависая над ней, и ей приходится задержать дыхание. Свет тускнеет. Они остаются абсолютно одни. Тогда парень наклоняется, оставляя милиметры между губами, и замирает. Она все еще не дышит и не шевелится. Одно движение, и он набросится на нее.

Ей хочется сделать все самой. Ей не терпится слегка двинуться вперед и первой поцеловать его, но она не может. Все ее тело парализовано, и только сейчас она понимает, что ничего не может сделать.

— Или, может быть, ты? — его шепот щекочет шею, и на выдохе ее пробивает сильная дрожь.

Свет резко зажигается, и по телу бежит разряд. Все тело приходит в движение, и она отступает. Но позади кто-то преграждает ей путь.

— Пупсик, ты откуда взялась? Как тебя вообще отпустили мамочка и папочка? — слышится за спиной знакомый смех, и чьи-то руки поворачивают ее к себе лицом.

Она озирается назад и больше не видит Самюэля. Пол под ней начинает наклоняться, и она подгибает колени, чтобы устоять. Лоренцо все еще держит ее за плечи. Она, еле двигая губами, просит его оставить ее в покое. Но, когда он прижимается к ней всем своим телом, это заставляет ее мгновенно ускориться в противоположную сторону.

— Беги за своей подружкой, пупсик. Она пошла прямиком в туалет для ревущих девчонок, а это направо и прямо по коридору, — комната пустовала, но был слышен смех. Парень ее догоняет и дергает за руку.

— Софи. Софи, пг'оснись, — она услышала детский голос, прорывающийся откуда-то из вне, и открыла глаза, увидев, что ее сжимала только рука маленького брата.

— Артур, — облегченно сказала она, обрадовавшись, что все это было лишь сном, — ты так громко кричишь, — она поморгала несколько раз глазами, чтобы окончательно проснуться, убедившись, что сон был окончен.

— Это ты. Ты кг'ичала и сильно мотала головой, — мальчик сел на край кровати, подложив свои ладошки под ноги. — Мама и ты пг'оспали. Я всех будил сегодня.

— Что? — мозг стал работать, как заведенный, услышав один лишь намек на то, что кое-кто поспал больше обычного. Почему вчера в ее голове не были мысли о том, что идти за день до учебы на какую-то вечеринку — идея, хуже которой придумать не под силу никому?

— Уже "восемь-сог'ок", — подтвердил Артур опасения Софи, и она, как ошпаренная, подпрыгнула на матраце, скидывая одеяло на другой край кровати.

— У меня десять минут, не больше, — повторяла она, бегая по комнате в поисках одежды.

— Мама поглаженные вещи сложила в твой шкаф  — подсказал ей брат, устав наблюдать за ее безрезультатными попытками найти хоть что-то. Софи впервые за долгое время собиралась впопыхах. В такие моменты она всегда вспоминала о безграничной заботе мамы, которая имела в себе силы после работы делать всю работу по дому и даже больше.

Она уже потянула за край сорочки, когда вдруг вспомнила о нахождении брата в одной комнате с ней.

— Артур! Я переодеваюсь, — намекнула она.

— А когда ты мне г'аньше меняла пампег'сы, глаза закг'ывала? — спокойно спросил он.

— Артур, это ни одно и то же, — мальчик закатил глаза, хотя губы все же изогнулись в полуулыбке. Он не спеша закрыл дверь с другой стороны, и тогда Софи смогла переодеться.

Она уже надевала обувь, когда, наконец-то, услышала мамин голос. По влажным волосам она смогла определить, что женщина только что принимала душ и успела лишь одеться, дабы поймать Софи до ее ухода.

— Возьми хотя бы двойную порцию обеда, раз не успела позавтракать, — Миссис Питерсон протянула ей прозрачный кулек с поставленными друг на друга контейнерами с голубой, желтой и розовой крышками.

— Спасибо, — она обняла маму, в мыслях проклиная себя за легкомысленность в отношении к ней. Женщина ничего не сказала ей про вчерашний день, а поводы были. Долго ей не удастся обманывать ее, и все же придется все рассказать. Слишком много было лжи в последнее время. А что нужно было, чтобы ее не стало? Не создавать ситуации, в которых бы приходилось лгать. Неужели это было невыполнимо?

Девушка еле успела на свой трамвай и плюхнулась довольная на пустое место. Она проверила время на телефоне. Оставались считанные минуты до начала пары, но она ехала в транспорте, и уже ничего от нее не зависило. Софи закрыла глаза, зная, что ее преподаватель по праву будет сильно недоволен ее опозданием. Перед глазами было его хмурое лицо с опущенными поседевшими бровями. Девушка резко вспомнила сон и распахнула глаза, сев прямо. Софи обхватила голову, по крупицам собирая сон. В нем все было таким реалистичным, что почувствовала самый настоящий стыд за то, что в нем происходило. А именно за Самюэля.

Снова взяв телефон в руки, она увидела пропущенные от Доминики и нахмурилась. Она не помнила, что сделала вчера такого, что заставила переживать подругу. Но кроме пропущенных на телефон пришли уведомления от Лукреции.

"Откуда Самюэль тебя знает? Я же просила держаться от их пятерки подальше!" — написала Лукреция, прикрепив к сообщению видео, на которое она тут же нажала. 

Все в голове стало вставать на места. Она увидела знакомую комнату и знакомый гул. Она увидела Самюэля и то, как он повернулся в сторону толпы, собравшейся вокруг него. После его нескольких шагов, все стали расступаться, пока она не увидела себя.

Внутри нее все скрутилось. Она видела все то, что было вчера и медленно осознавала совершенное. Самюэль стоял так близко к ней, а ее собственного лица не было видно. Почему же та не отходит? Почему продолжает стоять? Но все прекратилось, когда в зал вбежал Рене. Видео было остановлено. 

Она снова была в трамвае. Софи осмотрелась, убедившись, что никто на нее не смотрит. Это было не частью сна. Это была явь. С ней произошло это вчера, а она так спокойна, будто ничего это не имело значения. Как Рене вообще не убил ее вчера за это?

Была объявлена ее остановка и она побежала к выходу. Голова была полностью затуманена тем, что она увидела на видео, но пойти в институт она была обязана. 

_ _ _

Проснулась Лукреция без настроения. Первая мысль, посетившая ее с утра, — уволили ее личных водителей и посадили в тюрьму парня вовсе не на крошечный срок. Так случилось, и это нужно было принять. Но ей не давало покоя, что этого могло и не произойти. В глубине души закрадывалась мысль о том, что она была во всем виновата, но она не посмела бы в этом признаться даже себе. А Бриджитт? Что с ней?

Девушка неохотно одевалась и завтракала, уже мечтая скорее оказаться дома. Аппетита не было, поэтому она оставила больше половины тарелки тушеных овощей не тронутой.

— Лукреция-Алексис, — она услышала голос отца, когда уже подходила к входной двери, — у меня к тебе серьезный разговор.

— Хорошо, сегодня вечером я...

— Я скажу сейчас, — перебил ее Мистер Лонсестон. — Эту неделю будешь возвращаться после учебы и тренировок сразу домой. И выходные в течение месяца я требую, чтобы ты проводила дома.

— Месяц? Это какая-то шутка? — возмутилась девушка.

— Шутки были вчера и от тебя. Сегодня же все серьезно. Условие за условие, — он развернулся и ушел в сторону своего кабинета. Что значат его слова, она не поняла.

Она вышла на улицу и увидела машину, на которой она ежедневно разъезжала по городу. Она была готова швырнуть свою сумку в эту груду металла, но вдруг дверь со стороны открылась. Из автомобиля вышел Нэт, и она замерла от неожиданности.

Отец должен был уволить ее водителей, но один из них сейчас стоял перед ней. Мужчина улыбнулся, увидев девушку, но сразу опустил голову, открывая дверь для Лукреции.

— Доброе утро, Мисс Лонсестон.

— Доброе? — она все еще была в ступоре, но произошло какое-то чудо, и она не могла осознать то, что произошло в ее отсутствие. — Тебя не уволили?

— Как видите, — он развел руки в сторону и протянул девушке руку, чтобы помочь сесть. Как и до этого, так и сейчас этот мужчина был с ней добр.

— Условие за условие, — повторила девушка слова отца и приняла помощь от водителя. — А как же Патрик?

— С ним тоже все хорошо. Если Вы куда-то поедете после учебы, то он Вас туда сопроводит, — но она знала, что никуда не поедет, но улыбка все равно осталась на ее лице. Девушка все равно была рада своей маленькой победе.

_ _ _

Глазами Доминика искала только его. Как бы она не хотела, от слез в подушку она все же не удержалась. И теперь на ней была тонна косметики, скрывающей опухшесть глаз. Она долго думала, что скажет ему, когда увидит, и все варианты тут же испарились, когда его фигура показалась в конце коридора. Хитклифф шел, сияя изнутри, а рядом с ним была та самая Джулия, флиртовавшая с ним недели две назад. От этой картины ее чуть ли не стошнило. Она впервые смотрела на него с отвращением. Он был ей противен. Хитклифф был слишком близок ей всю ее сознательную жизнь, и все сгорело на ее глазах, превратившись в горстку пепла. Как он мог так поступить с ней? Как ему удалось скрыть все это? Мучила ли его совесть?

Хитклифф и Джулия остановились у окна и продолжили свою милую беседу, а Доминика все смотрела. Он был ее другом. Очень близким, слишком близким. В детстве был задирой, но самым настоящим героем для нее. Когда он успел измениться? Когда все пошло не так? Когда она его потеряла? 

Пока новый поток слез не заволок ее глаза, она решилась подойти к нему, и он был сильно удивлен не только ее внезапному появлению, но и ее состоянию. Его нельзя было обмануть — он точно знал, что та плакала. Джулия оценивающе посмотрела на ее внешний вид и не смогла сдержать усмешку:

— Выглядишь неважно, — но Доминика пропустила ее слова мимо и продолжила смотреть на Хитклиффа, сама не веря тому, что сейчас ему скажет. Как такое могло произойти? Верила ли она Габриэлю?.. Кажется, да. 

— Габриэль мне все рассказал, — прошептала она, и он изумился. Значит, правда.

Девушка бежала прочь из института, зная точно, что парень идет за ней. Но она специально пошла сквозь толпу, выходящую из конференц-зала, чтобы окончательно потеряться в ней и выйти на улицу незамечанной. Она почувствовала, когда его глаза потеряли ее из виду. Пропало прожигающее ощущение в зоне затылка. Доминика бежала дальше, чтобы скорее оказаться в машине и уехать отсюда. Но в глубине своей души ей хотелось, чтобы он ее догнал и попробовал убедить в обратном.

Она думала, что вчера было самое больное. Вчера она узнала правду, и со вчерашнего дня ей приходится с ней мириться. Но почему тогда боль усилилась? Доминика села в автомобиль и поймала тишину. Вот все и закончилось. Хитклифф поступил так с ней, думая лишь о себе. Она из-за него потеряла Габриэля навсегда.

И казалось, она осталась совсем одна, не было ни одного человека, способного ее сейчас поддержать. Но, видимо, надежда осталась, и она завела машину, поехав в сторону института Софи.

_ _ _

Больше одной пары Софи не выдержала и убежала в раздевалку, найдя тихое место в душевой, в которую редко, кто ходил. Она пересмотрела видео, присланное Лукрецией, ни один раз. Ее трясло от увиденного. Неужели это была она? Ей нужно было поговорить об этом с Рене, но она боялась. Боялась, что он не возьмет трубку. Это было бы его точкой в их отношениях, но она не была готова принимать этот факт.

Она снова включила видео. Она совершила ошибку, пойдя туда. Лукреция написала правильно. От тех ребят им нужно было всем держаться подальше. Один преследовал Доминику, другой ее, и это не было похоже на шутки. И даже если это было шуткой, она явно затянулась.

Девушка вспомнила о дневнике и достала его из сумки. Все эти недели она носила его с собой, забыв совершенно, что он у нее есть. Она облокотилась на плитку, уперевшись ногами в края душевой кабины, и положила на них свою тетрадь.

"Мне страшно. Боюсь об этом даже писать. Самюэль Делагарди стал моим кошмаром. То, как он на меня смотрит и как произносит мое имя. Меня это пугает, потому что нравится."

Она закрыла глаза. Рука сама писала это. Ей хотелось солгать самой себе, написав в дневнике то, что Самюэль преследует ее. Он опасен для нее. Но она боялась ни его, а себя.

"Он назвал меня полным именем, я не забыла. Софиэнна. Когда я была маленькой, мама очень любила меня так называть. И вчера мне показалось, что он точно так же меня назвал... Когда стоял в миллиметрах от моего лица."

Она прекратила писать, ведь снова видела его перед глазами. Софи не была готова себе это простить.

"Почему он подошел? Хотя вопрос должен быть вот такой: "Почему он подошел именно ко мне?". Были правила игры, которые он выполнил. И было то, что он получал взамен. Поцелуй."

— Он подошел ко мне, — сказала вслух Софи, признаваясь себе в этом.

У двери в душевую послышался шум, и Софи осторожно задвинул шторку душевой, чтобы ее точно не нашли здесь. Кто-то вошел, и Софи инстинктивно закрыла рот рукой. Она закрыла тетрадь и прижала ее к себе, надеясь, что, чем больше она прижмется к стене, тем больше у нее шансов стать невидимой.

Послышались шаги и звук застежки. Затем осторожно чья-то рука проползла между стеной и шторкой, дотянувшись до душа. Софи замерла с самого начала и больше не двигалась. Поэтому она не сразу отреагировала, когда чья-то женская рука обхватила вентиль и повернула его от себя. Вода градом полилась на голову Софи, после чего она завизжала, и рука уже никак не могла ей помочь. Она подалась вперед и, оттолкнувшись от стены, выбежала наружу и метнулась к двери. Остановиться ее заставило большое зеркало у двери в раздевалку. В таком виде выходить было нельзя. Вода с ее кудрявых волос стекала тонкими струйками, образовывая на кофте темные пятна. В месте, где волосы сильно намокли, образовалась впадина. Ее пышная прическа на макушке превратилась в отвратительную вмятину с парочкой волосинок на лбу.

— Эй, прости, — из душевой выбежала девушка с повязанным белым полотенцем, хотя на ней еще была футболка. — Не хотела беспокоить.

Софи стало стыдно, что кто-то поймал ее в душевой. Кому приспичит сидеть в душевой кабине одетой? Она поправила волосы, скрыв мокрые волосы за копной сухих, и, не поворачиваясь к незнакомке, покинула раздевалку. Остановилась Софи, только когда оказалась у лестницы. На обложке тетради с азалиями остались пятна от капель воды, в тех местах бумага потемнела и краска расплылась. К счастью, все страницы остались нетронутыми. Она убрала тетрадь подальше в рюкзак, чтобы примять его двумя другими тетрадями и придать прежнюю форму.

Больше в институте она находиться не хотела, хотя у нее была еще одна пара. Она пулей выбежала из института, боясь того, что кто-то заметит ее влажные волосы и посмеется.

Поэтому Доминика и Софи не пересеклись. И когда первая подъехала к институту подруги, второй уже там не было.

Она звонила ей, но та продолжала игнорировать звонки. Тогда Доминике пришлось самостоятельно найти ее. Что если после вчерашней драки Рене и того парня, Софи вообще не появлялась в институте? Это и собиралась разузнать она.

Оказавшись у ступеней, ведущих ко входу, она в последний раз набрала номер Софи, но тщетно. Стук мяча привлек ее внимание, и она стала оборачиваться в поисках источника звука.

— Слева! Пасуй! — в ста метрах от нее была баскетбольная площадка, на которой шла игра, и, кажется, Доминика узнала одного из играющих и решила приблизиться.

— Я открыт! — это крикнул Александер. Парень был одет в черные джинсовые шорты и белые массивные кроссовки. Но все внимание девушки было приковано к его оголенному торсу, на котором не было ни миллиметра свободного места без татуировок. И его руки были забиты точно также. Доминика вспомнила его, ведь это он составил ей компанию на заднем дворе дома Гуарини. Теперь она могла его хорошенько разглядеть. Он был одним из пятерки. Ей удалось вспомнить его на дне рождении Габриэля. Он сидел на диване рядом с Лоренцо.

Парень с легкостью обвел одного игрока, второго и выбежал к кольцу. Сильный толчок от земли, и два очка уже были записаны на его счет.

— Неплохо, МакЭ́йден, — кто-то дал ему пять и посмотрел на Доминику. —  Это к тебе?

Александер был сильно удивлен, увидев Доминику, ведь она точно не могла знать, где он учится. Но он не забыл ее. Увидев ее одну на том деревянном мостике, он потребовал заглушить свой интерес, узнав, что у нее случилось.

— Продолжайте без меня, — кинул он через плечо напарнику и подошел к сетке. — Ты шпионка? — Доминика рассмеялась.

— Здесь учится моя подруга. Хотела найти ее, а нашла тебя, — тогда засмеялся Александер, но заметил, что, несмотря на улыбку девушки, ее что-то гложило. Он так и не спросил вчера, что у нее случилось и имеет ли к этому отношение Лоренцо. С последним он еще не успел поговорить.

— Ты только скажи, и я разберусь с Гуарини. Его поведение специфическое, — выдержав паузу, сказал он. А Доминика почти забыла о нем. Он понял, что сказал, не подумав и расстроив девушку еще больше. — По лицу читаю дикое желание проснуться с похмельем, — с прищуром сказал он, слегка наклонившись.

— Занимаешься экстрасенсорикой? — она тоже прищурилась, еле сдерживая улыбку. — Ты попал прямо в точку.

— Не могу не помочь. Запиши мой номер. Прилечу, когда бы не позвонила, — почему-то у Доминики он смог вызвать доверие. Хотя по первому впечатлению о нем можно было сказать только то, что он был опасен. Во-первых, он был один из пятерки, о которой не раз предупреждала Лукреция. Во-вторых, его татуировки. Это глупо, но они делали из него образ не самого хорошего человека.

Но могло ли ее это волновать в тот момент, когда ей нужен был хоть кто-то, кто бы помог или выслушал? Уже не играло роли, как долго она его знала и кто был его друзьями. Что если он бы мог, наоборот, помочь ей с Лоренцо? На кого рассчитывать?

Она достала телефон и записала его номер, дав последнюю попытку своей доверчивости.

Она позвонила Софи еще несколько раз и все-таки сдалась. С увеличением времени ее попыток до нее дозвониться паника должна была расти, но, кажется, у нее происходило все не так. Доминика спокойно ехала домой, все меньше переживая за то, как себя чувствовала в данный момент Софи и почему не отвечала на звонки.

В скором времени она добралась до дома. Больше всего ей сейчас хотелось одиночества. Пару часов в своей комнате могли бы привести все мысли в порядок, чтобы в дальнейшем принять правильные решения относительно Лоренцо, Хитклиффа. Определенно, ей хотелось, чтобы все проблемы исчезли вместе с их зачинщиками.

У двери ее встретила сестра, будто знающая заранее, когда она должна была приехать.

— Мы ждем тебя уже полчаса, — стала возмущаться Сильвия.

— Мы? Приехала мама? — это не была хорошая новость для Доминики.

— И не только. У тебя появились проблемы с учебой? — таких вопросов сестра ей никогда не задавала, и это заставило девушку насторожиться.

— Что происходит?

— Доченька, это Доминика? Пусть скорее проходит к нам, — голос матери донесся из столовой, и она убедилась, что что-то было точно не так. Тон ее был слишком нежным, и в столовой находился точно кто-то еще.

Доминика вышла к арке, осторожно выглянула, но увидела за столом лишь маму. Но кто-то явно сидел перед ней. Она решилась подойти.

— Мистер Гатти позвонил мне лично, сообщив мне о некоторых обстоятельствах твоей успеваемости, и я решила пригласить его к нам на обед, — продолжала говорить Мисс Осборн нежным тоном. У Доминики сдавило ребра от страха. Стеклянным взглядом она смотрела в сторону матери, боясь повернуть немного голову вправо и увидеть там его.

— Я рад тебя видеть, Доминика, — сказал Мистер Гатти, и от одного лишь голоса внутри нее все сжалось.

СПАСИБО за 1 тыс. прочтений

Nataly Main