г л а в а 1.5

Дверь на улицу была распахнута, и Софи быстро сделала вывод, что Доминика ушла именно туда.

— Ника! — крикнула она в надежде на то, что подруга ей ответит. Но звать ее не было необходимости, ведь Доминика была неподалеку. Она расхаживала около своей машины, припаркованной перед самим участком Габриэля. Софи издалека поняла, что девушка была на взводе и подходить к ней сейчас опасно. Но она должна была с ней поговорить. Она не видела того, что сделал ей Лоренцо, но было ясно, что это оказалось чем-то очень обидным. 

Когда Софи подошла ближе, она смогла услышать, что подруга что-то бубнила себе под нос. Потом Доминика замахнулась на бампер и несколько раз ударила по нему ладонью, выпуская пар. В ее голове не укладывается, как за несколько секунд ее удалось так публично унизить. Все произошло быстро, а в памяти остались лишь крохотные фрагменты, вспоминать о которых ей меньше всего сейчас хотелось.

— Ника, поговори со мной, прошу, — заумоляла Софи, заглядывая ей в глаза. Но Доминика напряженным взглядом всматривалась в землю, игнорируя слова Софи. — Что он сделал тебе? — явных примет того, что Лоренцо как-то ей навредил, Софи не было замечано. Подруга выдохнула, закрыв глаза. Ее ресницы трепетали, а сама она дрожала, ведь была сильно напряжена и вот-вот могла заплакать.

— Кто он вообще такой?! Какое он имел право оскорблять меня при людях?! — она говорила на повышенных тонах, но в голосе были слышны вибрации. — Возомнил себя богом и решил, что ему все дозволено. Паршивый мажор, - она снова ударила по машине, и Софи подбежала к ней, чтобы остановить ее действия, о которых уже завтра подруга бы пожалела. Доминика схватилась за правую ногу и ахнула, почувствовав острую боль в бедре.

- Что случилось? - запереживала Софи, помогая ей встать прямо.

- Я упала с лестницы. А ведь мы могли еще тогда уехать! Ничего бы этого не произошло, если бы ты тогда не согласилась остаться.

- Я не знала, что так получится, Ника, - Доминика продолжила ходить вправо и влево. - Это он тебя толкнул? - Доминика выпрямилась и подошла к двери машины. - Мы сейчас же должны позвонить в полицию. Там было куча свидетелей. Мы напишем заявление и...

- И что? - перебила ее Доминика. - Он является сыночком богатеньких родителей. Полиция автоматически на их стороне... — Доминика схватилась за голову, закрыв снова глаза. — Софи не бери в голову. Я не собираюсь выяснять с ним отношения через правоохранительные органы, — она открыла дверь машины и села в нее.

— Куда ты собралась? Ты еле ходишь, а теперь собираешься сесть за руль?

— Я в порядке. Доехать точно смогу. Садись.

— Ника...

— Софи, черт возьми, просто сядь, и мы уедем, — Софи было больше нечего ей ответить, так что она послушалась подругу, обошла автомобиль спереди и села на пассажирское сидение. Она не отрывала взгляда от Доминики, которая, стискивая от боли зубы, пристегивала ремень безопасности и вытягивала ногу к педали. Девушка с ней не разговаривала с ней во время поездки, смотря только вперед на дорогу, но было понятно, что ее мысли были далеки отсюда.

Припарковавшись, они пошли в сторону жилого комплекса, в котором жила Доминика. Софи снова предложила ей помощи, когда открывала перед ней входную дверь, но та одним движением руки пресекла ее и самостоятельно оперлась на стену и сняла туфли с ног.

— Я могу поспать на диване в гостиной, — сказала тихо Софи, идя вслед за Доминикой.

— Не нужно. Я принесу второе одеяло для тебя, чтобы было удобнее спать вместе, — она включила свет в спальне и кинула ключи от машины на столик, за которым еще недавно красилась. Столько надежд было на этот вечер. Не думала она, что все так могло закончиться по итогу.

Девушка убрала с кровати плед и кинула с левой стороны одеяло из маминой комнаты для Софи. Все происходило в полной тишине, ведь Доминика вовсе не хотела обсуждать то, что произошло. Она была сильно зла на того парню, на Лукрецию, которой не было в тот момент рядом, и на Софи, из-за которой они тогда остались в этом доме. Столько  было возможностей избежать позора, а теперь она оказалась в наихудшей ситуации из всех, которые могли с ней произойти.

Софи вышла из комнаты и вернулась с пластмассовой упаковкой в руках. 

— Садись на край кровати, — сказала она Доминике, и та послушалась. Это была упаковка с замороженным филе. Она положила ее на правую ногу подруги, и та вздрогнула оь жгучей боли  — Где у тебя лежит аптечка?

— Аптечка? — если что-то у Доминики случалось, связанное со здоровьем, она ходила к врачу и не занималась самолечением. Она не знала, была ли в их доме хоть когда-то аптечка. — Может, Сильвия носит что-то с собой.

— Тогда намажешь на ногу какое-нибудь средство завтра. Иначе появится синяк, — она слегка передвинула пластмассовую коробочку, и Доминика зажмурилась. 

— Спасибо, Софи, — прошептала подруга.

— Кажется, подруги должны помогать, — улыбнулась иронично она.

— Завтра разбуди меня. Я отвезу тебя домой.

— Я могла бы доехать на трамвае.

— В этом нет необходимости, потому что я хочу это сделать, — таких слов Софи точно не ожидала, но ей было приятно их услышать. Мясо в упаковке стало подтаивать, и Софи решила отнести его в морозильную камеру. - Приготовим что-нибудь из него завтра? - предложила Доминика, и подруга засмеялась.

- Спокойной ночи, Ника, - шепнула Софи, укрываясь одеялом с головой.

- Хороших снов... - ответила ей Доминика, все еще думая о том, что Софи сказала ей там на балконе. Это еще долго не будет давать ей покоя.

_ _ _

- Приехала Софи! - закричал Артур, увидев в окне Софи и Доминику, идущих к двери их дома.

Миссис Питерсон отложила разделочную доску, вытерла руки о полотенце и вышла к двери, чтобы встретить дочь.

— Моя дорогая, — прошептала она, когда Софи только прошла в дом. Она крепко ее обняла. — Я сильно переживала. Софи, милая, почему ты не предупредила меня о том, что пойдешь на какое-то мероприятие Мисс Осборн? — Артур, как и ожидалось, проболтался обо всем маме, и Доминика ждала этих слов.

— Миссис Питерсон, доброе утро, — сказала Доминика, заходя в их дом, — Вам, Мистеру Питерсону и Артуру. Как Вы поживаете?

— Доминика, — на выдохе сказала женщина, удивленно разглядывая молодую девушку. — Как же давно я тебя не видела. Ты так изменилась, — восторженно вздыхала она, и Доминика захихикала. — Подойди, — попросила она, и они обнялись. Миссис Питерсон прижала к себе Доминику точно так же, как и Софи.

— Мероприятие моей мамы было скучное, поэтому мы ушли оттуда в скором времени. Я предложила Софи остаться у меня, — рассказывала Доминика, следуя за Миссис Питерсон на кухню.

— Садитесь, я налью вам чай, — женщина стала скорее убирать со стола все то, что до этого резала на разделочной доске. — Я готовила гарнир из морепродуктов и белого мяса. Если вы подождете около часа, то сможете первыми его попробовать.

— Нет, Миссис Питерсон. Я заехала, чтобы привезти Софи. Я бы хотела отправиться домой.

— Ну что ты? Чай мы попьем обязательно. Так еще и заварила я с бергамотом, твой любимый, — то, что женщина помнила ее любимый чай, не могло не шокировать. Спроси она про это Сильвию или свою маму, ответа бы не последовало.

Миссис Питерсон, ничего больше не говоря, побежала к чайнику. Софи же, улыбаясь сложившейся ситуации и выражению лица подруги, не сумевшей противостоять ее маме, стала доставать чашки и сахар.

- Я так рада, что вы все еще поддерживаете связь. Софи скучает по школьному времени, - Доминика почувствовала, что разговор стал уходить в сторону, какую ей затрагивать не хотелось. — Я рада, что у моей дочки есть такая подруга, - Доминика закусила губу, не зная, что еще можно было сказать. Нужно было скорее сменить тему.

— А где Мистер Питерсон? — спросила она, и Софи уронила на стол блюдце.

— Он скоро вернется с дежурства. Софи, — обратилась она к дочери, — я сказала ему, что ты ночевала у Ники. Он хотел тебя даже забрать от нее на обратном пути, но вы приехали раньше, — женщина поставила мощность плиты на минимум и, снова протерев руки о полотенце, достала из кармана телефон. — Надо ему, кстати, сказать об этом.

Доминика подлетела к Софи моментально, как только женщина вышла из кухни.

— Значит, наладилось все с отцом, да? — упрекнула она подругу, видя по ее лицу, что та точно чего-то ей не договаривала. — Так и знала, что из-за него ты не хотела возвращаться домой. Так еще и пошла ты на эту вечеринку по той же причине, — Доминика так легко ее прочитала,что ей осталось только забыть о попытках солгать обо всем вновь.

— А что рассказывать? — зашептала ей Софи. — Папа против Рене в доме. Он и не отрицал, что читал мой дневник. Он просто запретил ему приходить после восьми, и на этом все, — она еле сдерживала эмоции, ведь ей так хотелось кричать об этом до боли в горле.

— Возьми себя в руки, — она положила ладонь на ее плечо и легонько его сжала. — Мы что-нибудь придумаем, — но, судя по выражению лица Софи, подруга не верила, что Доминика сможет ей помочь.

— Он неспроста хотел меня забрать из твоего дома. Уверена, он думал, что я у Рене.

— Папа только что окончил дежурство, — Миссис Питерсон вновь вернулась на кухню, и девушки непринужденно сели за стол, наливая друг другу чай. — Через двадцать минут приедет. Я все-таки окончу готовку.

Подруги снова переглянулись, планируя чуть позже вернуться к этой теме вновь.

_ _ _

Водитель, как и полагается ему, открыл для Лукреции пассажирскую дверь машины и встал рядом, ожидая, когда ей удастся выйти из нее. Но это было не так просто. После нескончаемых пари и споров, связанных только с виски или текилой, она еле держалась на ногах уже к трем часам ночи. Но ей было мало, и потому покинуть дом она смогла только с помощью Габриэля, проявившего к ней по старой дружбе внимательность и заботу. Он сам позвонил ее водителю и тот приехал за девушкой. Было уже семь утра, а пятница Лукреции еще никак не могла закончиться.

Она скинула ноги с сидения и потянулась мысками босых ног к гранитной кладке, но встать у нее так и не вышло. Тогда она протянула руку водителю, и даже в этом жесте были надменность и чувство превосходства над мужчиной. Но тот сделал так, как сделать был обязан, и помог ей встать на ноги. Ее не смущало, что на ногах не было обуви, она ее держала в руках. Здесь, за воротами, в имении ее семьи она могла выглядеть так, как того ей хотелось.

— В машине мой клатч. Принесешь, — оставила она свои указания и пошла легкой походкой к главным дверям их особняка.

Двери были открыты слугами, и создавалось ощущениями, что только ее здесь и ждали. В центральном зале, пройдя через который Лукреция могла оказаться  у лестниц, ведущих на верхние этажи, ее догнала женщина в строгом сером костюме. Она была маминым секретарем в доме, но для Лукреции не было отличий между работниками ее родителей и слугами, отвечающими за сервировку тарелок в столовой.

— Мисс Лонсестон, прошу Вас, — но Лукреция шла дальше, собираясь остановиться только после третьей просьбы женщины. — Мисс Лонсестон, Ваша мама ждет...

— Как ты сказала? — спросила она, недовольная ее словами. Девушка, не смотря на свое пьяное состояние, не была лишена строгости к персоналу.

— Извините, Мисс Лонсестон. Миссис Лонсестон ждет Вас в своем кабинете.

Лукреции осталось только закатить глаза от возмущения. Ее мама, видимо, видела, как ее нетрезвая дочь выкарабкивалась из автомобиля, и подготовила очередную лекцию. Это была ненужная трата времени. Она опустила на пол свои туфли и надела их, потратив при этом большие усилия.

Она вошла без стука, и Миссис Лонсестон ожидала такого поведения от дочери, поэтому не оборачиваясь, продолжала смотреть в панарамное окно своего кабинета. Ее тень вытянулась на полу в длинную тонкую линию, а сама фигура была сильно засвечена солнцем, делая ее образ загадочнее. Лукреция же сделала вид, что матери не было в комнате. Девушка сделала еще пару шатких шагов и без сил рухнула на кожаный диван в противоположной стороне от окна.

— Надеюсь, у тебя есть объяснение этому, — обратилась к дочери Миссис Лонсестон, но та промолчала. — Являться в таком безобразном состоянии под утро после отвратительных студенческих пьянок. Где это видано, чтобы дочь семьи Лонсестон позволяла себе столько? Ты решила нас опозорить?! — закричала она, поворачиваясь. Лукреция была поразительно похожа внешне на свою мать. У них были модельные внешности. Каждый изгиб тела, как аккуратно начерченная линия.

— Говори чуть тише, — промычала Лукреция, поворачиваясь на другой бок.

— Уже завтра, если не сегодня, во всех социальных сетях будут твои фотографии!

— Ты прекрасно меня знаешь, — не открывая глаза, промямлила Лукреция. — Такое никогда не случалось, а значит, и не случится.

— Продумывание, Лукреция-Алексис, — она подошла к ней. — Вот, чему я тебя учила. Ты должна продумывать ни на два, а на десять шагов вперед исход событий, чтобы не допустить того, что будет уже невозможно контролировать.

— Я помню об этом всегда, мама, — она облокотила руку на подушку и опустила на ладонь свою голову. — Если это все, то я пойду. Ладно? — но она точно знала, что это было не все. Миссис Лонсестон уже было приготовилась сказать ей что-то, но решила отпустить ситуацию, ведь было очень много других тем для обсуждения.

— Звонил Мистер Скотт.

— Дэвис? — спросила Лукреция. Это был ее тренер, и к нему она обращалась только по имени.

— Он сказал, что повредил ногу. В занятиях произойдут какие-то изменения, но все будет по расписанию, — эта новость не была столь важна, чтобы ее сообщать, поэтому Лукреция пропустила ее, уже через секунду забыв о ней. — Пробы на съемки будут на следующей неделе. Я лично поговорила с продюссером, так что тебе даже не придется стараться.

Это будут ее первые пробы и первые съемки. Лукреция впервые окажется в каком-то масштабном проекте, станет его частью. Раньше ее могли видеть только недалекие студенты. Скоро, когда ее лицо станет брендом, отбоя от фанатов и поклонников не будет точно. Она даже не знала, что именно она должна будет прорекламировать. "Шанель", "Версаче", "Диор"...

— Ничего на завтра не планируй. В нашем доме будет прием посвященный очередному фонду, — приняв всю полученную информацию, Лукреция медленно встала и вышла из кабинета матери, которая ей также ничего больше не сказала.

Она кинула туфли в коридоре около проходящей мимо горничной и поднялась на третий этаж, где находилась ее зона. Это была именно зона, ведь она состояла из нескольких комнат, заходить в которые было многим категорически запрещено, что относилось и к ее родителям. Наводить в комнате порядок могли только в ее присутствии, и это правило никогда не нарушалось.

В ее спальню постучались, и она не хотя подала голос, дав разрешение.

— Мисс Лонсестон. На Ваше имя пришла посылка, — до девушки не сразу дошло то, о чем было сказано. Она привстала на локти с кровати и посмотрела на прислугу. Но в руках она держала именно коробку, и Лукреция нахмурилась.

— Оставь ее на моей кровати и уходи, — только после того, как дверь закрылась, девушка потянулась к прямоугольной формы коробке алого цвета, еще не догадываясь, что там могло быть.

Посылка была обмотана с двух сторон полоской скотча, и ей пришлось воспользоваться маникюрными ножницами из клатча, который ее водитель принес совсем недавно. Она почувствовала себя маленьким ребенком, который распаковывал подарок на Рождество. Этого чувства у нее никогда не было, ведь родители Лукреции не придумывали сказок о Санте. Подарок вручался дворецким во время ужина, за которым не могли не обсуждаться политика и бизнес. Этим праздник и заканчивался.

Коробка была открыта, и содержимое было увидено Лукрецией. Внутри лежало что-то на подобии книжки, но она была явно сделана своими руками, ведь ее края были отрезаны не ровно. Девушка взяла непонятную конструкцию в руки и наклонила в бок, чтобы открыть первый разворот. Там были ее фото. Ее глаза округлились, а руки сильно сжали плотный картон. На одном снимке Лукреция была в коридоре института, на другом — разговаривала с Доминикой, на третьем — выходила из своей машины, на следующем — сидела за столиком в кафе.

В голове появлялись те дни, когда могли быть сделаны эти фотографии, но ее охватил страх, что в те моменты она и не догадывалась о скрытых камерах. Это не было похоже на шутку. Кто-то следил за ней целыми днями, а возможно, и неделями. Похоже ли это было на шантаж. Ответ на вопрос ей могло дать письмо, лежащее на дне коробки.

Лукреция достала его и неуверенно развернула. Корявым почерком был исписан весь лист, и она прищурилась, чтобы разобрать его.

"Дорогая Лукреция. Лукреция-Алексис... Твое имя прекрасно. Еще больше красоты ему приносит, если его прошептать. Я так и делаю. Я произношу его с мольбой о том, чтобы увидеться с тобой. Но пропадает шепот, пропадают голоса, все цвета вокруг, когда я вижу тебя где-то в далеке. Прошу тебя, позволь мне и дальше просто наблюдать за тобой со стороны. Мне большего и не нужно. Твой самый верный поклонник..."

Лукреция пробежалась по листку дважды, а затем откинула его в сторону, как что-то гадкое. Ей не показались эти письмо и фотографии милым подарком, способным доказать чувства неизвестного. Ей это вовсе не льстило. Она пролистала свои снимки и по итогу кинула их в коробку вместе с письмом.

Она собиралась избавиться от этого, но так, чтобы никому не было известно как и где. В ее доме было слишком много посторонних глаз.

_ _ _

После обеда с семьей Софи Доминика вернулась домой. Она заметила, как много вопросов ей задавал Мистер Питерсон про вчерашний день. Тот думал проверить, действительно ли его дочь ночевала у подруги. Но против Доминики не работали такие уловки, ведь вранье было тем, что слетало с ее губ быстрее правды. Она привыкла все приукрашивать в свою пользу.

Еще вчера у нее были сотни пропущенных от Сильвии, но дабы не портить себе настроение на остаток дня, она проигнорировала их все, и утром им с Софи удалось уехать раньше, чем та проснулась. Но то, что Доминика открыла тихо дверь в дом, не спасло ее от встречи с Сильвией, ведь она поджидала сестру.

— Где ты пропадала?! — ее тон уже был повышенный.

— Я уже не маленькая, чтобы докладывать обо всем тебе, — Доминика улыбнулась ей и, сняв обувь, прошла в коридор. Но дойти до комнаты она так и не смогла, ведь Сильвия неожиданно ее остановила.

— Что ты забыла в моей комнате?! Кто разрешал тебе трогать мои вещи?!

— Что? Ты о чем?

— О бумагах. Ты их все перепутала! — она говорила о тех резюме, что Доминика убрала с ее кровати. Но девушка хотела проявить лишь капельку заботы.

— Ты умеешь говорить спокойнее?

— Нет! — и снова крик. Сильвия была на грани, и Доминика заметила, как были растерты на покраснения ее глаза. Видимо, Доминика, сама того не зная, сделала что-то ужасное,просто передвинув бумагу. — От тебя лишь один вред, Ника! Ты все и всем портишь! Ты испортила мои отношения с мамой, как и свои когда-то! — она ожидала такого от Сильвии, веь было проще обвиниться всех, чем себя. — Ты портишь то будущее, которое мама смогла тебе обеспечить! Ты даже со своим отцом отношения испортила! Ты уничтожила нашу семью! — Сильвия очнулась, но было уже поздно. Она сказала это. То, за что в глубине души корила себя Доминика, было правдой по мнению Сильвии.

Доминика осторожно поправила сумку, опуская глаза в пол и обходя сестру, и скрылась в своей комнате. Сильвия прочитала на ее лице безразличие, но точно знала, что слова глубоко задели ее. Поступок старшей сестры был ужасен, и его уже было нельзя исправить.

Доминика щелкнула замком на двери и сделала два шага в центр комнаты. Слова, сказанные Сильвией, утрамбовывались в ее голове и постепенно показывали свой истинный смысл. Она была виновата в том, что родилась? Так и есть...

Она швырнула сумку в прикроватный столик, скидывая с него все, что на нем стояло. Все, что лежало на полках, было брошено в стену. Она выплескивала все свои эмоции как могла, но этого было мало. Обида на Сильвию съедала Доминику изнутри, ведь речь шла о ней самой. Девушка продолжала кидать предметы в разные стороны, но все прекратилось, когда в руках оказалась настольная фоторамка. На ней был Хитклифф. Она с ним стояла у причала. На фото им было по пятнадцать.

Оказавшись с другом на одном из главных причалов Мельбурна, она не могла не запечатлеть этот момент на фото. Но солнце слепило в лицо так ярко, что пришлось держать обе руки над головой, чтобы хотя бы открыть глаза и посмотреть в объектив. Хитклифф подшутил над ней, закрыв ей глаза ладонями. Таким фото они и оставили.

Оглядываясь назад, все оказывалось таким простым и беззаботным, хотя и тогда она успевала часто ссориться с сестрой. Ее спасал Хитклифф. Он был именно тем другом, который был готов помочь в любой сложившейся ситуации. Что бы не произошло, он был ее спасением. И сейчас ей снова нужна была его помощь.

Уже через пару гудков она услышала его голос и почувствовала облегчение.

— Я ждал твоего звонка не раньше шести вечера, дорогуша. Что-то явно случилось, — его голос был полон радости.

— Я могу к тебе приехать? — по ее голосу он быстро сделал нужные выводы и ответил серьезным тоном:

— Собирайся, я сам за тобой приеду, — она сбросила вызов. Их разговор был очень короткий, но большего Хитклиффу и не нужно было, чтобы понять Доминику.

Уже через десять минут она хлопнула входной дверью, чтобы Сильвии было известно об ее уходе. Уже в лифте ей пришло смс от Хитклиффа, поэтому, когда она вышла из дома, перед ней уже стояла его Ауди.

— А где помятый вид, растрепанные волосы и неустойчивая походка? — подшутил над ней парень, когда она только села в автомобиль, и она медленно перевела на него взгляд полный злости. Ей не хотелось смеяться.

— Просто поехали, — она прислонила голову к стеклу. Ей нужно было поговорить с другом о сестре, несмотря на то, что она из-за этого поругалась с ним.

— Что было вчера? — она совсем забыла, что не рассказала Хитклиффу, что была в доме Габриэля прошлым вечером.

Разговор с Габриэлем, конфликт со старшекурсником, ссора с Софи... Вчерашний день принес очень много ужасного.

— Мы не были с Лукрецией в клубе.

— В баре? В каком? В том, что на Флиндерс-стрит?

— Нет. В баре мы тоже не были, — парень повернул голову в ее сторону. — Я была на дне рождении Габриэля.

Противный сигнал послышался сбоку, и Хитклиффу пришлось резко вывернуть руль влево, чтобы не врезаться в автомобиль. Это произошло из-за того, что он отвлекся от дороги.

Доминика не смотрела на него, чувствуя свою вину за случившееся. Хотя это касалось только ее, Хитклифф был тем, кто помог ей через все пройти не в одиночку. После всего этого она не могла так поступить. Но она уже так поступила.

— Лукреция предложила туда сходить. Я не стала отказывать подруге. Туда пошла еще и Софи. Давно мы вот так вместе куда-то не ходили.

— Почему, Ника? — тихим голосом спросил парень.

— Что, прости? — переспросила она.

— Почему, Ника?! — прикрикнул он. — Почему? В штате больше сотни мест, в которых вы с Лу еще ни разу не были. Ты могла быть вчера где угодно. Но ты пошла именно туда!

— Я его там даже не видела.

— Ника, — он посмотрел на нее, — о чем вы с ним говорили?

— Я не...

— Ника, о чем? — перебил он ее, смотря прямо в глаза. Но ему пришлось отвести взгляд, когда перед ними загорелся красный свет, чтобы затормозить. — Что он сказал тебе?

— Не было ни слова о прошлом, — успокаивала она друга, но это не имело смысла, ведь он сумел накрутить себя всевозможными мыслями быстрее, чем она думала.

— А что тогда тебя расстроило? Почему на тебе нет лица? — Доминика видела, что его переполняла злость и даже ревность.

— Я поругалась с Сильвией, — ей больше не с кем было поговорить об этом. — В тот день я рассказала маме, что Сильвия давно потеряла работу, — она уставилась на свои пальцы. — Это я спровоцировала их ссору, потому что была сильно на нее зла.

Хитклифф внимательно слушал и продолжил молчать, когда она закончила говорить. Он будто бы застыл, держа в голове мысли о проблеме Доминики. Но загорелся зеленый свет, и он вернул всю свою концентрацию на дорогу.

— Тебе обязательно надо узнать, почему она потеряла работу. Я уверен, ей есть, что сказать. Ты позвонила мне, ведь тебе нужна была помощь. Возможно, она в ней тоже нуждается, — спокойно объяснил Хитклифф. Она боялась, что он станет ей говорить то, что она больше всего боялась услышать — осуждение, обвинение. Но девушка этого не услышала.

— Не хочу с ней разговаривать. Она обвинила меня во всем, что только можно было, — она знала, что Сильвия ее ненавидела. И теперь знала почему.

— Хотя бы один раз выслушай ее, — заумолял парень. — Твоя мама, Мисс О́сборн, постоянно в отъездах. Только вы есть друг у друга, — Доминика лишь закатила глаза. Ей не хотелось ничего обещать другу, ведь нужно было несколько раз подумать над его словами.

Уже в его квартире она сидела на кухне с бокалом вина и, разглядывая его сквозь стекло, вспоминала вчерашний вечер. Тот рыжий парень не выходил из ее головы. Она не собиралась просто так это все оставлять.

Теплые мужские руки упали на ее ключицы и легонько сжали, доставляя ей немыслимое наслаждение.

— Обещай, что ты больше не заговоришь с ним, — прошептал Хитклифф, стоя позади нее. — Ты дала слово мне тогда.

— Помню, Хит, — кивнула она.

— Он причинил тебе столько боли... Такое не прощается. Габриэль изменил тебе на твоих глазах, Ника.

Девушка положила свою руку на его ладонь, что лежала на ее ключице. Он говорил то, что она и так знала, но он специально напомнил ей обо всем. Она наклонила голову, прислоняясь щекой к нему.

— И именно ты помог мне это пережить, — он осторожно коснулся губами ее лба и замер.

— Я больше никому не позволю поступать с тобой так, как сделал это он.

_ _ _

Наконец-то послышался свисток, и игра была окончена. Софи выдохнула с облегчением, увидев, как Рене в целости и сохранности покидает поле. Хотя их команда проиграла в минимальном отрыве очков, ожидалась целая волна негатива в сторону Мельнбурнской команды.

Только что на стадионе прошел их первый товарищеский матч, согласованный с главными тренерами двух команд. Для девушки он был напряжнее, чем прошлая игра, окончившаяся дракой, ведь в этот раз она следила не только за Рене, но и за капитаном сборной соперников. Лукреция рассказала о нем ей. Самюэль Делагарди.

Она отметила его высокий рост, хотя он не казался выше ее парня. Вчера она не обратила внимания на его блондинистые волосы, потому сначала даже не поверила, что это он был на поле. Но чем дольше она на него смотрела, тем больше убеждалась, что это именно тот парень, сказавший: "Они, конечно, те еще придурки, но на педофилов не похожи. Ей же от силы пятнадцать."

Как неизвестный человек, увидевший ее впервые, сумел так быстро сделать вывод, что она выглядела младше? Неужели она выглядит такой маленькой? Это сильно ранило ее тогда и ранит до сих пор.

Все давно ушли с трибун, а Софи покидала их самая последняя. Она ни на шаг не приблизилась к раздевалкам, решив дождаться парня на улице.

И вот двери открылись, и первые из них вышли Рене и Максимилиан.

— А вот и наша главная болельщица! — радостно закричал Макс, обнимая Софи. — Я очень рад, что ты все-таки пришла, — сказал он чуть тише.

— И я, — она перевела взгляд на Рене. Он молча поцеловал ее в щеку, прижимая ее одной рукой к себе за талию.  — То, что вы ни разу не сцепились друг с другом, достойно похвалы.

— Поверь, Софи. Я держался, как мог, когда на меня навалился тот огромный парень, — жаловался Макс.

— Громила, — пробубнила она, понимая, о ком говорил друг.

— Я был не готов сегодня марать руки, — процедил Рене, напрягая руку на талии Софи.

— На сегодня все закончилось. Давайте уйдем отсюда, — предложила Софи. Двери снова открылись, и из них вышла сборная соперника. Самюэль посмотрел в их сторону.

— Я на пару слов отойду к их капитану, ладно? — с этими словами Макс пошел снова ко входу, оставляя их одних.

— Как дела дома? — спросил Рене, убирая с лица свои волосы.

— Папа делает вид, будто бы мы и не ругались с ним, — она была обеспокоена тем, как проходил обед в ее доме. Такой угнетенной атмосферы в ее семье почти никогда не было.

Софи осторожно подняла глаза в ту сторону, где стоял Макс. Он разговаривал с Самюэлем. Ей не хотелось, чтобы тот узнал ее вновь.

— Ты расскажешь мне, если произойдет что-то серьезное? — вопрос Рене был очень серьезным, и Софи понадобилось время, чтобы начать думать над ответом. Он смотрел на нее своими карими глазами, будто хотел прочитать ее мысли. — Софи, — позвал он ее, ведь она слишком долго молчала.

Кто был бы первым, кому она позвонила, случись что-то ужасное в ее жизни? Кем окажется тот человек, чей номер она наберет? Будет ли это именно Рене? Но он даже не знал причины, по которой она поссорилась с папой. Она уже начала лгать ему.

— Конечно, расскажу, Рене. Тебе лишь одному я могу довериться, — эти слова вызвали на его лице улыбку, и парень крепко обнял ее, обвивая ее хрупкое тело своими мощными руками.

— Рене, — Макс всегда был бестактен, ведь часто появлялся в ненужный момент, уничтожая его, будто вырывая с корнем, — хотел представить тебя Самюэлю.

Софи убрала голову с груди Рене и посмотрела ему за спину, увидев рядом с ними двух парней. Самюэль снова был близок, и она это чувствовала — будто бы разряд тока слегка покалывал ее кожу.

— Я — Рене, — парень протянул свою руку, чтобы поздороваться, но блондин пожал ее не сразу. Сначала он посмотрел на Софи и только потом поднял глаза на ее парня.

— Приятно познакомиться, — он снова посмотрел на нее.

— Это Софи, — сказал Макс. Было ясно, что он хотел с ним найти общий язык, чтобы окончить войну между командами. — Софи — девушка Рене, — и тогда Самюэль показал свое удивление, слегка улыбаясь ей. Софи нужно было делать вид, что она не узнала Самюэля. И парень сделал то же самое.

— Самюэль! — крикнул кто-то из ребят, стоящих у входа, и блондин обернулся.

— Я пойду, — сказал Самюэль, махнув рукой.

— А папа ничего тебе не сказал по поводу вчера? — обратился с вопросом Рене к Софи. Самюэль услышал этот вопрос и заинтересовался в ответе.

— Ты про что?

— Ну ты же была вчера весь вечер у Доминики, оставалась у нее ночевать, — Софи украдкой глянула на Самюэля, стоящего к ней в пол-оборота. Он не уходил.

— Он не был против ночевки у нее, ведь знал, что мы просто посмотрим фильмы и ляжем спать, — объяснила Софи, запинаясь. Самюэль улыбнулся, поймав девушку на лжи. Но затем он кивнул на прощание Рене и Максу и вернулся к своей команде.

— Значит, он больше не зол на тебя. Это же хорошо, — Софи попыталась улыбнуться, но поскорее опустила голову, боясь, что ее все еще могут заподозрить в обмане. Рене не должен знать о вчерашнем дне ничего...

Nataly Main