Глава 11. Я ненавижу тебя, Эмилия Картер

У человека нет препятствий, есть нежелание их преодолевать.

Миллеродин год назад

Я прихожу сюда каждый день, стою как вкопанный в любую погоду. Что мною движет в эти часы, проведенные здесь, никто не знает. Зато я чувствую себя живым. Тут дышится иначе. Легче что ли.

На крыльце школы появляется лучезарная брюнетка в наушниках. Одаривает каждого встречного своей улыбкой и , не стесняясь, напевает песню себе под нос. Она вновь где-то зацепила чёрные колготки, поэтому вдоль икры ноги тянется стрелка. Даже издалека я вижу, что у девушки испачканы ладони всеми цветами радуги. Она носит с собой альбом и бережёт его больше, чем собственную жизнь. Один раз я чуть не выдал себя, когда её чуть не сбила машина. Заслушавшись музыку, она не заметила приближающейся автомобиль. От страха отскочила на метр, упала в грязь, но что самое удивительное - вытянула руку вверх, крепко-накрепко задержав альбом в воздухе, чтобы тот не испачкался. Так, в мокрой одежде, она дошла до дома, при этом не отчаиваясь и продолжая петь.

А я каждый раз иду за ней, слушая её пение. Она словно сирена, а я послушный моряк, потерявшийся в открытом океане.

Мы идем по одному и тому же маршруту, брюнетка пританцовывая спереди, я немного отставая сзади. И так день за днём.

Вот она заходит в кондитерскую и бросает свои школьные принадлежности на пустую полку, попутно натягивая фартук.

— Эми, ты опаздываешь уже в какой раз. Еще одно опоздание и придется тебя уволить.

— Простите, я задержалась. - смутилась она.

Моя несчастная, милая девочка. Ты работаешь сразу после учебы допоздна, когда ты успеваешь отдыхать?

— Здравствуйте, мне пирог с вишней и латте.

Эта женщина, откуда не возьмись, взявшаяся, испортила мне весь обзор. Прислонившись к стволу дерева плечом, я тяжело вздохнул и в третий раз закатил глаза, когда мне вновь закрыли прекрасный вид. К девушке подошла начальница, по-видимому, грозно её отчитала, ведь через несколько минут на двери появилась табличка "закрыто"

Эмилия куда-то ушла и долго не возвращалась. Я уже подумал, что ей удалось выйти из кондитерской незамеченной. Но я лишь зря нервничал. Эми вернулась с ведром и шваброй. Вытирая слёзы, она со злостью драила чёртовы полы, а могла бы сейчас тратить мои деньги с карты.

Панорамные окна открывали вид со всех сторон. Моя пчёлка трудилась, не покладая рук.

Почему моя? Потому что я так решил. Всё донельзя очевидно. Она должна достаться только мне и никому другому. Её испуганные глаза должны принадлежать мне. Я готов себя перевязать веревками, чтобы не вырваться и не побежать к ней. Но сейчас рано, слишком рано. Я дождусь нужного момента и ворвусь в её жизнь, перевернув всё вверх дном.

Она так наивна и чиста, что противно смотреть. Мне хочется испортить её, показать мир с иной стороны, подарить свободу. Я хочу вырвать себе глаза и отдать ей, чтобы она увидела моими глазами всё вокруг.

— Постой! - крикнула женщина, открыв дверь. - Оплата в конце недели, а впрочем, ты помнишь.

— Хорошо, до свидания! - ответила Эмилия.

Поздно для возвращения домой. Одной.

Обессиленная, она надевает наушники и плетется вдоль темной улицы, еле освещенной фонарем. Сейчас я могу подбежать к ней сзади, схватить и затащить в кусты, как сделал бы настоящий маньяк. Она и не услышала бы моего приближения, а ведь я почти дышу ей в спину. Эми присела на лавочку, закрыв лицо руками. Я не ожидал, что она так резко остановится, поэтому от неожиданности свернул налево. Дождь превратил землю в одну сплошную кашу, в которую я, конечно же, угодил. Я прошёлся по этой грязи в новых ботинках, собрав все существующие и несуществующие маты. Присел на карточки и смотрел ей в спину. Ветер был опредённо против меня, потому что дул так сильно, что все ветки летели мне в лицо, царапая кожу. Я терплю.

Её тело дрогнуло. Затем ещё раз. А позже мои уши как будто пробило. Я услышал плач, который усиливался с каждой секундой, но, признаюсь, мне не хочется его слышать. Первая мысль - помочь. Чем? Я не существую для неё. Меня же нет. Я рядом, но не с ней. Она рыдала бурно, неистово, как ребёнок, вздрагивая всем телом. А я стоял на коленях по пояс в грязи и не знал, что делать. Моё сердце пропустило удар, для меня в один миг смолк ветер, ветки больше не били по телу - я не чувствовал их. Стало так тихо, что от этой тишины захотелось выть. Она так свирепо винила себя, говорила, что хочет умереть, но вдруг подняла голову вверх, словно наслаждаясь дождём. "Всё проходит, пройдёт и это", - проговорила Эми.

Мне знакомо это чувство. Вроде бы всё настолько плохо, что кажется, выхода нет, но стоит лишь задуматься. Ты молод, а в жизни столько дерьма ещё может произойти. Поберечь бы нервы с молоду, пока ты заряжен, пока ты ещё в силах разрешить все проблемы, чтобы они не превратились в ком, тянущийся за тобой по мере взросления. Когда-то всё обязательно будет хорошо.

Ливень спугнул девушку. Ни темнота, ни то, что она сидела посреди сквера одна, а ливень. Она подскочила с лавочки и бросилась бежать. Я поспешил за ней, наблюдая, как вымокли её волосы и прилипли к одежде. Она так смешно бегает, как пингвинёнок.

И всё же, когда мы, наконец, будем вместе, я запрещу тебе ходить в наушниках, Эми. Это приводит к плохим последствиям.

Она забежала домой. В её комнате сразу же зажёгся свет. Сняв вымокшую до нитки толстовку, Эмилия бросила её на кровать, оставшись в одной чёрной майке. Она часто разглядывала себя в зеркало, трогала ключицы, плечи, водила рукой по талии. Сегодняшний вечер не исключение. Девушка закрыла глаза и подняла руки вверх, затем очень медленно опустила их на голову и повела вдоль длины волос. Задержалась, намотала на кулак прядь и зачем-то до боли оттянула, исказив лицо.

Я сглотнул.

Какого хрена?

Воздух что ли тяжелее стал. Стоит приложить усилия, чтобы вздохнуть полной грудью, дыхание-то спёрло. Она бесподобна. Пленительна. И, мать твою, чарующе обольстительна.

Я ощутил внутреннее спокойствие. Для меня важно, чтобы она в целости и сохранности дожила до моего появления, поэтому считаю своей обязанностью следить за ней. Слежка приносит мне приятные воспоминания. Дома, когда остаюсь один, когда никто не мешает, я вспоминаю всё, что увидел или услышал. Не раз ловил себя на том, что улыбаюсь, как придурок. Но улыбка не исчезала, и тогда я закрывал лицо руками, испытывая дикий стыд, всё так же продолжая улыбаться.

Почему мне так стыдно признаться в том, что мне крайне нужно?

Ведь при виде Эми я снова начал ощущать вкус жизни, радость, глубокий смысл каждого дня, даже если ничего особенного не происходило. Даже если иногда она не выходила из дома, а я терзался сомнения, что же с ней произошло. Заболела? Обидели?

Я понял.

Мне стыдно, потому что она необычайно добра, а я совершаю зло. Именно поэтому следить за ней - совершать грех. Не верил в Бога, но вскоре уверую, если она так и будет сниться мне каждый день. Наверняка дьявол, сидящий на моём левом плече, нервно посмеивается, думая: "Какой же он дурак, раз не понял, что втрескался без памяти".

Мой телефон завибрировал.

От кого: Майкл— Ты где?

Эти женщины сведут с ума, про друзей забудешь. В последний раз смотрю в её окно, замечаю, что она стоит без майки, полностью оголённая. Засмущавшись, я развернулся и пошёл прочь.

Такси доставило меня к друзьям. Они давно уже были в сборе, ждали только меня. Впрочем, неудивительно. Главная роль среди парней досталась мне сразу. Я принимаю решения, Майкл их исполняет, Рик обеспечивает веселую ночь, Тима отговаривает нас от совершения преступлений , но сдаётся и активно принимает  участие.

— Ты выглядишь загруженным, — оповестил меня Майкл. — Выпьешь?

— Нет, — решительно отказался я, вспоминая, как её волнистые волосы густым водопадом ниспадали ей на плечи, струились по спине. Они были мокрыми, но так быстро высохли дома. Непослушные волосинки выбивались из всей длины.

Мне не хочется пить. Я боюсь забыть детали её красоты. И плевать, что я слежу за ней почти каждый день.

Клубная музыка неприятно резонировала в груди, от запаха кальянов затошнило, а яркие брызжущие тени от прожекторов стали раздражать глаза. Я искоса посмотрел на Рика и словил его серьёзный взгляд.

— Ты снова следил за этой девчонкой, Мёрфи. Мы тебя побьем, слышишь? — негромко, но довольно твёрдо сказал он, словно прочёл в моих глазах всё, о чём я затаённо думаю.

— Не следил я за ней, - голос дрогнул. - Просто проспал.

Меня одарили лёгким смехом. Разумеется, ни у кого и в мыслях не было поверить мне. Застуканный за враньём, я, не раздумывая ни на секунду, встаю и шагаю в туалет. Прохожу мимо целующихся парочек, мимо пьяных компаний. Раскрываю дверь и вижу, как парень дёрнулся, пытаясь заградить собой своего друга. Я не сразу понял, что произошло. Он так и застыл на месте, будто корнями в землю врос. Я перевёл взгляд на пол, увидев пустой шприц.

- Расслабьтесь, мне плевать. В следующий раз будьте аккуратнее, там охрана бродит, - предупредил я, повернувшись к зеркалу.

Они выбежали из туалета. Я бесцельно посмотрел на себя в зеркало, потёр пальцами виски, пытаясь унять пульсацию. Сердце загрохотало в груди, будто предупреждая о чём-то очень страшном. О чём-то таком ужасном, что я ухватился за грудь, дыша через раз. В посусогнутом состоянии я открываю дверь.

В клубе на короткое время стало тихо и скучно. Музыка больше не играла. Гости притихли. Наш спокойный вечер в клубе подходил к концу, наступала неугомонная ночь. Что на этот раз мы придумаем, чтобы закрыть свои животные инстинкты?

Не привлекая к себе внимания, я сел на кожаный диван подальше от друзей. Они заметили, что я отдалился. Переговорили между собой. Рик встал из-за стола и направился ко мне. Последнее, что я хотел бы слышать - морали.

— Прости, если обидели. Ну, правда, Миллер, долго это будет продолжаться? Мы теряем тебя. То есть не теряем, но... Чёрт, — выругался он. — Пойми, я хочу, чтобы ты был счастлив, но слежка за ней только убивает тебя. Когда ты спал нормально в последний раз?

— Рик!

— Что? Что, Рик? Твои игры сведут с ума любого. Нужно ли оно?

— Да, — кратко ответил я. — Я так живым себя чувствую. Со стороны может показаться, что я забыл про вас, но это не так.

Он особенно ценит дружбу. Любого, посягнувшего встать между нами, убьёт, не раздумывая. Он мёртвого разговорит, заставит улыбнуться. Нужно иметь огромную смелость, пылкое сердце или быть совершенно отбитым на голову безумцем, чтобы общаться со мной. И безумцем являлся Рик Хенли, мой сумасшедший друг, выдерживающий мою постоянную смену настроения, поддерживающий чумовые идеи и рассказывающий по сто раз одну и ту же историю с собакой, от которой он не успел убежать, и та укусила его за задницу.

Ко мне на диван подсели Майкл и Тима. Рик им кивнул, они посмотрели на меня. Я слегка  улыбнулся, дав понять, что вопрос улажен.

- Парни, может гонки устроим? Хочется драйва и скорости, а не тухнуть здесь.

В глубине души я обрадовался, что моё душеизлияние закончилось. Хотя я не так много и сказал, а ощущается, будто говорил без устали.

- Тима? Сам предложил? Я не узнаю тебя, дружок, ты ли это? — удивился я и похлопал его по плечу.

Уж не заболел-ли? Сколько помню, он всегда заменял нам всем мать. То не делайте, то не трогайте. Оденьтесь теплее. Холодное не пейте. Спиртного много не употребляйте. Иногда его забота переходила границы и раздражала нас. Он бывалый зануда. Запретный плод сладок, и Тима поддавался на наше искушение взять от жизни больше, чем он мог бы, не будь нас рядом. И пил, и курил, и без шарфика ходил.

На моих глазах совершалось что-то совершенно нам всем незнакомое, новое и внезапное.

— Выезжаем, не теряем ни секунды больше. — Майкл вскочил, потянув за собой Рика. - Вдруг передумает. Едем, пока Тима тепленький.

- Звучало как оскорбление,  - растеряно произнёс Тима, зачесав волосы назад.

Вскоре мы покинули клуб и пьяные уселись в машину. За руль вызвался сесть Рик. Его любовь к машине не могла бы сравниться с любовью к женщине. Он способен вложить всю душу в железку. Препятствовать ему не стали, хотя догадывались, с ветерком сейчас прокатимся. Нам сказочно повезло, мы успели миновать основное скопление машин и ехали по сравнительно пустой трассе. А иначе Рик определённо бы поздоровался с ноускатом встречной машины.

Из автомобиля мы еле вывалились. Нас здорово так укачало, а на крутых поворотах я едва сдерживал рвотные позывы. С полувзгляда Майкла я понял, что он тоже не в восторге от нашего водителя. Рику же понравилось всё. Кто бы сомневался.

Мы огляделись. Долго спорить, что будем делать дальше, не пришлось. Идея возникла в четырех головах одновременно. Единый мозг на всех, на то и друзья. Стадный рефлекс: один сказал, остальные, не задумываясь, подхватили.

План был простой, мы по-одному должны на время проезжать определенный маршрут.

Рик затрясся от желания. Держать неугомонного, конечно, не стали, пропустили первым. Не потому, что он любит скорость и старше нас, а потому, что он задаст нам такую трепку, если поедет после нас. Уж лучше пусть поставит свое время, и мы будем всеми силами стараться побить его рекорд. Признаться честно, утереть ему нос ещё никому не удавалось.

— Целуйте мой зад, мальчики, — подмигнул он и со смехом уселся за руль.

Машина загудела под нашими ногами, светом фар просвечивая серость местности, и через минуту скрылась за поворотом. Я достал телефон и засёк время. Хенли всегда отличался излишним хвастовством, даже когда нечем было хвалиться, он находил способ выставить себя в лучшем виде. Девушки нуждаются в нем, а он в машинах. Парень не для отношений, полностью и целиком отданный рулю.

Показывается черная Audi с отметкой в восемь минут. Хороший показатель, который невозможно сбить, учитывая опасный маршрут.

— Ой, ребятки, не завидую,  — с издевкой сказал Рик, выйдя из машины.

— Наблюдай,  — с уверенностью произнес Тима, пройдя мимо него и выхватив ключи.

Намечалось что-то очень интересное, когда эти двое готовы перегрызть друг другу глотки, только бы доказать, кто из них прав. Их соперничество доходило до сломанного носа и больницы, но они продолжают общаться как лучшие друзья.

Несмотря на свою чрезмерную уверенность в себе, Тима не смог побить установленный рекорд главного противника. Всем своим нутром он показал разочарованность в себе. Выкурил две сигареты до фильтра, потоптался на месте, убивая взглядом Рика.

Пришло мое время ставить эксперимент над собой.

Я сажусь в машину и вновь чувствую боль в сердце. Хватаюсь за руль, заряжая железяку своей энергией. Услышав слово "Гони", я рванул с места. Обычно на каменистой дороге я ездил медленнее, но сейчас машина неслась, резко входя в повороты и оставляя за собой вылетающие из-под колёс камни и густое облако пыли. Мои мозги отключились. Не должно быть помех, если Рик за восемь минут справился. На самом деле я не привык идти куда-то первым, умнее всего повременить, исследовать изначально положение. Но эта теория меня подвела. Или я подвёл её.

Повинуясь какому-то странному предчувствию, я не стал придерживаться осторожности и, наплевав на свою безопасность, не сбавив скорость, вывернул руль на сто восемьдесят градусов и свернул налево.

Машину основательно занесло, сердце стало биться ещё чаще. О чем я только думал, когда на такой бешеной скорости поворачивал?

О ней.

Я думал о ней.

Раздался пронзительный визг колёс. Автомобиль улетает в кювет, многократно переворачиваясь. Удар. Нарастающий шум в ушах. Где-то вдалеке остановилась чья-то машина. Кто-то выбежал и стал спускаться в обрыв.

Я не хотел выиграть, мне было необходимо другое. Необходимо выбросить её невинный образ из головы, забыть чертово милое лицо и глубокие проницательные карие глаза. Я настолько помешался, что нашёл самый глупый способ избавиться от привязанности.

Чем больше я пытался забыть её, тем чаще она всплывала в моих фантазиях, как откровенных, так и совершенно обычных. Я представлял её голой, с растрепанными волосами и растекшимся макияжем. Представлял в своей футболке на кухне. Думал, как она будет выглядеть, когда заболеет. Как улыбается подаренным цветам. Как плачет от просмотра грустного фильма. Каждая секунда моей жизни была посвящена только ей.

Нет, только не это. Она явилась вновь.

Дай мне спокойно умереть.

Я приоткрыл глаза. В нос ударил запах крови, стекающей с моей головы, вперемешку с дымом и бензином. Кто-то отстёгивал ремень безопасности и тянул меня из машины. А рядом стояла Она, моя нежная и красивая, совсем как ангел. Она молча смотрела, на её лице виднелась улыбка.

— Я ненавижу тебя, Эмилия Картер, - на выдохе произнёс я.

Мои глаза слипаются, я перестаю понимать, что происходит.

Представь, что ты тонешь. Представь, что жизнь заканчивается, и те счастливые моменты попусту из неё исчезают, забываются. Вода постепенно заполняет твои лёгкие. Ты борешься, но в твоих лёгких уже очень много воды. Ты не спас себя сам. Какой самый родной, по-твоему мнению, человек придет на могилу оплакивать тебя?

В такие моменты полного отчаяния, когда уже на дне, ты осознаешь, что от близких людей остается пустое место. Ты бежишь по первому грустному звонку человека, а он плюет на тебя, дай ты ему волю. И этот плевок попадает в спину. Но если человек смелый, то напрямую окатывает в самое лицо. Никто не вспомнит, сколько ты сделал добра, потому что из всего светлого они запомнят твой позорный, возможно, единственный проступок.

— Мёрфи, брат, ты слышишь меня?

И в конце всего пути у себя остаешься только ты. Именно ты способен вытянуть себя наружу, на счастливый берег, навстречу новой жизни. Ты и только ты создаешь для себя границы дозволенного, а может живешь без границ.

— Очнись... да позовите же вы кого-нибудь. Дружок, я тут. Миллер, черт тебя дери, открой свои глаза!

И вот ты хватаешься за тонкую нить и находишь силы собраться вновь по частичкам. Тебя вытащили, или ты вытащил себя сам?

— Майкл...

— Кто разрешил тебе умирать? Ты напугал нас!

— Рик?

— Ты чертов псих, ты чуть не убил себя! — Рик трес меня за плечи. — Когда ты поправишься, я клянусь, что лично надеру тебе зад.

Я слышу сирену приближающейся скорой помощи. Парни трепещут возле меня, а я чувствую себя отвратно. Если бы не они, я бы совершил самую глупую ошибку в жизни - самоубийство.

Я ещё встречусь с тобой.