Глава 3

Кристиан

— Барсов, на выход!

Резкий окрик вырывает меня из короткого мучительного сна.

Открыв глаза, я вспоминаю, что нахожусь в карцере. Это холодное и тёмное помещение, куда свет попадает только со двора.

Здесь нет ни электричества, ни нормального интерьера.

Я лежу на узкой скамье, подложив под голову локоть. Резко сажусь и чувствую, как болит всё тело от лежания на жёстком дереве.

Нахожусь в этой комнате уже довольно долго. Меня загнали сюда вчера вечером после школьных занятий, а сейчас уже утро, судя по светлым окнам, которые закрыты решётками.

Смотрю на дверной проход и вижу там одного из охранников. Он ждёт, когда я выйду, чтобы сопроводить меня обратно в жилое здание школы.

Вчера я подрался с двумя ребятами на уроке физики. Я не знал, какое последует за это наказание, но теперь отлично знаю.

Ночь, проведённая в холодном, неотапливаемом и тёмном помещении, где мне всё время мерещились призраки и страшные существа, сделала меня немного разумнее.

Всю ночь я проклинал себя за то, что ввязался в драку с этими двумя идиотами в классе. Я просто хотел их заткнуть и успокоить, чтобы они не швырялись мебелью мне в лицо.

Этих ребят тоже поместили в такие же помещения на всю ночь.

Когда я шёл сюда по длинной тёмной галерее, заметил, что их расселяют в разные комнаты без света и отопления.

Когда я выхожу после тяжелой ночи из карцера, то вижу, как другие охранники освобождают из плена моих одноклассников.

— Ну что, Барсов, как тебе здешние выходные? — кричит Иванцов, который идёт впереди, придерживаемый охранником.

— Отличный курорт! Никогда так классно не отдыхал! — со смехом отвечаю я.

Тот факт, что я начал заболевать каким-то простудным заболеванием, ощутил ещё несколько часов назад.

Я плохо дружу с сыростью и холодом, а в карцере этого всего было предостаточно. Температура вряд ли повышалась на несколько градусов, чем за окнами.

Меня выгнали из общежития в одном свитшоте. Про куртку я забыл и вот результат: поднялся жар, болит голова, кашель и я ничего не соображаю.

Охранник доводит меня до парадного входа в школу и передаёт под надзор куратора Назарова.

— Доброе утро, Кристиан, — с улыбкой приветствует меня Марк Константинович. — Полагаю, что за эту ночь вы многое осознали.

— Где здесь медпункт? — спрашиваю я, чувствуя, как кружится голова, а перед глазами всё плывёт в жарком мареве.

— Чтобы узнать расположение нужных тебе кабинетов, посмотри на план здания, который висит на стене вот здесь, — Назаров показывает на большую карту школы, которая располагается недалеко от входа.

Я подхожу к ней и нахожу медпункт, но не сразу понимаю, по какому коридору мне идти.

— Вы плохо себя чувствуете, Кристиан? — услужливо спрашивает Назаров.

— Посидел бы ты в том карцере, я бы на тебя посмотрел, — огрызаюсь я.

Не сказав больше ни слова куратору, я направляюсь в поисках медпункта. Ученики школы понемногу уже начинают собираться в холле, чтобы отправиться в столовую.

Проходя по одному из коридоров, я внезапно вижу в окно полицейские машины.

Они останавливаются перед воротами школы, выпуская кучу ментов. Судя по лицам приехавших полицейских, происходит что-то серьёзное.

Может быть, очередная драка с применением холодного оружия. Мне сейчас не до этого. Жар становится сильнее, голова раскалывается.

Нужно принять пару таблеток, а потом уже начать интересоваться окружающим миром.

Мой отец, когда ещё был жив, выращивал из меня бойца, но сейчас я чувствую себя соплёй, мало похожей на человека.

Наконец, нахожу медпункт и вваливаюсь в помещение.

Здесь стоит несколько коек, отгороженных друг от друга белыми шторами.

За столом, где должна сидеть медсестра, ну или медбрат, никого.

Я подхожу к шкафчику, на котором нарисован красный крест, распахиваю его и начинаю искать таблетки.

Жаропонижающее или болеутоляющее.

Что-нибудь в этом роде.

Обнаружив Аспирин, я вынимаю таблетки из упаковки и оборачиваюсь в поисках воды.

В графине на столе налита вода. Я глотаю две таблетки и запиваю водой прямо из графина.

Теперь мне нужно лечь и просто немного полежать. Здесь не так холодно, как в коридорах школы.

И уж совсем кайфово, по сравнению с карцером.

Отопление в школе имеется, но, похоже, на этом очень сильно экономят.

Правильно, не надо баловать детей, усмехаюсь я и подхожу к белой шторе, за которой стоит койка.

Я просто хочу прилечь.

Мне начинает казаться, что это белая штора заляпана какими-то бурыми пятнами.

Это же медпункт, развели тут свинарник, ворчливо думаю я и распахиваю штору.

На койке кто-то лежит, прикрытый с головой покрывалом.

Я хочу уже задёрнуть штору обратно, чтобы не беспокоить лежащего, а то ещё начнёт ругаться и кулаками махать, но потом понимаю, что покрывало залито пятнами крови.

Это кровь свежая и её запах бьёт в нос.

Действуя по какому-то наитию, я берусь за край покрывала и убираю его ровно настолько, чтобы увидеть лицо лежащего.

От увиденного я неожиданно громко для себя вскрикиваю и отшатываюсь.

Налетев на штору позади себя, я падаю на пустую кровать и сижу на ней, не в силах прийти в себя и собраться с мыслями.

Увиденное мной действительно настолько ужасно, что все те хоррор-игры, в которые я играл всю сознательную жизнь, кажутся мне сейчас детскими пугалками.

На соседней кровати лежит окровавленный труп.

В том, что это мёртвый человек, я нисколько не сомневаюсь.

Его лицо в потёках крови, да в таких густых потёках запёкшейся крови, что совершенно не видно черт лица.

В этой школе учится более трехсот учеников. Я видел лишь несколько десятков, поэтому никогда не опознаю этого мёртвого мальчика.

Теперь я начинаю понимать, зачем сюда приехала полиция.

Пока я ошарашенный сижу и раздумываю, в медпункт входит пожилой мужчина в белом халате и два полицейских.

— Молодой человек, что вы здесь делаете? — спрашивает мужчина в медицинском халате.

— Я заболел. Температура. Искал таблетки, — отрывисто отвечаю я.

— Лягте, полежите, сейчас я дам вам таблетки, — шёпотом говорит старик и помогает мне увлечься на кровать.

Он задвигает длинную штору, закрывая меня от полицейских, и продолжает разговор с ними.

Я накрываюсь покрывалом и делаю вид, что крепко сплю.

Менты, хоть заметили меня, но мне очень не хочется, чтобы они начали о чём-то спрашивать.

Что, блядь, здесь случилось? Этот окровавленный парень на соседней койке выглядит так, словно его окунули в бочку с кровью.

Даже, если была драка с поножовщиной или с применением какого-то другого оружия, не понимаю, как он мог так вымазаться в крови.

Мне становится настолько жутко, что начинает трясти, а внутренний жар сменяет сильным ознобом.

Куда этот гад Красновский меня привёз? Здесь совсем дикари и психопаты живут!

Тем временем, полицейские уносят труп, а врач возвращается ко мне с таблетками и стаканом воды.

Он спрашивает моё имя, а я отвечаю ему, не прекращая дрожать в ознобе и от страха.

— Меня зовут Платон Демидович. Я врач. Заметил, что ты уже выпил жаропонижающее. Но вот прими ещё эти таблетки. Тебе нужно остаться здесь, пока не спадёт температура, — говорит мужчина.

Я послушно выпиваю таблетки и, не сдержавшись, спрашиваю его:

— Что произошло с этим мальчиком? Его убили?

У врача такое бледное, вытянутое лицо, что мне становится ещё страшнее.

— Я не знаю, что с ним произошло. Это дело будет расследовать полиция. Всё, что я могу тебе сказать, Кристиан. Отдыхай.

С этими словами он закрывает штору, и я слышу, как он садится на скрипучий стул.

В медпункте повисает тишина. Некоторое время я лежу, уставившись в белый потрескавшийся потолок, а потом меня охватывает сон.

В карцере я очень плохо спал, а больше дрожал от холода и злости.

Бессильная злость помогала мне немного согреться, но никак не помогала решить мою проблему. Я не собираюсь оставаться в этой школе, но куда я могу сбежать?

Красновский всё равно найдёт меня и отправит в другое место, ещё похуже, чем это заведение.

Возможно, если вести себя спокойно и не отсвечивать, то здесь можно неплохо прокантоваться.

До выпускных экзаменов осталось всего несколько месяцев.

Сваливать всё равно некуда. Ко всему прочему, я совершенно без денег.

Я бы мог попросить денег у матери, но все её средства под контролем Эдгара.

Он сможет проследить, кому и куда она перевела деньги.

Тогда ему не составит труда обнаружить меня и довести своё дело до конца.

С такими мыслями я засыпаю, а просыпаюсь от громкого шёпота, который доносится из-за шторы.

Двое парней переговариваются на соседней кровати.

Когда я прислушиваюсь, то могу уловить обрывки фраз.

Парни чем-то очень напуганы и встревожены. Один громким шёпотом рассказывает второму:

— Ярославцева принесли с Красного Холма точно таким. Его одежда была пропитана кровью насквозь. Она капала с него на пол. Некоторые пацаны даже в обморок завалились, когда увидели его в коридоре.

У Димки была девчонка, которая жила в нескольких километрах отсюда. Ферма там, или просто чей-то дом. Они договорились встретиться ночью. Это была осень. Точно помню, тогда ещё постоянно лили дожди. Димка пошёл ей навстречу. Через этот долбаный Красный Холм. Его нашли только через сутки. Наши охранники с собаками пошли его искать. Он был такой же весь в крови, как Ванька Штырь.

Второй парень за шторой надрывно кашляет и интересуется:

— Ярославцев не знал, что на этот холм лучше не ходить? Тут все знают, что там происходит.

— Димка от любви своей к девчонке просто отупел. Она его туда заманила, как думаешь?

— Может, и заманила. Если она в сговоре с тем существом, которое убивает здешних учеников.

— Да какое там существо! Говорю же тебе, маньяк! Эта Легенда о древнем божестве для младшеклассников. Куратор пугает их этими сказками, чтобы они ночью из школы не выходили.

— Страшно, жесть! Что же теперь будет?

— Да ни хрена не будет. Это уже пятый труп, а может быть, их было больше. Сын Лихачёвского, Ярославцев, Ванька Штырёв, Костя, Елисей.

— Если ты говоришь, что это маньяк, то, что он сидит на Красном холме целыми сутками и ждёт, когда к нему жертва придёт? Это же офигеть столько сидеть там!

— А что ты предлагаешь, поверить в то, что там на холме живёт древнее чудовище, которое пускает кровь нашим парням?

— Ничего и не предлагаю. Но в то место я бы ни за что не пошёл. Пусть там у меня была бы самая большая любовь в моей жизни.

Парни начинают смеяться.

Их странный разговор вносит в моё сознание ещё больший хаос и страх. Здесь орудует маньяк, который убил уже пятерых парней?

Мне нужно срочно позвонить домой!

Я встаю с койки, но пол почему-то резко оказывается рядом с моим лицом. Иными словами, я с грохотом падаю, и привлекаю к себе всеобщее внимание.

Появляется старый доктор, парни с соседней койки. Они поднимают меня и усаживают обратно на кровать.

Доктор суёт мне подмышку градусник, а парни делятся какими-то конфетами.

На вид эти ребята девятиклассники, адекватные и общительные.

Когда я знакомлюсь с ними, они, услышав моё имя, начинает вести себя так, словно я важная персона в этом заведении.

— Ты живёшь в комнате Скорпиона? — робко спрашивает Марьян, самый высокий и крупный из этих двоих.

— Что значит в комнате Скорпиона? Он купил эту комнату, снял её? — усмехаюсь я.

— Нет. Просто это комната Скорпиона, — улыбается Влад.

— Хорошо. Я живу в комнате с Теодором.

— Тогда, ты в его банде? — спрашивает Марьян.

— Нет. Ни в какой банде я не состою и не собираюсь. А вы?

Парни переглядываются, потом, подумав, отвечают:

— Мы состоим в банде Скорпиона.

— Понятно. Вы можете мне подробно рассказать, что здесь творится? Я зашёл сюда за таблетками, а там на койке лежит окровавленный труп! Кто этот парень? Кто его убил?

— Имя того, кто забрал его жизнь, нельзя называть, — отвечает Марьян.

— Ребята, но это же какой-то бред! У вас тут орудует маньяк серийный? Ваши родители об этом знают? — начинаю закипать я.

— Просто не нужно ходить на Красный холм, надев на себя красную вещь, — шёпотом говорит Влад.

Я хочу задать ещё несколько вопросов, но штора распахивается и Демидович на нас грозно смотрит.

— Ну-ка, расходитесь по своим кроватям, — командует он.

Парни без особого желания подчиняются. Я снова остаюсь один.

Вопросов стало ещё больше, и они с каждой минутой растут в геометрической прогрессии.

Если в этом районе убили столько подростков, то почему полиция ничего не делает? Может быть, у них нет улик?

Если на этом Красном Холме убивают только тех, кто пришёл туда, нацепив на себя что-то красное, то, как убийца может об этом знать?

Он же не может там сидеть и караулить их круглосуточно?

Следовательно, убийца находится где-то в школе. Он точно знает, что какой-то парень пошёл на Красный холм, идёт за ним и делает своё чёрное дело.

Когда я размышляю над этим, погружаясь всё сильнее в страх и подозрения, штора резко отодвигается, и возле моей кровати появляются никто иной, как Теодор Грид.

На нём новая клетчатая рубашка. Уже не в чёрную клетку, а в синюю. Выглядит он ещё более щуплым и субтильным.

Огромные очки в чёрной оправе занимают половину его лица. Кудрявые волосы и хорошенькое личико делают его похожим на куклу.

Он ставит на пол маленький термос и с отвращением сообщает:

— Куриный бульон. Отравленный. Выпей и подохни, наконец.

Скорпион собирается выйти обратно за штору, но я преграждаю ему путь, вытянув перед ним ногу.

— Тебя Назаров послал на кухню, чтобы ты принёс мне куриный бульон? — рассмеявшись, говорю я.

— Нет. Я сам туда сходил. Чтобы подсыпать в бульон яд.

Он бьёт меня по ноге и видимо, ударяет в болевую точку. Потому что от боли я чуть не начинаю выть.

— Скорпион, подожди! — скривившись от боли, говорю я.

Он с презрением, словно я земляной червь, смотрит на меня.

— У вас здесь, что учеников убивают?

— Да. Ты следующий, — злорадно усмехаясь, отвечает Скорпион.

Чем больше этот паренёк язвит и стебётся надо мной, тем больше он мне нравится.

Он покидает окружённое шторами пространство, а я выглядываю из-за шторы и кричу ему вслед игриво:

— Пупсик, я скоро вернусь! Не ешь конфеты без меня!

За шторами, где лежат Марьян и Влад, раздаётся хихиканье и завывание.

Скорпион, не удостоив нас вниманием, уходит, хлопнув дверью.

Может быть, я нарываюсь на нож посреди тёмного коридора, но почему-то эти перепалки с Теодором очень меня бодрят и будоражат.

Я выпиваю куриный бульон, который оказывается даже вкусным, и чувствую себя гораздо лучше и бодрее.

Градусник показывает довольно высокую температуру, но мне хочется пройтись по школе и послушать, о чём говорят ученики.

Но пока врач сидит на своём стуле, я не могу этого сделать.

Нажалуется ведь Константиновичу и кто знает, какое наказание меня ждёт за то, что я ослушался врача.

По всей вероятности, в карцер сажают только тех, кто применяет физическую силу, за более мелкие провинности нагружают общественной работой.

Я осторожно перемещаюсь на кровать к Марьяну, стараясь это сделать так, чтобы шторы не сильно колыхались.

Мне хочется расспросить этого мальчика о здешних правилах и законах, но ещё больше хочется узнать об убийствах, которые здесь случаются.

Марьян на этот раз оказывается довольно несговорчивым, но обещает ответить на некоторые вопросы, если я заплачу несколько сотен рублей.

— Что за меркантильные дети пошли! — ворчу я, перебираясь обратно на свою кровать.

Деньги у меня есть, но тратить их на то, чтобы послушать сплетни, слухи и выдумки этого пацана, мне совсем не хочется.

Наконец, старый врач покидает свой пост, а я выхожу в коридор.

Мой путь лежит в столовую, где сейчас по расписанию должен быть обед.

Куриный бульон — это конечно хорошо, но мне хочется пожевать что-нибудь более существенное. Но самое главное, я хочу послушать разговоры учеников, а сделать это можно наилучшим образом именно в столовой.