ПЛОХИЕ ДЕВОЧКИ ТОЖЕ ИГРАЮТ

( HIM – The Sacrament )

Под свадебным платьем рваные джинсы.

На следующий день мой кошмар не исчез.

Памела уехала на работу рано утром. Когда я проснулся, ее уже не было рядом. Я помнил только, как пробрался поздно ночью в свою постель, и она обняла меня, прижимаясь ближе; затем я уснул. Я не видел снов, ведь на этот раз мой кошмар бродил по дому в одной ночной сорочке.

На запах свежеиспеченных маминых блинчиков я спустился на кухню, когда заметил, что все уже давно собрались за одним столом.

- Доброе утро, милый! – сказала мама, наливая очередную порцию жидкого теста на разгоряченную сковороду. Как сейчас помню запах ее блинчиков. Знаете, такой неповторимый, родной, близкий сердцу аромат ванили и корицы. Она каждое воскресное утро баловала нас с отцом вкусными завтраками.

Все еще сонно приближаясь к столу, я поймал на себе робкий взгляд Трикс. Она пила зеленый чай из прозрачной стеклянной чашки. Мама решила достать лучший сервиз гостям.

- Доброе... утро, - протянул я, бестолково переглядываясь с членами своей семьи.

- Памела спустится к завтраку?

- Нет, мам. Она сегодня работает. Уехала рано утром.

- Очень жаль, что она сегодня работает, - заметил мой брат, когда я присел на стул рядом с ним. – Я собирался показать Беатриче город, в котором прошло мое детство. К слову, ты пойдешь с нами...

- С чего ты взял?

- Доминик! – напутствовала мама у отца за спиной.

- Мы всей семьей поедем в центр. Возможно, ты отвезешь нас к побережью, - от слов отца не становилось легче, но ему я не мог отказать, да что там, перечить я ему тоже не мог.

- Я планировал сегодня заехать на работу.

- Подождет твоя работа, Доминик!

- Не каждый месяц приезжает твой брат! К тому же с очаровательной невестой.

Тарелка с оладьями намеренно повисла передо мной в воздухе – мама ожидала моего положительного ответа. Я просто кивнул головой, и тогда тарелка приземлилась на стол передо мной, а ее материнская рука взлохматила мне волосы.

Трикс тихо смеялась. Фредерик говорил, не умолкая. Я чувствовал как сильно он соскучился по родителям. Это у них было взаимное притяжение. Но для меня в те часы существовало лишь две вселенные – Трикс и я. Я никого не видел, ничего не слышал. Я просто наблюдал за ней со стороны. Этой ночью что-то внутри меня проснулось и сердце вырывало боль кусками, когда я видел ее рядом с братом.

Напрасно я прикладывал все силы, чтобы забыть о ней. Не было уже прошлой Трикс.

Вы знаете, она так умело играла свою роль! Я ни на миг не усомнился в том, что она действительно любит моего брата. Они все время нашей вылазки в город держались за руки. Раньше меня не мог тронуть такой жест, но на этот раз все было по-другому. На это раз я с болью в сердце прятал взгляд, не смотрел в ее сторону. Даже натянул очки, благо солнце светило ярко.

Фредерик рассказывал ей о тех местах, где мы бегали вместе, какие вытворяли вещи. Она слушала! Черт! Это было невыносимо, ведь Трикс и без него знала каждый закоулок в Стоктоне. Конечно, многое поменялось: новые кафе, забегаловки на шоссе – уже не тот злосчастный пустырь, когда она выпрыгнула на дорогу, - заправки, пиццерии и супермаркеты. В одном из банков работала Памела, но я прогнал желание заглянуть к ней на чашечку кофе.

- Ты помнишь как у меня выскочила спица на Норз Першинг Авеню? – не прекращал мой брат.

- Да.

- Я тогда еще сильно перевернулся. Мы гоняли наперегонки каждый раз, когда Камерон разрешал мне взять его велосипед. Кстати, как он?

- Женился. У него все хорошо.

- Ну, мы тоже скоро там будем, - Фред рассмеялся. Я случайно глянул на Трикс. Она приуныла и, кажется, вздрагивала от легкого ветерка. Я бы отдал ей свою куртку, но тотчас перечеркнул эти мысли.

Она уже не моя женщина.

Я не обращался к ней по имени, всячески избегал таких моментов. Я не хотел случайно назвать ее «Трикс». Кто знает, почему она сменила имя и солгала, что ее прабабка была итальянкой...

В основном, она общалась с нашими родителями. Фред то и дело выпытывал у меня ответы. Чувство, словно меня сковывает окружающая среда, не покидало меня. Я не мог говорить открыто, я следил за тем, чтобы не задерживать на Трикс долгие взгляды. Родители без зазрения совести подталкивали меня к разговору с будущей «сестрой». Черт бы побрал эти родственные связи! 

Я не знаю, думала ли она тогда о том, что мы породнимся с момента произнесения их речей под венцом. Одно я знал точно, она продолжала занимать мои мысли целиком.

Если бы я мог, то не возвращался бы домой никогда. Нет ничего больнее, чем думать о том, что моя девочка находится совсем рядом, но мы не можем быть вместе. Больше не можем...

Перед сном я привел себя в порядок и уже собирался выходить, когда дверь в ванную открылась и вошла Трикс. Она поначалу удивилась, но затем решительно закрыла дверь.

Чтобы понять, как такое было возможно, вспомните наш дом. Наши с братом комнаты были при покупке одной большой комнатой. Это уже потом отец решил разделить на две. Дверь раньше выходила в холл, а когда появился Фредерик, ту дверь заложили и сделали проходную ванную между нашими комнатами. Совпадение, ха-ха?

- Я хотел бы еще почистить зубы, Трикс. Один.

Моя девочка подошла очень близко и, опираясь мне на плечо, взглянула на нас в зеркало. Ее тепло пронзило мое существо и я тотчас освежил лицо холодной водой.

- Все еще продолжаешь бороться?

- А у меня есть выбор? – я посмотрел на нее. Решительная, ничего не скажешь! Безумия ей не занимать.

- Ты никогда меня не простишь, так?.. Вчера ночью я хотела поговорить, но сам понимаешь, что... - Трикс улыбнулась. – Я не могу равнодушно к тебе относиться.

- Тебе придется привыкать с этого дня. Я постараюсь сделать так, чтобы мы встречались очень редко. Затем ты родишь ему сына, и все будет хорошо.

Кой черт дернул меня даже подумать о будущем племяннике!

Трикс тотчас протестующее замотала головой.

- Нет! – выкрикнула она.

- Беатриче?

Голос Фреда вернул ее к действительности. Она испуганно посмотрела на меня. Я вытер лицо, развернулся и вышел из комнаты. Через мгновение я уже слышал голос брата, заглянувшего к ней. И слезы предательски отреагировали на ее оптимистическую ложь. Грудную клетку резала боль.