ГЛАВА 1

— Секс на пляже, — проворковала Энджи официанту.

Бар в пятничный вечер больше походил на муравейник. Все постоянно перебрасывали свои тела с одного конца помещения в другое, гудели и звенели стаканами. И если в полумраке всё казалось чуть более интимным и приглушённым, то при дневном свете от этой суматохи можно было бы сойти с ума.

Парень, который обслуживал наш столик, слишком увлёкся изучением выреза на кофточке моей подруги и был вынужден просить повторить заказ.

— Секс на пляже, — произнесла рыжая, делая огромные паузы между словами.

Когда на горизонте появлялся мужчина, который приходился Энджи по вкусу, она всегда вела себя одинаково. Сидела так, чтобы с любой точки обзора была видна грудь, томно дышала и говорила, слегка сложив пухлые губы в трубочку. Разумеется, какой-то официантишка даже в самых смелых фантазиях не мог заинтересовать эту девушку. Но кто тогда?

— Конечно, — официант чиркнул стилусом по тоненькому кусочку пластика на своей ладони и перевёл взгляд на меня. — А Вы?

А я старательно выискивала человека, который смог заинтересовать мою подругу. Большинство мужчин были в компании дам, а это означало, что на них Энджи никогда не посмотрит. Остальные же казались либо слишком молодыми, либо слишком старыми для двадцатилетней красавицы…

Ага, попался!

Стройный мужчина лет тридцати-тридцати двух одиноко сидел за столиком, потягивая виски. Костюм сидел идеально, сразу видно — пошит по индивидуальному заказу. Тёмные волосы подстрижены и уложены в профессиональной студии. Даже сидя за три столика от него, я замечаю, что нос выглядит слишком маленьким для довольно широкого лица — дело рук пластических хирургов. Операцию в Пекине может себе позволить практически каждый, а получить хороший результат — только обладатель внушительной суммы на личном счёту.

— Текила, — коротко отвечаю я официанту, и тот мигом бросается к барной стойке. Я обращаюсь к рыжей: — Ты положила глаз на парня в лиловом костюме?

Энджи выпучивает глаза:

— Как ты догадалась?

Только сейчас я замечаю, что она нацепила линзы. Обычно её глаза серо-зелёные, а сейчас больше напоминают чёрные маслины… с натуральным цветом ей шло больше.

— Он единственный в этом баре, чей доход выше среднего… Ну, — я пожимаю плечами, — на вид.

— Не пугай меня… — смеётся подруга. — Ой, он смотрит в нашу сторону!

Следующие мгновения я наблюдаю за стрельбой взглядов и улыбок, после которой горе-снайпер поднимается со своего стола и направляется к нашему.

— Здравствуйте, девушки, — голос мягкий, бархатистый и очень уверенный. — Разрешите составить вам компанию?

— Ой, разрешаем! — расплывшись в улыбке, машет рукой Энджи, приглашая сесть.

Мужчина одалживает свободный стул у сидящих за соседним столиком и быстро оказывается между нами. Рыжая уже ёрзает на своём месте, сгорая от желания сесть в его машину представительского класса и уехать в дорогие апартаменты. Я закидываю ногу на ногу, полностью разворачиваюсь в сторону этих двоих и начинаю следить за разговором.

— Дамиан Хоуп, — представляется шатен.

— Анджелина… — она порывается сказать свою фамилию, но боится показаться слишком серьёзной для девушки, с которой можно закрутить интрижку, и хихикает: — Просто Энджи.

— Приятно познакомиться, — сдержанно улыбается Дамиан и переводит взгляд на меня. — А что насчёт Вас?

— Велорен, — я называю только имя.

— Велорен? — переспрашивает он, допуская ошибку в произношении.

— Ударение на «о», — поправляю уже на автомате.

Мои родители оказались людьми, которые не способны принять одно решение, поэтому выбирая из имён «Вероника» и «Лорен», они сошлись в мнении, что их просто стоит объединить. А мне приходится каждый раз упиваться выражениями удивления на лицах новых знакомых.

— Интересное имя, — замечает Хоуп.

— Я знаю, — Энджи уже начинает нервничать, поэтому мне стоит направить потенциальную жертву обратно в её капкан.

— А чем Вы занимаетесь, Дамиан? — хлопает густо накрашенными ресницами рыжая.

— Я диктор вечерних новостей, — произносит он, и картина в моей голове окончательно складывается.

Если мне скажут, что в мире есть человек, для которого работа ведущего новостей подходит больше, — я не поверю. Энджи уже готова завизжать от восторга и с трудом сдерживает себя.

— Я видела Вас на федеральном канале, — я разговариваю с ним, но даю рыжей понять, какую крупную рыбу ей удалось поймать в свои сети. — Для человека не азиатской внешности — это большое достижение.

— Федеральный канал? — от удивления голос Анджелины взлетает на несколько тонов.

— Мне просто повезло, — с ложной скромностью говорит Дамиан, поворачиваясь ко мне. — Пекинскому телевидению нужны новые лица.

— И, желательно, европейские, — усмехаюсь я.

— Откуда вы? — резко меняет тему Хоуп.

— Я из Канады! — выкрикивает Энджи, привлекая внимание мужчины. — А Вы?

— Родители жили в Ирландии, но эмигрировали в Китай. Я родился здесь, — он вновь поворачивается ко мне и смотрит, ожидая ответной реплики.

Мне не хочется с ним говорить по одной причине — его «застолбила» моя подруга. Хоуп кажется интересным человеком, но сейчас это не имеет никакого значения.

И вдруг я слышу за своей спиной радостный возглас:

— Велорен! 

Развернувшись к источнику шума, я замечаю несущегося мне навстречу китайца средних лет. Он расставляет руки, чтобы заключить моё тело в объятия, и улыбается очень широко.

— Привет! — я поднимаюсь со стула и машу рукой.

Мужчина бросается в объятия и прижимает настолько крепко, что у меня на секунду перехватывает дыхание. Обстоятельство, что его лицо находится где-то в районе моей груди, уже давно перестало смущать. Мой рост — метр восемьдесят, и я практически всегда ношу каблуки, поэтому в Китае считаюсь настоящей великаншей.

— Как твои дела? — спрашивает мужчина на китайском, отпустив меня.

— Всё прекрасно, — широко улыбаюсь, — Как твои?

— Летаю, а в небесах пока без изменений. Ты давно не заходила, надоели парашюты?

Я качаю головой и кладу руку на его плечо:

— В эту субботу обязательно буду. А то дела, сам понимаешь…

— Серьёзная женщина! — он смеётся, и его глаза превращаются в две полоски ресниц. — Ладно, я буду ждать. До встречи, Велорен!

— До скорого! — улыбаюсь и провожаю его взглядом.

Я не знаю этого человека.

Как не знаю большинства людей, которые подходят ко мне на улицах, в кафе и магазинах.

«Классно вчера затусили, Велорен!»

«Ты — чума, Велорен! Давай повторим на выходных?»

«В жизни не видел таких сумасшедших! Самый бешеный день в моей жизни!»

И это лишь малая часть того, что я слышу от этих людей.

— Парашютный спорт? — с интересом спрашивает Дамиан, когда я занимаю своё место.

— Раз в месяц, — спокойно отвечаю я.

— Вау… — выдыхает Хоуп, теряя дар речи. — Вы очень часто прыгаете…

Нет, не я. Моё тело.

Энджи доходит до ручки и проливает на себя коктейль, чтобы привлечь внимание Дамиана. Но выходка работает совершенно не так, как хотелось рыжей, и она вынуждена оставить нас с диктором наедине. Надеюсь, ей удастся отмыть это пятно в барном туалете, вернуться и оседлать этого жеребца.

— Велорен, — его тон меняется, когда мы остаёмся наедине. — Я совсем Вам не нравлюсь?

Хорошо, что Энджи этого не слышала. Иначе человеку рядом со мной пришлось бы делать вторую операцию на — в этот раз уже сломанный — нос.

— Это шутка? — холодно произношу я, смотря в пустое пространство.

— А похоже?

Киваю.

— И чем же?

— Вы пришли сюда, потому что моя подруга строила Вам глазки, — начинаю разговаривать с ним, как с ребёнком, объясняя прописные истины. — И если Вы думали, что деньги и медийность смогут привлечь меня, то это была большая ошибка.

— Боже правый, нет! — начинает оправдываться он. — Я не думал об этом. Просто мне понравились Вы, а не Ваша подруга…

— Это заметно, — усмехаюсь я. — Но спешу огорчить, мне не нужны отношения.

— Вообще? — ужасается Дамиан. — Но почему?

— Из-за работы, — честно отвечаю я.

— И что же это за работа? — не унимается Хоуп.

Ох, а вот этого объяснить мне не удастся.

— Отнимающая огромное количество времени, — увиливаю от точного ответа. — И мне совершенно не хочется говорить о ней здесь.

— Это что-то противозаконное?

Этот человек казался интересным ровно до тех пор, пока не начал открывать рот слишком часто. Навязчивость никогда не бывает привлекательной.

— Хватит, — говорю я, поднимаясь со стула. — Дождитесь Энджи и постарайтесь вести себя хоть немного спокойнее рядом с ней. Вы действительно понравились моей подруге, Дамиан.

Не дожидаясь ответной реакции, быстро разворачиваюсь на каблуках и направляюсь к выходу из бара.

«Это что-то противозаконное?» — прокручиваю его слова в голове, когда отказываюсь наедине с собой в новеньком электрокаре последней модели.

Эта белая породистая лошадка влетела мне в копеечку, но я не привыкла экономить на собственном комфорте. Хвала небесам, средства позволяют.

Мимо окон машины приплывают пекинские высотки и тёмные улицы, освещённые лишь яркими вывесками кафе, баров и магазинов. Ночное небо плотно затянуто густыми облаками смога, даже Луну рассмотреть не удаётся.В мою машину встроены максимально яркие фары, потому что передвигаться по лишённым внешних источников света улицам — просто невозможно.

Цены на электричество в последние годы взлетели до небес, и Китай стал практически первым государством, отказавшемся от расхода электроэнергии в пользу солнечных батарей. Только о каком Солнце идёт речь, если небеса скрываются от нас за занавесом смоговых туч?

Нажимаю на кнопку радио, и салон мгновенно наполняется высоким женским голосом.

«Мои слёзы замёрзли навсегда,

Я могу видеть в воздухе собственное дыхание…»

Мелодия наполняет моё тело и вместе с кровью разносит свои звуки по венам. Я погружаюсь в чарующий мир этой песни, прекращая вслушиваться в слова и искать в них смысл.

Музыка всегда влияла на меня так сильно, как ни один другой вид искусства. В мелодиях и текстах я всегда находила что-то личное, что-то до мозга костей интимное и своё. Это заставляло всё внутри разрываться от эмоций.

Я поставила управление на полный автопилот, откинулась на спинку кресла и сомкнула веки.

Слишком долго находилась вне тела, чтобы врываться в нормальную жизнь так резко…

«Ты и так теряешь много времени, чтобы тратить его ещё и на отдых после работы», — шепчет внутренний голос.

Правда иногда бывает слишком болезненной, но это по-прежнему правда.

***

Меня зовут Велорен Зилэ. Двадцать лет. Я высокая и стройная девушка с копной каштановых кудрей до самого пояса, светлой кожей и пронзительным взглядом синих глаз.

С такими внешними данными я могла пойти в модельный бизнес, но жизнь подбросила мне шанс продавать своё тело более выгодным способом.

Каждый человек хоть раз мечтал сделать что-то опасное. Что-то, о чём он может пожалеть. Что-то, что все вокруг говорят не делать.

Спуститься с огромной скалы на сноуборде, прыгнуть с парашютом, переспать с тем самым парнем, от которого все говорят держаться подальше, напиться и творить безумные вещи, изменить своей второй половине — всё это и ещё тысяча занятий, интерес к которым зависит исключительно от вашей фантазии.

А я помогаю людям делать это без ущерба для здоровья и репутации.

Когда мальчишка хочет посмотреть порно, он заходит на хостинги через вкладку «Инкогнито», чтобы не быть замеченным. А я служу такой вкладкой для людей, которые хотят натворить дел.

И они всегда щедро платят за мои услуги.

Моя одежда из лучших магазинов Пекина, дорогой электромобиль, квартира в элитном жилом комплексе, набитая самой современной техникой и качественной мебелью, — всё это принадлежит мне благодаря тяге людей к запретному. 

Моя ванна сделана из массивного чёрного камня и имеет очень необычную форму: внутри она гладкая, а снаружи похожа на пики самых острых на свете скал. Я потратила слишком много денег, чтобы не хвастать фактом её покупки при любой возможности.

Аккуратно покидаю резервуар с водой — об эти выступы можно распороть ногу, если быть недостаточно бдительным — и подхожу к свободной стене, которая полностью затянута огромным зеркалом.

Я часто стою здесь и разглядываю своё отражение. Изучаю формы и изгибы тела, его движения. Всматриваюсь в черты лица и специально гримасничаю, чтобы проследить за тем, как кожа складывается в мелкие морщинки. Иногда танцую под играющую лишь в моей голове музыку. Но обычно просто обнимаю себя за плечи, замираю и смотрю в отражение собственных глаз.

Это даёт понять, что моя душа всё ещё находится в оболочке, которая для неё и предназначалась.

Осознание этого — лучшее чувство на свете.

Но стоит лишь вспомнить о том, что внутри моего тела хозяйничают души чужих людей, и от былого эмоционального подъёма не остаётся и следа. Львиную долю времени мне приходится проводить далеко отсюда. Даже остаток этого вечера моя оболочка просуществует под началом другой души.

Звонок в дверь заставляет меня наспех промокнуть кожу мягким полотенцем, накинуть шёлковый халат и покинуть ванную комнату. Коридор — череда затянутых тёмной плёнкой зеркал, отражающих холодный свет хрустальной люстры. Шпильки моих домашних туфель выстукивают размеренный ритм на мраморном полу, приближая меня к чёрной двери. На небольшом дисплее вижу знакомую фигуру и ввожу код.

— Рада встрече, — улыбаюсь я пожилой китаянке, сделавшей шаг в мою прихожую.

Жилан Дэйю шестьдесят восемь лет. И она слишком похожа на сморщенный плод лимона для жены человека, владеющего самым известным ювелирным домом во всей Азии.

— Здравствуй, Велорен, — тонкая линия старческих губ складывается в улыбку. — Прекрасно выглядишь…

— И Вы, — нагло вру, помогая ей снять роскошное пальто. — Пожалуйста, проходите. Мне прислали новый комплект нижнего белья, и я подумала, что Вам захочется быть именно в нём сегодня.

Умные женщины — сильные женщины. Жилан была одной из таких. Понимая, что её муж так или иначе не сможет удержаться от измен, она несколько десятков лет подкладывала под него выбранных ею и психологически обработанных командой профессионалов девушек, чтобы снизить шанс «увода» до минимума. А услышав обо мне — тут же очутилась на пороге этой квартиры и предложила деньги, от которых я была не в силах отказаться.

Сухие и морщинистые пальцы, усыпанные драгоценными камнями, исследуют красное кружевное боди. Мы стоим в огромной гардеробной — единственной комнате моей квартиры, где стены имеют снежный оттенок. За стеклянными дверцами шкафами вещи расположились по колористическому признаку: чёрный, синий, красный и белый. Я одеваюсь только в чистые цвета, а остальные просто не переношу — они уничтожают мою внешность.

— Да, — решается Дэйю, — мне определённо нравится.

— Замечательно, — говорю я и двигаюсь к гладильной камере в углу комнаты. — Ваша одежда уже готова.

Извлекаю из шкафа бордовый пиджак и схожие по цвету брюки. Наклоняюсь и беру с обувной полки красные лодочки.

— Подходит?

— Безусловно, — лицо старухи расплывается в улыбке.

— Отлично, — выдыхаю с облегчением, — тогда я оставлю это здесь, а Вы переоденетесь уже после транспортировки.

Жилан соглашается, и вдруг вспоминает:

— Велорен, милая, — она медленно запускает руку в сумку из кожи крокодила, — ты работаешь на меня уже полгода, и я решила преподнести тебе небольшой презент… в знак благодарности, — Дэйю извлекает на поверхность плоскую коробочку их бархата, которая с трудом умещается на двух её ладонях.

— Ох, это так приятно!

Откидываю крышку и понимаю, что простого «приятно» недостаточно, чтобы описать полный спектр эмоций, охвативших меня при одном взгляде на содержимое упаковки. Мои глаза впиваются в бриллиантовый блеск массивного колье и останавливаются на центре этой совершенной композиции — огромном сапфире.

— Боже… — произношу, мысленно ударяю себя по языку и продолжаю: — Это просто невероятно… Жилан, — она в день знакомства попросила обращаться исключительно по имени, — Вам мало платить мне деньги? Вы захотели засыпать меня бриллиантами с ног до головы?

Она смеётся так по-стариковски сухо, что я борюсь с желанием прокашляться.

— Это просто подарок, Велорен.

Женщина и раньше была мне симпатична, но этот вечер возвёл её в ранг топ-клиентов.

— Уверена, что Вы и так помните обо всех тонкостях транспортировки, — повторяю я заученную речь, закрывая лицо старухи кислородной маской, — но освежить их в вашей памяти — моя обязанность. В первые минуты после транспортировки могут появиться лёгкие головокружения, боль в шее и грудной клетке, слабость и тошнота. Поэтому полежите до тех пор, пока это не пройдёт, — указываю рукой на кожаную софу цвета мокрого асфальта с несколькими подушками на ней. — Во время пребывания в этом теле, пожалуйста, не употребляйте наркотических и психотропных средств. Занимайтесь только защищённым сексом. Когда Вы вернётесь сюда, инструкция по обратному перемещению будет лежать на столе, — кладу ладонь на высокий стеклянный столик, стоящий у изголовья медицинской койки, обтянутой чёрной кожей по моему заказу. — Сейчас я подключу кислородный баллон, который обеспечит нормальное дыхание на время нахождения Вашей души в этом теле. Потом я совершу транспортировку.

Наклоняюсь к тёмно-серому метровому баллону, стоящему на мраморном полу, и открываю доступ кислорода. Предвигаю высокое кожаное кресло к койке и сажусь рядом со укрытой тёплым пледом старухой.

— Это будет совершенно безболезненно. — Произношу я, положив одну руку на точку её пульса, а вторую — на солнечное сплетение.

Делаю глубокий вдох и задерживаю дыхание. Закрываю глаза и начинаю ощущать, как незримая материя медленно проникает под кожу, заполняя моё тело клеточка за клеточкой. Тепло. Будто кто-то льёт внутрь меня чуть подогретое сливочное масло тонкой-тонкой струйкой. В грудной клетке начинается движение.

Сначала я прикладываю усилие, чтобы почувствовать его. Заставляю это крошечное семечко пустить в меня свои корни. Проходит время, и в груди уже начинает распускаться нежный бутон. Его лепестки с каждым мгновение становятся крупнее и шире, а корни проникают всё глубже до тех пор, пока этот цветок не занимает меня полностью.

Темнота.