Глава 7. Дельфания

«Она сухая, поэтому она не может зачать», – спокойно я ответила правителю.

Я знала, что сейчас разразится буря, но я должна была защищать любовь, жрицей которой я являлась. Я больше не могла ничего с этим поделать. Ялалла, его законная супруга, отказывалась провести новую жизнь через своё тело, хотя все её желания сводились к одному – ребёнку от Зураба.

Три года я была с ней рядом, но все мои попытки раскрыть её источник, из которого бы её муж черпал свою силу, натыкались на препятствие – её ненависть, причина которой была его нелюбовь.

Правитель не любил её настолько, чтобы быть в этой любви сполна тем светом, которым он являлся по своему предназначению. Он был её мужем из чувства долга и был ей верен, точнее он был верен принципам, которые он по своей воле принял в момент, когда на него возложили этот почётный сан. Он знал, что так одерживались победы в больших сражениях, и так процветали великие империи. Его империя процветала, но все ждали от него, что он продолжит преемственную линию, и в его землях никогда не будет нужды. Зураб всё медлил, а голодные псы уже стали огрызаться в сторону столь лакомого куска.

Пока была жива его мать, ему удавалось держать своих врагов в узде. Но вдовствующая царица старела, а с ней пустел и её источник, начавший мелеть со смертью её мужа. Нужна была новая живая кровь, которую могла внести в его реку только молодая женщина – пока дева молода и невинна, она всегда полна.

Стало понятным, что силы, которую правителю отдавали юные жрицы, до этого не знавшие близости с мужчиной, недостаточно. До Зураба жрицы никогда не питали напрямую правителей, они всегда были в круге царицы – вместе с ней славили землю, чтобы поднимать из её недр невидимое золото, именуемое любовью, с которым потом правитель и достойные мужи ковали свои мечи.

Старая царица умерла, с ней ушла и прежняя верховная жрица. Древний обычай никто не нарушал: старое уходит, оставляя свои мудрость и благословение тем, кто придёт его продолжать.

Меня избрали на главное место в Храме Жриц Земли, и отныне я должна была носить чёрное шёлковое платье в пол. Это был цвет земли и цвет ночи, в которой единственным светилом была Луна; это был цвет женщины, потому что никто никогда не знал, даже она сама, насколько может быть громадна её сила.

В то же время место, столь долго пустовавшее рядом с креслом правителя, наконец-то увидело свою новую хозяйку – ей стала дочь из почётного рода, выбранная правителем из таких же почётных родов.

То, что я сейчас сообщала правителю о его жене, означало лишь одно: я должна буду провести через себя силу для него. Ялалла, теперь легко впадавшая в гнев по самому мельчайшему поводу, тоже это осознавала.

Всё вернулось к тому, с чего и началось.

***

Мы с Андреасом праздновали третью годовщину нашей совместной жизни. Я сказала ему, что хочу написать роман.

– И о чём он будет? – воодушевился Андреас.

– О жрице.

– Интригуешь. У неё будет хоть счастливый конец?

– Пока ещё не знаю. Но что-то мне подсказывает, что нет, – с сомнением промолвила я.

– Ты придумала ей имя?

– Моей жрице?

– Да.

– Оно само, честно говоря, придумалось, – я немного помедлила. – Её зовут Дельфания.

– Где-то я его уже слышал... Греческое?

– Не знаю, – я отреагировала как-то резко. – Даже не хочу рыться во всех этих пыльных фолиантах по истории. Буду писать то, что пишется.

– Ну, так за Дельфанию! – Андреас поднял свой бокал.

Мы были счастливы, несмотря на то, что вот уже три года у меня не получалось забеременеть. Мы прошли все обследования, официальная наука не видела препятствующих этому причин. Мы знали, что не бесплодны, но почему-то не могли родить. Хотя мы старались не обсуждать эту тему, я чувствовала, что для Андреаса важно иметь детей. Я же про себя недоумевала, потому что для меня не было ничего более важным чем наше с ним счастье: он и я. Конечно, по логике вещей я также должна была хотеть детей, как и Андреас, но я не могла искренне признаться, что этого хочу. Поэтому внушила себе идею, что тоже хочу, потому что этого хотел он.

В какой-то момент мы осознали, что устали от попыток зачать ребёнка и договорились, что будем жить просто счастливо, просто вместе, и если у нас будет ребёнок, значит, у нас будет ребёнок. Я не могла не ликовать от этого решения: мы с Андреасом приняли за основу ту жизнь, которая у нас была раньше. Но теперь – и я находила этому никакого объяснения – я стала бояться факта, что у нас нет детей. Единственное, что мне приходило на ум – это спрятать свой страх в надёжное место, где бы его не нашли видящие меня насквозь глаза Андреаса. Удалось ли мне это? – Наверное, да. Наша супружеская жизнь более ничем не омрачалась, но каждый раз, когда мы занимались с Андреасом любовью, я думала об этом, и ничто не могло искоренить из меня этот страх.