Глава 2

Кира2 года назад(от событий, происходящих в настоящем времени)

Каждый раз, когда я пытаюсь отогнать от себя призраков воспоминаний, они оборачивают этот отпор против меня, набрасываясь с возросшей силой, заставляя вспоминать захороненные дни моего детства, которые я хотела бы навсегда оставить в руинах кладбища прошлого.

Ни один ребёнок не заслуживает ужасного детства.

Ни один ребёнок не заслуживает взрослеть не по собственной воле в противоестественном течение времени.

Однако, судьба слишком рано пригласила меня на макабр.

Воспоминания тянутся из далёкого две тысячи пятнадцатого года...

Первое марта — не только день моего рождения, но и день возвращения отчима домой. Он отсутствовал три месяца, скитаясь по командировкам, и это время стало пусть мимолётным, но полным свободой. Я проживала каждый день с удовольствием, зная, что все прожитые минуты принадлежат мне, а не отчиму, вместо того, чтобы бродить, как пустая оболочка, без права на собственную жизнь. Этот человек поселился в нашей семье с целью отравить семейное тепло, которое мама и бабушка поддерживали после смерти моего отца.

С его приходом стены родного дома превратились в мрачную темницу, где мы подобны безмолвным невольникам, а он — наш хозяин. Я постоянно задаюсь вопросом: как мама могла выбрать его? Как? Чёрствового, высокомерного и противного. Если идёшь наперекор его приказам, значит, совершаешь бесчинство. Мне часто прилетало: за плохие оценки в школе, за неубранную постель в комнате или за то, что моя кошка свободно гуляет по дому в холодную погоду, а не вышвырнута за порог дома. А маму, казалось, это устраивало. Сколько бы я не умоляла её, она отвергала мои просьбы развестись с ним. По этой причине я очень сильно злилась на неё. За то, что выбирает его, а не меня. Желает жить под гнётом власти отчима, как безвольная марионетка. Но я не она. Я не хочу повиноваться чужому человеку, который ни за что не станет для меня семьёй. Ни сегодня, ни завтра. Никогда.

Моя семья — бабушка и мама, а его я проклинаю и хочу, чтобы он оставил нас в покое. Пока отчим рядом не знать нам, что это такое.

В очередной раз за стеной раздаётся противное скрипение кровати. К сожалению, что происходит в их комнате, уже понятно. Отчим, будто нарочно пытается показать это всеми возможными способами. Меня захлёстывает отвращение и гнев. Почему я не родилась глухой? Под подушкой становится невыносимо жарко, но покидать укрытие совсем не хочется. Тогда я решаюсь сбежать отсюда в место, где мне будет намного спокойнее.

Быстро вылезаю из нагретой постели и, стараясь не шуметь, вытаскиваю из комода джинсы и растянутый свитер. Моя комната ближе всех к прихожей, а расстояние до неё совсем ничего, поскольку дом сам по себе маленький и нуждается в ремонте. Фонариком свечу себе под ноги, чтобы не споткнуться об порог. В коридоре кряхтение отчима отчётливо, и мой желудок сжимается, грозясь вывернуть съеденный ужин. Я судорожно прососываю руки в куртку и обуваю потрёпанные сапоги, мысленно отсчитывая нечётные цифры в обратном порядке. Такой приём иногда бывает полезным.

Выскакиваю на улицу и закрываю за собой дверь, которая, к моей удаче, не скрипит, как обычно. Снег толстым слоем покрывает наш двор и полисадник мамы. Вдали сельской местности слышен вой собак, и едва уловимый страх садится на моё плечо. Я судорожно выпускаю воздух из лёгких и на пять секунд закрываю глаза в попытке утихомирить волнение. Всё в порядке, Кира. Да, как только окажусь рядом с бабушкой, тогда точно буду в порядке.

Перепрыгнув ступеньку, бегу к забору, который разделяет территорию наших домов с бабушкой. Прибитая одним концом доска, как обычно, сдвинута в сторону, и я пролезаю в большую щель. Снег хрустит под подошвой, когда поднимаюсь на крыльцо и стучу в окно. Проходит секунда, две... Дверь открывается, и все негативные чувства магическим образом испаряются, словно их никогда и не было.

— Кира?

Я поддаюсь вперёд и прижимаюсь к бабушке с крепкими объятиями. Немного оторопев, она зовёт меня ещё раз по имени и заводит в дом.

— Что случилось? — обеспокоенные глаза бабушки вглядываются в моё лицо. Она держит меня за щёки и смахивает растрёпанные от ветра волосы. — Он тебя обидел?

— Нет, — отзываюсь я. — Мне приснился плохой сон. Сразу же захотелось увидеть тебя, потому что с тобой спокойно.

Не могу сказать настоящую причину, по которой прибежала к ней. Обычно я никогда не обманываю её, но этот случай, надеюсь, станет единственным и последним.

— Ласточка моя, плохой сон забывается и остаётся в прошлом. Не стоит так реагировать, — успокаивает она. — Останься у меня, а утром вернёшься, чтобы Пётр не выступал.

Я радостно закивала и принялась раздеваться. Божечки, спасибо, что у меня есть надёжное пристанище — моя бабушка. Она единственная, кто всегда будет на моей стороне.

Мы легли вместе на разложенном диване. Я долго ворочалась из-за лезущих в голову мыслей. Не самых приятных. Бабушка, видимо, не спала. Повернулась ко мне лицом и спросила прямо:

— Что произошло? Маешься, всё не уснёшь никак. Пётр тебя снова ударил? Или накричал?

Я проглатываю комок в горле и поднимаю глаза к потолку, дабы прогнать слёзы, но всё же короткий всхлип вырывается, выдавая меня. Бабушка вздыхает и обнимает меня со словами, которые воздействуют лучше любого успокоительного:

— Спи и никого не бойся, а с матерью я сама разберусь. Пора бы завязывать с этим паршивцем.

— Правда? — шепчу я.

— Правда.

Но она не успела. Утром бабушка нашла мёртвой мою маму в спальне. Её тело, начиная с головы, заканчивая ступнями, было изувечено, словно занимался этим кровожадный изверг, а молоток валялся рядом в луже крови.

И с этого момента начались наши тяжёлые дни. Настоящее выживание без сохранения жизни.

Ножки стула со скрежетом царапают пол, когда я резко поднимаюсь и заглядываю в спальню, где оставила валяющегося без чувств клиента, под воздействием наркотиков. Всё по моей подготовленной схеме: выпитый алкоголь вперемешку с дурью, дабы память о последних часах отсутствовала напрочь, разбросанная одежда для убедительности, что действительно занимались сексом. Пришлось попотеть, раздевая мужика в отключке, превышающего в несколько раз не только массу моего тела, но и рост.

Это стоило того, чтобы забрать большие деньги не за что. Прячу их в маленьком кармашке ботинка на массивной подошве и выхожу в коридор, демонстративно поправляя волосы под камерой видеонаблюдения, на случай, если клиент решит посмотреть их.

У него не возникнет ни единых сомнений.

Частная зона, где обычно тусуется элитная масса богачей, заканчивается. Оттуда через единственный выход попадаю на лестничный пролёт, но не успеваю и шагу сделать, как оцепенение обрушивается на мою голову, словно внезапная лавина. Ноги прирастают к полу, а глаза устремляются на высокого мужчину в спортивной толстовке с накинутым капюшоном. Киллер неспеша поднимается по лестнице, небрежно засунув руки в карманы широких джинс. Я прекрасно наслышана о нём, и именно по этой причине всегда старалась избегать его, но в данный момент мы впервые сталкиваемся лицом к лицу. Впервые я смотрю в глаза тому, кто составляет мне достойную конкуренцию в заказных убийствах.

Сила Левин не просто наёмник. Он бог смерти. Его руки приносят моментальную смерть. Без улик, без свидетелей, без малейших ошибок. Чётко и безукоризненно. Не только русская мафия отправляет к нему запросы, но и многие другие, кому необходимо устранить человека по щелчку пальцев и без последствий. Гусейн рассказывал мне о слухах, блуждающих вокруг Силы. Если быть точнее: о его быстрой скорости реакции. Рефлексы чуть ли не превосходят животные. Женщина, что носила его в утробе, должна быть супергероем из комиксов, или же сам Сила сформировался по-особенному.

Мурашки с холодком пробегают по коже, когда наши взгляды встречаются. А ведь месяц назад один человек опередил киллера и убил его цель первым. Я бы посочувствовала бедолаге, который таким поступком подписал себе приговор, если бы не являлась этим самым человеком. Сила до сих пор не нашёл виновника, то есть меня. Может по этой причине меня слегка потряхивает, но я стараюсь не показывать этого.

— Уже закончила? — Сила кивает на дверь позади меня.

Его властный и огрубелый тембр мог бы запросто поставить любого на колени, однако я не из числа падких. Меня невозможно сломать после пережитого в детстве.

— Да, — коротко отвечаю я.

Мы оба двигаемся в разных направлениях: он туда, откуда я вышла, а я вниз. Но какого-то чёрта не только язык, но и мой мозг решил сыграть в дурацкую игру на привлечение его внимания.

— Пошел тоже деньги зарабатывать? — не оборачиваясь громко выпаливаю.

В воздухе повисла тишина. Мрачнее любой тучи и гнетущая. Я не слышала звук открывающейся двери, а это значит, что Сила до сих пор не ушёл. И убеждаюсь в этом лично: тело вздрагивает от испуга, но я не позволяю себе вскрикнуть от мужской руки, что столь неожиданно и грубо схватила меня за шею. Недостаточно, чтобы оставить без воздуха, и предостаточно, чтобы удержать на месте и  показать своё превосходство. Кожа на шее начинает гореть, словно плавится в том месте, где очень хорошо ощущается крепкая хватка киллера.

— Повтори, что сказала, — раздаётся над ухом хорошо знакомый голос. Низкий, опасный, с недобрым весельем.

Успеваю пожалеть о глупости, которую решила совершить. Необдуманно и безрассудно! Гусейн постоянно твердил мне, что я должна избегать столкновений с остальными наёмниками, дабы оставаться в тени, и я неплохо справлялась, но всё пошло по наклонной вниз прямо сейчас.

— А что? — прочищаю горло и пытаюсь улыбнуться, но выходит не очень-то и радостно. Скорее полуулыбка малолетнего ребёнка на грани истерики. — Не расслышал?

— Ты из себя шута возомнила или жить просто надоело?

— Убьёшь меня?

— Хочешь этого?

Слой пространства между нами искрится мощными разрядами, а взгляды, обращённые друг к другу, скрещены так же остро, как и ощущения, возникшие в течение нескольких минут, что киллер рядом. Сильные пальцы по-прежнему сжимают мою шею, и я чувствую, как пульс бьётся об них в зашкаливающем ритме. Сила — отдельный вид экстремального вида спорта, а степень риска вообще зашкаливает за пределы разумного. Мужчина неподвижно смотрит на меня, и от пристального внимания невольно хочется зажмуриться, лишь бы не удерживать зрительный контакт с карими глазами оттенка мрачности.

Показаться слабой, мол, струсила, вовсе не хочется. Для убедительности в моей невозмутимости неспешно разглядываю притягательные и в это же время резкие черты лица, начиная густыми бровями, чёткими скулами и заканчивая щетинистым и упрямым подбородком, выпирающим кадыком и вздувшейся вене на жилистой шее. Тёмные пряди взъерошенных волос так и манят пропустить их меж пальцев...

Кира, чёрт возьми, о чём ты вообще думаешь?!

Дёргаюсь назад к стене, надеясь на освобождение, но киллер следует прямиком за моим телом, не отпуская ни на секунду. Он недобро улыбается, отчего на его щеках появляются ямочки.

— Отпусти меня, — требовательным тоном выпаливаю.

— Сказала это ради приличия? Я заметил, как ты трахала меня глазами.

Боже, у него язык совсем без костей что ли?

Из сдавленного горла выбирается прерывистый выдох. Киллер давит не только физически, но и словесной формой. Таково его предназначение. Уничтожать.

— Страдаешь галлюцинациями? — с саркастической насмешкой произношу.

— Заткнись нахрен, пока я не нагнул тебя возле этой грёбаной стены, — чуть ли не рычит, сжимая моё горло. — Не из того собираешься тупого делать. Я прекрасно видел твой взгляд и знаю, что ты..

— Ты ничего не знаешь обо мне, — перебиваю его, пытаясь оттолкнуть мужчину от себя. Однако это невозможно. То же самое, что сдвинуть с места скалу.

— Правда так считаешь, Кира?

Вот чёрт!

Откуда он знает моё имя?

А если и не только имя, но и кто я и на кого работаю?

Удерживая панику глубоко в органах, удаётся так же умело сохранить каменное лицо. Пусть обломится козёл.

— Ты слишком хорошенькая, ненаглядная моя, а я слишком зрячий и аморальный, чтобы упустить тебя из виду, — сказанное не пугает, так, как пугает жуткая ухмылка, не спадающая с его лица.

Гусейн предупреждал меня держаться подальше, а я, дура глупая, ослушалась!

Я не могла рисковать здоровьем бабушки, но сделала это необдуманно. Если Гусейн уволит меня в лучшем случае, а не выстрелит прямо в голову, то мы останемся ни с чем.

— Мне нужно идти. Не мог бы ты, пожалуйста, отпустить меня? — сквозь неприязнь прошу я. Всё зависит от киллера. Жизнь бабушки и моя.

— Куда ты спрятала натуру сучки, Кира? — Сила наклоняет голову вбок, поглаживая без нежности пульс на моей шее.

Я не смогу долго притворяться. В конечном итоге ситуация резко повернёт не туда, и всё станет намного хуже. Спокойная жизнь будет сниться во снах.

Ногтями впиваюсь в собственные ладони, пытаясь обуздать раздражение.

Не создавай мне проблемы, грёбаный ты Сила!

— Так отпустишь? У меня ещё клиенты. Я не могу заставлять их столько ждать.

— А-а-а, — ядовито растягивает гласную и наконец-то отступает назад. Победа! — Я и забыл, что ты у нас жрица любви. Любишь острые ощущения?

Сила нарочно подобрал слово, которое хорошо обозначает род моей лжедеятельности и которое так же хорошо бьёт в уязвимое место. Меня порывает ударить его, но я отталкиваюсь от стены и сбегаю по лестнице. Прочь от него. Лишь бы не слышать и не видеть его.

— Не расслабляйся, ненаглядная моя, — раздаётся голос с верхнего этажа. — Мы ещё увидимся.

Если только в твоих снах, — промелькнуло в моих мыслях.

И как же я тогда ошибалась...

***

Мои хорошие, жду всех вас в своëм тг: Варвара Вишневская или же bookVishnevskaya 🍒

Там я публикую множество интересных постов, которые связаны с моими выходящими и будущими книгами 📚

А также там создан чат, где у нас происходит общение напрямую ❤

Если хотите, чтобы новая глава вышла как можно скорее, проявите активность, чтобы я знала, что вы ждёте 🫂