Глава 13. Синий чистый лёд.

13. Желтоватый свет прикроватной лампы освещал наши тела. Марк сосредоточенно, не нарушая зрительного контакта, наблюдал за переменами в выражении моего лица, когда водил, едва касаясь, рукой по голой коже. Прикусила нижнюю губу. Его пальцы прошлись по нижней части груди. Там, где обычно заканчивается лифчик. Два юных биолога решились на главный эксперимент своей жизни, чтобы изучить свойства живой материи.

Первые ощущения самые трепетные. Сомневаюсь, что через год буду испытывать то же волнение, осязая, как он медленно познает моё тело. Хотелось растянуть удовольствие на долгие месяцы вперёд. Делать всё аккуратно. Постепенно. Чтобы насладиться каждым моментом, который мы могли разделить. Ведь нельзя вернуться в прошлое и почувствовать снова, как Марк впервые меня целует. 

Волнительно. Будто снова сижу на экзаменах в старшей школе. В панике сердце под рёбрами, кажется, стучит, сообщая, что с моим телом не всё в порядке. Сердце, я знаю. Так надо. Задумано природой любви. 

Ощущаешь важность момента, ответственность действий. Сладкая томительность тебя искушает. Тебе хочется поддаться страсти и испытать все виды наслаждений за одно мгновение. Стоит выбор. Вы кладете в рот по одному драже Tic Tac за раз или сразу горсть? Одну жвачку вместо двух? Продлить время или увеличить насыщенность вкуса?

Я никогда не отличалась азартностью, но сегодня мне хотелось большего.

— Марк, — со стоном выдала я, не имея сил терпеть его пытки.

— Да, Лети, — нежно сказал он, оставив легкий поцелуй на моей щеке.

Он обращался со мной как с фарфоровой куклой. Взяла инициативу в свои руки. Схватила его ладонь и притянула к своей груди, чтобы унять охватившую боль, сосредоточенную в напряженных сосках. Тысяча электрических импульсов прошибла меня насквозь. Превосходно.

Расслабленная манера в движениях Марка исчезла. Он замер. Затем пальцы резко сжались на моей коже. Сжали грудь. Из его горла вырвался приглушённый стон. Простыни под нами шуршали, как опавшие мягкие листья. Марк притянул меня ближе, чтобы примкнуть губами к моей шее. Он спускался всё ниже и ниже. Укусил за ключицу. Возникшая боль смешалась с желанным блаженством, придавая остроту ощущениям.

— Сильнее, — прохрипела я.

Кажется, у меня имеются наклонности к мазохизму. Иначе не объяснить возникшее желание, чтобы Марк сделал мне больнее. Прокусил кожу. Залез под неё. Казалось, чем ярче чувства — тем сильнее я его люблю. За свою алчность обязательно поплачусь. Позже. А пока его рука оставила в покое чувствительную грудь. Она спустилась ниже. К внутренней части бедра. Все мои чувства снова накалились. Пережила маленькую смерть. 

— Ты уверена? – тихо спросил Марк, его голос дрожал от напряжения.

— Да, — ответила я и, чтобы показать настойчивость, притянула его для поцелуя.

Уверена, как никогда. Мы встретились на крыше по чистой случайности. Две судьбы, два человека, что так похожи. Мы - разделённые сиамские близнецы. Две сломанных частицы одного прекрасного целого. Наши отношения имели логический конец. И он был здесь. Не существовало ни одного другого парня, кто был мне ближе, чем Марк. Так было, так есть и так будет.

— Третье правило, Марк, — простонала ему в губы.

— Мы проживём чертову жизнь вместе, — мгновенно ответил он.

Обещание, что мы дали друг другу.

Ощущая все оттенки боли, ты можешь познать в сравнении истинное наивысшее наслаждение. Где ты счастлив, там обязательно происходят несчастья. Идут рука об руку. Первое проникновение отозвалось во мне вспышкой боли, заглушённое бездонным чувством любви и тепла. Мне не было страшно. Происходили более жуткие вещи, чем первая близость с Марком. Не было ничего естественней, чем ощущать его прикосновения на своей коже. Такие родные. Я — прирученная годами дикая кошка. Не было более простой причины, почему я так предана Марку. Первый человек, сказавший, что мои глаза ему не ненавистны. Прелестны. Цвета синего чистого льда.

— Я мечтал об этом каждый день... С того нашего первого поцелуя, — прошептал тихо Марк. — Ты — единственная девушка, которая может быть со мной. Но я не смел... Не мог этого сделать. Боялся, что всё разрушу... Меня устраивало, что ты просто рядом. Всегда. Что бы ни случилось. 

Марк залез мне под кожу с самой первой встречи. Теперь же мы едины физически. Можно познать Бога в чистой связи по любви. Схожу с ума. Я, опьяненная возникшими чувствами. Взгляд Марка одержимо-безумный. Он задыхался, как и я. Прижалась лицом к его разгорячённому телу. Он схватил мою ногу, отводя её в сторону, со стоном наслаждения снова погружаясь глубоко в меня. Словно набегающие волны, меня охватывала дрожь возбуждения, заставляя стонать и метаться под нависшим надо мной Марком. Закончилось всё в одно мгновение. Как вспышка атомной бомбы. Растворились во взрыве все чувства, эмоции, мысли. На минуту исчезла из этого мира, не желая возвращаться назад. Зачем? Я познала все радости жизни.

Из глаз покатились слёзы. Мы оба плакали, будто нам снова по десять лет. Будто мы снова на крыше.  

Это нормально? Моя любовь разрывала меня изнутри. Больно. 

Это — больная любовь, что может убить. Теперь, если меня бросят, то я погибну. Хозяин дикой кошки решил её прикончить. Она не сопротивлялась. Только расслабилась в его руках. По привычке. Даже, когда он её душил.

Глубоко в душе знала, что Марк всегда мой. Облегчённо похоронила тревогу глубоко внутри. Лежала на его груди, слушая прерывистое дыхание, над которым он все ещё не вернул контроль.

«Люблю, люблю, люблю», — бешено крутилось в моей голове.

Читает мысли. Как общаются между собой близнецы. 

— Я люблю тебя, — с едва уловимой болью в голосе произнес он. — Но я боюсь сделать тебе больно. Я не прощу себя, если случится что-то подобное снова. 

Мы снова вернулись к разговору о том дне.

— Всё же в порядке. Если так переживаешь, давай найдем другого врача. Может, можно обойтись без таблеток? — поинтересовалась, обвивая его шею крепче. —  Я слышала, что это очень трудно. Подобрать лечение с первого раза.

Марк мне так и не признался, что именно ему сказал врач. Ни какие таблетки он пил, ни какой диагноз. Связано ли это только с нарушением сна, я тоже не знала. Дурацкое первое правило не сработало. Он впервые отказался говорить, воспользовавшись правом отказа.

— Лети, кажется, меня всё устраивает, — сказал он и был удивлён своим словам. — Я чувствую себя самим собой. Такой, какой я есть. Такой, каким меня сделали.

— Тогда и меня всё устраивает, — отозвалась я, прикрывая глаза.