Глава 68, Аманда

Жизнь постепенно вошла в размеренное русло. После всего, что случилось, их с Сириусом дом стал островком покоя, тихим, безопасным, почти волшебным.

Раз в неделю к ним приходил Дамблдор. Он всегда появлялся внезапно, как будто из ниоткуда, но каждый раз приносил с собой ощущение уверенности. Он садился в гостиной, угощался чаем и неизменно спрашивал одно и то же:

— Были ли у вас, миссис Блэк, новые видения?

Иногда Эмилия кивала и рассказывала что-то незначительное, обрывочные сны, странные ощущения. Иногда отвечала, что всё спокойно. И Дамблдор уходил с мягкой улыбкой, словно это и было лучшей новостью из всех.

Частыми гостями были и Джеймс с Лили. Лили всегда приносила с собой что-то вкусное, домашние пирожки, запеканку, варенье, или целый поднос десертов. Она знала все «беременные слабости» Эмилии и приносила только их.

Марлин тоже приходила, помогала с делами по дому, приносила вещи для будущей детской. А Мэри и Джек частенько наведывались по вечерам — просто посидеть за чаем, поговорить.

Эмилия даже получала письма от Римуса. Он писал не часто, всегда коротко и по делу. Первые пришли вскоре после нападения на штаб:

«Я слышал что случилось, очень рад что вы живы. Слава Мерлину. Пожалуйста, скажи, что ты не пострадала. И что ты сейчас в безлопастном месте.»

Почерк дрожал, чернила кое-где расплылись, будто письмо писали наспех. С тех пор он иногда писал ещё, спрашивал, всё ли в порядке, как она себя чувствует, как проходит беременность.

Эмилия отвечала всегда осторожно, избегая лишних подробностей. Она знала, что Сириус по-прежнему убеждён: среди членов Ордена есть предатель. И подозревал именно Римуса. Но сердце Эмилии не принимало это. Она знала Римуса с одиннадцати лет. Он не мог. Поэтому она хранила их переписку в тайне, складывая письма в старую коробку, которую спрятала в ящик комода.

Так прошли месяцы. Беременность приближалась к последнему сроку. С каждым днём Эмилия всё больше уставала, но внутри неё росло предвкушение, она с нетерпением ждала встречи с дочерью.

В один из холодных осенних дней к ним вновь заглянули Джеймс и Лили. Эмилия, услышав знакомый стук в дверь, улыбнулась, Лили всегда стучала два раза, коротко и быстро, как будто не могла дождаться, чтобы войти.

— Мы пришли не с пустыми руками! — с порога объявила Лили, проходя на кухню. — На этот раз — яблочный пирог и твои любимые булочки с корицей.

— Лили, ты меня раскормишь, — засмеялась Эмилия, принимая из её рук свёртки.

— Это не я, — улыбнулась та. — Это твоя дочь. Она просто просит сладкого.

— Да, конечно, — фыркнула Эмилия, — удобно всё списывать на ребёнка.

Джеймс и Сириус в это время уже сидели в гостиной. Их разговор, как всегда, быстро перешёл в шутки и воспоминания. А в другой части комнаты Лили и Эмилия болтали о своём.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила Лили, усевшись рядом и кладя ладонь на руку подруги. — Осталось совсем немного.

— Честно? — Эмилия вздохнула. — Я в предвкушении... но до жути боюсь самих родов. У меня странное чувство на их счет.

— Это нормально, — мягко сказала Лили. — Все боятся. Даже я боюсь, хотя даже не беременна.

Обе засмеялись.

— Но ты не переживай, — продолжила Лили. — Ты сильная, Мили. И рядом будет Сириус.

Эмилия улыбнулась, глядя в окно.

— Надеюсь. Он сейчас такой заботливый... даже чересчур, — с улыбкой произнесла она.

Обе снова рассмеялись, и смех этот наполнил дом уютом.

Вечер прошёл в разговорах, смехе и воспоминаниях.

***

Дом спал. В спальне, освещённой лишь тёплым светом камина из соседней комнаты, Эмилия спала, прижавшись к Сириусу. Его рука лежала на её животе, словно защищая не только её, но и крошечную жизнь под её сердцем.

Но вдруг что-то выдернуло Эмилию из сна. Это было не видение, не тот странный зов, что уводил её разум в другие миры. Нет, это было что-то иное. Простой, почти земной порыв. Она почувствовала жажду и лёгкое беспокойство, которое не давало вновь закрыть глаза.

— Ммм... куда ты? — пробормотал Сириус, не открывая глаз, когда Эмилия осторожно поднялась с постели.

— Просто воды попить, — тихо ответила она, поправляя на нём одеяло. — Вернусь через минуту.

— Могу принести, — сонно буркнул он. — Не вставай...

— Нет, — слабо улыбнулась она. — Мне даже полезно пройтись. Всё тело затекло.

Сириус не стал спорить, лишь что-то невнятно пробормотал, снова погружаясь в дрему. А Эмилия вышла из спальни.

Дом был тих. Она спустилась по лестнице босиком, чувствуя под пальцами ног холод деревянных ступеней. На кухне горела лампа, слабый, жёлтый свет освещал стол, на котором стоял кувшин с водой. Эмилия налила себе стакан и сделала несколько глотков. Прохладная вода приятно охладила пересохшее горло, но чувство тревоги не уходило. Оно сидело где-то под рёбрами, невидимое и липкое, словно предупреждение.

Когда она собиралась вернуться наверх, взгляд упал на тарелку, где лежали булочки, те самые, что Лили принесла днём. Эмилия улыбнулась.

— Как бы сказала Лили... этого хочет ребёнок, — шепнула она себе под нос, взяв одну.

Но едва надкусила, нахмурилась. Булочка была странной. Вкус не тот. Не мягкий, сладковатый, как у Лили. Что-то чужое, резкое. Тесто плотное, как будто не свежее. Она нахмурилась сильнее, попробовала ещё кусочек... и вдруг ощутила лёгкую тошноту.

— Мерлин... — прошептала она, выкидывая булки в мусорку. — Наверное, переборщила со сладким...

Она сделала пару шагов к выходу из кухни и в тот же миг грудь словно сжало. Воздух исчез. Она резко вдохнула, но лёгкие будто не слушались. Кашель вырвался сам собой, хриплый, болезненный. Мир закружился, и Эмилия вцепилась в стену, стараясь удержаться.

«Не могу... дышать...»

Кашель усиливался. Глаза заслезились, и она лишь успела услышать, как сверху хлопнула дверь.

— Эми! — голос Сириуса донёсся мгновенно. Через секунду он уже был рядом, с паникой в глазах. — Эми, что случилось? Эмилия?!

Она пыталась что-то сказать, но могла лишь прохрипеть:

— Воздух... не хватает...

Сириус подхватил её, держа за плечи. Она прижимала руки к животу, резкая боль пронзила её, заставив согнуться. Он видел, как ей тяжело дышать, и страх парализовал его.

— Держись, слышишь? Сейчас... — он не дал ей упасть, обхватил крепче, и не теряя ни секунды, вытащил её за дверь.

Холод ночного воздуха ударил в лицо. Сириус сжал её руку, и уже через долю секунды, треск трансгрессии.

Дом исчез. Огни Святого Мунго вспыхнули, когда Сириус с Эмилией появились прямо посреди приёмного зала. Воздух вокруг треснул от силы трансгрессии. Целители мгновенно среагировали, несколько человек бросились к Эмилии, пытаясь понять, что происходит. Её уложили на носилки, и кто-то из младших целителей вскрикнул:

— Дыхание слабое! Быстро в третью палату!

Сириус стоял, не двигаясь. Мир словно стал стеклянным и глухим. Он видел, как её уносят, но не слышал ни шагов, ни голосов. Всё будто происходило под водой. Она дышала, но с трудом... Мерлин, только бы с ней и ребёнком всё было в порядке...

— Мистер Блэк... — чей-то голос будто издалека.

Он не отреагировал.

— Мистер Блэк! — повторили уже громче. Его слегка тронули за руку.

— А?.. Что?.. — он моргнул, возвращаясь в реальность. Перед ним стояла молодая целительница с тревогой в глазах.

— Можете, пожалуйста, рассказать, что конкретно случилось с миссис Блэк? После чего ей стало плохо?

Сириус провёл рукой по волосам, всё ещё не в силах собраться с мыслями.

— Я... не знаю. Она просто... начала кашлять. Ей стало не хватать воздуха. Я... я сразу же трансгрессировал её сюда.

— Хорошо, спасибо. — Целительница уже собиралась уходить, но он схватил её за рукав.

— Подождите. Скажите... Эмилия, ребёнок... с ними всё будет в порядке?

Взгляд девушки смягчился, но в нём сквозила беспомощность.

— Простите, мистер Блэк... я ничего не могу обещать. Мы делаем всё возможное.

Она быстро ушла, оставив Сириуса одного посреди пустеющего зала. Он машинально поднял палочку и отправил серебристого Патронуса Джеймсу:

«Эмилии стало плохо. Мы в Святом Мунго.»

Затем опустился на скамейку у стены, уперевшись руками в колени. Он не чувствовал времени. Только стук собственного сердца и гул в голове.

В это время в палате, Эмилия лежала на кушетке, задыхаясь. Она не могла вдохнуть глубоко, грудь будто сдавило чьей-то невидимой рукой. Вокруг метались целительницы. Старшая, пожилая женщина с серебристыми волосами, раздавала короткие приказы:

— Вливание зелья для дыхательных путей!

— Подготовить отвар омелы, быстро!

— Держите её голову! Ещё немного, держите!

Эмилия чувствовала, как кто-то приподнял её голову и влил в рот тёплую жидкость. На мгновение стало легче. Воздух наконец прорвался в лёгкие. Но вместе с облегчением пришла новая боль. Нижняя часть живота словно вспыхнула огнём. Она закричала, вцепившись в простыню.

— У неё начинаются схватки! — выкрикнула одна из целительниц. — Она рожает!

— Так рано? — удивилась другая. — Это не должно было начаться сейчас!

Главная целительница сжала губы.

— Всё возможно. Она на грани. Держитесь, миссис Блэк! Вы должны дышать, слышите? Сейчас всё закончится...

Но Эмилия почти не слышала их слов. Мир сужался до пульсирующей боли и жара, который жёг изнутри. Она никогда не чувствовала такого. Что-то не так... не так... это не просто роды...

— У неё температура растёт! — вскрикнула одна из помощниц. — Слишком быстро!

— Пульс падает! Она слабеет!

Главная целительница нахмурилась. Подошла ближе, осматривая горло Эмилии. И вдруг застыла. На внутренней стороне шеи — странные наросты, будто ожоги. Она побледнела. Это не болезнь. Это, яд.

Целительница выругалась вполголоса и метнулась в соседнюю комнату. Если это яд, у неё остаются минуты. Только бы успеть достать противоядие...

Она схватила нужный флакон, но в тот же миг, холод у затылка. Кто-то стоял за спиной.

— Не поворачивайтесь, — раздался безумный, певучий голос. — Просто послушайте, милая. Делайте то, что я скажу. Иначе... вам не жить.

Целительница обернулась. Перед ней, женщина с тёмными кудрями, с безумным блеском в глазах. В её руке, палочка, направленная прямо на нее.

— Теперь слушай внимательно. Ты сделаешь всё, как я скажу.

— Я не могу! У меня долг перед Министерством, я обязана помогать людям!

— О, твой долг закончился прямо сейчас, — шепнула Беллатриса, губы растянулись в жуткой улыбке.

— Я не буду делать то что навредит кому-то – уверенно сказала целительница

— У тебя был шанс. И ты его упустила. Империо!

Зелёная вспышка озарила маленькую комнату. Лицо целительницы застыло, взгляд стал стеклянным. Беллатриса обошла её и, склонившись над зельями, добавила в руки околдованной женщины ещё один флакон.

— Это дашь ей после того, как дашь противоядие. Сделай вид, что всё идёт как положено.

И исчезла, так же внезапно, как появилась.

В палате царил хаос. Главная целительница, теперь уже под действием Империуса, подошла к Эмилии и, не слушая никого, влила ей два зелья подряд. Эмилия слабо дёрнулась, издав короткий стон, и осела.

В этот момент ребёнок появился на свет. Громкий крик разрезал воздух. Одна из помощниц, дрожа от облегчения, подняла девочку.

— Девочка! Живая! Она дышит!

Но радость сменилась ужасом, Эмилия не приходила в себя.

— Её сердцебиение... оно... замедляется... — пробормотала молодая целительница. — Что нам делать?

Главная целительница, с пустым взглядом, произнесла монотонно:

— Она мертва. Отдала жизнь за ребёнка. Все. Уходите.

Помощницы, не подозревая ничего, они слушались старшую целительницу, схватили младенца и выбежали в соседнюю палату.

Когда дверь за ними закрылась, воздух сгустился и в палате вновь появилась Беллатриса. Она подошла к лежащей без сознания Эмилии и провела пальцами по её щеке.

— Ах, моя милая ясновидящая... — тихо, почти ласково. — Живая смерть творит чудеса. Твой дар мне ещё пригодится.

Она обернулась к подчинённой ей целительнице.

— Ты сделаешь всё, как я сказала. Пусть весь мир думает, что Эмилия Блэк умерла при родах. Без тела.

— Да, госпожа, — безэмоцианально ответила та.

— Прекрасно. — Беллатриса ухмыльнулась. — А тело... я заберу сама.

Она схватила Эмилию за руку, и через миг, треск трансгрессии. Они исчезли. В палате остался только запах зелий и слабое эхо детского плача из соседней комнаты.

Сириус сидел в коридоре Святого Мунго, уткнувшись локтями в колени и сцепив пальцы в замок. Холодная плитка под ногами, тихие шаги целителей за дверями, глухой стук собственного сердца, всё сливалось в одну вязкую тишину. Он не мог думать ни о чём, кроме Эмилии. Только бы она выжила. Только бы с ней всё было хорошо.

Но каждая минута ожидания тянулась вечностью. В голове вспыхивали самые страшные картины, Сириус резко зажмурился, отгоняя мысли, но страх всё равно разъедал изнутри.

— Сириус! — послышался голос.

Он поднял голову. По коридору к нему быстрым шагом шёл Джеймс. Без плаща, растрёпанный, бледный.

— Что случилось? Где она? — он почти задыхался, подбегая.

— Эмилия... ей стало плохо... — Сириус запнулся, голос дрогнул. — Я едва успел. Она не могла дышать.

Джеймс тяжело выдохнул и опустился рядом с ним на скамейку.

— Лили осталась дома. Я примчался, как только получил послание, — сказал он, пытаясь говорить спокойно. — Сириус, она сильная. Всё будет хорошо.

Сириус лишь кивнул, не в силах что-то ответить.

Прошло, казалось, несколько часов, прежде чем из палаты донёсся тонкий детский плач. Оба мужчины вскочили. На лице Джеймса мелькнула надежда, у Сириуса дрогнули губы.

— Это... это же ребёнок, — прошептал он, словно боясь спугнуть звук.

— Значит, всё хорошо, — сдавленно сказал Джеймс. — Должно быть хорошо.

Через время дверь открылась, и к ним вышла целительница, всё изменилось. По её лицу сразу было понятно, что-то не так.

— Мистер Блэк, мистер Поттер... — начала она тихо, но Сириус уже встал.

— Что с ними? Где моя жена? — его голос дрожал.

— Они в порядке? — добавил Джеймс, сделав шаг вперёд.

Целительница опустила глаза.

— Примите мои искренние соболезнования. Мы... не смогли спасти миссис Блэк. Она потеряла слишком много сил. Но ребёнок жив. У вас родилась девочка.

Всё вокруг словно исчезло. Сириус стоял неподвижно, глядя в пустоту. Он не слышал больше ни плача младенца, ни голоса Джеймса. Земля будто ушла из-под ног.

«Эмилия...»

Он шагнул назад, будто от удара. В груди образовалась пустота, жгучая, бездонная.

Целительница осторожно усадила его обратно, но он не чувствовал ни стула, ни рук. Просто сидел, глядя в никуда.

Джеймс стоял в стороне. Лицо побелело. Он смотрел на дверь палаты, и вдруг понял, не чувствует её. Связь, которая связывала их с рождения, оборвалась. Остались только слабые отголоски — будто эхо, затерявшееся в темноте. Он прижал ладонь к лицу, и по щеке скатилась первая слеза.

Он хотел увидеть её, хотя бы раз. Сказать хоть слово. Но целительница преградила дорогу.

— Простите, сэр. Тело уже забрали. Таков порядок. Особенно если рядом новорождённый.

— Что значит «забрали»?! — резко выкрикнул Джеймс. — Я её брат!

Сириус поднял голову, мрачно глядя на целительницу:

— Я хочу видеть свою жену.

— Это невозможно, — ответила она, с сожалением в голосе.

Они оба почти кричали, пока другие целительницы не подошли и не дали им успокаивающего зелья.

Спустя час вышла другая целительница. На руках у неё, свёрток, из которого выглядывало крошечное личико.

— Мистер Блэк? — мягко сказала она. — Это ваша дочь. Девочка крепкая, здоровая. Вес: три кило сто, рост: сорок пять сантиметров.

Сириус отвернулся. Он не хотел смотреть. Не мог. Перед глазами стояло одно: бледное лицо Эмилии.

Внутри зазвучала ужасная мысль, от которой он тут же вздрогнул: «Она умерла из-за неё».

— Возьми её, — сказал Джеймс, но Сириус сжал кулаки.

— Нет. Не могу.

— Это твой ребёнок, чёрт возьми! — срывался Джеймс. — Эмилия умерла, чтобы она жила!

— Не говори так! — выкрикнул Сириус. — Если бы не она... Эмилия была бы жива!

Целительница растерялась, отдав сверток Джеймсу. Он осторожно взял девочку на руки. Она спала. Крошечные пальцы, короткие темные волосы и глаза, когда она чуть приоткрыла их, зелёные.

Он выдохнул.

— У нее, ее глаза.

Тут Джеймс услышал знакомые голоса в коридоре. Он обернулся и едва не замер на месте. В дверях стояли Марлин и... Римус.

— Марлин? — удивлённо выдохнул он, подходя ближе. — Ты... ты что здесь делаешь?

— Я услышала, что Эмилия в Мунго, — быстро ответила Марлин. — Римус только что вернулся с задания и... я рассказала ему. Он хотел знать, всё ли с ней в порядке.

Джеймс на секунду отвёл взгляд. Он знал, что Сириус не простил Римуса и был уверен в его виновности. Сам Джеймс до конца не верил, но факты были против него...

— Понятно, — глухо сказал он, кивая.

— Ой, это она? — Марлин подошла к Джеймсу и посмотрела на ребенка — О, Мерлин... — тихо прошептала она, глядя на девочку. — Она... она просто чудо.

Малышка спала, крошечные пальчики сжимались в кулачки, щёчки порозовели.

Римус, встав рядом, чуть улыбнулся, устало, но по-настоящему.

— Похожа и на Эмилию и на Сириуса... — тихо произнёс он.

— Как она? — спросила Марлин, взглянув на Джеймса. — Когда к ней можно будет зайти? Джеймс опустил глаза. На секунду повисла тишина.

— Нельзя, — ответил он едва слышно. Марлин нахмурилась.

— В смысле нельзя? Ей нужно отдохнуть?

Джеймс покачал головой.

— Эмилия не выжила, — прошептал он. — Она спасла ребёнка... но сама не выдержала роды.

Марлин резко прикрыла рот ладонью.

— Нет... нет, этого не может быть... — её голос дрогнул. Римус застыл. На его лице мелькнула боль, он едва выдохнул:

— Мили...

— Сириус теперь сам не свой, — продолжил Джеймс, глядя в пол. — Он даже не хочет смотреть на дочь... Называет её убийцей.

— Что?! — вырвалось у Марлин. — Он так сказал?

— Да. — Джеймс сжал кулаки. — Но я не позволю, чтобы он отвернулся от неё. Это его ребёнок. И она, всё, что осталось от Эмилии.

Он посмотрел на Римуса.

— Помоги мне привести его в чувства. Я... я не справлюсь один.

Римус кивнул.

— Конечно. Ради неё.

Джеймс передал сверток с младенцем Марлин и он с Римусом пошли в сторону, где сидел Сириус, мрачный, с опущенной головой, взгляд пустой.

— Сириус, — тихо начал Джеймс, — она... она бы не хотела, чтобы ты так себя вел.

— Не смей говорить, что она бы хотела! — вспыхнул Сириус. — Ты не знаешь, что я чувствую!

— Ты прав, — спокойно сказал Римус, делая шаг ближе. — Но я знаю, что Эмилия боролась ради вашей дочери. Это не её вина.

— Не смей её защищать! — рявкнул Сириус, сжимая кулаки. — Она... из-за неё...

— Она жива благодаря Эмилии, — перебил Римус. — Эмилия бы отдала жизнь ради любого из нас. А ради дочери, тем более.

Сириус не ответил. Только закрыл глаза. Слёзы тихо скатились по щекам.

Марлин подошла с малышкой на руках.

— Сириус... посмотри на неё, — мягко сказала она. — Хочешь или нет, но это, часть Эмилии.

Сириус долго молчал. Потом тяжело поднялся, не глядя ни на кого. Медленно подошёл к Марлин.

— Дай мне её, — попросил он глухо.

Он взял свёрток, уверенно, как будто уже знал что с ним делать. Малышка чуть приоткрыла глаза и Сириус замер. Зелёные. Такие же, как у Эмилии.

Он смотрел на неё, не дыша. А потом впервые за эти часы уголки его губ дрогнули.

— Она похожа на неё, — прошептал он.

И впервые за всё это время Сириус позволил себе улыбнуться, через слёзы.

Сириус сидел, держа на руках маленькую девочку. В коридоре Святого Мунго царила тишина, нарушаемая лишь тихим посапыванием ребёнка. Он осторожно поглаживал крошечную ладошку, будто боялся разбудить.

Джеймс подошёл ближе и присел рядом. Некоторое время он просто молчал, наблюдая, как Сириус смотрит на дочь с каким-то новым, светлым выражением. Потом тихо спросил:

— Ну и... как вы с Эмилией решили её назвать?

Сириус на секунду прикрыл глаза.

— Мы долго думали, — сказал он негромко. — У нас было два варианта: Алия... или Аманда. Решили выбрать когда увидим ее

Он посмотрел на малышку и улыбнулся.

— Но мне кажется, ей больше подходит Аманда.

— Аманда, — повторил Джеймс. — Лили будет рада.

Марлин, стоявшая рядом с Римусом, кивнула.

— Очень красивое имя. Ей идёт, — сказала она, глядя на ребёнка.

Римус тоже улыбнулся.

—Аманда... — задумчиво произнёс он. — Знаешь, оно ведь значит «достойная любви».

Сириус чуть кивнул.

— Да. Ей подходит это имя — Он сглотнул, и голос дрогнул. — И теперь... теперь я сделаю всё, чтобы она это знала. Чтобы никогда не сомневалась, что она любима. Всей душой. Всем миром.

Джеймс положил руку ему на плечо.

— Эмилия была бы горда, приятель. И... она бы точно одобрила твой выбор.

Марлин тихо вытерла слезу, а Римус отвёл взгляд, пряча собственные эмоции.

Сириус посмотрел на Аманду, на её крошечное личико, на пушок волос, на крохотный носик. Мысль о том, что он когда-то назвал это чудо «убийцей», пронзила его сердце, как ледяной нож. Он тихо прошептал:

— Прости меня, Эмилия. Прости меня, Аманда.

Аманда пошевелилась, издав едва слышный писк, и прижалась ближе к его груди. Сириус невольно улыбнулся. Внутри, среди боли и тоски, будто зажегся свет. Тот самый, который, казалось, погас вместе с Эмилией.

Сириус с дочкой уехал домой. Он не помнил дороги, не замечал, как мимо проносились улицы. Всё, что оставалось в голове, обещание, которое он дал себе в тот вечер: он сделает всё, чтобы Аманда не нуждалась ни в чём. Он будет рядом. За двоих.

Тем временем, далеко от Лондона и Сириуса, в старом, холодном доме, родовом поместье Реддлов, которое было давно заброшенно, где пахло сыростью и пылью, тело Эмилии Блэк лежало на узкой кровати.

Поначалу казалось, что это просто безжизненное тело. Но вдруг веки дрогнули. Пальцы чуть пошевелились. Губы едва слышно втянули воздух. Эмилия просыпалась.

Сначала она не поняла, где находится. Всё вокруг казалось размытым, как во сне. Комната, мрачная, с облупившимися стенами, старое окно, через которое пробивался тусклый лунный свет. Сон? Видение? промелькнуло в голове. Атмосфера, запах гнили, гул, всё напоминало тот дом, который она видела во снах, когда к ней приходили видения о Пожирателях смерти.

Но чем дольше она смотрела вокруг, тем сильнее понимала, это не сон.

Она резко села. Мир качнулся, перед глазами потемнело, но вскоре зрение прояснилось. Рефлекторно она схватилась за живот и застыла. Он был... плоским. Холод пробежал по спине. И тогда, одно за другим, всплыли воспоминания: больницы Святого Мунго... целительницы, спешащие вокруг неё... слабый крик ребёнка... и темнота.

— Ребёнок... где он?.. — прошептала Эмилия, чувствуя, как сердце колотится.

Она посмотрела на себя: на ней была старая тёплая кофта. Должно быть, он сам помог ей одеться. Она машинально сунула руку в карман — и пальцы нащупали складной нож с выгравированными инициалами. Подарок Лили. Маленькая, но надёжная защита.

— Спасибо тебе, Лилс, — выдохнула она, сжимая рукоять.

Боль внизу живота давала о себе знать, но Эмилия заставила себя подняться. Она сделала пару неуверенных шагов и дошла до двери, заперто. Конечно.

Она вернулась к кровати, тяжело опустилась и попыталась собраться с мыслями. Где я? Почему я здесь? Что произошло после...

Вдруг послышался звук за дверью. Шаги. Она быстро спрятала нож под матрас, не зная, кто войдёт.

Замок щёлкнул. Дверь медленно открылась. В комнату вошёл Томас Макадам.

Эмилия не удивилась.

— Знала, что рано или поздно увижу тебя, — холодно произнесла она, даже не вставая.

Томас слегка усмехнулся, скрестив руки на груди.

— Рад, что ты ещё можешь шутить, Эмилия.

— А что мне остаётся? — ответила она с сарказмом. — Полюбоваться интерьером? Великолепная кровать, кстати. Удобно умирать.

— Всё такая же, — сказал он с лёгким смешком. — Даже сейчас язвишь.

Он медленно прошёлся по комнате, как хозяин.

— Не удивлена меня видеть?

— Ни капли, — спокойно ответила Эмилия. — Думаю, ты сам понимаешь почему.

Томас кивнул, словно подтверждая.

— Да. Я понимаю. Поэтому ты и здесь. Темный Лорд давно хотел тебя видеть. И теперь, наконец, ты у него в руках.

— Волан-де-Морт... — произнесла Эмилия почти шёпотом.

— Он ждёт, — ответил Томас. — Но не сегодня. Тебе нужно восстановиться. Завтра утром за тобой придут.

Он бросил на кровать свёрток с одеждой.

— Надень это. Холодно.

Эмилия молчала, глядя прямо в его глаза. Томас задержал взгляд, а потом добавил:

— Знаешь, ты могла бы гордиться. Не каждой ведь суждено стать «гостьей» Лорда.

— Я не гостья, — сказала Эмилия тихо. — Я пленница.

Он лишь усмехнулся и вышел, заперев дверь.

Когда шаги стихли, Эмилия прижала ладони к лицу. Сердце билось в висках. Она всё осознала. Волан-де-Морт добился своего. Она в его руках.

Эмилия осталась одна. Комната снова погрузилась в мёртвую тишину, нарушаемую лишь слабым потрескиванием дерева где-то за стеной.

Мысли роились в голове. Сириус... Джеймс... Они не оставят всё так. Они пойдут за ней. Она знала их, знала, что брат перевернёт весь мир, что Сириус будет искать до последнего вздоха. Она должна продержаться. Сколько бы ни понадобилось времени, день, месяц, год. Главное, не позволить Волан-де-Морту получить то, что он хочет.

Эмилия глубоко вздохнула и всё же решилась переодеться в одежду, что бросил ей Томас. В комнате было холодно, промозгло. Она чувствовала, как дрожат руки, но не от страха, от злости. Когда легла обратно, тело словно отключилось. Мгновение и тьма поглотила сознание.

Проснулась Эмилия от скрипа двери. Казалось, она спала всего пару часов. Свет в коридоре резанул глаза. На пороге стоял Томас, за его спиной, два пожирателя смерти.

— Вставай, — сказал он сухо. — Тёмный Лорд ждёт.

Эмилия с трудом поднялась.

— Если ждёт, то мог бы сам зайти, — тихо бросила она, поправляя рукава.

Один из пожирателей усмехнулся, второй злобно хмыкнул. Томас, не обращая внимания, предупредил:

— Без глупостей, Эмилия. Попробуешь бежать, они не станут сдерживаться.

— Пусть попробуют, — холодно произнесла она.

Её вывели в коридор. Стены были выложены грубым камнем, воздух тяжёлый, пропитанный сыростью. Эмилия шла, не сопротивляясь. Никакого смысла сейчас рваться, главное понять, где она.

Когда они остановились перед массивной дверью, Томас повернулся к ней:

— Советую... не смотреть ему прямо в глаза, не перебивать, если он не спрашивает не говорить, и не упоминать...

— Хватит, — перебила Эмилия. — Слышала достаточно.

Двери распахнулись.

Зал был просторным, мрачным, освещённым пламенем из каменных чаш. Вдоль длинного стола сидели фигуры. Во главе, он.

Волан-де-Морт. Высокий, почти нереальный. Кожа белее мела, словно лишённая крови. Лицо и человеческое, и нет: резкие скулы, тонкие губы, глаза красные, с узким змеиным зрачком. В нём ещё угадывалось что-то от Тома Реддла, но лишь как искривлённое отражение красивое когда-то, теперь изуродованное властью.

Эмилию усадили на стул напротив. Холодное заклятие парализовало тело, она не могла пошевелиться, но даже тогда её взгляд остался спокойным.

Волан-де-Морт говорил первым.

— Добро пожаловать, миссис Блэк, — произнёс он, протягивая каждое слово. — Я так рад видеть вас... в наших рядах.

— Это называется плен, — ответила Эмилия ровно. — Или «заключение заложников». Но точно не «в рядах».

Томас резко обернулся:

— Эмилия, помолчи, ты не...

— Не мешай, Макадам, — прервал его Волан-де-Морт, не повышая голоса. Тот мгновенно умолк.

— У тебя есть выбор, — продолжил он. — Сотрудничать или страдать. Ты останетесь здесь до тех пор, пока не поймёшь, что служить мне, не самое худшее, что могло с тобой случиться.

— Что бы вы ни делали, я не помогу вам, — сказала Эмилия. — Не скажу вам ни слова о своих видениях. Хотите, пытайте меня целый день, целый месяц. Я всё равно молчу.

Волан-де-Морт тихо рассмеялся.

— Уверенность, редкое качество. Особенно у тех, кто уже ничего не имеет.

— У меня есть всё, что нужно, — бросила Эмилия. — Любовь. И люди, которые не сдадутся. Мой муж, мой брат, мои друзья — они найдут меня. Даже если весь мир встанет против.

Он засмеялся громче, откинув голову. И вдруг, другой смех, резкий, визгливый, раздался из глубины комнаты.

Из тьмы вышла Беллатриса Лестрейндж. Волосы спутанные, глаза горят безумием, улыбка, хищная.

— Ах, какая наивная, — пропела она. — Все тебя оплакивают, милая Эмилия. И твое... дитя.

Эмилия побледнела.

— Что ты сказала?..

Волан-де-Морт заговорил снова, спокойно, почти с удовольствием:

— Мир скорбит по мертвой Эмилии Блэк. И её не родившемуся ребёнку.

Эмилия застыла. Не родившемуся? Но... она слышала плач. Она помнила этот звук. Неужели...

Волан-де-Морт продолжил, наслаждаясь каждой её реакцией:

— Беллатриса позаботилась, чтобы никто не усомнился. Документы, свидетельства, отчёты целителей... всё оформлено. Для всех ты мертва.

Эмилия закрыла глаза. Всё внутри сжалось. Слёзы катились по щекам, горячие, бесконтрольные.

— Вы жестокие чудовища... — прошептала она.

— Мы, реальность, — ответил он холодно. — И если ты не хочешь, чтобы твой муж, брат или кто-то ещё поплатился за твоё упрямство, ты расскажешь нам о своих видениях. Всё, что ты видишь. Всё, что можешь предсказать.

Эмилия подняла взгляд. Глаза красные, но полные решимости.

— Тогда... убей меня сразу, — сказала она. — Потому что я никогда не стану вашим оружием.

***

Сириус стоял у колыбели. Маленькая Аманда снова плакала. Это был, наверное, третий раз за ночь.

— Тише, малышка... тихо, — прошептал он, подхватывая ребёнка на руки. — Всё хорошо Ами, я здесь.

Она кричала так, будто пыталась докричаться до кого-то, кого уже нет. Сириус чувствовал, как дрожат руки, как перехватывает горло от усталости и боли.

Она даже не помнит её лица... Не знает, как звучит голос матери... Он закрыл глаза, прижимая дочь ближе к себе.

— Мамы нет... но у тебя есть я, слышишь? Я тебя не оставлю, Ами. Никогда.

Он покачивал её на руках, напевая тихо, без мелодии. Когда девочка, наконец, заснула, Сириус осторожно уложил её в колыбель. Сам он рухнул рядом на диван и мгновенно отключился.

Утром в камине вспыхнуло зелёное пламя.

— Сириус! — послышался голос Лили. — Мы можем войти?

— Заходите, — пробормотал он, даже не открывая глаз.

Лили и Джеймс шагнули из камина. Лили сразу направилась к колыбели.

— О, боже, она снова не спала ночью? — спросила тихо, глядя на Сириуса, который сонно потирал глаза.

— Почти не спала, — зевнул он. — Думаю, она решила, что ночь, это просто ещё одна возможность проверить мою выносливость.

Джеймс усмехнулся, но в его улыбке не было радости. Он подошёл ближе, посмотрел на крошечное лицо девочки.

— Она... с характером.

Сириус опустил взгляд.

— Знаю, — выдохнул он. — Иногда она смотрит на меня и мне кажется, что это она. Эмилия — Он замолчал, чувствуя, как в груди поднимается волна. — А потом я понимаю... что это не она.

Лили мягко коснулась его плеча.

— Ты держишься, Сириус. Лучше, чем кто-либо смог бы. Эмилия гордилась бы тобой.

Он криво усмехнулся.

— Гордилась бы? Не знаю. Я не спал три ночи, не ел целый день и, кажется, разговариваю с ребёнком больше, чем с людьми.

— Это и есть родительство, — улыбнулась Лили.

Пока Лили ставила чай, Джеймс сидел на полу рядом с колыбелью. Маленькая Аманда тянулась к его пальцам, сжимая их удивительно крепко.

— А у тебя сильная хватка, — усмехнулся он.

Сириус подошёл, держа бутылочку.

— Всё, мисс Блэк, пора завтракать. — Он взял дочь, и та сразу прижалась к нему.

— Ты стал настоящим экспертом, — заметила Лили.

— Это всё благодаря тебе, — признался Сириус. — Если бы не твои советы, я бы, наверное, уже накормил её совиным кормом.

Лили засмеялась:

— Значит не зря я тебе все объясняла.

Сириус улыбнулся, но в глазах стояла усталость. Он сел в кресло, держа Аманду на руках, и тихо произнёс:

— Иногда я думаю... может, я не справлюсь. Я ведь всегда был... безответственным. А теперь... отец.

Джеймс сел рядом.

— Ты справляешься, брат. Я вижу, как ты смотришь на неё. В этом весь ответ.

Сириус опустил голову.

— Просто... каждое утро я просыпаюсь и думаю: "Может, сегодня она окажется рядом. Может, я открою глаза и она будет дома — Он вздохнул. — Но её нет. И всё, что у меня осталось это вот... — он посмотрел на Аманду. — Маленькое чудо, которое постоянно напоминает о ней.

Лили тихо сказала:

— Она не просто напоминает, Сириус. Она часть Эмилии. И часть тебя. Ты не один.

Он кивнул, молча. Аманда тихо загулила, уткнувшись носом ему в рубашку.

— Слышишь, малышка? — прошептал он. — У тебя будет самая большая семья на свете. Дядя Джеймс, тётя Лили, куча друзей... — Он улыбнулся, хоть в глазах блестели слёзы. — И я обещаю, что ты никогда не узнаешь, что такое одиночество.

Позже, когда Лили и Джеймс уже собирались уходить, Лили вдруг сказала: — Мы с Джеймсом заедем через пару дней. Я принесу тебе зелье сна. Хоть немного поспишь, ладно? А мы посидим с Амандой.

— Спасибо, — ответил Сириус. — Это было бы лучшим подарком

Лили улыбнулась с грустной нежностью.

Так же к Сириусу часто заходили и другие гости. Римус и Марлин. Марлин держала в руках корзинку оттуда пахло едой.

— Мы подумали, что тебе стоит хоть иногда завтракать, — сказала она с лёгкой улыбкой. — И не из баночек для младенцев.

Сириус устало, но тепло улыбнулся.

— Входите. Только не шумите, она наконец уснула.

Они прошли в гостиную. Марлин пошла ставить чай, а Римус неловко остался у двери, словно не знал, где ему место.

— Спасибо, что зашёл, — после паузы сказал Сириус.

— Я только в радость, — неловко ответил Римус.

Между ними повисла тишина. Не враждебная, но неловкая. То самое недоверие, что тянулось с тех пор, как Сириус считал его предателем, ещё не растворилось.

Римус, заметив бутылочку на столе, тихо спросил:

— Хочешь, я помою?

Сириус кивнул.

— Если не боишься испачкаться.

— После трёх лет в Ордене меня страшит только одно, не справиться с младенцем, — хмыкнул Римус, идя к раковине.

Марлин вернулась с чаем.

— Ну и как ты, Сириус? — спросила она, садясь рядом. Он пожал плечами.

— Стараюсь не развалиться. Иногда... кажется, что всё получается.

Позже, когда Марлин помогала разбирать какие то вещи на первом этаже. Римус поднялся на второй этаж проверить как дела у Сириуса который ходил кормить Аманду.

Когда он зашёл, то Аманда лежала в кроватке, и рассматривала все вокруг. Римус подошел и посмотрел на нее. Аманда сразу же увидев Римуса издала странный звук, и улыбнулась.

— Она кажется рада тебя видеть, — сказал Сириус, кивая на колыбель.

Римус усмехнулся.

— Маленькие дети не чувствуют страха. Они доверяют. Это... немного страшно.

— А я всё ещё учусь, — признался Сириус. — Иногда боюсь даже подойти к ней. Вдруг сделаю что-то не так.

— Ты не сделаешь, — твёрдо сказал Римус. — Я уверен в этом.

Сириус опустил взгляд в чашку.

— Я... прости, Рем. За то, что когда-то подумал, будто ты мог предать нас.

Римус долго молчал, потом тихо ответил:

— Я понял. Ты просто искал виноватого. А я... я тоже вел себя не лучше. Я тоже переживал за Эмилию

Сириус кивнул.

— Мы оба потеряли её.

— Да, — сказал Римус, глядя на Аманду. — Но она осталась здесь, — он указал на ребёнка. — В ней.

Сириус слабо улыбнулся. — Хочешь подержать?

Римус осторожно взял Аманду на руки. Девочка чуть шевельнулась, уткнулась в его мантию и тихо загулила.

***

Эмилия сидела на кровати. Каменная комната, влажная и холодная, напоминала подземелье, но здесь пахло не тюрьмой, а... страхом. Старым, въевшимся в стены.

После разговора с Волан-де-Мортом внутри осталась пустота. Он дал ей сутки «на размышление» — как будто человек может за сутки предать всё, во что верил.

Она не собиралась ему служить. Но и не обманывала себя: если откажется, он не простит. И все же страх и боль были ничем по сравнению с тем, что она уже потеряла.

Имена дочери, которые она даже не успела ей дать, звенели в голове, как колокол, не давая покоя. Ей сказали что она мертва. И если Волан-де-Морт убил её... значит, Эмилии больше нечего терять.

Дверь тихо скрипнула. Эмилия, не оборачиваясь, узнала шаги.

— Только не ты, — выдохнула она, закатывая глаза. — У вас, что, больше никого нет?

— Привыкай, — отозвался знакомый голос. — Меня назначили ответственным за тебя.

Томас. Он вошёл, не спеша, словно был здесь хозяином. В руках поднос, пар от миски поднимался в воздух, но запах был... тяжёлый. Что-то вроде похлёбки, которую едят в Азкабане.

Он поставил поднос на кровать и усмехнулся:

— Ешь.

Эмилия молча посмотрела на еду, потом на него.

— А если не хочу?

— Тогда будешь голодать. Твое дело.

Она скрестила руки на груди.

— Любопытно. Почему именно ты? Неужели у Волан-де-Морта закончились люди, способные приносить еду пленникам?

Он хмыкнул.

— Приказ Тёмного Лорда. Он говорит что я слишком хорошо тебя знаю, поэтому смогу сразу предугадать если ты что то задумаешь.

Эмилия прищурилась, вглядываясь в него.

— «Слишком хорошо»? Откуда? Мы не были настолько близки в школе.

Томас улыбнулся одной стороной губ, привычная ухмылка, но без тепла.

— У каждого есть своя история, Поттер. И моя — длинная.

— Я Блэк! — поправила его Эмилия.

— Для меня ты всегда будешь Поттер.

Эмилия закатила глаза и откинулась на спинку кровати, делая вид, что скучает.

— Ладно. Раз тебя приставили ко мне, хотя бы сделай так, чтобы тут было уютнее — Она огляделась с показным презрением. — Как я могу согласиться служить Тёмному Лорду, если живу как в подвале? В Ордене у меня условия были куда лучше. Зачем менять замок на сарай?

Он резко обернулся к ней, в глазах мелькнула злость.

— Я не твой слуга, Эмилия. И не тот, кто будет тебя развлекать.

Она усмехнулась, холодно, вызывающе.

— Тогда получается я была права. Ну про плен.

— Ты можешь называть это как хочешь, — ответил он, но в голосе на миг прозвучала усталость. — Всё равно ты здесь.

Эмилия посмотрела прямо ему в глаза.

— Я не боюсь тебя. И его тоже.

Он склонил голову чуть набок.

— Зря. Страх это то, что включает режим самосохранения, без него человек идет на рисковые поступки.

— А когда теряешь всё, что любишь, теряешь и страх, — сказала она тихо. На секунду между ними повисла тишина. Настоящая, тяжёлая, как воздух перед грозой.

Томас отвернулся, будто что-то кольнуло. Эмилия, заметив это, заговорила мягче:

— Расскажи, Томас. Кто ты на самом деле? Почему ты здесь? Почему ты... среди них?

Он поднял взгляд в нём мелькнуло что-то живое, почти человеческое. Но тут же исчезло за маской.

— Ты любопытна, как всегда, — сказал он с лёгкой усмешкой. — И всё же не изменилась.

— Может быть. Но я не стану разговаривать с человеком, который прячется за чужими приказами — Она подалась вперёд, и её голос стал тише, почти шепот. — Если хочешь, чтобы я хоть раз доверилась тебе, начни говорить правду. Если я тут надолго, как вы говорите, то твоя правда останется в этой комнате.

Томас замер. Несколько секунд он просто смотрел на неё. Потом тихо выдохнул и сказал:

— Хорошо. Хочешь историю, ты её получишь. Он опустился на край кровати, скрестив руки. — Только не жалей потом, что спросила.

Эмилия чуть приподняла подбородок, глядя на него прямо, не мигая.

— Не пожалею.

Он усмехнулся — в этот раз без тени иронии.

— Тогда слушай...