Глава 52, письмо

И так они и жили весь июль. Дом Поттеров наполнился голосами, смехом, движением — не как прежде, но... почти. По вечерам за столом горели свечи, в воздухе пахло жареным хлебом и сливочным пивом, а Лолли щебетала, как будто снова вернулись времена, когда мистер и миссис Поттер устраивали ужины для друзей Джеймса и Эмилии.

Друзья действительно часто приходили.

Римус появлялся регулярно, почти по расписанию — всегда с книгами в руках и лёгкой улыбкой на лице. Он никогда не задавал лишних вопросов, но всегда знал, когда нужно остаться подольше или наоборот — уйти. Он с энтузиазмом подключился к магическим тренировкам, подкидывал редкие книги по защитной магии, которые находил в лавках Косого переулка.

Марлин приносила хаос и веселье. Каждый её приход был похож на ураган: смех, попытки устроить пикник прямо на ковре в гостиной, споры с Сириусом «до хрипоты» — в которых, по правде говоря, никто не побеждал.

Мэри заходила реже, но когда появлялась — всё наполнялось её спокойной, почти домашней энергетикой. Она варила мятный чай, расспрашивала Эмилию про состояние, приносила зелья от головной боли, травы. Иногда приходила с Джеком.

Лили была тихой, но постоянной. С ней Эмилия могла просто сидеть в тишине, читать или писать в блокнот, зная, что не нужно притворяться. Лили без слов чувствовала, когда Эмилии тяжело. Иногда оставалась на ночь.

Питер приходил... странно. Он появлялся резко, будто мимоходом. Не здоровался так, как прежде, не смеялся, не включался в разговоры. Эмилия замечала это. Он был напряжённым, будто чего-то боялся. И всегда уходил первым. Джеймс после его визитов долго молчал, а Сириус, хоть и не говорил вслух, стал приглядываться.

Сны не прекращались. Эмилия записывала всё — аккуратно, по дням, с деталями. Страницы её блокнота, зачарованного так, что кроме неё никто не мог прочесть ни слова, заполнялись пророчествами. Кровь. Крики. Чёрные мантии. Метки. Раз в неделю приходил Дамблдор. Не через камин. Просто... появлялся. Иногда в полдень, иногда поздним вечером. Они собирались в гостиной, и Эмилия доставала блокнот. Читала. Рассказывала. Отдавая часть себя — раз за разом.

— Ты спасаешь жизни, — говорил он каждый раз. — И не только тем, кого видишь. Ты спасла и нас. Потому что теперь мы готовы.

Она кивала. Но уставала. Очень.

Сириус это видел.

Сначала он просто ждал, пока она заснёт — сидя на краю кровати, поглаживая по волосам. Потом — укладывался рядом, но вставал, как только Эмилия засыпала. Но она начала просыпаться среди ночи. В слезах. В панике.

— Останься, — прошептала она как-то раз. — Не уходи. Мне спокойнее, когда ты рядом.

Сириус остался. И остался не на одну ночь.

Теперь каждую ночь она засыпала, чувствуя его дыхание, его ладонь в своей. Не с ужасом в сердце — а с мыслью: я не одна.

К началу августа они уже даже не обсуждали. Он просто жил с ней в одной комнате. Джеймс, разумеется, сначала отреагировал фразой:

— Я... не против... Просто скажите мне, что вы хотя бы... спите на разных концах комнаты. Хотя, стоп. Не говорите ничего. Я не хочу этого знать.

Но на этом всё.

Чтобы не сойти с ума от ожидания беды, они начали тренироваться. Всё чаще и чаще. На заднем дворе, в старом саду, возле фонтана — где только можно было.

Теперь, когда им разрешено колдовать за пределами школы, они использовали это на полную.

— Protego!

— Expelliarmus!

— Stupefy!

Щиты вспыхивали, искры били в воздух, яблоки разлетались на куски. Иногда всё превращалось в сплошной хаос: Сириус, превращающий себя в пса и гоняющийся за тренировочными мишенями, Джеймс тоже превращался в оленя и бегал вместе с Сириусом, Эмилия, дико смеющаяся, когда видела эти сцены.

Римус иногда приходил и помогал: корректировал технику, подсказывал, разбирал ошибки. Он был для них как наставник, хоть и того же возраста.

— Всё, что вы сейчас учите, — серьёзно говорил он, — может спасти вам жизнь. Или другому. Не забывайте.

Июль прошёл в ритме сна и тревоги, заклинаний и разговоров, дружбы и прикосновений в темноте.

***

Был тёплый августовский вечер. Окна гостиной дома Поттеров были распахнуты, в комнату проникал запах ночных цветов и звуки сверчков. Часы тикали на камине, а лампы мягко освещали уютную обстановку — как будто в этом доме всегда было тихо и спокойно, и никакой войны за стенами мира не существовало.

Лили приехала ближе к вечеру. Как обычно — с книгой, пирогом и своей спокойной уверенностью, что ей тут всегда рады. Она даже не спрашивала, можно ли остаться — просто бросила сумку у лестницы и устроилась в гостиной.

Теперь, спустя пару часов разговоров, смеха и чашек чая от Лолли, вся компания была расположена на диванах.

Лили сидела рядом с Джеймсом — не специально, просто так получилось. Он первым сел на диван, а она, не задумываясь, опустилась рядом. На другом диване уютно устроились Эмилия и Сириус. Она поджала ноги, а он раскинулся, как всегда, уверенно и непринуждённо.

В какой-то момент Эмилия, уставшая за день, прижалась к Сириусу и положила голову ему на плечо. Его рука тут же скользнула к её плечам, укутывая её в тёплую, надёжную близость.

— Помните, как Питер однажды заколдовал Джеймса, и у него хвост рос трое суток? — рассмеялась Эмилия, повернувшись к брату.

-  Я пытался остановить его, а не подставиться под заклинание. — отбивался Джеймс.

— Ага, как же, — хмыкнул Сириус. — Ты визжал, как домовой эльф, когда он тебя ударил, а потом три дня отказывался ходить в столовую.

— Потому что вы приклеили мне на задник табличку «Пушистик»! — вспыхнул Джеймс.

Раздался смех. Лили улыбалась — глаза у неё были уже полуприкрыты, и от тёплого чая, уютной атмосферы и голосов друзей её будто укачало.

Лолли принесла ещё немного печенья, заварила свежий чай с лавандой и мятой, накрыла колени Лили пледом, будто предугадывая, что девушка задремлет.

И вот — спустя ещё пару историй, воспоминаний и тихого смеха — Лили всё-таки задремала. Незаметно. Просто склонила голову... и её мягкие рыжие волосы оказались у Джеймса на плече.

Разговор оборвался.

Эмилия и Сириус замолчали и переглянулись.

Джеймс застыл. Он даже не дышал первые пару секунд, ошеломлённый этим жестом, будто что-то из сна вдруг случилось наяву. Он медленно повернул голову, посмотрел на Лили — она спала спокойно, чуть приоткрыв губы, её ресницы касались его рубашки.

У него в глазах мелькнуло что-то... нежное. Настоящее. Почти детское.

Эмилия, не поднимая головы с плеча Сириуса, сказала:

— Давно пора. Ты выглядишь, как покорённый хищник. С пушистыми ушами.

Джеймс вспыхнул. На щеках появился розовый оттенок. Он бросил на друзей хмурый, но не по-настоящему злой взгляд:

— Можете не шептать? Тут человек спит! И не надо... ухмыляться!

— Мы не ухмыляемся, мы умиляемся, — прошептал Сириус, едва сдерживая смешок.

— Вот-вот, — поддержала Эмилия. — Это же прогресс. Настоящий. Лили Эванс — на плече Джеймса Поттера. Кто бы мог подумать на первом курсе.

— Ага, особенно она, — усмехнулся Сириус.

Джеймс тихо вздохнул, и, стараясь не шевелиться, аккуратно откинулся чуть глубже в подушки. Он даже не пытался стряхнуть с себя эту близость. Наоборот — защищал её.

— Всё, замолчите. — Его голос был почти шёпотом. — Разбудите её — прибью.

— Запомни этот момент, братец, — прошептала Эмилия, улыбаясь. — Он тебе ещё будет сниться.

Сириус тихо поцеловал её в макушку. И они отправились к себе в комнату, тоже спать.

На втором этаже дома Поттеров царила тишина, пронзительная и домашняя. Где-то внизу Лолли уже давно погасила свет в гостиной, Лили спокойно спала, прислонившись к Джеймсу, а за окнами, за тонкими шторами, ночь лениво тянулась по крышам Годриковой впадины.

В комнате Эмилии мягко потрескивала настольная лампа. Девушка стояла у зеркала, расчесывая волосы — длинные, немного растрёпанные после дня, полного тренировок, смеха, магии и утомительной суеты. Казалось бы, день был хорошим, но... вечер — это всегда ожидание. В её случае — ожидание неизвестного. Снов. Видений. Кошмаров.

Эмилия молчала. Это молчание Сириус уже знал наизусть. Оно было её бронёй.

Он лежал на кровати, наполовину укрывшись одеялом. Слегка растрепанные волосы, грудь приоткрыта — на нём свободная хлопковая рубашка, расстёгнутая на несколько верхних пуговиц, и те самые ленивые глаза, в которых отражался весь её мир.

Он наблюдал за ней и, конечно, не мог удержаться.

— Ты понимаешь, что заставляешь меня страдать, да? — начал он, игриво хрипловатым голосом. — Стоишь там, расчесываешь волосы... и даже не смотришь в мою сторону. Это жестоко.

Эмилия мельком бросила взгляд в его сторону через зеркало и хмыкнула:

— Ты страдаешь каждый вечер, Блэк. Уж не пора ли привыкнуть?

— Я каждый вечер влюбляюсь заново. И каждый раз думаю: «Вот она, женщина моей гибели». А она, зараза такая, всё стоит и стоит у зеркала, будто не знает, что я тут, скучаю по ее обществу.

Эмилия фыркнула, чуть заливаясь румянцем.

— Ты ужасен.

— Эми, — лениво протянул он, — ты так собираешься спать, как будто, ночью у тебя модный показ. Или ты просто решила, затмить мою красоту твоей? — он провёл рукой по своим волосам, театрально откинул прядь с лица и добавил, изображая утрированный томный голос: — Меня неотразимого и привлекательного.

Эмилия рассмеялась — искренне, тепло, с облегчением. Именно этого он и добивался.

— Именно, — пошутила она, поворачиваясь к нему. — Именно для этого.

— Ну не знаю, с лохматыми волосами ты мне больше нравишься — подмигнул Сириус. — Могу подправить твою прическу, если хочешь — он протянул руку к подушке, — подушечной техникой.

— Сириус Блэк, ты угрожаешь мне подушкой? — Эмилия подошла ближе, с широким улыбающимся лицом и приподнятой бровью.

— Только если ты продолжишь томительно медленно подготавливаться ко сну. — Он улыбнулся, чуть приподнявшись на локтях. — Иди сюда, ведьмочка моя. Тебя ждёт самая уютная терапия от плохих снов.

Эмилия закусила губу, пряча улыбку, и покачала головой:

— Ты невозможен.

— Зато эффективен, — заметил он.

Она действительно подошла. Приподняла одеяло, проскользнула под него, и сразу оказалась в его объятиях. Как только её голова легла на подушку рядом с ним, Сириус крепко обнял её, накрыл их обоих тёплым одеялом .

И вот так, в тишине, среди заботы и легких поддразниваний, Эмилия наконец позволила себе отпустить тревогу.

Потому что она знала: что бы ни показал ей сон, Сириус будет рядом — живой, тёплый, настоящий.

На следующее утро за окном было всё ещё пасмурно — август не спешил радовать теплом. В доме Поттеров царила тишина, которую изредка нарушали звуки из кухни: Лолли что-то напевала себе под нос, а Джеймс... спорил с ней.

Когда Сириус и Эмилия спустились вниз, Лили уже сидела за столом, с чашкой чая в руках. Она выглядела немного рассеянной — взгляд устремлён в окно, пальцы чайную ложку. Услышав шаги, она резко повернулась к двери.

— Доброе утро, — почти хором сказали Сириус и Эмилия.

Лили улыбнулась, но едва заметно:

— Доброе...

Эмилия сразу насторожилась. Голос подруги был мягкий, но неуверенный. И, что самое странное — Лили не встретилась с ней взглядом. Просто снова посмотрела в кружку. Очень странно.

В этот момент из кухни раздался возмущённый голос Джеймса:

— Лолли, ну правда, я взрослый человек! Я могу налить себе чай сам, ты займись завтраком! — Мистер Джеймс, вы каждый раз наливаете себе слишком крепкий! Это вредно! — парировала Лолли.

Сириус хмыкнул:

— Вот и настал тот день, когда Поттер проиграл спор домовику.

Джеймс вошёл с кружкой в руках, с выражением обречённости на лице. Увидев всех за столом, он слегка кивнул:

— Доброе утро.

— О да, особенно для тебя, — подал голос Сириус, с едва скрываемой ухмылкой. — Ты выглядишь так, будто тебе приснился очень добрый сон... или ты проснулся в... очень приятной компании.

Лили резко опустила голову. Рыжие волосы закрыли её лицо, но Эмилия всё равно заметила румянец, растекающийся по её щекам.

— Идиот, — буркнул Джеймс и сел с кружкой рядом с Лили, демонстративно не глядя ни на одного из них.

Эмилия прикусила губу, с трудом сдерживая улыбку. Что-то определённо происходило.

— Лили, — она наклонилась к подруге. — Мне срочно нужна твоя помощь... наверху. Это буквально вопрос жизни и смерти.

Лили подняла бровь.

— Что? Сейчас? Зачем?

— Не спорь. Вперёд. — Эмилия уже встала и тянула её за руку. — Быстро, пока мальчики не начали делить последнюю булочку.

Лили сдалась. Подхватила чашку и, бросив быстрый взгляд на Джеймса, вышла с Эмилией из столовой.

Они зашли в комнату. Эмилия захлопнула дверь и тут же посадила Лили на кровать, уперев руки в бока.

— Ну? Колись. Что вы с моим братом скрываете?

— Ничего... — Лили нервно хихикнула. — Ты сошла с ума.

— Я? — Эмилия присела рядом, с прищуром. — Ты сидишь с багровым лицом, отводишь взгляд, пьёшь чай, как будто в нём яд. Признайся: ты влюбилась в моего брата.

Лили замерла.

— Это бред. Просто... я... — она запнулась. — Это всё нелепо. Я просто случайно... заснула рядом с ним.

— Угу, конечно, случайно. — Эмилия приподняла бровь. — Лили, ты спала у него на плече. Мы всё видели. Ты даже не возражала. Это... ну, как бы, намёк. Очень прозрачный.

Лили рассмеялась, но с неловкостью. — Я не знаю, как так вышло... Устала, наверное. Но... это было... уютно. Даже слишком. А утром я... проснулась рядом с ним, и это было странно... и приятно. И неловко. Всё сразу.

Эмилия уже расплылась в широкой улыбке. Она даже не пыталась её скрыть.

— А Джеймс?

— Он... он пробормотал какую-то чушь. Что-то вроде... «Если бы каждое утро было таким, я бы вставал пораньше». — Лили залилась краской. — Потом тут же перевёл тему, как идиот. Предложил чай.

— Ах он, романтик, — засмеялась Эмилия. — Это ж надо. Такая трогательная сцена, а он — «чай?»

— Я сама себя не узнаю, — покачала головой Лили. — Мне это нравится. Больше, чем должно.

Эмилия чуть не хлопнула в ладоши.

— А ты только сейчас заметила? Лили, ты с начала учебного года мягче к нему относишься, а после новогодних каникул — так вообще.

— Он... изменился. Стал... настоящим. И когда... — Лили вздохнула. — Когда ваши родители... умерли... я была рядом с ним. Просто хотела поддержать. Он не заслуживает оставаться один.

Эмилия мягко усмехнулась:

— Ага, конечно. Просто поддержать. А теперь ты случайно засыпаешь у него на плече, и случайно просыпаешься с ним в обнимку.

— Так всё и было! — Лили обиженно посмотрела на неё. — Я не планировала этого.

— Но ты не противилась, — Эмилия подмигнула.

- Хорошо, я расскажу только если ты отреагируешь как подруга. Без кровной мести. Без проверок. Без угроз.

Эмилия театрально положила руку на сердце:

— Клянусь. Джеймс для меня сейчас — абсолютно незнакомый волшебник из соседнего дома.

Обе засмеялись.

Лили всё ещё сидела на кровати, подогнув ноги под себя, а Эмилия устроилась напротив, с сияющей улыбкой, будто только что услышала признание всей жизни — что, по сути, так и было.

Лили спрятала лицо в ладонях, и голос у неё был глухой, но абсолютно чёткий:

— Да. Да, Мили... Я чувствую что-то к Джеймсу.

Эмилия выпрямилась, как струна, и в тот же момент едва ли не вскрикнула от радости:

— Мерлин! Лили!

Но тут же осеклась, захлопнула рот рукой и прошипела сквозь пальцы:

— Придурки же внизу! Ещё услышат...

Она зажала рот обеими руками, глаза сияли от восторга, и в них плясало столько искренней радости, что Лили, не выдержав, рассмеялась.

— Ты невыносима, — пробормотала она, отнимая руки от лица. — Но спасибо... я знаю, что ты искренне рада.

— Конечно, рада! — прошептала Эмилия, склоняясь ближе. — Я столько лет наблюдала за этим цирком! Лили, это же... Это всё, чего я тайно ждала. Осталось только, чтобы ты рассказала это Джеймсу.

Тут Лили тут же отшатнулась и закатила глаза: — Что?! Нет. Я же говорю — я сошла с ума. Я еле-еле смогла тебе признаться, а теперь ты хочешь, чтобы я сказала это Джеймсу Поттеру?

— Ну, рано или поздно надо будет, — усмехнулась Эмилия. — Он же, в конце концов, не умеет читать мысли.

— Не смешно, — пробормотала Лили. — В последнее время он вообще ведёт себя странно. Будто... будто сам не понимает, что чувствует. Или не хочет понимать. Вот даже сегодня утром — выдал комплимент, а потом тут же сменил тему. Как будто испугался.

Эмилия качнула головой с лёгкой усмешкой:

— Лилс... Ты просто его напугала. Ты столько лет игнорировала его чувства, посылала его куда подальше, отшивала на каждом шагу. А теперь, когда вы вдруг стали ближе, он боится накосячить. Боится сделать что-то не так и снова потерять твою симпатию.

— Ну, так пусть не боится, — буркнула Лили, упрямо скрестив руки. — Это же он всё начал. Бегал за мной с первого курса, цветы в горшки прятал, совами заваливал. А теперь притих.

— Так потому что ты ему нравишься по-настоящему, — с мягкой иронией сказала Эмилия. — Не просто игра. Ты стала для него кем-то важным, а не просто девчонкой, в которую он втюрился. Это уже давно не влюблённость, Лили. Это... ну, знаешь. Серьёзно.

Лили откинулась на подушки и закатила глаза, но в уголках губ у неё уже теплилась улыбка.

И тут...

Тук-тук-тук.

Обе девушки замерли, а потом переглянулись.

Эмилия, приподняв бровь, подошла к двери, но остановилась в шаге. — Если это Джеймс — пусть валит обратно на кухню, у нас с Лили тут важное, девчачье дело. Если Сириус — то тоже самое, только в конце добавь: «любя».

— Очень мило, — усмехнулась Лили.

Но за дверью вдруг послышался вкрадчивый голос:

— Мисс Эмилия... это я... Лолли...

Эмилия застыла. Затем распахнула дверь — и встретилась взглядом с домовым эльфом, который держал поднос с тёплыми булочками и чашками чая.

— О, Лолли! — Эмилия вспыхнула, как будто её поймали за самым постыдным. — Прости-прости-прости, я думала... ну... Э-э-э...

— Лолли не обижается, — мягко ответила та, с тёплой улыбкой. — Лолли просто пришла сказать, что завтрак для девушек уже ждёт внизу. И... булочки скоро остынут.

— Мы сейчас... обязательно спустимся. И спасибо! — с искренним облегчением прошептала Эмилия.

Когда дверь закрылась, Лили прыснула от смеха:

— Ты только что выгнала Лолли. Домового эльфа. Который тебя обожает.

— Да уж, чувствую себя чудовищем, — простонала Эмилия, пряча лицо в подушку. — Но ты меня просто довела, Эванс! Я всё утро держалась, а теперь ты сама во всём призналась!

— Никому не говори, — быстро добавила Лили. — Никому. Особенно брату.

— Клянусь. Хотя если он продолжит вести себя, как тронутый, я ему намекну. Аккуратно.

— Эмилия!

— Аккуратно! — с невинной улыбкой ответила она и уже тянулась к двери. — Пойдём, пока булочки не сбежали. И пока Сириус не решил сожрать твой завтрак из-за принципа.

— Он так может?

— Он уже так делал.

— ...Мерлин. Всё, я иду.

После завтрака, когда все разошлись по своим местам — кто с чаем, кто с булочками — Джеймс, как обычно, пошёл в прихожую, где уже собралась целая куча почты. Несколько сов сидели на подоконнике, недовольно глядя на то, как их игнорируют.

— Почта! — объявил он, хлопая ворохом на стол. — Лили, тебе письмо от Марлин. Сириус, журнал по квиддичу. Тут письма из Хогвартса и... — он замер, нахмурился и достал из середины аккуратный, светлый конверт.

— Что такое? — спросила Лили, но Джеймс не ответил сразу. Он всматривался в имя отправителя.

— Мили... — медленно начал он. — Это тебе. Письмо... от Томаса Макадама.

В комнате воцарилась пауза.

Сириус поднял бровь.

— Кого?

— Томас, — повторил Джеймс, теперь уже явно раздражённо. — Он написал Эмилии.

Сириус тут же подошёл ближе, выхватил письмо у брата, разорвал печать и раскрыл.

— Эй! — возмутилась Эмилия, — вообще-то это мне.

— Да я как раз и хочу понять, какого чёрта этот змеиный недоумок пишет тебе домой, — отрезал Сириус.

Он начал читать вслух, с ироничной, почти злой интонацией:

"Привет, Эмилия. Надеюсь, ты хорошо проводишь лето. Я подумал, что, может, ты хочешь прогуляться? Поболтать? У нас ведь остались общие темы: окклюменция, твои сны, возможно, ты хочешь рассказать, как продвинулась... Ты знаешь, что я всегда готов тебя выслушать. Напиши, если будет желание. Т."

Сириус хлопнул письмом по столу.

— У него всё нормально с головой?