Глава 3

В темноте клуба невозможно найти хоть кого-нибудь, а мерцающие огни лишь мельком освещают лица людей. Приглушенный свет и алкоголь в крови окружающих создают особую атмосферу, которая словно погружает в транс. Пробираюсь сквозь танцующих. Не знаю, что делать дальше. Где искать Призрака?

Чья-то рука хватает за плечо и разворачивает к себе. Пьяный мужик криво улыбается мне.

— Эй, конфетка, потерялась? — кричит на ухо, заглядывая в вырез платья на груди.

— Нет, — с отвращением кривлюсь.

Мужик наклоняется ближе, обдает тошнотворным дыханием. Хочется зарядить ему между ног. Нельзя привлекать внимание, Ива.

— Я могу показать одно отличное место.

— А я могу показать тебе свой пистолет, — низкий рык у меня за спиной. Призрак.

На нем опять черная рубашка, теперь с длинными рукавами, закрывающими татуировки.

Мужик тушуется и делает шаги назад:

— Прости, я не знал, что она твоя.

Открываю рот, чтобы возразить, но Призрак бросает на меня холодный взгляд.

— Я пришла, — вызывающе скрещиваю руки. — Что тебе нужно?

— Трахнуть тебя.

Теряюсь. Глаза расширяются от его честности, а щеки краснеют в гневе.

— Я не шлюха.

— Знаю. И пытаюсь понять, кто ты.

— Могу сказать то же о тебе.

Смотрим друг другу в глаза. Люди вокруг танцуют и веселятся, не замечая напряжения и молчаливой борьбы между нами. Не могу оторвать взгляда от мужчины, пытаясь понять, что он чувствует, угадать следующие действия. Наконец, Призрак шагает ко мне, притягивая к себе за бедра.

— Мы идем в мой кабинет, — прижимается губами к уху, заставляя дыхание сбиться.

Вжимается пальцами в мое бедро и подталкивает вперед. Рассматриваю обстановку вокруг, полностью теряя контроль над дорогой. Эта часть клуба мне незнакома. Выворачиваю шею, стараюсь увидеть любую зацепку, которая поможет в расследовании. Полуголые девицы с разноцветными напитками, громко хохочущие мужчины, лица, сменяющиеся слишком быстро, в блеске огней. Глаза не успевают фокусироваться.

Перевожу взгляд на черную дверь, которую Призрак с ловкостью открывает с помощью карты. Обстановка внутри простая. Ничего такого, что может выдать его личность.

Он отходит меня, открывая стеклянный шкаф в углу, и достает бутылку вина и бокал.

С опаской слежу за его спокойными и ленивыми движениями.

— Там что-то подсыпано? — кошусь на его протянутую руку с бокалом.

— Если бы хотел накачать тебя чем-то, сделал бы это давно. Но если поможет... — он делает глоток, — видишь? Не отравлено.

Киваю и принимаю бокал. Конечно же, пить я не буду. Если цербер-Гриша учует хотя бы капельку алкоголя, то точно снесет мне голову. Призрак отступает назад, облокачиваясь на стол.

— Не могла бы ты объяснить, почему ты и твой друг вчера шныряли по моему клубу?

— Приходить сюда преступление? — глупо хлопаю ресницами.

— Нет, но вы не местные. Очень подозрительно, что появляетесь через пару дней, как меня выпускают из тюрьмы.

— Я даже не знаю, кто ты, — нагло вру.

Призрак хмурится:

— Хочешь сказать, что совпадение?

— А ты так не думаешь?

— Нет, — медовые глаза следят за каждой эмоцией.

Нужно что-то сделать. Соблазнить. Обольстить. Не придумываю ничего лучше. Мозг лихорадочно кричит: «Куда ты лезешь? Выглядишь как неоперившийся птенец, который хочет доказать своей мамочке, что он уже умеет летать!»

Ставлю бокал на стол рядом с Призраком. Пробегаю пальцами по его груди и закусываю губу.

— Я только хочу узнать, кто ты и подзаработать денег, клянусь, — шепчу я, наклоняясь к нему.

Могла бы я признаться, что играю. Вот только вздох, сорвавшийся с губ, когда Призрак тянет руку к моим волосам и распускает хвост, настоящий. Волосы рассыпаются по спине. Мужчина прижимается губами к моей шее, осыпает мелкими поцелуями. Запрокидываю голову и чувствую, как язык скользит по моей коже.

— Я не доверяю тебе, Ива, — мужской стон.

Приподнимает за бедра, меняет нас местами, и усаживает на стол. Ладонями скользит вверх, задирает подол платья.

— Я не опасна, — выдыхаю, хватаясь за его рубашку.

Это, блядь, горячо. Схожу с ума. Призрак наверняка знает, что нужно сделать, и девушка потеряет голову. Ведет губами вверх, наконец, добравшись до моих, и хватает за челюсть, целуя глубже.

— Я трахну тебя здесь в моем кабинете, на моем столе, — обещает он низким голосом.

Реальность стремительно желает вернуться. Я не должна заниматься таким с ним. У меня есть работа, которую нужно выполнить. Но нельзя вернуться ни с чем. Глаза цепляются за татуировки. Возможно, они могут о чем-нибудь рассказать, но когда Призрак втягивает в очередной поцелуй, я закрываю глаза и забываюсь.

Мужчина спускает верх платья до талии и проводит руками по моим ребрам, заставляя вздрогнуть. Рычит, касается и дразнит меня, разжигая огонь. Его ладони играют с моими сосками, сжимая и перекатывая их между пальцев, пока язык нагло трахает мой рот. Дрожащими руками расстегиваю пуговицы на рубашке. Скидывает ее на пол, обнажая твердую грудь.

Пробегаю пальцами по подтянутому животу и замечаю одну татуировку, которая бросается в глаза и приковывает. Среди множества черной краски, она сделана красными чернилами под сердцем. Грешник. Провожу по ней пальцами, но Призрак ловит мою руку.

— Не надо, — предупреждает он.

Бинго.

Одна рука на моей заднице лапает и сжимает, удерживая на месте. Обхватываю его шею руками и стону, выгибаясь. Ведомая похотью, не отталкиваю Призрака, даже когда его рука скользит выше. Пальцы цепляют кружевные стринги. Ткань больно и резко впивается в кожу, трещит и рвется.

— Мне они нравились, — подаю голос, надувшись.

Призрак лишь пожимает плечами, отбрасывая лоскутки в сторону:

— Они были на моем пути.

Его пальцы скользят между бедер. Громко ахаю. В меня грубо врываются двумя пальцами.

— Бля-я, — стонет Призрак, прежде чем заткнуть мои собственные стоны поцелуем.

С каждым грубым движением его пальцев во мне, чувствую, что приближаюсь... В душе бушует буря, все дрожит.

— Призрак, — шепчу я, — пожалуйста.

Он на секунду заглядывает мне в глаза. Слышу, как рвется фольга презерватива.

Мужчина подтягивает меня за задницу к краю стола и одним длинным рывком оказывается во мне. Одна рука на моем бедре, вторая обхватывает шею. Пытаюсь расслабиться и приспособиться к нему. Хватаюсь за его запястье на своей шее. Призрак проникает глубже и рычит.

— Пожалуйста, — выдыхаю я.

Мужчина надавливает на горло, выбивая весь воздух из легких. Сжимает пальцы. Задыхаюсь от боли не в силах пошевелиться. Еще и еще.

— Ива-а, — хриплый полушепот-полустон.

Разводит мои ноги шире и входит под другим углом. Вскрикиваю от удовольствия и дрожу. Перед глазами темнеет, тело расслабляется. И почти мгновенно я растворяюсь в оргазме. Выдох из меня вырывается совсем неестественный. Не могу собраться с мыслями, чтобы вдохнуть, и задыхаюсь, пока Призрак склоняется надо мной.

Он замирает, член пульсирует внутри, и мужчина наваливается на меня.

Вздрагиваю, понимая, что только что кончила от члена и ласк преступника. Блядь. И ведь он меня не соблазняет и не принуждает.

Слабо отталкиваю Призрака.

— Мне нужно идти, — слишком тихо и неуверенно шепчу.

Он выскальзывает из меня, отбрасывая использованный презерватив, и застегивает джинсы. Собрав мои волосы в кулак, Призрак прижимается своими губами к моим. Целует глубоко, словно желает запомнить каждый сантиметр.

— Завтра, Ива, — тихо выдыхает мне в губы. — Я хочу тебя больше, чем на час.

Смотрю в его янтарные глаза и лгу:

— Я буду здесь.

* * *

Молча хлопаю дверью джипа, где все жду только меня.

— Твои волосы в беспорядке. Ты с кем-то подралась? — Гриша сужает глаза.

— Да, — отвечаю я, пока машина выезжает на трассу.

— Что ты узнала? Он тебе что-нибудь сказал?

Пытаюсь отфильтровать свои воспоминания. Только тату.

— Татуировка «Грешник». Это у него под сердцем.

— И что? Это все? — Гриша усмехается. — Бесполезно.

— Если только это не название банды, — задумывается босс.

— Он очень чувствителен к тату. Это его беспокоит, — запахиваю пальто сильнее, бросив взгляд на запястье. — Он забрал его.

— Что? — Гриша поворачивается ко мне в недоумении.

— Призрак забрал браслет, — едва не кричу в панике. — Он ведь не сможет отследить нас, да?

— Верно, — босс кивает. — Он не сможет ничего узнать. Единственное – догадается для чего он.

Вдыхаю с облегчением. Я смогу оставить эту ночь в Москве и никогда больше не вспоминать.

То, что произошло в «Безбожнике», останется там.