Человек без души и Местница

♡ напоминание о важности комментариев, как бы невзначай выделенное жирным ♡

***

POV DANAG

Взгляд сбился со строки на последней странице «Большого Мольна», когда лучи восходящего солнца коснулись рук. Всю ночь я провел в повернутом к панорамному окну кресле гостиной. Сначала несколько часов обдумывал все, что произошло, и лишь когда пришел к окончательному решению, спокойно взялся за чтение.

А затем вдруг начало происходить нечто невероятное. Отчего-то с каждой минутой ночи я ощущал себя все более и более изнеможенным. Слабел на глазах. Даже предположил, что каким-то дивным образом умираю. Но не успела развиться эта мысль, как я забыл обо всем и словно исчез. Пришел в себя лишь через несколько часов. Окутанный сонной дымкой, некоторое время не мог собраться. А затем в одно мгновенье меня поразило осознание: я спал. Провалился в самый обычный человеческий сон. Не потребовалось долго раздумывать, чтобы понять остальное: отдав свои демонические силы небесам, я материализовался, как человек. Иначе как объяснить мой сон и то, что по пробуждению у меня голодно заурчало в животе?

Теперь я человек. И это… отвратительно. Люди слабые и бесполезные, подверженные животным потребностям, болезням и разнообразным эмоциям. Я изводил и пытал их целую вечность, считая никчемными куклами, не достойными ни помилования, ни самого ебаного существования. Люди были пешками в моей шахматной игре. А теперь я сам стал пешкой. Цугцванг.

С развитием подобных мыслей росло и чувство подкатывающей к горлу тошноты. Но затем мое сознание перевернул вверх дном внезапный импульс. Рене. Она же человек. И я теперь такой, как она. Меж нами всегда были километры пропасти, но теперь их нет. Тот факт, что мы отныне существа одного вида, – самый настоящий мост. Я смогу лучше понимать ее. А еще мне более не придется причинять Рене боль. Ведь исчезла нужда в ее крови.

Я – человек. И это благословение.

Довольный и почти окрыленный, я снова взялся за книгу и вскоре понял, что не смогу прочесть ее за минуту. Это осознание вызвало во мне совершенно детскую радость, заставило улыбнуться. Я читал несколько часов, наслаждаясь голодом, рвущим живот, а не горло, как то ощущалось раньше. Последние слова автора проглотил уже под теплыми лучами рассвета, после чего вернул книгу назад на полку и направился на кухню. Холодильник ломился от обилия вкусной еды, приготовленной кейтертингом прошлым вечером, потому я лишь разогрел несколько блюд и пошел будить Рене. Но едва подойдя к спальне, услышал бодрый девичий голос и застыл у закрытой двери.

-Если через два часа у меня не будет адреса, вы все уволены. Ясно? – ее тон был убийственно-спокойным. – Как только узнаете, езжайте туда. К моему приезду он должен быть обездвижен и неспособен звать на помощь.

Безумие, что так легко слетело с ее уст, поразило меня. Несколькими часами ранее эта девушка невинно стонала подо мной, смущенная и раскрасневшаяся. А сейчас что? Планирует черт-те что черт-те с кем. Да это же вообще на нее не похоже!

-Сам себе рот зашей, Дерек. А ему просто заклей.

Я непременно должен узнать, куда она собралась и что замыслила. Но необходимо все сделать правильно. Не спугнуть ее. Собравшись с мыслями и выровняв дыхание, я постучал в дверь. Как и ожидалось, по ту сторону на несколько секунд воцарилась тишина.

-Жду сообщения с адресом. – вполголоса произнесла она.

Затем еще пара мгновений тихих шагов и прочей возни, после которых Рене все же распахнула двери. Я осмотрел ее с ног до головы. Выглядела она куда собраннее, нежели обычно. Густые каштановые волосы завязала в высокий хвост, оделась в укороченное черное худи, лосины в тон и массивные кроссовки. А вот выражение лица собранным сохранить не удалось. Более того, не сумела обуздать и толику встревоженности, что вмиг красной печатью легла на чувствительной коже.

-Почему тигруша так рано встала? – мягко произнес, натянув на лицо фальшивую улыбку.

Но она не ответила. Ореховые глаза метались по моему лицу почти растерянно. Неужто и этим безобидным вопросом застал ее врасплох?

-Я разогрел завтрак. Там есть твои любимые…

Но Рене не позволила мне договорить. Вместо каких-либо слов сделала резкий шаг вперед и впилась в мои губы поцелуем. Это было так неожиданно, что я задохнулся на пару долгих секунд. Однако, как только пришел в себя, ответил с тем же напором. Руки легли на узкую талию, подтолкнули к себе ближе. Язык смело пробрался в аккуратный, пленительно-сладкий рот.

Протестантка и тут не уступила. Издав короткий сдавленный стон, вдруг прижала ладони к моим плечам и, не сумев сдвинуть меня с места, оттолкнулась сама. Хвост хлестко дернулся в сторону, заблестев карамельным капучино в лучах солнца, в распахнутых глубоких миндалях на миг сверкнула тонущая в зеленой траве тонкая ветвь туны. Откровенно раскрасневшиеся губы были приоткрыты, словно бы вновь приглашали к поцелую. На шее отчаянно билась тонкая голубая венка, подчиняющаяся импульсивности строптивого тела.

Рене отскочила, как маленькая, но упрямая искра, а я так и остался стоять истуканом на том же месте с поднятыми руками и сбитым к черту дыханием. Рассматривающий в искорке бушующий костер. Мечтающий никогда не увидеть пепелище.

-Этого вместо «доброго утра». – разъяснила Рене.

-Такое… мне по вкусу. – промямлил я.

-Я решила, что это будет уместно. Учитывая вчерашнее.

А, то есть, ты не пыталась этим порывом импровизации отвлечь меня и выиграть немного времени, чтобы придумать отговорку в случае, если я раскрою карты, сказав, что слышал твой любопытный телефонный разговор?

-И сколь же красноречивым может быть приветствие? – я изогнул бровь.

-Нет, Данаг, сходу совать руки друг другу в трусы не допускается.

-А вот совсем не это я хотел сказать!

-Не верю.

-Клянусь. – я скрестил пальцы за спиной.

Рене бросила взгляд на мой согнутый локоть и закатила глаза. А после шагнула ближе, оперлась о балку дверного проема и совершенно искренне улыбнулась мне.

-Хочу есть.

-Знаешь, когда я слышу от тебя нечто столь неожиданное, то настолько обескуражен, что могу даже случайно ляпнуть «Слава Б… – я вдруг подавился тем, что хотел сказать. – А нет, все-таки не могу.

-Было бы странно демону говорить такое. – она пожала острыми плечами.

-Кстати, об этом. – я потупил взгляд, старательно подбирая слова. – Нам нужно поговорить. Предлагаю сделать это за завтраком и бокалом вина.

-Нет. – решительно отчеканила Рене. – Только за завтраком. Я не буду пить. В моем случае алкоголь – зло. Да и я уже приняла таблетки, смешивать нельзя.

-Даже так? – не сдержав легкой улыбки, я склонился над прекрасным девичьим лицом, пальцами коснулся шелковистых волос. – Ты продолжаешь приятно удивлять.

-Я стараюсь. – тон Рене стал тише, хитрый взгляд опустился к моим губам. – Быть послушной… и за это… – она и сама вдруг принялась сокращать между нами дистанцию. – Ты… – еще пара миллиметров, и я бы коснулся маняще-красных уст своими, но наглая девица вдруг резко отстранилась. Снова. – Накормишь меня вкусненьким.

-Это подло. – я схватил двумя пальцами ее подборок и задрал его вверх. – Ты жульничаешь!

-Как иначе мне обыграть демона?!

Я фыркнул и в обиженном молчании направился по коридору к лестнице. Рене же, хихикая, последовала за мной. Добравшись до кухни, сели завтракать.

-Итак. – она схватила тарелку со сладким картофелем, сливочным шпинатом и грибами. – Что ты там хотел обсудить?

-Мои вчерашние действия имели последствия. – ответил я задумчивым тоном, попутно насыпая себе салат с курицей, клюквой и карамелизированным луком. – Отдав силы Ориэлю, я перестал быть демоном.

-Что? – Рене так и застыла, держа вилку на полпути ко рту.

-Я понял это после того, как проснулся. Сегодня. А потом почувствовал голод.

-Но кто ты теперь? Неужели человек?..

-Не знаю. Но точно не демон. – я медленно покачал головой, смотря в какую-то невидимую точку сбоку от Рене. – Сомневаюсь, что можно стать человеком, не имея души. То есть, да, у демонов тоже есть что-то на подобии – какое-то ядро, центр энергии. Но он намного сильнее человеческой души. Это вообще нечто совершенно другое.

-Но, как минимум, у тебя появились человеческие потребности. И это, вероятно, не очень хорошие новости, учитывая последние события. Ты стал уязвимее.

-Тем не менее, есть и плюсы. Во-первых, у нас теперь гораздо больше общего. Ведь мы оба вроде как люди. Из этого вытекает второе: мне отныне не нужна твоя кровь.

Ореховые глаза распахнулись шире, тонкие длинные пальцы тут же коснулась шеи, на которой еще не зажили последние укусы.

Мне всегда было больно смотреть туда.

-Правда?..

-Я не стал бы шутить о таком.

-Это же здорово! – вдруг воскликнула она. – То есть, да, в этом был особый шарм, страсть. Даже нечто возбуждающее… но в основном процесс приносил лишь острую боль.

-Но это не значит, что я стал менее голодным. – попытался перевести тему я. – Подай, пожалуйста, жаренную мускатную тыкву.

***

Лондон погряз в густом непроглядном тумане и пурпурно-оранжевых листьях. Мокрые, они скользили под ногами, создавая умиротворяющую мелодию шуршания и плеска. Деревья раздевались со скоростью проституток Де Валлена, сквозь полуголые кроны изредка пробивались лучи солнца, мягко играя светом и тенью. Полярный воздух был свеж и не очень холоден, однако я упрямо расхаживал в утепленном пуховике, шапке и шарфе. Единственный в толпе едва одетых лондонцев. Пусть английская осень славится своей кротостью, выросший в бессмертном огне не стерпит и наименьшей прохлады.

И все же мое настроение было боевым. Я следовал плану – простому, но верному. Подкупил консьержа, чтобы он сообщил мне, когда Рене выйдет из квартиры, а сам спокойно отправился на важную встречу. Быстро добрался до «Кофейного Банка», что соседствовал с известной в районе галереей искусств. Там у окна за столиком с двумя мягкими креслами меня уже ожидала Тэмми.

-Привет, – я подошел к ней, попутно разматывая шарф, – спасибо, что пришла. 

-После вчерашнего как не прийти-то? Не знаю, что ты хочешь обговорить, но и у меня вопросы есть. Уйма.

-Верю. Отвечу на все. – я повесил куртку на высокую вешалку на стене. – Пойду закажу чего-нибудь. Что ты будешь?

-Зеленый чай с жасмином.

-Завтракала?

-Кусок в горло не лезет. – скривилась Тэмми. – Я и не спала толком. Все время думаю, анализирую. Кажется, с ума вот-вот сойду от обилия информационных дыр и несостыковок.

-Понял. Значит, баноффи. – кивнул я.

А затем развернулся и направился к барной стойке, за которой стояла очаровательная круглолицая бариста в фирменной одежде заведения. Позади нее другой работник копался в огромной коробке, наполненной пластиковыми трубочками и стиками сахара.

-Добрый день. – я достал портмоне, девушка подняла на меня взгляд. – Мне зеленый чай с жасмином, шоколадный улун и баноффи, пожалуйста.

-Да. – она отчего-то выглядела растерянной, смотрела на меня круглыми глазами, отвечала неуверенно и с задержкой. – У нас сейчас акция.

-Не интересует. – перебил ее я. – Зеленый чай с жасмином, шоколадный улун и баноффи. Это все.

-М-м. – девушка потупила взгляд и нервно закусила губу, после чего принялась вбивать заказ в сенсорный экран. – Если вы дадите мне свой номер телефона… то есть, мы можем создать вам б-бонусную карту. По номеру. Номеру телефона.

-И снова нет. – ответил с усталым вздохом.

Другой работник отвлекся от коробки и бросил на меня короткий недоуменный взгляд. Следом подвелся, подошел к коллеге и шепнул ей что-то на ухо.

-Нет, Шон. – она склонила голову в другую сторону. – Отстань.

-Тогда я сам. – парень посмотрел на меня. – Простите, сэр?

-Да?

-Шон! – девушка буквально подпрыгнула и тут же попыталась руками оттолкнуть его назад к коробке.

-Эбби хотела попросить ваш номер не для бонусной карты, а для себя. У нее челюсть отпала, как только вы вошли.

Не ожидавший такого поворота событий, я удивленно вскинул брови и застыл. Не знал, как реагировать на такие откровения и что отвечать. Разумеется, я привык к чужому вниманию, едва ли не постоянно чувствовал на себе взгляды. Однако знакомиться подходили единицы.

-Да как ты?! Как ты?!.. – миловидное личико воспламенилось алым, голос жалко задрожал.

-Ты очень красивая. – резко произнес я, заставив обоих замереть на мне взглядами. – Любой парень будет счастлив, если ты обратишь на него внимание. Можешь быть уверена, любой. Но не я. Потому что люблю другую.

-Она… счастливица. – невнятно пробормотала Эбби.

-Нет, это не так. – я раскрыл портмоне и бросил на стол двадцатку. – Кровь, боль, насилие, разрушения – все, что принес в ее жизнь. И будь я с тобой, принес бы все то же. Сделал бы несчастной. Потому не вешай нос, что отказал в знакомстве. Этим сделал одолжение. И на будущее – не позволяй себе влюбляться в кого попало. Узнай себя сперва. А потом выбирай. Тщательно. У тебя куча времени.

Не дожидаясь никакого ответа, я отошел в сторону. Через несколько минут забрал напитки с десертом и снова занял место за столом напротив Тэмми. Молча подал ей вилку.

-Спасибо. А себе почему ничего не взял?

-Недавно ел. Не хочу растолстеть. Рене любить перестанет. – отшутился я.

-Хм. Думаешь о Рене? О чем тогда так любовно ворковал с той баристой?

-И вовсе не любовно. Она хотела познакомиться. Я отказал.

-О. – блондинка изумленно вскинула брови. – Бедняга. Надеюсь, ты был не очень груб?

-Наоборот.

-То есть? Повелся с ней как-то по-особенному?

-Ничего особенного. Я всего лишь был мягок. Сказал, что она красива и может заполучить любого парня.

-Ого, даже так? Мне казалось, ты не заботишься о чужих чувствах.

-Мне всецело наплевать на чувства мужчин. Но человеческих женщин немного жаль.

-Жаль? Отчего же?

-Мужчины веками унижали вас. И даже сейчас в двадцать первом веке миром правит патриархат. Это просто отвратительно. Я уже давно мечтаю увидеть женское восстание.

-Ты что, феминист? – угол рта Тэмми иронично вздрогнул.

-Нет. Совсем нет. Я не поддерживаю женское стремление к равенству. Считаю, им стоит задуматься о мести.

-Мести? Хочешь, чтобы женщины мстили мужчинам? – не переставала сыпать вопросами блондинка.

-А почему бы и нет? – сделав глоток чая, я отставил чашку и наклонился к ней ближе. – Мужчины сами создали мир ужасающего неравноправия, задали уравнению под названием «жизнь» законы, ведущие к тотальному доминированию над женщинами. А теперь удивляются, почему все больше и больше представительниц «слабого пола» становятся феминистками и пытаются потянуть канат на себя. Да потому, что, если они не потянут, это снова сделают мужчины, еще больше низведя дам до уровня кухонной прислуги и средства ублажения интимных желаний. Ибо не хотят равных справедливых отношений с одинаковыми правами. Желают господства, системы «хозяин/раб». Как неудивительно, что темнокожие, будучи столетиями лишь «говорящими животными, чье предназначение пахать всю жизнь во благо белых господ», освободившись от гнета и добившись равных прав, все равно не могут простить белых за тот рабский кошмар и глубоко в душе часто смотрят на них с сильной неприязнью. Так же и женщины. Я существовал задолго до появления человечества, и видел, как оно развивалось. Прекрасно помню, кем, а точнее чем были женщины сотни и тысячи лет назад – низшими существами, рабынями, мусором, ценившимся значительно ниже хорошего коня или коровы. Десятки веков женщины не имели никаких прав, были частью имущества. И даже самые красивые и знатные из них часто были менее свободны, нежели среднестатистический бедный крестьянин. И что теперь? Бывшим рабыням надоело. Все больше современных женщин стремятся стать хозяйками своих жизней. Они отказываются создавать с мужчинами семьи и часто требуют к себе королевского отношения. Я не осуждаю. На их месте хотел бы не денег и признания мужчин, а их крови.

Тэмми слушала, не перебивая. Полуночно-синие глаза порой удивленно расширялись, светлые брови взлетали ко лбу. Разумеется, ничего из произнесенного мною не было для нее новым, в этом нет сомнений. Такую реакцию у нее вызывало лишь то, что столь современные мысли высказывал я – древний и беспощадный демон из Ада. Для Тэмми и, быть может, прочих людей сочетание и впрямь неожиданное. Однако «справедливость» уже долгие века для меня не пустое слово. 

-Что ж, ты абсолютно прав. Наша история такова. Но времена меняются. Далеко не все мужчины сейчас ищут жену, чтобы та убирала и готовила.

Я изумленно изогнул бровь. Усмехнулся. Медленно повернулся к соседнему столику, за которым сидели двое мужчин.

-Эй, парни.

Они отвлеклись от своего разговора, ответили невербально: один вскинул брови, а другой – подбородок.

-Мы с подругой спорим об образе идеальной женщины. Поделитесь мыслями? – вежливо произнес я.

-О. – мужчина с неухоженной бородой издал короткий смешок. – Что-что, а я точно знаю, дважды разводился! Ну, короче, правильная баба – абсолютно немая и с минимумом знаний в голове. Интересуется лишь рецептами по приготовлению вкусной пищи и способами доставить мужику удовольствие в сексе.

-И она должна быть не больше метра ростом, как раз ровно по хуй, чтобы ей сосать было удобно, – добавил второй мужчина с прыщавыми щеками и огромным пятном на свитере. – О, а еще с плоской головой! Чтобы на нее бутылку можно было поставить.

Мужчины гадко захохотали. Первый положил руку на трясущийся живот, другой расслабленно откинулся в кресле.

-Очаровательно. – прошептал я, покачав головой.

-Нашел кого спрашивать. – Тэмми фыркнула, скрестив на груди руки. – Два лузера, пьющие матчу в кофейне в разгар рабочего дня.

-Эй, барышня, за языком следи. – рыкнул бородатый.

-Закрой пасть, обезьяна. Вы оба отыграли свои роли, теперь исчезните. – грубо изрекла блондинка, после чего вернула мне взгляд. – Ну, допустим. Однако неужели в Аду процветает равноправие?

-У нас почти нет законов, потому и о равенстве прав речи никогда не шло. В Аду ты властен ровно настолько, насколько силен и беспощаден.

-И что, демоницы ничем не уступают демонам?

-Наши женщины нередко бывают даже более жестоки, нежели мужчины. И они всегда готовы это доказать. Попробуй назвать демоницу слабой, она изнасилует тебя замороженным лезвием.

-Оу. – Тэмми скривилась. – Удивительную порнушку вы, должно быть, снимаете.

-Но разве ты не одна из них? – я нахмурился. – Не феминистка?

-А похожа?

-Все умные женщины – феминистки. – твердо заявил я. – Остальные мозгами обделены.

-О, а вот и «Платье короля»!

-Что за платье?

-Прием речевого воздействия, когда ты навешиваешь ярлык на то или иное утверждение. Например, «только идиот считает, что земля круглая». И вот собеседник уже боится возразить, ведь на него автоматически наскочит ярлык «идиота». Так же и с «все умные женщины – феминистки».

-Уходишь от ответа? – я ухмыльнулся.

-В целом я согласна с идеологией. Но никогда не считала себя феминисткой. Мне не нужно быть частью какой-то идеологической группы, чтобы поставить охамевшего мужика на место.

-Верю. Видел, как ты вчера проделала это с Самиро. – кивнув, я снова придвинул к себе чашку. – Ты очень смелая. Рене понадобилось куда больше времени, чтобы свыкнуться с присутствием демона в ее жизни. И даже в одной комнате.

-Лучше бы она не свыкалась. Ни к чему хорошему это все равно не привело. – холодно изрекла блондинка. – Если бы я тогда не потеряла сознание, ни за что бы не позволила Рене заключить с тобой сделку.

-Согласен, лучше бы всего этого не было. Рене спокойно жила бы дальше. А после смерти попала бы в Рай. – я горько усмехнулся. – Но ты ничего не могла сделать. Даже в обморок упала не по своей вине.

-«Не по своей вине»? То есть?

-Это моих рук дело. Я не хотел, чтобы нам с Рене что-то мешало. С самого начала я выбрал ее. Каким-то… наитием. Когда впервые увидел ее, внутри словно что-то сломалось. Правда тогда я списал все на нервозность.

-Нервозность? И отчего же ты нервничал?

Блондинка крепче сжала свою чашку, наклонилась ближе. Губы сжались на серьезном лице, голос стал резче и вкрадчивее.

-Я знал, что Рене станет моей последней жертвой. Планировал это.

-Что именно планировал? – нетерпеливо перебила она.

-Хотел хотя бы раз что-то почувствовать. По-настоящему. А потом сдаться Люциферу. Я бы придумал, как заслужить смерть. Ведь давно желал ее. Потому что… не мог больше так жить. – признался я.

-Да-а, ты по-настоящему проебался. – Тэмми усмехнулась, откинувшись на мягкую спинку кресла. – Хотел сделать Рене своим экспериментом, а теперь пытаешься спасти. Планировал почувствовать что-то и умереть, а теперь борешься с самим пеклом за возможность жить и любить.

-Дохуя очевидные вещи говоришь, подруга. – я недовольно нахмурился.

-Мы с тобой не друзья. Я терплю тебя за то, что ты любишь Рене и во многом о ней заботишься. А вот за то, что обрек ее на смерть, регулярно кусаешь и пьешь кровь, а вчера и вовсе чуть не убил – ненавижу.

-Аналогично, блять! – разозлено воскликнул. – Я тоже себя ненавижу.

Люди, сидящие поблизости, обернулись и вперили в меня свои взгляды, Тэмми с любопытством задрала подбородок. Я же выпрямился на миг, набрал в легкие воздуха, а затем, медленно выпустив его, снова наклонился к блондинке. Молвил тише и сдержанней: 

-Но касаемо укусов можешь не волноваться. Я больше не буду пить ее кровь.

-Решил стать вегетарианцем? На оленей перейдешь? – саркастично отозвалась Тэмми, изогнув бровь.

-Нет. Я теперь человек. Либо что-то совсем непонятное. В любом случае, не демон, не вампир.

-Откуда такие выводы?

-Вчера я отдал все силы Ориэлю. И уже через несколько часов провалился в сон. Утром не ради забавы ел, а от голода. Так или иначе, у меня появились человеческие потребности.

-Когда завтрак переварится, узнаешь еще об одной. – усмехнулась блондинка.

-Знаешь, в Аду твой рот ебали бы все, кому не лень. –  я недовольно прищурился. – А вот подкрепляй ты пиздеж делом, в него бы все заглядывали. С уважением.

-Твои запугивания уморительны. Я в Аду и так через несколько десятков лет окажусь. Уж много дерьма сделала. Будь уверен, и там как-нибудь справлюсь. Сама.

-Прикуси язык. Ты понятия не имеешь, что это за место.

-Мне и не нужно. Я могу приспособиться ко всему.

-Заносчивость. – фыркнул я. – А Рене говорила, ты умная.

-Может, ты и прожил дольше, чем само человечество. Но это не делает тебя умнее. – взгляд Тэмми стал тяжелым, голос – тихим, предостерегающим. – Ты не сможешь конкурировать со мной ни в чем и нигде. Никто не сможет. Ни на Земле, ни в Аду, ни в Раю. Потому что такой, как я, просто нет. И никогда не будет.

-«Такой» – это какой?

-Я могу быть любой. А также умею не только выживать в любых обстоятельствах, но и побеждать. А таких, как ты, обыгрывать легко. Вы не видите дальше своего носа, считаете всех вокруг слабее.

-Знаешь, – я глубоко вздохнул, не желая доводить глупый спор до настоящей ссоры, – надеюсь, это действительно так. Выживай, где бы ни была, просчитывай ходы, выигрывай. Может, порой нам с тобой и сложно сойтись характерами, я тебя все же очень уважаю и не желаю зла.

Девичьи губы на миг приоткрылись, выказав обескураженность, однако уже в следующий миг она кивнула, заметно расслабилась, позволив спине округлиться, и наклонилась вперед.

-Данаг, зачем ты позвал меня сюда? Что хотел обговорить?

-Попросить. Я хочу попросить кое-что. – поправил ее я. – Знаю, на тебе теперь и так много обязанностей. Ты занимаешься организацией буквально всего.

-Я люблю быть занятой. – призналась блондинка, проткнув ложкой баноффи. – Когда весь день чем-то занимаюсь и нет минутки даже поесть, чувствую себя живой.

-Именно об этом чувстве пойдет речь. О том, чтобы чувствовать себя живым. – задумчиво произнес я. – Самиро и Ата рискуют жизнями ради меня и Рене. И, конечно, это несправедливо.

-А еще более несправедливо то, что ты меня забыл упомянуть. Я тоже рискую жизнью.

-Правда. Но речь пойдет именно о них. Потому что у них нет того, что есть у тебя. – я сделал последний глоток из чашки. – Чувства жизни.

-О чем ты говоришь? Вы все прожили сотни тысяч, некоторые миллионы лет. – Тэмми нахмурилась.

-Я говорю не о существовании. А о жизни. Демоны никогда не жили. Потому что у них не было свободы, дозволения радоваться. Зато всегда были и есть некие… обязанности. Всякая нечисть должна ежесекундно желать зла, тьмы, насилия. Ей нельзя и помыслить о чем-то ином.

-Но разве хотеть зла – не ваша суть?

-Во всяком случае, не настолько. Все демоны разные. Кому-то всласть безустанно убивать, иным и вовсе хватит изредка устраивать разбои без жертв.

-То есть, демоны делятся на маньяков и хулиганов?

-Все разные. – повторил я. – Нельзя делить на группы, такое не поддается классификации.

-А что Ата и Самиро?

-О том, насколько демон по-настоящему кровожаден, знает лишь он один. А так все притворяются одинаковыми.

-Допустим. Ну, не чувствуют они себя живыми, и что? Не могу уловить сути.

-Рене тоже не чувствует себя живой. Из-за депрессивного эпизода и… прочего навалившегося. Однако я намерен исправить это. В Европе у меня будет две задачи: искать нам спасение и пытаться сделать последний месяц Рене чем-то значащим, незабываемым. Я всерьез собираюсь вернуть ее к жизни.

-Каким образом?

-Все свободное время истрачу на разного рода приключения: музеи, экскурсии, пикники. Буду тянуть ее искупаться в первой попавшейся на пути речке или даже фонтане, станцевать на площади среди толпы людей, прокатиться на экстремальных аттракционах, съесть экзотическую или даже живую пищу по типу осьминога. Хочу подарить ей новые впечатления, яркие эмоции.

-Вау. – Тэмми тепло улыбнулась. – Правда, план замечательный.

-То же я хотел бы подарить Ате и Самиро. За их жертву. Но я не смогу помочь почувствовать жизнь всем.

-И ты хочешь, чтобы это сделала я? – догадалась она.

-Я был бы тебе очень признателен. – искренность почти своевольно сорвалась с моих уст. – Но ты должна действовать иначе. Ведь демонам вовсе не нужно то же, что и Рене. Для того, чтобы впечатлить ее, нужно сотворить что-то безумное. А Самиро с Атой лишь безумием и живут. Им, наоборот, нужно помочь пережить маленькие счастливые моменты. Зови их в современные театры на какие-то трагические драмы, дари подарки, покупай самое сладкое мороженое на свете, води на пляж загорать и плавать с надувными кругами. Им нужен не экстрим, а простые человеческие радости.

-Это имеет смысл. – задумчиво пробормотала блондинка. – Ладно, я сделаю это. Помогу тебе за то, что ты заботишься о Рене.

-Рад, что нам удалось договориться.

-Но это не все. Мне нужно кое-что взамен.

-Ты хочешь ответов. – уверенно заявил я. – Рене тоже когда-то их требовала. Все люди требуют. А ты начала интересоваться сверхъестественным еще с лета. Именно поэтому вместе с Рене вы призвали меня в сентябре. И сейчас у тебя миллион вопросов, это очевидно.

-Верно. – Тэмми облокотилась о стол, заглянула глубоко в мои глаза. – Не меньше миллиона.

Мой телефон завибрировал, я бросил краткий взгляд на экран. Высветилось сообщение от консьержа с простым содержанием: «Рене покинула дом».

-Начнем с…

-Позже. – перебил я блондинку. – Обещаю дать какие-угодно ответы позже. У меня только что нарисовались дела.

-Ловлю на слове. Я пришлю список вопросов почтой, чтобы ты успел подготовить речь. – подмигнула она.

***

Покинув кофейню, я словил такси и с тех пор следовал за Рене по предусмотрительно установленному на ее телефон приложению. Оно сообщало о каждом шаге. Менее чем через час красная точка на экране остановилась у какого-то частного дома в Уимблдоне. Вскоре и я прибыл к нему. Расплатившись с водителем, вышел из авто и оглянулся на миг, завороженный прекрасной картиной. В данном районе любопытно переплетались друг с другом старое и новое: узкие аллеи, усыпанные зеленью, рисовали линии вдоль разворачивающихся старинных домов с кирпичными фасадами, пышными деревьями и традиционными архитектурными элементами. А обрамляли их современные стекло, металл, открытые планировки, изобилие пространства и света. В бизоновые здания вливались белые окна, точно разбавляемый молоком кофе. Высокие заборы и кованные ворота прятали аккуратные газоны, кустарники и пестрые цветы.

Нужный мне двор ничем не отличался от десятков соседних. Я вошел через незапертую калитку, подошел к двери с разноцветным витражом и, не давая о себе знать даже стуком, открыл ее и переступил порог.

Взору открылось зрелище, к какому я не был готов. Несколько вооруженных бандитов в темной одежде окружили две фигуры. Одной из них был высокий мужчина с ухоженными каштановыми волосами, ореховыми глазами и длинным тонким носом. Бледнота его треугольного, слегка вытянутого лица ярко выделяла все синяки, порезы и кровоподтеки на тонкой коже. Вероятно, и под его одеждой их было немало. Рот мужчины предусмотрительно заклеили изолентой и вдобавок перевязали специальной многослойной повязкой. Даже ори он как резанная свинья, за стены дома едва ли звук вырвется.

Рядом с ним стояла вторая фигура. Вовсе не жертва. Моя милая Рене играла роль главной местницы, одной рукой держа беднягу за волосы, а другой прижимая к его горлу нож. Однако куда острее был ее взгляд – остервенелый, дикий. Девичьи губы плотно сжимались в тонкую линию отвращения, нахмуренные брови создавали на верхушке переносицы угрожающую морщину, от сжатой челюсти ходили желваки.

Я не впервые видел Рене такой яростной. Не впервые – убивающей.

И не впервые бесконечно сожалел.