Глава 6. Гарри

— Подержите лифт! — доносится до меня мужской голос, и я вытягиваю руку вперёд, не давая дверям лифта закрыться, — Спасибо!

Вошедший мужчина в летах благодарно смотрит на меня и качает головой. Он нажимает на десятый этаж, вынуждая меня посмотреть на часы. Я намеревался приехать в офис пораньше, но сначала пробки, затем ещё один пассажир, оттягивающий момент моего прибытия в кабинет. Я смотрю в газету, раскрытую в его руках и, думая, кто в двадцать первом веке продолжает читать бумажные газеты, перепрыгиваю взглядом с заголовка к заголовку.

«Наследник мультмиллионного состояния, Нейтон Ривера, нашёл свою избранницу».

Я не смотрел на текст ниже, только на фотографию с того вечера. Меня злила её улыбка, меня выводило из себя то, как он был счастлив рядом с ней. Меня бесило, что кто-то всё ещё покупает газеты, когда существуют смартфоны. Мужчина покинул лифт на десятом, и я ехал в компании с недовольством и ревностью на свой этаж.

Джессики ещё не было, ведь до начала рабочего дня оставалось около получаса, потому-то я направился в свой кабинет, минуя тот, в котором временно обосновалась она.

Нейтон Ривера. Человек, который хочет получить всё. Партнёрство в моей компании и девушку моей мечты. Его запросы были слишком высоки.

Мечтать о тишине и покое я не мог. Эту простую истину до меня за мгновение довела брюнетка, восседающая в моём кресле. Ещё кое-что, что пытаются у меня забрать. Мэйбл. Мэйбл Росс. Девушка, которую я предпочел не видеть, когда приземлился в Майами пару дней назад.

— Джек выделил тебе кабинет, — сухо произношу, пока её прохладные глаза с прищуром впиваются в меня, — добавлю подсказку.

Я держу дверь так, чтобы она видела табличку. «Генеральный директор. Г. Э. Стайлс».

— Думаешь, с последней нашей встречи я разучилась читать и ориентироваться в офисе, который знаю как свои пять пальцев? Да, брось, генеральный директор! — Её подтрунивающий тон нисколько не изменился. Она нисколько не изменилась.

— Думаю, ты пришла сказать что-то важное, иначе прочь из моего кабинета. — Толкаю дверь, и она почти бесшумно закрывается.

Утро только начинается, а у меня режущее чувство, что я хочу выпить. Нехороший знак.

— Пришла сказать, что соскучилась. — Эти четыре слова останавливают меня на полпути к моему столу, который занят! — Фу, нет!

Мэйбл отмахивается от своих собственных слов, будто бы эта мысль так же противна ей, как и мне.

— Мне нравились те мили воды и земли между нашими материками. Зачем ты здесь? — взмолившись неизвестным мне богам, брюнетка смотрит на меня исподлобья, когда я наконец бросаю сумку на стол, — В филиале проблем нет. Отчётность за полугодие показала нашу эффективность! Эти показатели, Стайлс! Я сделала всё, чтобы ты не появился здесь.

— Ты забыла, что это всё ещё моя компания?

— Как же тут забудешь! — распылённо отвечает и продолжает, как заведенная игрушка, — Твоё имя везде: на здании, на брендированных вещах, на папках, в документах, даже твоя иконка в видеоконференциях Zoom!

Её перечисления вызывают смех, и я перестаю злиться на неё. И лучше мне не вспоминать причин нашей общей ненависти.

— Ты забыла включить в этот список не менее важное место, где ты видела мою фамилию. — Я всё же затрагиваю эту запретную тему, и она, скомкав какую-то бумажку, взятую со стола, бросает мне в лицо.

— Прошу уезжай!

— Придётся потерпеть, и встань с моего кресла! — я толкаю кресло, уже подумывая насильственно выгнать её за пределы моего кабинета.

Мэйбл всё же слушается и поднимает свою попу, облаченную в брюки.

— Сколько?

— Месяц.

Месяц, чтобы сделать свои гадкие, корыстные дела и решить то, что не решилось за последние несколько лет. А я оптимистичен!

Я не услышал возмущения, хоть и догадывался о том, что могло проноситься в этой черноволосой голове. Одетая в брючный костюм, Мэйбл села на стул рядом с креслом, в которое упал я.

— Ты говорил, что не хочешь пробыть и минутой больше в, цитирую, «грёбанном Майами». А я не могу припомнить хоть один город, к которому ты прослыл столь сильной ненавистью. Что же поменялось?

— У меня есть кое-какое дело, которое тебя не касается.

Я помнил свои гневные слова, брошенные в чувствах, когда я передавал ей все дела филиала Майами полтора года назад. Их запомнила и Мэйбл. Но ни тогда, ни сейчас я не мог сознаться, что дело было не в городе, а в человеке, который в нём проживал. Я знал, что проведу в изгнании всю жизнь, и вернусь в Майами только в трёх случаях: экстренная ситуация, связанная с работой и требующая моего присутствия, Джессика сменит город на другой, или с Джессикой что-то случится. Я знал, что попаду в ловушку, если появлюсь здесь, и я попал в ловушку своего разума и своей ревности.

— Это странно, — Мэйбл суммировала, по всей видимости, свои мысли.

Она плюхнулась в кресло напротив стола. Я чувствовал её взгляд и уже намеревался бросить очередной намёк, чтобы она занялась своими делами, как вдруг она произносит:

— Неужели ты наконец влюбился?

— Если только в тебя, Мэй. — Гляжу на неё исподлобья, зная, как её бесит подобное сокращение ненавистного имени, — Приехал сказать, что передумал.

— Шутки у тебя всё так же плохи.

— Тогда не мозоль глаза и выйди.

— Это не слова любви, Стайлс. — Она встаёт с кресла, явно оскорбленная моими словами, но не настолько сильно, чтобы обидеться, — Хотя ни одна женщина в мире не услышала бы их от тебя. Чёрствый, вечно в работе и постоянно недовольный. Тебе бы в отпуск съездить, полежать на пляже с огуречной маской на лице. Может подобреешь.

— Необязательно говорить слова любви, чтобы человек знал, что ты его любишь. Эмпатичные люди это просто чувствуют.

Мэйбл прищурилась, явно задумавшись над моими словами.

— Думаю, люди рядом с тобой испытывают только страх. Когда ты в последний раз улыбался? Не скалился, Стайлс, а улыбался, потому что счастлив.

Я хотел сказать то, что сразу всплыло в голове. Но это была бы гадость и колкость. И если бы они сошли с моих уст, Мэйбл бы оказалась права. А как же она любит быть правой, потому что затем она становится заносчивой.

— Отвлекись от работы и пойдём лучше позавтракаем. Ставлю десятку, что ты ничего не ел с утра. Выпил свой крепкий кофе без молока и сахара, а затем потащил задницу из пустой квартиры, в которой чувствуешь себя одиноко, в офис, где отвлекаешься от одиночества.

Она поправила пиджак чернильного цвета в ожидании моего ответа. Я любил и ненавидел Мэйбл, потому что она была отражением меня, но только в лучшей, прокаченной версии.

— С тебя десятка, — отвечаю и встаю с кресла, — я ел паршивую яичницу.

— Я тебе говорила, чтобы ты даже не притрагивался к плите. Вы несовместимы, как огонь и керосин.

Это я знал и без её ремарок и напоминаний. Я открываю перед ней дверь и успеваю бросить фразу, не сразу заметив Джессику в коридоре.

— Ты всегда можешь переехать ко мне.

Не знаю, слышала ли Мэйбл мою фразу, так как внимание её быстро перешло к третьему человеку, зато Джессика расслышала всё. Её брови дёрнулись, а глаза обратились к брюнетке. Им нельзя знакомиться, потому что спустя долгие годы общения с Мэйбл я знал, она не любит таких девушек, как Джесс. Она жуёт их и выплёвывает. Находит их «сладкими» и слабыми, глупыми и отвратительно безнадежными. А я в таких влюбляюсь.

— Доброе утро.

— Ты рано. — Мы с Джесс говорим одновременно.

Я знаю, что нужно уводить Мэйбл куда подальше, пока она не очнулась и не начала говорить что-то в своём духе. И всё же я не мог отвести взгляда от Джессики Кинг, которая выглядела как всегда сногсшибательно и утонченно.

— Ты манеры в Шанхае растерял? — Мэйбл напоминает о своём существовании, — Меня зовут Мэйбл Росс. Не знала, что у тебя новый помощник. Куда делся Джек?

— Он нужен был в другом месте. — Отчасти вру я.

— Приятно познакомиться, я Джессика Кинг. — К счастью, это имя должно быть незнакомым для Мэйбл.

— Кстати, — вклиниваюсь между ними, не давая даже минимальной возможности Мэйбл всё испортить, — Джесс, ты нужна мне завтра вечером после работы. Это срочно. У тебя получится?

После моей просьбы она сконфуженно опустила взгляд в пол, и это говорило о многом. По всей видимости, у неё были планы, о которых я не догадывался. Я задумался, были ли эти планы связаны с Нейтоном. Чёрт, об этом я думать сейчас совершенно не хотел.

— Переработки вредят здоровью, Стайлс. — Вставляет Мэйбл, — А я предлагаю отдохнуть от суеты и работы. Сегодня вечером приглашаю вас в бар. Хочу отпраздновать своё возвращение и несколько удачных сделок.

Это то, чего я боялся. Мэйбл и Джессика, оставшиеся наедине друг с другом.

— Могу я сделать всю работу сегодня вечером, чтобы завтра не оставаться допоздна? Мне очень нужен этот вечер. Простите, Мэйбл. Я бы с радостью пришла, но не могу.

Джессика предложила выход из ситуации, которую я тоже собирался избежать. Но это означало, что завтрашний вечер был крайне важен для неё. Спрашивать нельзя, это будет подозрительно. Забрать у неё оба вечера будет свинством, но... Когда я не был свиньёй?

— Я вернусь через несколько часов, тогда и обсудим. Отмени все мои встречи на ближайшие пару часов.

Она качает головой, и я делаю первые шаги в сторону лифта.

— И всё же приходи, Джессика. Я буду рада видеть.

Мэйбл не могла не настоять, явно что-то задумав. Мы заходим в лифт, и я жду, когда гребанные двери закроются, чтобы сказать:

— Что бы не было в твоей голове, не стоит. — Она открывает рот, чтобы начать отнекиваться, но я более уверенно повторяю, — Не стоит, Мэйбл. Не подходи к ней.

Я знал, что любой, даже самый незначительный разговор с ней мог бы сподвигнуть Джессику положить заявление об увольнении на мой стол, и я бы её не увидел. Такова был Мэйбл, она могла испортить мои планы на Джессику Кинг, которые занимали всё моё свободное время.

— Что случилось с Джеком? Ты не отпускал его никогда, я помню один единственный раз, когда он был в отпуске. А ещё ты однажды зарёкся, что не возьмёшь в помощники девушку...

Она задумалась, а в это время лифт нёс нас к первому этажу.

— Джессика Кинг. У тебя с ней что-то было, да? — подначивая, издевается Мэйбл, — И её прелестный британский акцент. Тебе всегда нравились блондинки. Погоди, но... Или у вас сейчас что-то есть?! — бестактное чудо могло соревноваться со мной в отсутствии манер.

Двери лифта открылись, и я первый вышел на свободу.

— А я наслышана о ней, — почувствовав вседозволенность, Мэйбл становилась ещё более невыносимой, — Тебе не кажется, что спать с секретаршами уж слишком клише? — её шутки и подколы были обыденностью в нашем общении, но впервые мне стало неприятно, — Хотя мужчинам такое нравится. Не думала, что и тебе тоже, конечно.

— Ты не закончила?

Я не показывал, что её слова что-то во мне задели. Это было странным чувством, о происхождении которого я догадывался.

— И как долго вы вместе? — спрашивает она, когда мы переходим улицу и двигаемся в никуда.

— Мы не вместе. Ты знаешь, куда мы идем?

— Ой, тогда посвяти меня в план по завоеванию сердца или хотя бы трусиков девушки твоей мечты?

— Я могу сам выбрать место, лишь бы ты заткнулась. — Я без разбора гляжу на вывески вдалеке, двигаясь к ним.

— Так сердце или трусики, Стайлс?

— Хотя более эффективным было бы столкнуть тебя под колеса автомобиля.

— Трусики или сердце? Сердце или трусики? Это Гамлет двадцать первого века.

У Мэйбл всегда получалось крутить мною и вызывать эти никчемные чувства. Поэтому она мой исполнительный директор, поэтому она мой друг, поэтому у нас богатое прошлое.

Не добившись ответа, она не отчаялась. Мы наконец выбрали кафе, и я заказал себе побольше порцию, которую намерен растянуть, лишь бы не участвовать в разговоре с ней.

Но она больше не заговорила о Джессике. Я всё ждал и ждал, когда она перейдёт к издевательствам, как делала это тысячу раз. Этого не произошло. На удивление, Мэйбл нашла другие темы для разговора, и эти темы касались только работы.

***

Помимо того, что я чувствовал себя глупо тогда, когда соглашался пойти в бар, о котором говорила Мэйбл, сейчас, стоя среди незнакомых мне коллег, я чувствовал себя ещё глупее. Самой виновницы торжества нигде не было. Она написала, что задержится по очень важному вопросу. Слово «важное» было написано большими буквами. Не появиться на вечере, который сама устроила, было бы моветоном, поэтому я искренне надеялся увидеть её, заходящую в двери бара, пока стакан воды холодил мою ладонь.

В очередной раз, отвлекаясь от разговора, я смотрю на дверь, когда колокольчики оповещают о входящем или выходящем. Это была она, одетая в чертовски узкую юбку-карандаш и полупрозрачную блузку, под которой скрывалась утонченная, но простая майка на тонких бретелях. Мэйбл вошла следом, отряхивая зонт. Она играла со мной и моими чувствами, будто бы отплачивая за все страдания Джесс в прошлом.

Тогда я понял. Я не могу находиться рядом с ней в непринужденной обстановке, не могу смотреть на неё «простым» взглядом, потому что... Чёрт. Весь день она из кожи вон лезла, пытаясь сделать все задачи, лишь бы не остаться завтра со мной. Дело было в Нейтоне и в четверге, который, скорее всего, она ему обещала. Я знаю, что она не сделала всё, но она здесь.

Я взглянул на Мэйбл. Она своими хитрыми голубыми глазами смотрела на меня, будто бы объявляла начало неизвестной мне игры. Первый раунд?

Подписывайся на мой телеграм-канал: https://t.me/vasha_vikusha