13 глава.

Мэдисон

Иногда мне кажется, что я веду ежедневную борьбу со своими желаниями. Они говорят — «эй, делай что хочешь, употребляй, а я отвечаю им: отвалите, уроды». И так изо дня в день. Наркотики — так ли это плохо? Ведь мне это нравится, и одновременно нет... Ведь я бы смогла бросить, если бы по-настоящему хотела, правильно? Я же не подчиняюсь этой привычке. Она не владеет мной полностью. Впрочем, возможно и такое, что скоро все извилины моего мозга перестанут помогать мне думать, может, я стану слабоумной или умру, не дожив и до тридцати... А что, нельзя не расценивать этот вариант, если я всё-таки не брошу. А каковы шансы того, что брошу? Чего мне на самом деле хочется?

Сегодняшняя лекция была до жути скучная. Приехал темнокожий, высокий и староватый мужчина-профессор, который решил поговорить с нами о том, что может разрушить жизнь. О да, о том самом алкоголе, никотине и наркотиках. Знаете, такому человеку, как я, слушать подобное невероятно смешно. И с первых его слов на моём лице сидела глупая улыбка. И именно из-за его лекции я задумалась о своем будущем.

Впервые я видела столько студентов всех вместе, в одном большом помещении нашего университета. Преподаватели также  присутствовали все до единого. И, признаться честно, единственным моим развлечением было считать морщинки миссис Лоуренс. Хотя помимо этого меня влекло ещё разглядывание Дарена, который сегодня был в такой же потрясающей форме, как и всегда. Клетчатые брюки, белая рубашка, затянутый галстук и, на удивление, сегодня на его плечах не покоился пиджак — он держал его в руке. Мне уже приходилось видеть его таким, но каждый раз создаётся впечатление, что я собираю новый интересный пазл. Как я успела упустить тот самый момент, когда влюблялась? И можно ли называть это все влюбленностью? Больше похоже на одержимость. Он манил меня, как наркотики.

— Вы должны понимать, что несёте большую ответственность за свою жизнь, один неверный шаг и можно оказаться за решёткой. Наркотики — это незаконно, поэтому зависимые крайне осторожны, их нельзя просто взять и заметить. Оглянитесь. Среди вас может быть такой человек, а вы и не узнаете. Чаще всего этих людей встречают у них дома, под действием героина или марок... — всё говорил профессор, иногда в такт своих слов жестикулируя руками. — Есть полно других опасных для здоровья веществ, эти я лишь привёл в пример. Также наркоманы зачастую находят компанию подобных себе людей, и начинают собираться вместе. Так кажется, что вы на одной волне и чувство одиночества уже не такое сильное.

Я заметила на себе резкий взгляд Мэтта и мистера Лейквуда, а в глазах обоих проглядывалось лёгкое, проскальзывающее волнение. От Мэтта подобное было очевидно — всю лекцию он смотрел в мою сторону, меняя лишь выражение своего лица. Раздражение, беспокойство, усмешка. Но почему на меня смотрит мой преподаватель? Неужели среди сотен студентов он решил наблюдать именно за мной? Тем более после всех его слов о том, как мы нарушаем правила.

— Сигареты и алкоголь более, как бы это сказать, безопасны. Хотя бы потому что разрешены законом. Это отделяет их от наркотиков, но алкогольная зависимость совсем недалеко ушла от наркотической. Всё это отвратительно и, боже правый, умоляю вас — студентов престижного университета — ни за что не ввязываться в это. Чревато ужасными последствиями. Сперва вы блаженствуете, наслаждаетесь эффектом, а после долго отходите. Возможно мучительно, возможно болезненно, но вам нужно ещё. Последний раз. Больше не буду. Я же не наркоман и я смогу бросить. Заезжанные фразы, которые актуальны будут у наркоманов всегда. Или нет, послушайте это: я наркоманка, но бросить уже не смогу, так что терять нечего. Звучит как полное признание своей проблемы, но на деле это абсолютная ложь самому себе, чтобы оправдать уже совершенные действия, то есть прием различных препаратов. В молодости я и сам однажды выкурил косяк с ребятами из колледжа. Тогда казалось, что это круто. Что мы такие молодые, и делаем нечто запрещенное. Был в этом какой-то кайф. Но на деле, когда ты начинаешь подобное, никогда не думаешь о последствиях. После того косяка на утро я проснулся и подумал, как же мне плохо. И понял, что все это дерьмо собачье. А остальные пару ребят продолжили. Теперь они мертвы.

Внезапно Дарен отвлекает профессора, задав такой вопрос, от которого мои глаза расширились, а дыхание на секунду замерло.

— А как помочь зависимому?

Его вопрос на миг затихает в воздухе, пока мужчина водит челюстью: вероятно думая, как лучше всего ответить.

— Полная изоляция от общества, как минимум. И я имею ввиду именно общество, лишних людей. Семья и близкие всегда должны быть рядом, нельзя оставлять больного наедине с собой слишком надолго. Многих наркозависимых кладут в психиатрические клиники, там они находятся в полной тишине, желательно в палате, где ничто не навредит больному. Но в современном мире куча мест для лечение таких людей. Полно рехабов, куда ссылают зависимых. Однако лечение проходит долго, иногда даже слишком, и нет гарантии, что после выписки человек не захочет вновь вернуться к такому виду баловства. Был случай, когда отец запер своего сына наедине с собой в его комнате и тот грозил перерезать вены, если доза не будет лежать на столе. Прошло время и парень отстранился от приёма таблеток, ему стало лучше, но через пару лет он начал снова и тогда уже насмерть. Наркотики не приведут человека к чему-то хорошему. Никогда. Человек, который преодолел такую серьезную зависимость и зажил хорошей жизнью — вот, кто действительно везучий человек.

Тихо, почти безмолвно поблагодарив профессора, Лейквуд продолжил стоять на своём месте, только теперь его взгляд опустел. Может, кто-нибудь из его родственников принимает и он переживает? Этого мне, наверное, никогда не узнать.

Через время поток слов перестал идти изо рта темнокожего мужчины и он, лучезарно улыбнувшись кристально белыми, точно сделанными, зубами, удалился. А после и все студенты, вслед за ним и преподавателями. На удивление Лейквуд совсем не торопился покинуть зал, наоборот стал копаться с какими-то бумагами, лежащими на столе, перед этим коротко переговорив о чем-то с миссис Лоуренс, которая побежала догонять «звезду профессора». Уж что что, а за репутацию этого университета она порвет свою целлюлитную задницу.

Мэтт когда уходил смерил меня грустным взглядом, и на этот раз не решился подойти ко мне с поучительными нотациями, но, я уверена, сделает это при другой удобной возможности.

— Почему вы ещё здесь, Мэдисон? — голос преподавателя выбил меня из скопившихся мыслей и рассуждений своим грубым тоном.

— Прости, — разочарованно ответила я, резко вставая со своего места и потупляя глаза. Нет сил и смелости смотреть на него, особенно когда он не в расположении духа.

— На самом деле, раз вы... ты здесь, то извиниться нужно мне. Я вел себя совсем не как хороший преподаватель тогда в клубе и вчера. Мэди, возможно, для тебя всё это большая игра и тебе ничего не стоит начать крутить интрижку со мной, но для меня, в моем статусе и положении это может стать причиной увольнения и перечеркнет пол жизни. Я пытаюсь смотреть на вещи реально.

— Ты не сделал ничего, за что тебе стоило бы извиняться. Вдруг мне даже понравилось, — усмехнулась я, в то время как Дарен говорил со мной очень серьезно, только эту серьезность я не была готова нормально воспринять.

— Мэди, — вздохнул он, откладывая бумаги и усаживаясь на стол. Что это? Замешательство?

Я медленно подошла к нему, кидая мимолётный взгляд на почти полностью прикрытую дверь. Не так давно я поняла такую замечательную вещь: этот парень довольно плохо умеет с собой собладать, а это только играет мне на руку. Не глядя я нащупала его пиджак и, коснувшись грубоватой кожи Лейквуда, аккуратно убрала подальше. Я мечтала об этом долго. Возможно, сейчас я совершаю ошибку и это не похоже на романы — там, где парень властно впивается девушке в губы и они сливаются в потоке нескончаемой страсти. Нет, сейчас было не так. Это являлось трепетным, даже чем-то боязливым, и желанным действием. И безрассудным, глупым...

Мои пальцы мягко прошлись по шее парня, блуждающе выслеживая его любимые точки; там, где ему нравится, где ему приятнее, и вызывая у него мурашки. А мне было хорошо лишь от этих мыслей.

Но он не сдержался. Мы резко поменялись местами и теперь я сидела на столе, обхватывая тело Дарена ногами. Его губы нашли мои и не было сил сдерживаться, не было сил думать о последствиях — это наконец случилось.

Мы целовались долго, жадно пробуя друг друга на вкус, будто это случается в последний, а не в первый раз. И я была готова даже задохнуться в его руках, потому что тогда моя смерть стала бы самой лучшей из всех.

А из головы все не уходили эти навязчивые слова, отбивающиеся эхом — ошибка, ошибка, ошибка...