29. Я не узнаю тебя

— Поешь, пожалуйста, — мама ставит тарелку с кашей передо мной. — Сильвия?

Я не хочу и не могу ее слушать, моё желание это просто чтобы меня оставили одну в покое и я могла разрыдаться на всю катушку, чтобы выпустить наконец-то из себя хотя бы на половину то чувство, которое меня разъедает изнутри.

— Я не хочу.

— Прекрати это, — она говорит со мной спокойно, но я понимаю, вот-вот и она взорвется и выплеснет на меня всю накопившуюся злость. — Собралась морить себя голодом из-за этого парня, когда он такого  совсем не заслуживает?

Она не понимает. Не понимает все те чувства, которые буквально разъедают меня изнутри. Я виню себя, да, я виню себя во всем, что произошло. В том, что наговорила всё это Дэмиану, в том, что позволяю себе усомниться в нём, когда он будучи таким эгоистом и порой жестоким ко мне человеком, никогда по-настоящему не делал мне больно.

— Ты ничего не знаешь, мама, — я говорю это тихо, но она меня слышит. — Ты ничего не знаешь обо мне, ты и о Томасе ничего не знала, или не хотела знать, живешь под куполом напыщенности, показательной рассудительности и как будто ни черта не чувствуешь. Вообще ничего и ни к кому, даже к собственной дочери.

Я хочу накричать на неё, хочу уколоть в самое больное место, даже не смотря на то, что она моя мать, что она столько пережила и мы всей семьёй столько времени носили траур по брату. Сейчас мне хочется, чтобы каждому человеку в этом мире, каждому кто окружает меня было так же больно как мне, чтобы им кусок в горло не лез из-за засевшего кома слёз и обид.

Светлый интерьер родительского дома навевает на меня отвратительные мысли, я смотрю на этот дорогой кухонный гарнитур и мне хочется взять молоток и сломать здесь всё.

— Сильвия, молчи.

— Я устала молчать, ты держишь меня здесь уже три дня, и всё это время только и говоришь о том, что всё складывается к лучшему, когда я потеряла человека, которого любила.

— Ради бога. — она уходит в другую комнату, а затем возвращается и бросает в меня ключи от машины. — Если для тебя семья ничего не значит, можешь ехать к нему.

Я беру ключи от машины и покидаю дом, буквально молниеносно. Даже не думая, что на мне сейчас надето и в каком я виде, сажусь в автомобиль и завожу его.

Кажется, что несколько раз по пути в полицейский участок я перестаю дышать. Буквально перестаю, от того, как мне страшно ехать туда в полной неизвестности, что ждёт меня дальше, захочет ли он меня видеть, заговорит ли со мной после всего, что между нами произошло, остыл ли он хоть немного после нашего разговора и есть ли у меня хотя бы единственный шанс вернуть всё на прежние места.

И мне страшно услышать его ответ, страшно увидеть его безразличное лицо, каким оно было в последний раз, словно я пустое место и разговаривать со мной это недостойное для него занятие.

Моя мать полна предубеждений и мыслей о том, что её дочь пала настолько низко, что готова ехать к нему, даже не понимая до конца невиновен он или нет, сделал ли он что-то страшное и нуждался ли он во мне настолько сильно, насколько я нуждалась в нём, потому что мне казалось, что вся моя жизнь буквально повязана на нём, зависима от него и одно его слово для меня могло стать приговором суда, которое я даже не могу обжаловать.

— Сильвия? — сразу же, как назло встречает меня Мэтт. — С тобой всё нормально?

Со мной всё до невозможности отвратительно, и мой вид, должно быть, просто кричит об этом. Я не знаю, сколько часов в сумме за эти три дня смогла поспать, сколько еды от переживаний мой желудок был просто не в состоянии переварить и отвергал, от чего я существовала только на одной воде. Прямо как во времена моих самых жесткий диет.

— Дэмиан где?

Я не хочу ему ничего объяснять, да и я не обязана.

Он молчит, и только роется в своих бумагах, не обращая на меня абсолютно никакого внимания. Как будто я стала пустым местом абсолютно для всех в этом городе.

— Да ответь ты мне уже! — резким движением я скидываю все бумаги с его стола и они разлетаются в хаотичном порядке на пол.

— Сильвия, твою мать, — он хватает меня под локоть, несмотря на мои сопротивления и отводит в сторону от остальных полицейских в какой-то пустой коридор, я бы даже сказала не отводит, а тащит за собой. - Ты понимаешь, что это участок? Прекрати эту истерику.

— Прекрати игнорировать меня, мне нужно увидеть Дэмиана.

— Это невозможно.

Я хочу ударить его, влепить пощёчину со всей силы от его оскорбительного поведения. Какого черта он прикасается ко мне и почему специально не даёт мне увидеть Дэмиана, хотя это не запрещено.

— Потому что тебе так хочется? — меня уже  несёт, я не думаю, что я говорю и кому. — Что это, Мэтт? Месть? За то, что я предпочла неидеального парня, тебе?

Его левая бровь резко вскакивает вверх от удивления. Я вижу, что он зол на меня, либо потому что я несу полный бред, либо потому что я попала в самое яблочко.

И это действительно в моих глазах выглядело так. Он специально не давал мне возможности увидеться с Дэмианом, потому что не смотря на их дружбу в школе, между ними явно что-то произошло, и он будет самым первым, кто захочет упечь его в тюрьму без всякой разницы виновен он или нет.

Не понимаю, как он мог мне нравиться.

— Ты совсем помешалась на нём, да? — он разговаривает со мной как будто я преступница, которую он поймал, строго, презрительно и высокомерно. — Я не узнаю тебя.

— А я не узнаю тебя, Мэтт. Я считала тебя порядочным человеком.

— Вот тебе то о порядочности стоит молчать, — он останавливается, словно обдумывает стоит ли вообще продолжать эту фразу. — Ты связалась с самым отбитым придурком города и придумала себе невероятную любовь, пока он просто нашел себе более интересную мишень в твоём лице, чем все остальные девушки.

— Что ты несёшь?

— Дочка Клиффордов, богатенькая и с супер милой мордашкой, думаешь ему интересно что-то кроме твоего личика и парочки ночей вместе?

Я готова вцепиться в него, прямо здесь в участке, чтобы ему было не далеко меня вести после ареста, но я всё ещё держу себя в руках. Мне слишком много раз говорили все эти провокации и заставляли поверить в то, что ему на меня наплевать. Но люди, которым плевать не ведут себя так.

И будь здесь Дэмиан, он был бы менее сдержанным, чем я, не задумывался бы о том, что Мэтт полицейский и давно проучил его за такие слова кулаками, и сейчас я была бы даже не против.

— Мне плевать, что ты думаешь обо мне, мне нужно его увидеть.

— Да нет его здесь, — я не в состоянии скрыть своё удивление и мои глаза сужаются от того, что я пытаюсь понять то, что в голове не укладывается. — Его отпустили уже на следующий день, прямых доказательств нет, а его папаша отлично постарался.

— Почему его вообще арестовали, если доказательств нет?

— Появился новый свидетель, сказал, что видел твоего брата с Дэмианом в день смерти, но ничего более точного, да и твой рыцарь на черном коне на допросе молчал.

— То есть все обвинения в его адрес были основаны только на том, что кто-то видел его с моим братом в день смерти? И ничего более?

Я просто в диком ступоре от того, какая я идиотка. Ни в чём не разобравшись я обвинила его в таком страшном преступлении, поставив на кон все чувства, которые и так дались нам очень непросто.

И в моей голове огромное перекати поле, и лишь всплывают вопросы, что мне делать дальше?

Засела четкая мысль о том, что он не простит меня, даже если я в ноги ему брошусь, стерев в пыль всю свою гордость и честь.