Глава 12

                            Самуэль

Я отвёз Агату домой и направился обратно в клуб. Открытие заведения намечено через неделю дня, а через четыре дня — показ мод, и вся эта суета сильно выбила меня из колеи. Усталость прибавилась к моим мыслям о том, как тяжело мне дается вся эта организация. Не раз хотелось послать компанию отца к чертовой матери, но я дал обещание матери, и не могу его нарушить. Это было бы слишком предательски и несправедливо по отношению к ней. Когда я остановил машину у клуба, вышел и потер глаза, внезапно ощутив, как свежий воздух немного оживляет мой разум. Я взглянул на тонкую ткань, скрывающую название заведения, и задумался о всех трудностях, которые мне пришлось пережить за последнее время. Выбор названия клуба стал для меня настоящей дилеммой. Я перебирал варианты, думал о том, как каждый из них будет восприниматься посетителями, но в итоге определился. Не знаю, где сейчас Сесилия, но именно она однажды спасла мне жизнь, и это впечатление глубоко запечатлелось в памяти. Пусть никто не понимает, почему я выбрал это название. Возможно, и сам не до конца осознаю, но пусть так и останется.

Спустившись в подвальное помещение, я направился в кабинет и сел в кресло во главе стола.

— Нашли что-нибудь ещё?

— Да, мы знаем точное время и место встречи Стивена с одним парнем, связанным с компанией Сильвестра, — произнес Джеймс, откидываясь на спинку стула.

Лоренцо, не дождавшись продолжения, вставил своё:

— Самуэль, девочка действительно хороша. В свои семнадцать она уже обладает такими качествами.

— Она будет нам полезна, — добавил Орландо с уверенным видом.

Я взглянул на них с недовольством.

— Она маленькая девочка, идиоты. Ей не место в нашем мире.

Толпа вокруг меня замялась, и Антонио, с ухмылкой, произнёс:

— А мне кажется, что она прекрасно впишется в наш коллектив. Будет для нас как младшая сестра.

Его слова вызвали во мне противоречивые чувства. С одной стороны, я понимал, что девочка, действительно, обладает определённым талантом. С другой — мне не было все равно на её судьбу. Я знаю, как жестока может быть жизнь, и не хотел бы, чтобы она оказалась в этом грязном и опасном мире. Агата будет полезной, но вовлекать её в криминальные дела — это, безусловно, перебор. Я скрыл раздражение и, в конце концов, произнес:

— Она имеет право жить в своём розовом мире и смотреть мультики, забыв о всей этой грязи. Пусть растёт вдали от нас. Мы не должны разрушать её будущее.

— Тебе виднее, босс, — Антонио поднял руки в жесте капитуляции, видимо, понимая, что я не собираюсь с ним спорить.

— Лоренцо, как обстоят дела с казино? Всё в порядке? — спросил я, стараясь сменить тему. Говорить о маленькой стервочке было последним, чего я желал.

— Всё без изменений. Деньги льются рекой. Задержек нет, — отозвался Лоренцо, с ледяным спокойствием, которое всегда меня восхищало.

Отлично. Мы были одной большой семьей, сплоченной работой и секретами, но в нашей иерархии все знали: я — босс, и последнее слово всегда за мной.

В голове не укладывалось, сколько времени я провел в клубе, обсуждая дела и выпивая с парнями, но теперь, возвращаясь домой, чувствовал усталость, навалившуюся на плечи. Войти в квартиру было привычно, но вдруг меня настиг резкий запах лилий. Я остановился на мгновение, прислушиваясь к тишине, витающей в воздухе. Запах лилий в квартире пробуждал во мне ностальгию по матери. Это были её любимые цветы — яркие, с нежным, слегка сладковатым ароматом. Они напоминали о солнечных летних днях, проведённых вместе, о разговоре за чашкой кофе и о том, как она всегда умела видеть в жизни только хорошее. Но сегодня что-то в этом запахе привносило странное ощущение тревоги. Откуда он взялся? Я закрыл глаза, пытаясь избавиться от этих навязчивых мыслей.

Я ощущал, как постепенно начинаю сходить с ума. Чтобы прийти в себя, я решил принять душ. Тёплая вода смывала с меня не только остатки дня, но и напряжение, накопившееся в груди. Постепенно туман в голове рассеивался, и вместо него приходило бодрствующее спокойствие. После душа я быстро обмотал вокруг бедер полотенце и направился в спальню. Открыв шкаф, начал рыться в вещах. Внезапно я услышал тихий чих, раздавшийся из-за кровати. Чих? Убедился, что не ошибся, и обернулся. Из-под кровати вылезала Агата, вся в пыли, с виноватым взглядом на лице. Я был в шоке и поймал себя на мысли, что эта девушка совсем сдурела.

— Скажи честно, ты больная? — удивленно спросил я, не веря своим глазам.

— В каком смысле? — с невинным выражением лица ответила она, слегка приподняв бровь.

— Что значит «в каком смысле»? — усмехнулся я, усматривая в её глазах лёгкое замешательство.

— Больная на голову или просто больная? — продолжала она, пытаясь оправдаться.

— То, что ты больная на голову, я уже понял, — произнес я с улыбкой, которая, казалось, сама собой появилась на моем лице. — Так что же ты делаешь в моей квартире? Совсем страх потеряла?

— Я… Цепочку искала, — призналась она, опустив глаза в пол. Это было настолько неожиданно, что я даже не смог сразу отреагировать.

«Что? Она смотрит в пол, а не мне в глаза? Это что-то новенькое», — мелькнула мысли.

Я подошел ближе, и указательным пальцем коснулся её подбородка, поднимая её лицо вверх, чтобы вновь взглянуть в глаза.

— Хочешь безделушку забрать? Тогда отдай снимки, — прошептал я, приближаясь к её лицу. В этот момент время как будто остановилось. Между нами возникло напряжение, не поддающееся объяснению. Что-то в её взгляде, что-то в её присутствии будило во мне совершенно новые чувства.

Маленькая стервочка глубоко вздохнула, и, сделав шаг назад, первой отошла от меня, пытаясь сдержать свой взгляд. Она словно искала что-то, что не поддавалось пояснениям, и хотя её лицо осталось невозмутимым, я замечал, как её глаза с интересом скользят по моему торсу. В этом не было ничего удивительного: татуировки, покрывающие мою кожу, действительно привлекали внимание. Каждое изображение имело свою историю, которую я пока не был готов рассказать. Она задерживалась на некоторых из них дольше, чем на других, и в этом было что-то интригующее. Я чувствовал, как её любопытство перерастает в что-то более глубокое, и эта игра взглядов заставляла моё сердце биться быстрее. Мы оба понимали, что ситуация накаляется, но никто не спешил нарушать молчание.

— Цепочку ты не получишь, — произнёс я спокойно, стараясь сохранить невозмутимость. — И она находится не в моей квартире, так что можешь успокоиться.

Она в ответ только закатила глаза и прерывисто вздохнула.

— Бесите. Скажите, вы никогда не убираетесь дома? У вас под кроватью такая пыль, что я могу показаться настоящим привидением.

— Вот ты её и уберёшь, — с ухмылкой ответил я, наслаждаясь её реакцией.

— С чего бы это вдруг? — вскользь хмыкнула она и рассмеялась, как будто моя идея показалась ей абсурдной.

— С того, что не стоило вламываться ко мне в квартиру, — пояснил я, обводя взглядом помещение, которое теперь казалось немного беспорядочным из-за её вмешательства.

— Вам, значит, можно, а мне нельзя? Все мои вещи перерыли, — напомнила она, словно пытаясь встать на защиту своих прав.

— Я ж тебе дал выходной, даже два, — сказал я с лёгкой усмешкой. — А ты вместо этого решила поразвлечься на свой страх и риск.

— Пыль я убирать не собираюсь, не дождетесь, — с вызовом произнесла она, при этом её подбородок поднялся, словно она готова была бросить мне вызов.

— Тогда я твою цепочку выкину, — сказал я, намеренно подчеркивая своё серьёзное намерение.

— Тогда я снимки отдам в участок, — парировала она, и в её голосе прозвучали нотки угрозы.

— Рискуешь, — сказал я, потягиваясь и прикидывая свои варианты. — У меня есть друзья в полиции, которые не слишком ценят тех, кто влезает в чужие квартиры.

Она нахмурила брови и хотела что-то сказать, но я её перебил.

— Тогда сыграем в игру, — не сдался я. — Ты убираешь пыль, а я не наказываю тебя за то, что ты пробралась ко мне.

— С чего мне соглашаться? — спросила она, но в её голосе уже звучали растерянные нотки.

Я снова подошёл к ней ближе, на этот раз прижимая её к стене, пользуясь элегантной властью ситуации.

— Поверь мне, маленькая стервочка, я тебя щадить не буду. Лучше не испытывай мой гнев… Мы договорились? — произнёс я, ухмыльнувшись.

Я заметил, как Агата сжала губы в тонкую линию, её глаза блестели настороженностью, но и чем-то другим, более интригующим. Я ловил огромный кайф от того, что заставлял её переступать через свой упрямый характер, дразня её своим вызовом.

— Так что будет? Твое решение, — добавил я, обнажая лёгкую улыбку, но в глазах таилась решимость.

— Будьте вы прокляты, — прошептала она, при этом не отводя взгляда от моих глаз. В её голосе звучала не только ненависть, но и какая-то таинственная искорка, которая лишь усиливала моё любопытство.

— Это значит «да»? — невольно ухмыльнулся я, ощущая легкую победу в этой странной игре.

Она нехотя кивнула, и я, с самодовольной улыбкой на лице, отошёл немного в сторону. Только сейчас я осознал, что вокруг витает нежный аромат лилий — запах её духов, наполнивший комнату.

— Всё нужное находится в ванной, марш, — воскликнул я.

Она что-то пробубнила, но я не смог понять её слов.

— Что ты сказала? — поинтересовался я, слегка приподняв бровь.

— Говорю, уже иду, — с лёгким раздражением ответила она, направляясь в ванную.

Пока она занималась своими делами, я поспешно оделся. Через некоторое время Агата появилась в спальне с ведром, наполненным водой, и какой-то потрёпанной тряпкой. Остановившись на пороге, я наткнулся на её осмысленный взгляд. В тот момент я заметил, что она держит в руках мою футболку.

— Ты ненормальная? — воскликнул я, не веря своим глазам. — Ты зачем мою футболку на тряпки пустила? Есть же специальная швабра!

Она только усмехнулась, как будто это был самый очевидный шаг в её планах.

— Шваброй неудобно убирать пыль из-под кровати, а футболка — это чтобы вы не зазнавались, — с вызовом произнесла она.

Я был просто в шоке, но не мог скрыть своего удивления от её нахальства. С довольной ухмылкой она намочила футболку и снова полезла под кровать, не обращая внимания на мой протест. Каждый раз, когда она доставала тряпку из ведра, я не мог сдержать смех — это выглядело так абсурдно и одновременно комично. Закончив с небольшой уборкой, Агата бросила тряпку в ведро и повернулась ко мне с легкой улыбкой на лице.

— Всё, чисто, — произнесла она с довольством и, следуя моему взгляду, сама посмотрела под кровать. Действительно, там было очень чисто.

— Поражен! Ты большая молодец.

— В следующий раз пусть Патрисия делает генеральную уборку хотя бы раз в неделю, а то так и от пыли задохнётесь, — с ухмылкой подметила она, на что я не мог удержаться от улыбки.

— Ну а ты научись готовить для своего блондина. А то он из-за тебя от голода может умереть, — с легким сарказмом ответил я.

— Какой блондин? Вы о чем? — Агата поджала губы, и в её глазах заискрилась любопытная искорка.

— Видел невольно парочку фотографий, где изображен ты с каким-то блондином. Хорошая, красивая парочка, нужно сказать.

В ту же секунду лицо Агаты изменилось. От прежней игривости не осталось и следа; она сжала губы в тонкую линию и глубоко вздохнула, словно в её сердце зародились тревожные мысли.

— Я думала, что выбросила эти фотографии, — произнесла она, пожав плечами и стремясь покинуть комнату. — До свидания.

Я почувствовал, как в воздухе повисло неловкое ожидание. Агата, казалось, пресекла разговор, и в её голосе проскользнула грусть, которую я не мог не заметить. Я хотел что-то сказать, но слова застряли у меня в горле. Секунда… другая… и она уже была на выходе, оставляя за собой лишь легкий след смятения.

Следующим утром я направлялся к своей машине и увидел Агату, которая шла к дороге в надежде поймать такси. Почему-то я не удержался и окликнул её.

— Маленькая стервочка! — произнёс я с лёгкой усмешкой.

Она остановилась и посмотрела на меня. Я готов был поспорить, что она закатила глаза, но продолжал.

— Садись, прокачу, — сказал я, указывая на свою машину.

Агата прищурилась, будто пытаясь рассмотреть все возможные варианты.

— Это какой-то подвох? — спросила она, по-прежнему не приближаясь ко мне.

— Никакого подвоха, — ответил я, уверенно.

Она задумалась, огляделась по сторонам, будто искала безопасные пути отступления. Но вскоре сделала шаг в мою сторону.

— Ладно, но моё отношение к вам…

— Ко мне не поменялось, — прервал я её, повышая голос, чтобы показать, что не собираюсь идти на попятную. — Знаю, не стоит надеяться. Я тоже, знаешь ли, не испытываю к тебе восторга.

Агата остановилась и, наконец, усмехнулась, как будто прониклась той лёгкой иронией, которую мы оба знали. Мы сели в машину, и я начал движение в сторону офиса. Агата, устроившись на пассажирском сиденье, включила магнитофон. Вмиг из динамиков раздалась мелодия, которая перенесла меня в атмосферу девяностых. Сначала я не обратил на это особого внимания, но затем заметил, что Агата не просто слушает — она тихо подпевала под знакомую песню.

— Не думал, что ты слушаешь старые песни, — произнес я с удивлением, бросив на неё быстрый взгляд.

— Я много чего слушаю.

Когда мы прибыли в офис, я направился в свой кабинет. Прошло чуть больше минуты, и я, устроившись на кресле, вспомнил о кофе, который всегда помогал мне собраться с мыслями в течение рабочего дня. Я попросил Агату принести мне нормальный кофе. Она кивнула и вышла, оставив меня в одиночестве с моими мыслями. Почти сразу после её ухода раздался стук в дверь. Я поднял взгляд и увидел, как в кабинет вошла женщина лет тридцати пяти. У неё была привлекательная внешность, она обладала выразительными чертами лица и энергичным взглядом. В дополнение к этому её рыжие волосы придавали ей особый шарм.

— Здравствуйте, мистер Беллини, — произнесла она миловидным, но уверенным голосом. — Я новая модель, меня направили к вам.

— Ага, Кэтрин Блоссом? — вспомнил я её имя, которое значилось в документах, что я читал накануне.

— Да, всё правильно, — подтвердила она с лёгкой улыбкой, что придавалось необычайной привлекательности.

— Хорошо, — сказал я, вставая со своего места и взяв с рабочего стола несколько листов бумаги. — Я дам тебе кое-какие документы. Пойдёшь на третий этаж, там найдёшь Патрисию. Она всё покажет и расскажет тебе.

Она аккуратно приняла документы, кивнув мне, и двинулась к двери. Однако, прежде чем она смогла открыть её, дверь распахнулась, и на пороге оказалась Агата. Когда Агата увидела Кэтрин, на её лице сначала отразилось удивление, а затем — гнев. Я заметил, как её брови резко сдвинулись, а губы свернулись в недовольной гримасе.

— Ты? — произнесла она, глядя на Кэтрин с недоумением и неприкрытым раздражением.

— Агата? — Кэтрин с ухмылкой произнесла это имя. — Не ожидала тебя увидеть в Лас-Вегасе. Так вот куда сбежала папина дочка.

Я не мог удержаться от вопросов, и, чуть нахмурившись, решил вмешаться в их перепалку.

— Вы знакомы? — спросил я, пытаясь разрубить атмосферу, полную напряжения.

— Да так, одна бывшая проблемка, — с легким высокомерием произнесла Кэтрин, она уверенно толкнула Агату плечом, словно та была лишь пустым местом, и на этом, без лишних слов, покинула помещение.

Агата осталась стоять на пороге, ошарашенная и разозлённая. В её глазах читалась смесь недоумения и обиды.

— Агата, вы знакомы? — вновь спросил я, слегка насторожившись. Агата снова начала погружаться в свои мысли, словно искала уединение в собственном мире.

— К сожалению, — пробормотала она, ставя мой кофе на стол и усаживаясь за свой рабочий стол. Ее голос прозвучал холодно, и я почувствовал, как в воздухе повисла некая напряженность. — Отцовская подстилка.

Я не понял. Что? Я не расслышал? Любовница? Моя голова забилась вопросами, и я попытался собрать мысли.

— То есть… — начал я, но Агата, казалось, была слишком поглощена своими чувствами, чтобы позволить мне закончить.

— Да, у моего отца есть любовница, — пренебрежительно произнесла она, сжимая кулаки так, что побелели суставы. — А мама закрыла на это глаза только ради детей: моих двух сестёр и брата.

Слова Агаты звучали как заклинание, способное разрушить мир, построенный на лжи. В ее голосе слышалась боль и гнев, и теперь она, похоже, уже не замечала меня, всё глубже погружаясь в свои размышления. Я чувствовал, как мой интерес к её личным делам становится опасным. Кажется, мне даже на руку, что у этой маленькой стервочки появился ещё один враг в компании. Я надеялся, что она разочаруется и решится покинуть как компанию, так и сам Лас-Вегас. Не потому, что я хотел её потерять, а потому что моя интуиция подсказывала: эта девушка может стать причиной гораздо большего хаоса, чем я предполагал. Тишина в офисе наполнилась невыносимым напряжением, и я задумался, что скрывается за её резкими словами. Как много ещё она могла бы сказать? Какова истинная история её семьи, скрытая под слоем обиды и злости? Но сейчас, похоже, Агата была не готова делиться своими секретами.

Агата продолжала фиксировать взгляд на стене, словно пытаясь создать в ней невидимую дыру, через которую можно было бы увидеть что-то важное и недоступное. Время от времени её глаза мерцали от задумчивости, и в этот момент казалось, что она погрузилась в свой мир. Поняв, что я внимательно смотрю на неё, Агата как будто вышла из своего транса. Она повернула голову в мою сторону и встретила мой взгляд с неким вызовом.

— Хотите что-то спросить? — произнесла она, её голос был легким и слегка игривым, в нем чувствовалась уверенность.

— Очень много чего хочу, — ответил я, но на мгновение задумался, выбирая слова. — Но, пожалуй, воздержусь. Иногда молчание говорит больше, чем любые вопросы.

— Можно позвонить с вашего телефона? — спросила она, смотря на меня с легким сомнением.

— Это какой-то способ взломать меня? — отшутился я, стараясь не выдавать свои настоящие чувства.

— Если бы я хотела вас взломать, то сделала бы это еще в нашу первую встречу, — ответила она с игривой усмешкой.

Я встал со своего стола и, подойдя к девушке, протянул ей свой телефон.

— Одно условие: громкая связь, — сказал я, чувствуя, как в воздухе повисло напряжение.

— Хорошо… — тихо прошептала она, набирая номер. Я смотрел, как её пальцы быстро танцуют по экрану. Гудки начали идти. Один. Два. Три.

— Алло? — послышался обеспокоенный голос девочки.

— Ханна, где ты? — произнесла Агата, её голос звучал напряженно, но мягко.

— Агата? Это ты? — в голосе Ханны зазвучал легкий крик.

— Да, это я… Ты дома?

— Нет, я сейчас на улице. В магазин пошла.

— Понятно… Как дела дома? — спросила Агата, будто пыталась собрать по кусочкам картину происходящего.

— Ты сбежала, а я должна говорить тебе о том, как дела дома? — спросила Ханна, её тон напоминал остроту лезвия.

— Не время для ссор, Ханна. Скажи, как ведёт себя папа?

— Он стал каким-то странным. Задерживается на работе, иногда пропадает по ночам. Говорит, что он уедет в какую-то командировку на неделю.

— А мама? — напряжение в голосе Агаты усилилось.

— Она тоже… Очень изменилась. Была бы на её месте, я бы тоже не знала, как себя вести. Она старается выглядеть уверенной, но видно, что ей тяжело. Папа запретил упоминать твоё имя и сказал, что звонить категорически запрещено.

Агата замерла, и в её взгляде промелькнула искорка отчаяния. Я чувствовал, что в ней нарастают эмоции, но она старалась держать себя в руках.

— Ты должна быть осторожной, Ханна.

— Я постараюсь, — ответила Ханна, и я мог представить, как она кидает взгляды по сторонам, словно ожидая, что кто-то подслушивает.

— Ханна, не позволяй папе уезжать. Попытайся как-то изменить обстановку, — не отступала от своей мысли Агата, стараясь вложить в слова всю свою настойчивость.

— Агата, я не ты. Я не умею разряжать атмосферу и делать вид, что всё хорошо, — ответила Ханна, чувствуя беспокойство внутри.

— Я скоро всё исправлю, обещаю. Конечно, меня нет рядом, но ты должна взять на себя эту ответственность, Ханна. Теперь ты старший ребёнок в семье, — пыталась вдохновить её Агата, при этом слегка улыбнувшись, чтобы придать уверенности.

— Я не уверена, что смогу это сделать, — ответила Ханна, голос её дрожал.

— Ты сможешь, — уверенно произнесла Агата, и её улыбка стала шире.

— Это твой новый номер? — спросила Ханна, меняя тему, чтобы немного отвлечься.

— Нет… У меня тот же номер. Я просто позвонила с телефона знакомого, вдруг ты окажешься дома, — объяснила Агата, словно это могло как-то развеять тугую атмосферу.

— Я уже подхожу к дому.

— Хорошо, Ханна. Позвони мне, как сможешь. И поцелуй от меня маму, Софи и Дерека.

— Агата… — начала была Ханна, но её голос застрял в горле.

— Да? — ответила Агата, прислушиваясь.

— Иди к своей мечте, — наконец произнесла Ханна, понимание свалилось на неё, как тяжёлый камень.

— Не сдавайся, Ханна, — сказала Агата, её уверенность стала для Ханны опорой.

Отключив телефон, Агата закусила губу, и её глаза блеснули от сдерживаемых слёз. Потянувшись, она вернула мне телефон обратно.

— Сколько ей лет? — спросил я, поднимая взгляд на Агату, которая с задумчивостью перебирала бумаги на столе.

— Тринадцать, — ответила она, не отрываясь от своих дел. — Софи — десять, а Дереку всего шесть.

Она внезапно замялась, как будто осознала, что излила слишком много информации.

— Кажется, я слишком много рассказываю.

— А я, похоже, слишком расслабил тебя, — заметил я с ухмылкой. — Кажется, ты не закончила считать ступеньки. Так что давай, начинай заново.

— Вы серьёзно? — удивлённо подняла она брови. — Я не думала, что вы так строго настроены!

— Я похож на человека, который любит шутить? — перебил я её, иронично приподняв уголок губ. — И, кстати, не забудь сделать мне заказ на обед. Только без базилика.

— Без базилика? Ладно, учту, — ответила Агата.

Почти спустя час в офис вернулась Агата, вся красная от напряжения и усталости. Она протянула мне пакет с обедом, который, судя по всему, она носила на руках не только как еду, но и как своего рода трофей.

— В компании… Триста двадцать ступенек… И ваш обед. Ризотто с грибами и салат, — произнесла она, запыхавшись и усаживаясь за свой стол.

Я, лениво потянувшись, начал обедать, предпочитая сидеть за столом, нежели выбираться на улицу. Салат оказался очень вкусным, но вдруг в горле что-то застучало, и я начал резко кашлять. Агата, внимательно наблюдая за мной, с улыбкой спросила:

— Подавились? Принести воды?

Я с тревогой посмотрел на неё и произнёс:

— Ненормальная, ты добавила базилик? У меня аллергия… Я задыхаюсь.

Словно моментально потеряв всю свою уверенность, Агата вскочила со своего места, её лицо резко изменилось. Она начала паниковать.

— Аллергия? Что мне делать? Вы умираете?

— Почеши мне шею и подуй на лицо, — едва смог вымолвить я, едва сдерживая кашель.

Агата, не раздумывая, подошла ко мне и стала нервно чесать мою шею, затем стала дуть мне в лицо, словно надеялась, что этот простой жест поможет мне справиться с удушьем.

— Ох, и грудь чешется, — добавил я, пытаясь хоть как-то разрядить атмосферу.

Агата, как по команде, расстегнула мне рубашку и продолжила чесать мою грудь, наклонившись так близко, что её дыхание можно было почувствовать. Ситуация была довольно напряжённой, и я уже думал, что она продолжит свои действия, как вдруг в кабинет зашёл Марселло.

— Мистер Беллини, вызывайте скорую, у вашего брата аллергия обострилась… — голос Агаты дрожал от волнения.

— Аллергия на что? — с интересом спросил Марселло, его взгляд метался между нами.

— На базилик… — произнесла она с повышенной интонацией, отстраняясь от меня, как будто терять время не хотела.

— У него нет никакой аллергии на базилик, — Марселло, казалось, не понимал всей серьёзности ситуации. — Это просто шутка?

— Что значит «нет аллергии»? — спросила она, удивленно приподняв брови и устремив на меня неподдельный взгляд.

— Ловушка, мисс Портер, а вы купились, — ухмыльнувшись произнес я, чувствуя себя победителем в этой маленькой игре. — Я сказал про базилик специально.

Она нахмурила брови и, пытаясь подавить вспышку раздражения, произнесла:

— Старый маразматик! Я тут искренне начала за вас переживать… — И, не дождавшись моего ответа, вышла из кабинета.

Я не смог сдержаться и начал смеяться, наполняя помещение звуками своего веселья.

— Самуэль, что происходит? — спросил брат, заглядывая в кабинет.

— Я проучил девчонку, вот и всё, — ответил я, все еще улыбаясь.

— А я подумал, что у вас тут… Кхм… что-то происходит, — пробормотал он, явно намекая на нечто большее, чем обычная шутка.

И вправду, Агата была красной, как революционный флаг, и с трудом снимала пуговицы, словно искала способ избежать неловкости. Другой на моем месте вполне мог бы подумать не так, но я знал, что наши отношения гораздо сложнее.

— Ты что-то хотел, Марселло? — обратился я к брату, определенно улавливая его смятение.

— А… уже ничего, я забыл, — брат покачал головой, словно пытаясь вытолкнуть из памятной тетради все лишние мысли, и вышел из кабинета, оставив за собой щемящее ощущение неловкости.