Глава 10

                           Самуэль

Целый день я мучился вопросом, почему вокруг все хихикают и смеются. Ощущение было такое, будто я пропустил что-то важное, но не мог понять, в чем дело. Когда Агата вышла из офиса, отправившись считать ступеньки на лестнице, ко мне зашёл Антонио. Он со смехом показал мне видео и моё лицо на экране мгновенно стало мумифицированным от шока. Это была запись, на которой я стоял за пианино, пел какую-то дурацкую песню и, судя по всему, чувствовал себя совершенно беззаботно. Да, тогда я был молод и глуп, но вопрос всё же оставался: кто посмел закинуть это видео в корпоративное сообщество? Пресловутый отправитель, конечно же, одним кликом замаскировал свою личность, и мне никак не удавалось его выследить. Антонио, не в силах сдержать смех, прикрыл рот рукой, но я всё равно заметила, как у него заблестели глаза. Я, в свою очередь, не удержался и ударил его плечом.

— Тебе смешно? — спросил я, пытаясь принять строгий вид, но в голосе всё равно проскользнуло раздражение.

— Извини, босс… Но ты угарный. У тебя такой голос там, — сказал он, заливаясь смехом и провёл ладонью почти по всему лицу, словно пытался смыть с себя смех.

— Я знаю, кто за этим стоит. — Неприятное предчувствие заполнило меня.

— Кто это? — переспросил он, поднимая брови в удивлении.

— Маленькая стервочка, кто ещё? — произнес я с уверенностью.

— Думаешь, это она? — Антонио, поджав губы, откинул голову назад.

— Я в этом абсолютно уверен. Можешь меня убить, если это не она. Я знаю ее.

Внутри бушевали эмоции: от смущения до гнева, и я не мог не задуматься, как же мне отомстить этой непоседливой провокаторше. Но сейчас у меня была другая задача: вернуть себе хоть каплю достоинства.

— И зачем всё это? — спросил я, возвышаясь над ней.

— Я сказала, что объявляю вам войну. Значит, буду идти до конца любой ценой, — произнесла она, сглотнув, и продолжала сверлить меня взглядом, полный решимости.

— Раз так, — ответил я с холодной усмешкой, — тогда теперь я точно не буду тебя щадить. Ты точно отправишься обратно в Брайтон. Я сведу тебя с ума, — произнес я, отстраняясь от неё и направляясь к выходу.

Я подошёл к двери и попытался открыть её, но она оказалась запертой. Чёрт, конечно же, она не открывается с этой стороны.

— Что такое? — спросила Агата, подойдя ближе, её голос звучал с ноткой беспокойства.

— Ты закрыла дверь? — спросил я, оборачиваясь к ней.

— Да, а что? — её улыбка начала тускнеть.

— Она не открывается с этой стороны, только с другой, — пояснил я, чувствуя, как паника нарастает.

— Что?! И как мы выберемся отсюда? — в её голосе уже слышались нотки тревоги.

— Позвони Антонио, — сказал я, осознав, что забыл телефон в кабинете. Я довольно резким движением указал в сторону двери, считая, что он сможет нас спасти.

— Я оставила телефон у Стейси… — прошептала она тихо, словно боялась, что кто-то услышит.

— Зачем? — моё нетерпение нарастало.

— Не знаю, вдруг вам в голову что-то взбредёт… — она пожала плечами, но в глубине глаз всё ещё читалась решимость.

— Ну ты и глупая! — вырвалось у меня, нарастая на волне раздражения.

— Оба забыли телефон, а глупая только я одна. Справедливо? — проговорила она с налетом обиды в голосе.

— Замолчи, лучше замолчи, — ответил я, не в силах сдержать раздражение.

— Но вы же босс, ваше отсутствие обязательно заметят и придут сюда, — с лёгкой ноткой паники в голосе заметила она.

— На террасу редко кто ходит, она находится в самом углу, — отрезал я, стараясь сохранить хладнокровие.

— Почему она находится в самом углу? — её глаза взглянули на меня, как будто я был единственной причиной всех бед.

— Не я рисовал план здания, — злой, я процедил эту фразу сквозь зубы. — И вообще, не следовало закрывать дверь.

— Признаю, я закрыла дверь. Но откуда мне было знать, что она не открывается с этой стороны? — почувствовав вину, она опустила взгляд.

— Помолчи хотя бы сейчас, — я закатил глаза и вновь устремил взгляд на город.

— Теперь тут с вами ещё и торчать… — проворчала она, и в голосе звучала явная нотка недовольства.

— Я тоже не в восторге, маленькая стервочка, — ответил я, не сдерживая раздражения. Но внутри у меня возникло странное чувство: в этой странной ситуации было что-то забавное. Напряжение постепенно разряжалось, хотя на поверхности оставались шипы недовольства.

— Расскажите что-нибудь, — Агата уставилась на меня, прищурив глаза, будто изучая каждую черту моего лица, ища в них какую-то подсказку.

— Что-нибудь еще? Просто закрой рот и жди, пока нас не найдут, — вырвалось у меня в ответ.

— Ну так я расскажу, — произнесла она, делая глубокий вдох, словно готовясь немедленно оглушить меня своим рассказом. — Вот вы знаете…

Она не успела договорить, потому что я её перебил:

— Я не люблю пустую болтовню. Мне нравятся моменты тишины, — отрезал я, бросив на неё колкий взгляд.

Агата же, ничуть не смущаясь, усмехнулась.

— А судя по вашему видео, не скажешь, что вы не любите болтовню. Так пели, — её смех был легким и мелодичным, но затем, заметив мой недовольный взгляд, она вдруг прокашлялась и приняла серьезный вид.

— Надо же было додуматься выложить это видео в сообщество компании…

— А вы еще играете на рояле? — спросила она с интересом.

— Уже нет, — ответил я, решив больше не углубляться в тему.

— Почему? — не унималась она.

— Меньше знаешь — крепче спишь, — произнес я, отводя взгляд.

— Почему? — ее упорство не знало границ.

— Отстань, — буркнул я, но она не собиралась сдаваться.

— Почему? Почему? Почему? — на её лице была настойчивая улыбка, как будто это было всё, что она могла предложить.

— Если расскажу, замолчишь? — наконец, выдал я.

— Да, обещаю, — ответила она, прижимая губы в шутливом жесте.

Я вздохнул и собрался с мыслями.

— После смерти матери больше не играл, — произнес я, ощущая на себе её внимательный взгляд. — Она была единственной, кому нравилась моя игра.

Агата замолчала, пытаясь прочитать мои чувства. Я почувствовал, как в груди поднимается бремя воспоминаний, и не зная, почему, продолжил:

— Я играл для неё, в её годы. Это было что-то большее, чем просто музыка. Это было общение, в котором не требовались слова… Она понимала меня.

Я посмотрел на Агату, заметив, как её лицо изменилось, и, возможно, в этот момент она почувствовала то, что лежало на сердце у меня — безмолвную утрату, запертую в ране, которая так и не зажила.

— Простите… Не хотела, чтобы вы вспоминали о плохом, — виновато произнесла она.

— Ничего, — отозвался я, хотя тень воспоминаний всё равно омрачала мой день.

— Знаете, я раньше на гитаре играла, — продолжала Агата, её голос звучал едва ли не с теплотой.

Я молчал, уставившись вдаль, но краем уха улавливал её слова, как будто они пробивались сквозь толщу вод.

— Потом мне надоело, и я забросила. Вообще, я училась играть, потому что мне было скучно. А ещё ходила на шахматы, волейбол, искусство, вязание…

— Вязание? — не удержался я и усмехнулся, представляя её с клубком яркой пряжи.

— Да, я вязать умею, — подтвердила она с лёгкой обидой, но в её глазах заблестели огоньки ностальгии.

— А ещё меня старым называешь, — заметил я, и в первый раз за всё время нашего заточения на моих губах заиграла улыбка.

— Эй, вязание не делает меня старой! — оборвала она, смеясь, и этот смех будто развеял тёмную атмосферу вокруг.

— Долго училась взлому? — спросил я, надеясь, что разговор станет более увлекательным.

— Шесть лет училась у одного человека, пока… Пока он не сел в тюрьму, — Агата закусила нижнюю губу, и её руки крепче сжали перила, будто она искала опору в этом невесёлом воспоминании.

— Он что-то сделал? — интересовал меня её мрачный опыт.

— Да, — тихо произнесла она, отводя взгляд. — Пошёл не той дорогой.

— Все мы иногда выбираем не ту дорогу, — вновь произнес я, глядя вдаль, словно искал ответы среди облаков.

— Впервые согласна с вами, — тихо ответила она, опуская глаза и погружаясь в свои мысли. Её тело начало медленно дрожать, а руки обняли себя, будто стараясь создать хоть немного тепла. Я не мог не заметить, как её губы чуть дрожат, и невольно озадачился состоянием её чувств. Я взглянул на неё с беспокойством и, стянув с себя пиджак, протянул его в её сторону.

— Тебе холодно. Надень, — сказал я, пытаясь придать ей уверенности.

— Нет, не хочу, — с упрямством произнесла она, в голосе её зазвучали нотки сопротивления.

— Надень, я сказал, больше предлагать не буду, — накатило раздражение, но я старался говорить как можно спокойнее, не желая испортить момент.

— Нет, — повторила она, нахмурившись и метнув в меня взгляд, полный собственных тайных размышлений.

— Держи, — не оставляя выбора, я всё же накинул на неё пиджак; её сопротивление было слабым.

Она не отказалась — наоборот, покрепче схватилась за него, как будто этот кусок ткани мог стать её защитой от чрезмерной стужи.

— Упрямая… — прошептал я недовольно, но в то же время улыбнулся, заметив, как её лицо слегка смягчилось, обретая мелкое удовлетворение от этого простого жеста. Я смотрел на неё, и хотя сегодня было лето, холодный ветер, внезапно налетевший, заставлял чувствовать себя иначе.

Солнце медленно погружалось за горизонтом, окрашивая небо в теплые оттенки оранжевого и пурпурного. Мы с Агатой сидели на террасе, плотно прижавшись друг к другу, словно искали утешение в чужом присутствии. Я уже почти потерял надежду на спасение, когда вдруг раздался резкий стук в дверь, заставивший нас обеих подскочить. Это был Антонио. Я почувствовал прилив облегчения, как будто тяжелая пленка, накрывшая мои мысли, наконец, сдвинулась. Он распахнул дверь, и мы, не раздумывая, покинули террасу, словно спасаясь от надвигающегося шторма.

— Мы целый день просидели на этой чертовой террасе, и никто не заметил нашего отсутствия? — с нажимом спросил я, обращая взгляд на Антонио.

Антонио поднял руки в защитном жесте.

— Босс, мы звонили вам обоим, но вы оставили телефоны. Мы подумали, что вы просто вышли ненадолго, — объяснил он, стараясь сохранить спокойствие.

Агата, казалось, была погружена в свои мысли.

— Все уже ушли? — спросила она.

Антонио кивнул.

— Да, уже начинают расходиться.

Слыша этот ответ, Агата вздохнула и стянула с себя пиджак.

— Спасибо за пиджак. Хотя… — она бросила на меня быстрый взгляд. — Моё отношение к вам всё равно не поменялось.

Едва заметно улыбнувшись, она тряхнула головой и пошла прочь от нас, оставляя за собой легкий шлейф ароматов.

— Скажи, стерва же, Антонио? — спросил я у друга.

Антонио, хмыкнув, ответил:

— Есть немного.

Взяв свой телефон из кабинета, я направился к выходу. Выйдя из компании, я стал набирать номер Патрисии. Мы с ней должны были отправиться на ужин к одному владельцу элитной компании. Он пригласил нас вместе с женой, и отказаться было бы большой ошибкой. Но, как назло, Патрисия не отвечала на телефон. Время до ужина стремительно уменьшалось, и я начинал паниковать.

— Черт побери, — пробормотал я, поправляя воротник рубашки. Если я приду без Патрисии, Ричарда будет сложно заинтересовать, а его жене может стать скучно. Я в последний раз посмотрел на часы и осознал, что все идет не по плану.

В этот момент я заметил, что Агата вышла из здания и стала ждать такси. В моей голове вдруг всплыла одна идея. Конечно, она не из самых лучших, но у меня не оставалось выбора.

— Ты едешь со мной, — произнёс я решительно, схватив её за руку и потянув к машине.

— Эй, куда? Вы в своём уме? Отпустите меня! — протест перекатился по её губам, когда она вырвалась из моего захвата и закружила указательный палец вокруг виска, как будто пыталась выразить все свое недоумение.

— Патрисия не берёт трубку, а мне нужно быть с ней на ужине. Ты моя ассистентка, поэтому поедешь вместо неё, — мой тон не оставлял ей выбора.

— То есть мне нужно будет притворяться вашей девушкой? — в голосе её звучала искренняя доля возмущения. Она приподняла бровь, как будто сама себе не верила.

— К моему сожалению, да, выбора у меня нет. Да и времени тоже, — ответил я, чувствуя, как давление ситуации нарастает.

— А я не хочу притворяться вашей девушкой. Это не моя работа, — с новым упрямством заявила она.

— Завтра дам выходной, если подыграешь мне, — сдался я, пытаясь найти лазейку в этом запутанном сценарии. Ситуация была критической, и мне нужно было решить её как можно быстрее.

Она на мгновение замерла, а затем, к моему удивлению, улыбнулась.

— Я согласна, — выпалила она, и сама первой села в машину, как будто это была её идея с самого начала.

Я сбросил напряжение, сев следом, и завёл мотор. Сначала нам нужно было заехать в один из наших главных бутиков. Патрисия всегда уделяла внимание своему наряду, и мне было необходимо, чтобы эта стервочка выглядела соответственно. Набрав один номер, я стал ждать ответа, который последовал почти мгновенно.

— Да, здравствуйте. Мне нужно несколько вечерних платьев… — начал я, глядя на Агату, которая с удивлением смотрела на меня. — Скоро буду.

— Какие ещё платья? — Агата недоумевала.

— Ты же не в рубашке и брюках пойдёшь на ужин в дорогой ресторан, — ответил я с легкой улыбкой.

— Вообще-то, я так и собиралась сделать, — кипела она.

— Если хочешь провести день без забот — терпи, — ответил я, стараясь быть настойчивым, но и сохранять легкий тон.

Мы доехали до бутика, где нас сразу встретили. Консультант, энергичный и приветливый, тут же приступил к делу.

— Платье и туфли нужны на эту девушку? — он указал на Агату, и я кивнул в знак согласия.

Несколько девушек, работавших в бутике, быстро забрали Агату и провели её в примерочную. Я оставался в ожидании, фокусируя внимание на множестве платьев, висящих на вешалках, и представляя, как она будет выглядеть в каждом из них. Спустя двадцать минут ожидания на пороге появилась недовольная Агата. Она была одета в элегантное чёрное платье-футляр, великолепно облегающее её фигуру, и стильные чёрные туфли на высоком каблуке. Образ дополняла маленькая сумка, а лёгкий макияж, созданный талантливыми руками визажистов, лишь подчеркивал её черты. Я должен признать, что с первого взгляда не узнал её. Агата выглядела невероятно — такой утончённой и женственной, что это производило совершенно другой эффект. Покачав головой от удивления, я встал и подошёл к ней.

— Неплохо, — сказал я, искренне восхищаясь её новым образом. — Теперь идём. Нам уже пора.

— Я никуда не пойду, — чуть ли не плача произнесла Агата.

— Что случилось? — спросил я.

— Я не пойду в этом… — она посмотрела на своё платье. — Это слишком… Вызывающе…

Её голос дрожал, а взгляд метался по комнате в поисках спасительной идеи. Лицо Агаты покраснело, и в этот момент я понял, что она впервые по-настоящему смущается.

— То есть, твоё упрямое поведение не смущает тебя, а какое-то платье да? — саркастически заметил я, пытаясь развеять её страхи.

— Это разные вещи… — ответила она, вскинув подбородок в защитной позиции, и упала на пуфик, скрестив руки на груди. Вроде бы она была полна решимости, но в её глазах читалась неуверенность.

— Тогда придётся применять меры, — произнёс я с лёгкой усмешкой.

— Что?.. — произнесла она, удивлённо расширив глаза.

В этот миг я схватил её за талию и, не дожидаясь её возражений, перекинул через плечо, уверенно направляясь к двери. Она, конечно, пыталась протестовать, но я знал, что её сопротивление лишь формально — на самом деле, она явно не хотела оставаться одна. Посадив её в машину, я сам сел за руль и мы тронулись в сторону ресторана. Внутри меня росло нетерпение: вечер обещал быть незабываемым, и я не собирался позволить ей испортить его своим упрямством.

— Да я и на этих каблуках еле хожу, — произнесла она, чуть наклонив голову. — Не нужен мне выходной, отпустите меня, мистер Беллини!

— Теперь уже поздно, у меня нет времени на разговоры, — с недовольством ответил я, чувствуя, как напряжение между нами постепенно нарастает.

— Из машины я точно не выйду, — категорично бросила она и, как будто это могло что-то изменить, сцепила руки ещё крепче.

Спустя некоторое время я остановил машину у красивого ресторана, обрамленного зелеными деревьями и мягким светом фонарей. Внутри бурлила жизнь, слышался смех и радостные разговоры гостей, но Агата сидела рядом со мной, как будто она была заперта в своем собственном мире. Она не собиралась выходить из машины.

— Ну что, сидим? — поинтересовался я, не отрывая взгляда от её лица.

— Я сказала, что не выйду, — с вызовом произнесла она, скрестив руки на груди. Лицо её выражало отчуждение и нежелание поддаваться. — Я такие платья даже на праздники не ношу.

— Придётся потерпеть, — ответил я, стараясь сохранить лёгкость в голосе. — Да и чего тут смущаться? Это вполне нормальное платье, стильно сидит на тебе.

— Ага, нормальное… Как будто всё выдает: мои бёдра и грудь, — сказала она, вскинув руки и рассматривая своё отражение в зеркале авто. Взгляд её проколол пространство, словно она искала в себе уверенность, но не могла найти.

— Это тебе так кажется. Со стороны всё выглядит иначе, — попытался я её успокоить. — Давай, включай всю свою женственность и вперед. Не забывай, ты моя девушка, а я твой парень.

Она покачала головой, выражая своё недовольство.

— Меня даже укачало от ваших слов, — произнесла она с сарказмом, делая жест, словно её вот-вот вырвет.

— Думаешь, мне самому это всё нравится? — спросил я, пытаясь донести до неё искренность своих слов.

Мы вышли из машины, и, взяв Агату за руку, уверенно направились внутрь. Местечко ожидало нас с теплой атмосферой и легким шумом. Вскоре я заметил знакомого мужчину, стоящего у барной стойки. Подойдя ближе, я с легкой улыбкой поздоровался.

— Ричард, рад тебя видеть, — произнес я, пожимая его руку. Затем кивнул его жене, стоящей рядом. — Миссис Дэвис, вы просто великолепны.

— Ты не говорил, что твоя девушка такая молодая, — с усмешкой произнес Ричард, протянув руку к Агате для приветствия.

— Любви все возрасты покорны, — не растерялась она, уверенно пожимая его руку, а после обняв жену Ричарда. — Агата, рада знакомству.

— Взаимно, милая, — ответила миссис Дэвис, и их обмен любезностями создал атмосферу доверия.

Мы наконец заняли места за небольшим круглым столом, и я с интересом включился в разговор с Ричардом. Тем временем дамы оживленно обсуждали свои дела, делясь последними новостями и шутками. В процессе разговора Ричард, явно заинтересованный, неожиданно спросил:

— Агата, сколько тебе лет?

Она, не смутившись и не раздумывая, ответила:

— Мне двадцать лет, мистер Дэвис.

— Девять лет разницы не такая уж и большая, — добавила его жена с легкой улыбкой, явно непринужденно воспринимая нашу разницу в возрасте.

Сижу и думаю: ага, девять лет — это, конечно, не так много, но вот одиннадцать — уже серьезно. И, честно говоря, я немного задался вопросом. Я прекрасно знал, что Агата несовершеннолетняя. Интересно, как она сама решилась на этот обман? Она ведь не глупа; выглядит уверенно и знает, как себя подать. Я ее недооценил. В этом образе любящей девушки она выглядит вполне убедительно и естественно. Словно прочитав мои мысли, Ричард повернулся ко мне:

— Как ты смеешь держать такую молодую красотку рядом с собой? Ей нужно бережное обращение.

— Влюбился и не смог отпустить, — произнёс я, поддерживая нашу гроссмейстерскую ложь, словно она была священным кандидатом на выборы любви.

— Как вы познакомились? — поинтересовалась Маргарет, подтягивая к себе кружку с ароматным напитком.

— В университете, — ответил я уверенно, сохраняя на лице легкую усмешку.

— В парке, — неожиданно вмешалась Агата, и по её голосу было видно, что она наслаждается этой игрой не меньше, чем я.

Её слова повисли в воздухе, словно стрела, попавшая точно в цель. Я почувствовал, как Агата нарочно наступила мне на ногу, подыгрывая мне в этой игре.

— В университете мы просто пересекались, — продолжал я, стараясь не показывать, насколько меня удивил её ответ. — А в парке, вот там-то и завязалось наше знакомство. Мы пришли на одну и ту же выставку, и разговор завёлся сам собой.

— Да, — согласилась Агата с искренним блеском в глазах. — Я помню, как он тогда сразу привлёк моё внимание. Он много рассказывал, и мне стало интересно, что же у него в голове.

— Кстати, попробуйте моё шоколадное печенье с капельками коньяка, я принесла для нас, — весело сказала она, доставая из бумажного пакета небольшой контейнер. Открыв его, мы увидели чёрные печенья, идеально оформленные, но что-то в их цвете насторожило меня. Агата, сидящая рядом, сглотнула.

— Я на диете, — произнесла она с игривой улыбкой, приподняв бровь.

— Ну, милая, не отказывай ей, — подмигнул я, глядя на неё с лёгким подтекстом. Если она откажется, то подорвёт доверие.

Она посмотрела на меня, и в её глазах читалась фраза: «Ты ещё пожалеешь об этом». Словно под действием какого-то заклинания, Агата схватила печенье и сделала аккуратный укус. Затем ещё один. И ещё. Я наблюдал, как она поглощает его, пока не осталось ни крошки.

— Очень вкусно, — радостно рассмеялась она, протянув руку за следующим печеньем и бросив на меня взгляд, словно искала в этом одобрение.

Я заметил, как её зрачки заметно расширились, и это вызвало у меня тревогу. С ней явно что-то не так. Взяв печенье, я откусил кусочек и, нехотя, проглотил. На вкус оно оказалось горьким. Вместо молочного шоколада, похоже, она использовала исключительно горький.

— Как ты это ешь? — не удержался я и прошептал ей на ухо, все ещё не веря своим ощущениям.

— Не знаю, — сказала Агата с лёгкой усмешкой. — Мне нравится. По ощущениям гораздо насыщеннее, чем обычные.

Я обдумывал её слова, когда заметил, что с каждым укусом её настроение как будто становилось всё более возбужденным. Меня это располагало к настороженности.

— Ты уверена, что с тобой всё в порядке? — спросил я, исследуя её лицо в поисках признаков неестественности.

— Всё хорошо, — уверяла меня она, но я не мог отвести от неё взгляда.

— Ричард, может, оставим дам отдельно и поговорим? — предложил я, переводя взгляд на женщин, которые погружались в свои разговоры о чем-то явно важном для них.

— Да, пусть поболтают о своих женских штучках, — усмехнулся он, и мы вышли на улицу, оставив девушек в уютной атмосфере ресторана.

Мы с Ричардом быстро наладили разговор. Обсуждали детали контракта, искали компромиссы и в конце концов пришли к соглашению. После нескольких горячих дискуссий мы договорились, что подпишем контракт послезавтра. Удовлетворенные общением, мы вернулись в ресторан в приятном настроении. Однако, как только я переступил порог, радость мгновенно улетучилась. Мой взгляд остановился на сцене — Агата стояла там с микрофоном в руках, словно она была рождена для этого момента. Её энергичная фигура пританцовывала под музыку, а голос, наполненный азартом, разносился по залу.

— Я мишка Гуми бер, вкуснейший Гуми бер! — пела она, её мимика сияла, а глаза сверкают так, словно каждый в этом зале — её давние друзья. — Я — мармеладный, вкусный, пухлый мишка Гуми бер! Оееее!

Я не мог поверить своим ушам.

«Черт, неужели она выпила?», — пронеслось у меня в голове.

Я стремительно подошёл к ней и попытался отобрать микрофон. Однако её взгляд, полный решимости и настороженности, был направлен на меня так, будто я был врагом, пришедшим прервать её выступление.

— Эй, а ну, отойди! Я тут не закончила петь! — выпалила она, не желая сдаваться.

— Агата, не позорь меня и себя, быстро спускайся со сцены, ненормальная, — прошептал я, стараясь оставить в словах как можно меньше угрозы.

Но в ответ на мои слова с её губ сорвался крик, который, казалось, мог услышать весь зал:

— Эй, охрана, уберите этого мужчину! Он не даёт мне веселиться!

Закатив глаза и испытывая прилив раздражения, я схватил Агату за талию и, не дожидаясь её реакции, вновь закинул её через плечо, предварительно убрав микрофон, чтобы она не смогла стукнуть меня им.

— Ричард, Маргарита, моя любимая, кажется, немного перебрала с напитками. Нужно её утихомирить.

Ричард, с искренней улыбкой на лице, смеясь, произнёс:

— Ладно, — он кивнул, с охотой принимая участи в этой небольшой авантюре. — Она у тебя действительно активная.

— Даже слишком, — ответил я, поглядывая на её красное лицо, на котором всё ещё читалась искорка веселья.

— Самуэль, я не закончила петь! — крикнула она, и я, не дождавшись новых попыток её поднять на сцену, поспешил на выход.

— Ты ненормальная? Что ты выпила?

Она, однако, продолжала свою безумную мелодию, словно не слышала моих слов, что добавляло мне отчаяния:

— Гумми-Гумми-Гумми — мишка Гумми Бер! Прыгай со мною вместе, смейся со мною вместе! Хлопай со мной в ладоши — хлоп, хлоп, хлоп! — звучала её задорная мелодия, а нежные ладони ритмично хлопали в такт.

Я резко поставил её на ноги и, смотря ей в глаза, ощутил, как внутри меня пробудилась бесконечная волна эмоций. В её глазах сверкала безудержная радость, и я не мог не удивляться этому искреннему счастью.

— Ты точно ненормальная, — произнёс я с недоумением, пытаясь осмыслить всю эту ситуацию.

Агата вдруг наклонилась ко мне и, обхватив руками мою шею, прижалась так близко, что я почувствовал её тёплое дыхание.

— Будете моим мишкой? — спросила она с искренней надеждой в голосе. — Будем вместе прыгать и смеяться.

В тот миг я растерялся. Агата, наклонившись ко мне, провела ладонью по моей щеке и, поднявшись на носочки, оставила еле ощутимый поцелуй. Это жесткое сочетание нежности и безумия сбило меня с толку.

— Ты пьяная? — спросил я, стараясь вернуть себя в реальность.

Я пришёл в себя и слегка отступил. Стоять рядом с ней было сложно.

— Так будешь моим мишкой? — она взглянула на меня, и в её глазах загорелся игривый огонёк.

— Не буду я никаким мишкой, садись в машину, — отрезал я, пытаясь сохранять хотя бы видимость хладнокровия.

Но Агата, похоже, не собиралась так просто сдаваться. Она начала топать ногами и истерить, как маленький ребёнок.

— Не будешь, да? — её голос стал жалобным, и я вдруг понял, что она может начать плакать.

Господи, дай мне сил доехать до дома. Я устал от этих неожиданностей, но понимал, что сейчас важно успокоить её.

— Ладно, я буду твоим… твоим мишкой, только сядь в машину, — произнёс я с лёгкой неохотой.

Словно в руках у меня было волшебное заклинание, Агата сразу успокоилась. Она весело рассмеялась и быстро уселась в машину, искренне радуясь моему смирению. Я ещё успел удивиться тому, как быстро её настроение изменилось. Мы молча доехали до дома, и конечно, этот путь был наполнен тишиной, где лишь слышался лёгкий звук её дыхания.

Когда я взглянул на Агату, то заметил, что эта ненормальная уже уснула. Состояние её безмятежности на фоне моих переживаний казалось совершенно парадоксальным. Я осознал, что оставлять её одну явно не лучший вариант. Я снова взял её на руки и отнёс к себе домой, стараясь не разбудить. Положив её на кровать, сел рядом и устало провёл рукой по своим волосам. За каких-то несколько часов я постарел лет на десять, клянусь. Зачем это всё? Она вроде и не пила, но её поведение было столь неожиданным и эксцентричным. Я еще проанализирую всё это утром. Да и сам этот поцелуй… Я вдруг ощутил какое-то необъяснимое тепло, нарастающее внутри, и желание, которое напоминало о себе с каждой минутой.

— О чем я думаю? — покачав головой, я встал и отправился в душ, надеясь, что вода смоет с меня все недоумения и утомления этого странного вечера.