Глава 8

                            Самуэль

Я стоял над спящей Агатой и внимательно всматривался в её лицо. Да, возможно, я перегнул палку, но она сама начала ломать стекла кулаками. Сейчас она лежит в моей кровати под капельницей, и несмотря на все происходящее, она выглядит такой беззащитной и хрупкой. Но что же ты скрываешь, маленькая стервочка? Я вышел из спальни и столкнулся с Абией, которая направлялась внутрь. Женщина недовольно посмотрела на меня, ее губы сжались в тонкую линию, и, тихо пробурчав что-то, она зашла в комнату.

— Dove mi trovo? ( "Где я нахожусь?" - итал.) — спросила Агата.

Откуда она знает итальянский? Я стал подслушивать, прильнув к двери.

— Итальянский знаешь? — теперь уже Абия говорила с ней на ломаном английском, пытаясь найти общий язык.

— Учусь, — ответила она.

— Не бойся, тебя переодевала я, — сказала Абия, и в её тоне слышалось что-то легкое, несерьезное. — А ты даже слишком молодая, чем я думала… Но зато очень красивая.

— Что?

— Не обращай внимания, Абия любит чудить, — произнес я, зайдя в комнату.

При виде меня Агата нахмурила брови и попыталась встать, но Абиа, стоявшая рядом, аккуратно усадила её обратно на кровать. В воздухе витало напряжение, и я чувствовал, как электричество пробегает между нами.

— Отдайте цепочку, — вновь начала она, её голос звучал настойчиво.

— Я не отдам её, пока ты не вернёшь снимки, — парировал я, стараясь сохранить спокойствие, хотя внутри у меня возникали противоречивые эмоции.

Агата не собиралась сдаваться.

— Я не буду находиться здесь ни секунды больше, — она попыталась встать, но Абиа снова прижалась к ней, стараясь удержать ей на месте.

— У тебя капельница, подожди, — произнёс я, ощущая, как раздражение нарастает в голосе. Мне не хотелось, чтобы она вела себя столь импульсивно.

— Мне не нужна ваша капельница! — резко ответила она и, не раздумывая, вытащила иглу, бросив её куда-то в сторону.

Я почувствовал, как моя челюсть затянулась от шока. Затем она стала снимать бинт, который с шумом полетел в ту же сторону, что и капельница.

— И ваш бинт мне тоже не нужен, — произнесла она таким тоном, что я понял: никакие аргументы её не убедят.

— Раз на то пошло, то на тебе моя футболка. Думаю, она тоже тебе не нужна, — произнёс я, не скрывая своей ухмылки.

Она замерла на мгновение, её глаза расширились от удивления, но затем она нахмурила брови и, не дождавшись ответа, вышла из квартиры. Почти сразу Агата вернулась в ярком платье, сгорая от ярости, и, не теряя времени, кинула мне в лицо мою футболку, сопровождая это жестом смахивания, как будто это было нечто ужасное.

— Vecchio babbeo! ("Старый пень!" - итал.) — выпалила она, не скрывая своего гнева и вновь ушла к себе.

Я нахмурил брови и проводил взглядом девушку, которая, как гром среди ясного неба, назвала меня старым пнем. Старым?! Мне всего двадцать девять лет.

— Она должна была быть итальянкой, — с усмешкой произнесла Абия, которая работала в нашей семье еще до рождения меня и Марселло.

— Согласен.

Я позвал её посреди ночи, чтобы она помогла Агате. Признаться честно, меня терзала совесть: из-за моего вмешательства девочка поранила руку, и, хотя ничего серьезного не произошло — всего лишь ушиб — её рука выглядела очень неуютно. Но что еще больше меня беспокоило, так это то, что она ужасно боялась зеркальных лабиринтов, и это только усугубило ситуацию. Я совершенно не хотел её шокировать; мне лишь хотелось немного припугнуть, чтобы она задумалась о своих действиях. Но, к своему удивлению, интерес к её личности всё равно не покидал меня. Напротив, он только усилился. Должно быть, это какое-то стремление к знаниям толкнуло её сбежать от своей семьи. Словно в её душе разыгралась буря, дикая жажда учёбы и самосовершенствования.

То письмо, которое написала маленькая Агата, не имело ничего общего с нынешней Агатой. Будто бы два совершенно разных человека. Конечно, я понимал, что люди меняются со временем, но такие кардинальные изменения за столь короткий срок стали для меня настоящим шоком. Я пытался осознать, как именно её переживания и обстоятельства жизни воссоздают тот образ, что я наблюдаю перед собой сейчас. Как могла такая юная душа, такая искренняя, измениться за считанные годы до неузнаваемости? Возможно, она пережила что-то, что навсегда изменило её восприятие мира. Мы все носим внутри себя свои внутренние лабиринты, но как же сильно могут эти лабиринты изогнуться и перекреститься, что иногда очень трудно найти выход. И порой за этой борьбой к самопознанию скрываются невероятные возможности… Возможно, стоит присмотреться к ней поближе.

— Самуэль, а ты не опоздаешь на работу? — нарочито весёлым тоном спросила Абия, стуча пальцем по своим часам. Она всегда была заботливой, и я знал, что её волнения искренни.

Я бросил взгляд на свои часы. Точно. Время не ждёт. 8:13. Поход на работу всегда занимал у меня минут двадцать, а так как я на машине, у меня было ещё достаточно времени. Но вот Агата, похоже, опоздает. В голове проскочила мысль, что это даёт ей первое замечание за утро. Собравшись, я быстро позавтракал — чашка кофе, чтобы привести себя в бодрствующее состояние. Абия, занятая своими делами, лишь подмигнула мне на прощание. Я вышел из квартиры, и свежий утренний воздух наполнил мои лёгкие, дав мне заряд энергии.

Без пятнадцати девять я уже был на работе, и, как только зашёл в офис, ко мне подошёл Марселло. Видимо, уже успел заподозрить неладное.

— Где Агата? — с недовольством в голосе произнёс он, слегка ударив кулаком по моему плечу.

— Мне откуда знать? — выпалил я, пожав плечами.

— Не прикидывайся дурачком, — он сверкнул глазами, словно пытался увидеть через мою маску безразличия.

— Когда я уходил, она была дома. А дальше не знаю, но думаю, что она опоздает.

Марселло покачал головой и направился обратно в кабинет. Он знал, что ничего серьёзного с ней я не сделаю, но всё же его настороженность была ощутима. Я медленно стоял у входа, в ожидании Агаты. Это ожидание приносило мне странное удовольствие: мысленно я подбирал фразы, чтобы поддразнить её за опоздание. Особенно приятно наблюдать, как стрелка часов неумолимо приближается к девяти.

Наконец, когда осталась минута, уверенной походкой в здание зашла Агата. Как только она увидела меня, её лицо осветила улыбка. На ней была белая рубашка, черные брюки палаццо, а волосы аккуратно собраны в тугой хвост. Однако, на мой взгляд, весь образ немного портился из-за перебинтованной руки, которая выглядела неуместно на фоне безупречного стиля. Приблизившись ко мне, она сняла очки, и я не мог не обратить внимания на её глаза. Они были полностью зелеными, будто изумрудами, а вокруг них легкое покраснение выдавало недавние слезы. Она плакала?

— Доброе утро, мистер Беллини, — произнесла она с лёгкой улыбкой.

— Если бы ты пришла на минуту позже, утро было бы поистине добрым, маленькая стервочка, — я не мог удержаться от искреннего поддразнивания.

— Как приятно слышать, — отозвалась она, скрывая истинные эмоции под маской уверенности.

— Бинт могла бы и оставить, а то своими кривыми руками изуродовала себе руку, — сказал я, глядя на её перебинтованную конечность.

— Вам-то что? — с вызовом ответила она, скрестив руки на груди. — Отдайте цепочку.

— Отдай снимки, где они? — не снизил я обороты, глядя ей в глаза.

— Я их спрятала так, что вы их не найдете, — в её голосе слышалась самоуверенность, которая вызывала лишь раздражение. — Матильду можете не тревожить, я не доверяю никому здесь.

— Тогда не видать тебе и твоей цепочки, маленькая стервочка, — с улыбкой на губах предупредил я, поглядывая на её.

— Перестаньте меня так называть, — произнесла она с лёгким раздражением.

Я открыл рот, чтобы напомнить ей о всех тех прозвищах, которые у нее есть, но, в конце концов, решил не затрагивать эту тему. Впрочем, меня очень интересовало, как она отреагирует на то, что я прочитал её письмо.

— Зная, что тебя это бесит, я никогда не перестану, — подмигнул я. — Кстати, откуда знаешь итальянский?

— Я его всё ещё учу, — ответила она, сдерживая улыбку.

— Ещё что-нибудь изучаешь? — поинтересовался я, поднимая бровь.

— Это допрос? — уклончиво спросила Агата, но в её голосе звучал интерес.

— Простой интерес, — уточнил я, не отрывая взгляда от её лица.

— Я знаю русский язык, а итальянский только изучаю.

— Русский? — удивленно переспросил я.

— Да, русский, — подтвердила она, на мгновение остановив взгляд.

Лифт остановился, и мы вышли на нужном этаже. Я шагал за ней, когда она направилась в наш кабинет.

— Кстати, Агата… — начал я, запинаясь.

— Что? — отозвалась она, не оборачиваясь.

— Я не знал, — продолжил я, чувствуя, как воздух вокруг нас наполнился напряжением.

— Про что вы? — недоумённо спросила она, наконец, взглянув на меня.

— Я не знал про зеркальный лабиринт, — произнес я, стараясь уловить её реакцию.

Она на мгновение замерла, и в её глазах промелькнуло удивление.

— Всё равно вы ответите за свой поступок, — с этими словами она зашла в кабинет, а я пошел к брату.

Скоро должен состояться важный показ новой одежды, и мы с братом тщательно занимались подготовкой. Наш отец, Лучано Беллини, будет там, так что всё должно быть идеально.

— Марселло… Джулия? — спросил я, входя в кабинет. На столе сидела моя четырёхлетняя племянница, и при виде меня она улыбнулась, помахав ручкой. Девочка увлечённо рисовала фломастером на листках, гордо любуясь своими каракулями.

— Дядя Самуэль, красиво? — спросила она, при этом чуть наклонив голову набок.

— Очень красиво. А ты что здесь делаешь? — ответил я, присаживаясь рядом.

— Мама срочно уехала, а оставить меня ни с кем не могла.

— А Абия не приехала? — поинтересовался я.

— Она срочно к сестре отправилась, — с грустным выражением лица произнесла Джулия.

В этот момент в кабинет вошёл Марселло и нежно потрепал дочь по голове.

— Погуляй пока где-нибудь, хорошо? Только недалеко от кабинета, договорились? — сказал он с улыбкой.

— Да, пап, — радостно ответила она, начиная собирать свои рисунки. Взяв фломастер и листочки, девочка выбежала из кабинета, оставив нас с братом одних.

Мы обменялись взглядами и продолжили обсуждать детали показа, понимая, что у нас много работы впереди.

— Марселло, что насчёт помещения? — спросил я, переводя взгляд с монитора на брата.

— Мы договорились, помещение начинают готовить к показу, — ответил он, не отрываясь от своих заметок. — А что с нарядами? Антонио работает?

— В последние дни он совсем подавлен из-за одежды, но всё под контролем, — ответила я, невольно хмуря брови.

— Если папе что-то не понравится, он начнёт говорить, что мы с тобой увлекаем компанию ко дну, — снова заговорил Марселло, явно переживая.

— Ты до сих пор воспринимаешь слова отца всерьёз? Да ладно тебе, Марселло! — усмехнулся я. — Старику всегда нужен повод, чтобы нас упрекнуть.

— Ну, это я понимаю, а ты чуть ли не каждый раз при встрече с ним оказываешься под огнём критики, — бросил он с усталой улыбкой.

— Зато ты его любимчик, — подколол я, садясь напротив него и закидывая ногу на ногу.

Мы с Марселло часто так подшучивали друг над другом и обид не держали. В какой-то момент мы погрузились в работу, рассматривали фотографии моделей и выбирали подходящие наряды для предстоящего показа. Каждый из нас чувствовал напряжение, но понимали, что на плечах лежит ответственность, и только вместе мы сможем справиться с вызовами.

— Стоп, что-то я давно не видел Джулию…

— Да она где-то в компании, Марселло, не переживай.

— Она ж на месте не сидит, да и обязательно бы заглянула сюда, я точно знаю.

Брат вдруг встал со своего места и направился к выходу. Я, немного обеспокоенный, последовал за ним, начиная расспрашивать проходящих сотрудников, не видели ли они Джулию.

— Я видел, как она зашла к вам в кабинет, — произнес один из сотрудников, окидывая меня изучающим взглядом.

Парень пожал плечами и, не дождавшись вопроса, пошёл дальше. Я переглянулся с Марселло и шагнул в свой кабинет. Когда мы зашли, картина, открывшаяся перед нами, была неожиданной. Джулия сидела на коленях у Агаты, яркая бумага была устлана перед ними, и она, сосредоточившись, усердно писала что-то на листочке.

— Красиво я буковки пишу? — с гордостью выпалила Джулия, показывая свой лист Агате.

Та, слегка приподняв уголок губ, кивнула в знак одобрения.

— Очень красиво, но нужно ещё стараться, — произнесла она, одобрительно глядя на девочку.

— А мы потом почитаем? — Джулия с нетерпением жадно смотрела на Агату, словно ожидала, что та сейчас скажет нечто волшебное.

— Если твой старый дядя не завалит меня работой, то почитаем, — с улыбкой ответила она.

Я, столкнувшись с неприязненной интонацией, недовольно произнёс:

— Я не старый.

Подойдя ближе к ним, я смотрел на эту трогательную сцену. Джулия, не замечая моей не очень радостной ноты, продолжала с энтузиазмом писать.

— Джулия, Агата тебя в заложники взяла?

— Нет, дядя Самуэль, я сама к ней напросилась. А Агата решила подготовить меня к школе, — произнесла девочка с задорным блеском в глазах.

— Мы тебя даже ручку в руки взять заставить не могли, а теперь посмотри, какая ты хорошая! Агата, что ты с ней сделала? — в шутку произнес Марселло, гладя дочь по голове.

— Даже не знаю, — ответила Агата, слегка улыбнувшись, она была явно довольна тем, что смогла вызвать у неё интерес к учёбе.

— Тебе она тут не мешает? — резко спросил Марселло, прищурив глаза.

— Нет, пусть остаётся, если хочет, — весело отозвалась она.

— Самуэль, оставь девочку сегодня, пусть пока посидит с Джулией, — добавил Марселло.

— Ладно, считай, что даю тебе поблажку из-за того, что случилось, — напыщенно ответил я.

Я снова взглянул на её руку, когда заметил, что малышка Агата, демонстративно и без стеснения, показала мне средний палец, когда никто не смотрел. Хах. Вот ведь, настоящая стерва оказывается. Всего лишь на секунду я начал её жалеть.

— Раз уж мы договорились, то ставлю вас наедине, девочки, — заметил Марселло, наклоняясь к нам. — Агата, если она будет доставлять тебе неудобства, то не стесняйся, говори. Она у меня очень активная.

— Всё в порядке, мистер Беллини, мы нашли общий язык, — уверенно заявила Агата, её яркая улыбка, сверкающая, как солнечный свет, обманула всех, кто её видел. Я нахмурил брови, наблюдая за ней. Она одарила Марселло подобной улыбкой, но в мою сторону смотрела с насмешкой, корча лицо.

Вечером, когда почти все сотрудники разошлись по домам, я направился к выходу из компании. На улице я уже хотел сесть в машину, когда вдруг заметил Агату. Она стояла у стены, и я собирался что-то сказать ей, но резкий звук сирены прервал меня. Вой пропал в ночном воздухе, но я сострил по её реакции. Агата закусила нижнюю губу, и её ноги, казалось, стали ненадежными. Она слегка пошатнулась, но сумела удержать равновесие, прислонившись к стене. Я заметил, как её веки закрылись, и она закрыла уши руками, присев на корточки.

— Агата?.. — осторожно произнёс я, подходя ближе и слегка потрясая её за плечо. Её реакции не было: она, казалось, полностью погрузилась в себя. Я слышал, как она тихо считала в своём сознании:

— Один, два… Три, четыре, пять…

— Агата, — настойчиво произнёс я, пытаясь вернуть её в реальность.

— Шесть, семь, восемь…

Без ответа она продолжала считать, и я, не зная, что делать, сел на корточки рядом с ней и осторожно убрал ладони Агаты с её ушей. Я начал медленно разминать её пальцы, надеясь, что это поможет ей расслабиться.

— Агата, обними меня… — мягко попросил я, пытаясь установить контакт.

Она в недоумении посмотрела на меня, не сразу понимая, что происходит.

— Что..? — её голос был полон растерянности.

— Аккуратно встань и обними меня, не бойся… — сказал я, ощущая, как тревога начинает подниматься в груди.

Агата медленно сделала шаг, и я тоже встал, помогая ей приподняться. Она не заставила себя долго ждать и, прижавшись ко мне, крепко уткнулась лицом в мою грудь. Я почувствовал, как её хватка на моей спине усилилась, когда мимо проехала скорая помощь. В тот момент, когда её пальцы крепко сжали мою спину, я понял, как важна для неё эта поддержка. Я обнял её, надежно окружая тепло и безопасность. Вокруг нас царила ночная тишина, прерываемая лишь стоном сирен на расстоянии, и в этом мгновении я постепенно начал чувствовать, что она начинает отпускать свою тревогу.

— Это из-за скорой помощи? — тихо спросил я, наблюдая за её лицом.

Она едва заметно кивнула, и я медленно стал гладить её по спине и волосам, чтобы помочь ей немного прийти в себя.

— Тебе легче? — продолжил я.

— Да… — тихо прошептала она, но в её голосе всё ещё слышалась дрожь.

— Я отвезу тебя домой, — сказал я, стараясь говорить как можно спокойнее.

— Н… Нет… — произнесла Агата, но в её глазах я заметил растерянность.

Вокруг не было ни души, все разошлись, оставив нас вдвоём. Мы стояли около машины, прижавшись друг к другу, и только её крепкие объятия придавали мне уверенность. Я немного отстранился, взял её за руку и, придерживая за талию, повёл к машине.

— Дыши глубже, — тихо сказал я. — Машина уже уехала.

Она попыталась улыбнуться, но взгляд её был потёртым, полным тревоги.

— Мне уже хорошо… — прошептала Агата, хотя я видел, что это не совсем так.

Несмотря на своё упрямство, она всё же села в машину, плотно прижавшись к двери.

— Это именно из-за машины? — снова спросил я, стараясь понять, что её так беспокоит.

— Нет… — ответила она, всё ещё смотря в окно, где мелькали огни.

— Из-за сирены? — спросил я, не в силах сдержать любопытство.

Она кивнула, её глаза затуманились, и я понял, насколько это трудно для неё.

— Да… Я не всегда могу контролировать воспоминания… — продолжила она, немного покачивая головой. — Воспоминания сильнее разума, они сразу уносят меня назад.

— Расскажешь?

— Неа.

— Можно было догадаться.

Я усмехнулся, наблюдая за ней. Вскоре я припарковал машину и повернулся к Агате, которая, похоже, всё ещё не собиралась просыпаться. Она сидела, завалившись на сиденье, и, мекая, тихо дремала. Убрать её волосы с лица, чтобы лучше рассмотреть, было несложно. Я поразился, увидев, что она действительно заснула. Разбудить её? Или, может быть, отнести домой? Закатив глаза, я выбрал второй вариант. Вышел из машины, наклонился и аккуратно поднял девушку на руки. Она была удивительно легкой. Чувствую себя немного странно, стараясь не разбудить её, я быстро прошёл в подъезд жилого дома.

На первом этаже, пока ждал лифт, я проверил содержимое её шопера: ключи, какие-то все время прячущиеся визитки и немного помятый блокнот. Интересно, что она там записывает? Едва ли это было что-то банальное. Сделав глубокий вдох, я нажал кнопку, выводящую на её этаж, с навыком баланса удерживая девушку на одном плече. Когда лифт наконец остановился, я незаметно вышел и, в полной тишине, направился к её двери. Вставив ключи из её шопера в замок, я открыл его с осторожностью, стараясь выдать как можно меньше звуков. Тишина, темнота и странное волнение в груди. Я перенёс Агату на кровать, она устроилась поудобнее, уткнувшись лицом в подушку и невнятно что-то промямлив. Она выглядела такой уязвимой, вне всего этого загадочного мира, который, как мне кажется, окружал её. У этой девушки было множество тайн и несказанных слов, скелетов в шкафу, о которых стоило бы узнать больше. Зеркальный лабиринт — всего лишь маленький штрих по сравнению с её реакцией на вой сирены. Я точно помнил момент, как она изменилась в лице, когда по улице проехала скорая помощь. Страх, который вернулся на миг в её глаза, заставил меня задуматься о том, что происходит в её жизни. Ещё раз взглянув на спящую Агату, я покинул её квартиру с твёрдой решимостью в сердце. Я был полон намерения: я хотел разгадать все её тайны, как будто она была одной из старинных книг, ожидающих, чтобы их открыли. Решение обдумывалось, и я понимал: это будет непросто, но я готов.