Глава 14. Расплата.

Раз, два, прыжок!

Та-ак, поворот!

Активнее!

Ладно, перерыв, я хочу в туалет.

Олив выключила музыку и быстро вылетела из танцевального зала. Проводив танцовщицу взглядом, я вытерла пот со лба и посмотрела на Уильяма, который делал тоже самое.

Почему меня поставили с ним? Да, Олив считает, что мы хорошо подходим друг другу, но ведь и с Монтанелли мы смотримся очень не плохо. Фотографии, которыми со вчерашнего вечера пестрит Сеть, это доказали. Мы очень яркая пара, так почему я танцую не с ним? Хотя, я бы лучше танцевала с Милоном, чем с Кроуфолдом. Думаю, он тоже не отказался бы от другой партнерши.

До жеребьёвки оставалась неделя, мне нужно было выучить танец, научиться петь под фонограмму и посетить хотя бы один "урок" Августа Семёнова, который он гордо называл "управление компанией".

Танцевала я с восьми утра, пропустив завтрак. Кроуфолд присоединился к нам с Олив в районе десяти. Сейчас был полдень, но хореограф решительно отказывалась нас отпускать. Нужно ли говорить что-то о ритме моего сердца, как и о моём самочувствие в принципе?

- Как ты себя чувствуешь? - неожиданно спрашивает Кроуфолд.

С каких это пор Умник стал так переживать о моём самочувствие? Пытаясь не выдать удивления, я говорю:

- Бывало и хуже. - я вздыхаю, чувствуя, как кровь пульсирует в моих висках.

Уильям кивает и смотрит в сторону одной-единственной камеры, которая снимала нашу тренировку. Танцы редко входили в эпизоды, чтобы номер, который мы покажем в конце недели, выглядел ещё более эффектным.

- Как ты провёл вчерашний вечер? - говорю я, чтобы не показаться невежливой.

- Лучше не бывало. Я познакомился с Розой Лэрд. - его взгляд устремился куда-то вверх.

Ну вот, ещё один поклонник этой "леди Лэрд". Интересно, о чем они говорили? О том, какое это было прекрасное мероприятие? И все? О чем может говорить эта девчонка?

Вскоре, в зале появилась Олив и с фразой: "Работаем, работаем, дети мои!", снова включила музыку.

- Очень важно уметь вести переговоры... - говорит мистер Семёнов.

Хоть я и пытаюсь делать заинтересованное лицо для камер, но абсолютно не слушаю одного из наставников.

Август Семёнов был высоким и крупным, загорелым и светловолосым. Его мать была коренной англичанкой, а вот отец - русским, да ещё переехавший со второй волной эмиграции.

Даже мои предки переселились во время первой.

Всего было три волны: первая в 37, спустя семь лет после революции, вторая в 49, а третья в 60. Разумеется, тогда Парсом управлял Сондерс старший - один из двух революционеров, в честь которых и была названа новая страна.

Парс назван в честь Пенелопы Аттвуд и Райана Сондерса, которые и подняли революцию против монархии.

В 2030 старая власть была свергнута и президентом стал Райан Сондерс, решивший привнести в страну нечто новое и сделал эмиграционную политику настолько простой, что в новое государство толпами повалили люди со всех уголков планеты.

Только вот после его смерти, в 62, когда на место президента пришёл его сын, выезд и въезд на Парс были запрещены всем, за исключением тех, чья профессия связана с выездами: политики, деятели науки и прочие.

Ох, какой же скучный этот Август!

- Элишева! - до меня доносится голос смотрительницы за домом, застывшей в дверях столовой, которая служила и классным кабинетом. - Пойдёмте со мной.

Моё сердце на секунду замирает. А что, если меня сейчас заберут из дома, потому что я была недалеко от Базиля, когда тот ругал правительство?Я бешено бегаю взглядом по залу, пытаясь найти немца. Ах, он здесь, слава богу. Господи, лишь бы меня ждало что-то не слишком плохое!

Я поспешно поднялась с места и, извинившись перед наставником, покинула комнату.

- Что-то случилось? - спросила я.

Женщина выглядела довольно мрачно, но покачала головой. На душе стало немного легче.

- Вам пришла посылка. - она кивнула в сторону лестницы на второй этаж. - В вашей комнате.

- От кого? - спросила я, уже зная ответ на этот вопрос.

Женщина немного помолчала, затем приблизившись ко мне, очень тихо сказала:

- От мистера Сетерфилда.

Возле моей кровати стоял огромный букет алых роз, увидев которые, я пришла в полный восторг. Подойдя ближе, я увидела, что на бутонах лежала небольшая коробочка белого цвета, перевязаная красной лентой, к которой была привязана записка.

"Я могу быть более щедрым" - гласила надпись.

Я усмехнулась, но когда я открыла коробку, выражение моего лица тут же сменилось.

Серьги. Бриллиантовые серьги. Огромные, усыпанные большими и поменьше блестящими камнями, которые переливались от самого маленького солнечного лучика из моего окна.

У меня задрожали руки. Это "оплата" за месяц? За год? За чёртов век?

Господи...

Я смотрела на эти украшения и не могла оторваться, настолько они были прекрасны! Я мысленно отблагодарила Эдди, за то, что он познакомил меня с этим дядькой. Интересно, что в его понимании "быть более щедрым", если за одну ночь, проведенную с ним, я получила ЭТИ серьги?

Он подарит мне машину, квартиру?

Боже, какие же они красивые...

Не знаю, сколько бы я любовалась этим произведением ювелирного искусства, если бы в мою комнату не ворвался Эдди.

- Лиша, - он тяжело дышал. - Собирайся, нам нужно уехать. Надень что-то не яркое.

Из коридора был слышен топот и звук закрывающихся дверей. Эдди впервые за долгое время не улыбался.

У меня перехватило дыхание. На этот раз ошибки быть не могло.

- Базиль? - тихо спросила я.

Эдди только кивнул и вышел в коридор.

Площадь Революции шумела. Люди сновали туда-сюда, пытаясь как можно ближе подойти к самому её центру - круглому островку с возвышением в центре, огороженного невысокой перегородкой и солдатами, стоящими рядом с ней.

Недалеко от островка находился помост, на котором расположился президента Сондерс вместе с женой, несколько видных политиков и уже знакомая мне Роза Лэрд на пару с папашей.

Трибуна, на которой сидели все участники "Дорогих Этажей" и Эдди, была в десятке метрах от этого помоста, но я могла разглядеть их.

Сондерс был жирдяем, каких поискать, с рыжеватыми волосами. Никчёмный сын великих родителей.

Отец Розы был очень высоким, худым и черноволосым. Издалека он чем-то напомнил мне Кроуфолда.

Если смотреть на Томаса и Розу Лэрд, тяжело сказать, что они отец с дочерью. Больше было похоже на то, что богатый мужчина обзавёлся себе молоденькой жёнушкой из хорошей семьи. Возможно, так казалось из-за того, что Роза выглядела старше своих лет, а Томасу было около 45. На Розе было плотное темно-серое платье футляр с длинными рукавами, на мужчине - чёрный костюм. Хоть они хотели казаться простыми, они были до безумия породистыми.

Отвлечься от них меня заставил бешеный рёв толпы. Я испуганно посмотрела на Настю, сидящую по левую руку от меня. На ней лица не было. Это заставило меня собраться. Я не собираюсь выглядеть, как испуганный звереныш, когда меня снимают камеры. А их тут пруд пруди!

Справа от меня сидел Эдди, который наблюдал за происходящим на арене. Я последовала его примеру, опустив голову немного вниз.

Под крик бесчисленной толпы на островок выволокли Базиля. Боже, что с ним сделали? Рубаха и штаны на нем изорваны и перепачканы кровью и грязью. Француз искалечен, почти не мог ходить, поэтому его тащили под локти двое солдат.

Откуда-то послышался отточенный мужской голос:

- Здравствуйте, жители Парса.

Толпа разорвалась от крика.

- Сегодня мы все собрались здесь, чтобы стать свидетелями наказания Базиля Валара, совершившего преступление против нашего великого президента Сондерса.

Я вовремя пришла в себя и вместе с толпой воскликнула: "Да здравствует президент!"

Я посмотрела на француза, который практически потерял сознание и болтался на руках у солдат. А ведь этого могло не случиться, если бы он не перебрал на вечеринке...

-... В наказание за оскорбление президента Базиль приговаривается к смертной казни. - голос диктора острым лезвием врезался в мои мысли.

Казнь...

Я почувствовала на себе взгляд Насти и, сделав усилие, повернулась к ней.

- Его не могут казнить... - перебивая голос диктора, сказала она.

Глупая маленькая девочка. Они могут всё.

Я отвела от неё глаза.

- ... Базиль будет казнен с помощью газа. - донеслись слова диктора.

У меня перекрыт поток кислорода. Самая страшная казнь из всех. Преступник умирает оттого, что ядовитый газ разъедает его лёгкие изнутри. Лучше бы его застрелили.

Как же дрожат ноги...

Базиль никак не реагирует на эту информацию, а только покорно следует к возвышению.

- ... Вся семья Базиля Валара будет сослана на Лужи. - говорит диктор.

Толпа резко затихает.

Что здесь происходит? Никогда за оскорбления президента не наказывали семью преступника. Тем более, так жестоко.

Все переглядываются, пытаясь осознать случившееся.

Но аристократы на помосте спокойны, как никогда. Они стоят с идеально ровными спинами, наблюдая, как Валара швыряют в появившейся из под пола возвышения прозрачный приплюснутый цилиндр в два метра высотой и примерно такой же ширины.

Базиль пытается встать, но безуспешно.

- Да здравствует президент! - вопит диктор.

"Да здравствует президент!" - немного неуверенно вторит ему толпа.

Прозрачная камера, где валяется француз начинает наполняться серым дымом.

Они не могут его казнить...

Я издалека вижу выражения ужаса на его истерзанном лице. Дым начинает заполнять камеру.

Базиль делает огромное усилие, чтобы встать на ноги.

Нет, нет, нет...

Парня практически не видно из-за густого серого газа. Толпа кричит от восторга. Не могу унять дрожь в ногах...

Дым полностью заполнил камеру, ничего нельзя разглядеть.

Кулак Базиля в начинает быть по толстой прозрачной стене. Он надеется спастись...

Но вскоре, рука парня безжизненно сползает по гладкой стене и растворяется в тёмном дыме.

Толпа начинает аплодировать.

Базиль мёртв.