35

Солнце только прорезало небесную гладь, когда я вернулся в родительский дом. Силы были на исходе, и я плёлся по дорожке, мечтая сейчас оказаться в мягкой постели. Я бы, конечно, мог остаться в своей постеле, нежиться под тёплым одеялом, обнимая любимую девушку, но мы оба знали, что нужно возвращаться. Перед тем, как приехать сюда, я отвёз Джун домой. Вчерашняя ночь была легким безумием, я не думал о последствиях, я хотел насладиться моментом, вкусить жизнь, как всегда это делал.

Но нервно покусывающая губы Джун, вернула меня в реальность. Мы сделали первый шаг к открытию нашей тайны. Я боюсь за неё, боюсь, что это может не понравиться ее родителям. Её ведь могут наказать, могут запереть дома или отправить обратно в Англию. Мне самому страшно. Утренняя прохлада пробирает меня до костей, укрепляя мои страхи. Все вокруг голубовато-серое. Никаких звуков, лишь утренняя тишина. Ещё вчера здесь было много народу, а сейчас вокруг царит давящая пустота.

Надеюсь, родители спят. Со вчерашней ночи я получил несколько пропущенных от отца, но я не стал перезванивать. Я открываю массивную входную дверь и сталкиваюсь с теплом и темнотой родного дома. Спокойно выдохнув, я решил пойти к себе в комнату. Когда все проснутся, попытаюсь что-нибудь придумать, ведь отец вчера выпил, буду надеяться, что он ничего не помнит.

— Арчер, — холодный и стальной голос отца зазвучал прямо у меня за спиной, как только я повернулся в сторону лестницы. — Зайди ко мне.

Твёрдо выговорив, отец поспешил уйти. От его строго тона у меня остался тяжелый осадок на душе. Простояв на месте примерно минуту, чтобы оцепенение покинуло меня, я поспешил за отцом.

Кабинет отца это своего рода маленькое царство, где он король, и где его словам перечить ни в коем случае нельзя. Когда я зашёл, отец стоял у окна, отодвинув тяжелую шторку и наблюдая, как рождается день. В комнате стояла непоколебимая тишина, и мне почему-то было страшно ее нарушать. То что отец в дурном настроении, я понял сразу. Я, конечно, не совершал ничего такого, за что пришлось бы дрожать перед ним, но все равно в глубине души я как зайчик трясся.

— Куда ты вчера исчез, сын? — голос отца переминался, стирая былую строгость.

— На празднике мне стало скучно и я вместе с друзьями...

— С друзьями? — отец, загадочно улыбнувшись, повернулся ко мне лицом. — Девушка в розовом платье и есть твои друзья?

Я открыл рот от удивления. Отец вездесущ. Как он узнал? Папа в ожидании смотрел на меня, но я так растерялся, что в голове опустело.

— Я всегда считал тебя примерным сыном, Арчер, и твоя шалость меня удивила, — с лёгкой улыбкой на лице он приблизился ко мне. Я не мог понять: он сердится или нет.

— Шалость? — переспросил я.

— Именно. Мне представили одну из сестёр Квинн, и сказали, что ты в отношениях с ней, а после я узнаю, что ты скрылся с торжества с ее сестрой. Как все это понимать, Арчер? — вновь нотки строгости прозвучали в его голосе. Он подошёл к дубовому столу, и встал спиной ко мне.

— Папа, я могу все объяснить, — он каким-то образом все узнал. Не так я представлял себе разговор с отцом про Джун. Кто-то выдал нас, и теперь мне придётся за эту «шалость» объясняться перед ним.

— Я жду.

— Пап, то, что я встречался с Роуз, это правда, но мы расстались. Причина нашего расставания — ее сестра. Так получилось, что мы столкнулись лбами и нас потянуло друг другу. Я понял, что Роуз абсолютно не мой человек. Её сестра куда лучше, искренней и добрей, и я не смог устоять, — я надеюсь из этих слов отец поймёт многое. Мой твёрдый голос не дрогнул, хоть я и оробело стоял. Но тут случилось неожиданное. Отец громко рассмеялся.

— Столкнулись лбами, говоришь? А если ты завтра столкнёшься с девушкой, которая будет лучше этой? — озадаченный взгляд отца и его слова мне совсем не понравились. Я никогда ему не перечил, но если он перейдёт черту...

— Я люблю ее. Для меня нет больше девушки лучше, — отчеканил я. Отец усмехнулся моим словам. Видно было, что он не верит мне, и считает все это простой мальчишеской забавой.

— Ты встречаешься с дочерью мистера Квинна Роуз, и больше я слышать ничего не желаю. Не заставляй меня краснеть, сын, — бросив на меня властный взгляд, отец отвернулся. Я глядел на его спину, обтянутую в чёрный пиджак, и медленно до меня доходило, что я не хозяин своей жизни. Всю жизнь я думал, что мне все можно, и что меня всегда поддержат. Но оказывается мне давали отсрочку. Все решения моей жизни оставались за моим отцом.

— Нет, — сквозь зубы прозвучал мой ответ.

— Что?

— Я буду делать, что посчитаю нужным. Ты не можешь указывать, кого мне любить, — я смотрел в широко открытые глаза отца, которые с каждым сказанным мною словом, загорались удивлением.

— Да ты осмелел, Арчер, — спокойно произнёс папа. Я не был готов к его ярости. Отец всегда мог меня слегка поругать. Мне никогда не приходилось видеть его в неистовом состоянии. Но сейчас не знаю, чего ожидать. Я буду надеяться на его мягкость, которую он всегда проявлял по отношению ко мне.

— Папа, пожалуйста..., — он дал мне знак, чтобы я замолчал.

— Мы вернёмся к этому разговору позже. Я звал тебя совершенно для другого, — он переменился в лице. Усталая тень легла на его карие глаза.Я прищурился, не поняв, о чем ещё отец хочет со мной поговорить. — Произошёл несчастный случай. Твой друг Элиас попал в аварию. Разбился насмерть.

Тишина, царившая в комнате превратилась в ужасный звон в моей голове. Я почувствовал, как комната сужается, но стоявшая передо мной могучая фигура отца никуда не делась. Воздух, которым я дышал, словно превратился в огонь. Мне стало больно его вдыхать.

— Что ты такое говоришь? — слабо вырвалось из меня. Я посмотрел на отца в надежде, что это все шутка. Но его глаза отказывались смотреть на меня.

— Ты знал, что он сидит на наркотиках? — равнодушно спросил он.

— Знал.

— Вот и итог, — выдохнул отец.

— Когда это произошло?

— Ещё вчера ночью некий Майк позвонил и попросил передать тебе. Похороны уже сегодня.

— Почему не сказал мне раньше? Почему не позвонил? — мои глаза наполнились слезами. Я злобно глянул на совершенно спокойного отца. Я не могу в это поверить. Мой друг, мой Элиас...

— Потому что я понятие не имел, где ты находишься.

Я почти не услышал, что он там сказал. Да это было не так уж и важно. Мои ноги сами поплелись прочь из отцовского кабинета. Меня лихорадило. Я должен бежать к нему, но я остановился посреди залитого утренним света дома, не чувствуя ни одной своей клетки. Мне показалось, что весь мир поглощает темнота, все кругом перестаёт существовать. Мне стало страшно сделать шаг вперёд, шаг на встречу смерти, если я его сделаю, то пути назад не будет. Я потеряю часть своей счастливой жизни.

Джун

Утро стремительно врывается в мою комнату сквозь толстые стекла окон, озаряя светом темноту внутри. Что принесёт с собой сегодняшний день, как теперь будет проходить моя жизнь — одна большая загадка. Но мне не хочется ее разгадывать. Я боюсь смотреть вперёд, думая, что там одни трудности, что впереди только чёрная полоса. Лучше спокойная неизвестность.

Я прижала колени к своей груди и тихо сидела в своей комнате. Меня заперли здесь. Мне не разрешено покидать ее, пока не закончится этот день. Хорошо хоть в туалет разрешили. Телефон и ноут отобрали. Отец был в ярости. Но рискнув сделать такой серьёзный шаг, я прекрасно знала его исход.

Мне лишь остаётся жаловаться на несправедливость. Ведь в свои двадцать один родители запирают меня в комнате. Смешно настолько, что очень хочется кричать и крушить все вокруг. Но к удивлению, я сижу спокойно.

Несмотря на такой исход, я провела чудесный вечер и замечательную ночь с Арчером. За такой вечер и одного дня не жалко. С ним я по-настоящему живу: испытываю эмоции, радуюсь, люблю, ощущаю счастье даже в кончиках пальцев. Я бы никогда не подумала, что так сильно привяжусь к парню. Что один юноша сможет подарить мне настоящую жизнь. Проблемы с родителями меркнут рядом с таким счастьем. Они меня все меньше и меньше заботят.

От сидения в одном положении у меня затекли ноги. Встав с кровати, я прошла к двери, прислушиваясь. За ней все тихо. Дома как будто никого нет. Интересно, где Рози?

Дёргаю ручку двери, хоть и знаю, что та закрыта. Неужели они думают, что нормально оставлять человека одного в комнате на целый день? Отчаянно выдохнув, иду к окну. Погода, конечно, не радует. Пугающие серые тучи обволокли небо. Я открываю окно, впуская прохладный свежий воздух в комнату. Машина отца стоит у дома, значит он не на работе. Дикое желание выпрыгнуть из окна и убежать отсюда.

Со сломанными конечностями, но зато свободная. С таким режимом у меня скоро разовьётся клаустрофобия. Рози, наверное, сидит там в своей комнате и печатает всякую чушь своим подружкам. Из меня один за другим выходят вздохи отчаяния. Побыстрее бы закончился этот дурацкий скучный день. Завтра хоть в университет вернусь.

Арчер

Холодные капли дождя не пугают собравшихся у могилы людей. Дождь начал лить, как только тело Эса опустили в землю. Кругом скорбные лица, провожающие моего друга в последний путь. Подойдя к краю могилы, я смотрю на его деревянный блестящий гроб. Священник закончил панихиду, и теперь собравшиеся один за другим покидают это печальное место. Мать Эса безустанно плачет и не хочет уходить, но ее муж отводит ее, поддерживая за плечо.

Ко мне подходят все знакомые и друзья, которые тоже дружили с Эсом. Они хлопают меня по плечу и что-то шепчут, но я никого не слышу. Моя душа, словно покинула тело, и теперь бродит по кладбищу, захлебываясь плачем. Здесь стоит только мое тело. Оно неподвижно, словно камень. 

Дождь не перестаёт лить. Я вымок и мне холодно, но я не могу сдвинуться с места. Там лежит человек, который несколько лет был моим лучшим другом. Человек, с которым я разделял свою жизнь. Человек, который всегда приходил мне на помощь с широкой улыбкой на лице. Вспоминаю его улыбку. Искренняя, добрая. Эта улыбка навсегда останется в моих мыслях.

И теперь этот светлый и добрый человек лежит под землёй. Скоро придут и его закопают. Он больше никогда не увидит света дня. Мы с ним больше никогда не пойдём на вечеринку. Мы больше не будем вытаскивать Марка из очередной потасовки. Марк? Ему ведь известно. Как он сейчас?

Бросив последний взгляд на мрачный гроб друга, я отошёл от могилы. Надо проверить Марка. Мы вместе должны это пережить.Я направился к своей машине. С холодными каплями дождя смешались теперь и мои слёзы. Я чувствовал, как их жар обжигал кожу. Я шёл содрогаясь в плаче.

Сев в машину, я последний раз глянул в сторону могилы. Я не хочу оставлять его там одного. Большого труда мне стоило отъехать от кладбища.

Доехав до больницы, где лежал Марк, я медленно побрел в сторону входа. Дождь не переставал лить. Я чувствовал, как смотрят на меня люди. Весь промокший, с поникшим видом и не поднимающий головы парень медленным шагом идет по коридору. Мне несколько раз предложили помощь медсестры и, убедившись, что она мне не нужна, накинули сверху белый халат.

В палате Марка никого не было. Он лежал, повернувшись к окну. По стёклам бил дождь. Было тихо и я отчетливо расслышал хлипы друга.

— Марк.

— Я не верю, — жалостно проговорил он. Я приблизился к его кровати.

— Я тоже.

Он повернулся ко мне. Его лицо было красное от горя.

Марк, всхлипывая, лёг на спину, уставившись в белый потолок. Я сел на стул рядом с его кроватью. Не знаю, о чем говорить. У меня нет слов, чтобы описать потрясение внутри себя.

— Мне не становится лучше, — спустя долгие минуты произносит Марк. — Теперь ещё и смерть Эса. Я вновь сломаюсь.

Тело Марка буквально содрогнулась при этих словах. Он поджал губы, но слезы, которыми были наполнены глаза, покатились по щекам.

— Даже не вздумай сдаваться, — я крепко сжимаю ладонь друга, и он сжимает мою в ответ. — Я не собираюсь терять и тебя, Марк.

Он плачет и кивает. Я чувствую свою вину перед Эсом. Как друг, я должен был уберечь его, но я бросил его. Не знаю, что он чувствовал в своём одиночестве, и что у него было на уме перед смертью. Может быть он ждал поддержки от меня. Может хотел все исправить. Я этого никогда не узнаю. Мне ничего не остаётся, кроме как винить себя. Наверное, утрата близкого человека всегда приносит с собой чувство вины.

Вскоре Марк уснул. Я не покидал его палату до самого вечера. Не знал, куда идти, и что делать. Тело ломило от усталости и просило сна, но я не мог сомкнуть глаз. Я сидел на том же стуле рядом с кроватью друга, словно охраняя его. Боясь, что и за ним придёт смерть.